Основной источник____________________________________ 3 страница

5.«Эффект ореола».Влияние меньшинства во внутригрупповых процессах было
зафиксировано и при обращении к столь традиционному для социально-психологической
проблематики феномену, каким является «эффект ореола». Причем проявления влияния
были рассмотрены исследователями применительно к таким его разновидностям, как се­
мантический и временной «эффект ореола», эффект последействия и т. д.

Сформулированные Московичи и его сотрудниками теоретические положения и иллюстрирующие их эмпирические факты в целом хорошо поддерживают идею норма­тивного влияния меньшинства, хотя она разделяется далеко не всеми исследователями, в частности, из-за ее якобы научной нестрогости. Эти обвинения, поступающие со стороны приверженцев американской экспериментальной психологической традиции, следует вос­принимать так же критически в силу уже обсуждавшейся мною выше проблемы сопря­женности методологических оснований. По крайней мере сегодня, работы Московичи ча­ще ассоциируются с европейской линией в социальной психологии, отличающейся боль­шей глубинностью и связью с феноменологией реальной социальной жизни.

Подход Московичи является далеко не единственной попыткой изучения обсуж­даемой области группового поведения, и, кроме того, они не исчерпывают всех возмож­ных путей освещения проблемы. Немес (Nemeth, 1986) предприняла попытку расширения зоны анализа влияния, связывая его не только с давлением группы или отдельных ее чле­нов, но и с рассмотрением процессов внимания, мышления, с учетом стандартных и не­стандартных решений и суждений, имеющих место в группе. Развиваемые этой исследо­вательницей представления касаются выяснения различий в специфике влияния, оказы­ваемого групповым большинством и групповым меньшинством. Пол ее мнению, влияние меньшинства и большинства различается не только силой и открытостью (в смысле де­монстрации согласия), но и характером вызываемой у членов группы концентрации вни­мания, своеобразием процесса принятия решения. При воздействии большинства внима­ние остальных членов группы концентрируется именно на предлагаемой им позиции. В случае влияния меньшинства внимание фокусируется на других альтернативах, часто от-

Социально-психологические характеристики малой группы 616

личных от позиции как самого меньшинства, так и остальных членов группы. Следова­тельно, можно сказать, что лица, сталкивающиеся с мнением меньшинства, прилагают больше усилий для развертывания познавательной активности, нежели это имеет место в ситуации влияния большинства. Иными словами, обнаруживаются определенные разли­чия в характере мышления члена группы при возникновении несогласия с позициями большинства и меньшинства

В случае рассогласования мнений меньшинства с точкой зрения того или иного члена группы последний проверяет значительное количество альтернатив возможных ре­шений, и мыслительный процесс разворачивается во многих направлениях. Возрастает вероятность найти новые неожиданные решения, которые, вполне возможно, окажутся эффективнее предыдущих. Причем в ситуации влияния меньшинства доминирует тенден­ция к дивергенции вариантов решения. В случае же влияния большинства преобладает тенденция к конвергенции решений в направлении позиции большинства. Внимание лич­ности фокусируется лишь на тех аспектах задачи, которые близки к мнению большинства. Другие возможные варианты решения остаются вне поля зрения субъекта. Чем же объяс­няются описанные выше различия? Немес усматривает их причину прежде всего в степени стрессогенности ситуации принятия решения.

Так как сильное эмоциональное возбуждение вызывает концентрацию внимания на центральной задаче и уменьшение его направленности на периферийные проблемы (Nemeth, 1986). Поэтому, как полагает Немес, возрастание стресса при рассогласовании мнения личности с позицией большинства приводит к концентрации внимания на одном варианте решения, предлагаемом большинством, и в целом ухудшает качественные пока­затели решения. При воздействии же меньшинства стрессогенность ситуации минимальна и условия для решения проблемы близки к оптимальным. Иными словами, в ситуации влияния большинства человек фактически поставлен перед своеобразным альтернативным выбором: собственная позиция или мнение большинства. И его внимание нередко (либо в силу посылки, что большинство всегда право, либо из страха перед неодобрением боль­шинства) обращается к последней альтернативе. Другое дело - ситуация влияния мень­шинства. Если на ранней стадии рассмотрения проблемы его мнение может быть отверг­нуто индивидом, то при уверенном и последовательном отстаивании меньшинством вы­двигаемой точки зрения она постепенно должна начать приниматься во внимание членами группы, что приведет к переоценке всей ситуации, в которой в качестве одной из. налич­ных альтернатив выступит именно позиция меньшинства. Кроме того, устойчивая и дол­говременная позиция меньшинства, расходящаяся как с мнением отдельного члена груп­пы, так и ее большинства, порождает своеобразную конфликтную ситуацию, ведущую к усилению познавательной активности ее участников (напомним, выше, при описании мо­дели Московичи, отмечалось, что в случае рассогласования с мнением большинства кон­фликт разрешается на начальном этапе дискуссии и далее уже не влияет на процесс приня­тия решения).

С целью проверки выдвинутых предположений Немес с сотрудниками были прове­дены три исследования. В первом из них испытуемым, собранным в группы из шести че­ловек, предъявлялись наборы слайдов с изображением шести фигурок и образца, который надлежало выявить в каждой из них (он был искусно вкраплен в эти фигурки). Групповое большинство и меньшинство было образовано из «сообщников» экспериментатора и со-

Нормативное поведение в малой группе 617

стояло соответственно из четырех и двух человек. Во втором исследовании испытуемые составляли трехбуквенные слова, пользуясь наборами букв, демонстрировавшимися им на слайдах, а в третьем исследовании давали словесные ассоциации на предъявлявшиеся им цветные слайды. В каждом из исследований сообщники своими суждениями по поводу решения экспериментальных задач оказывали влияние на испытуемых.

Результаты экспериментов свидетельствуют, что процессы влияния большинства и меньшинства различаются главным образом формой своего выражения. Так, большинство оказывает довольно сильное влияние в смысле распространения его в группе в виде при­нятия индивидами («наивными субъектами», по терминологии С. Аша) навязываемой им позиции. При этом они сужают выбор рассматриваемых возможностей, ограничиваясь лишь той из них, которую им предлагает большинство, не стремятся к поиску альтернатив, не замечают другие решения, в том числе правильные. Что же касается влияния меньшин­ства, то хотя оно проявляется с гораздо меньшей силой, однако стимулирует более дивер­гентные стратегии мышления членов группы, способствует росту оригинальности и раз­нообразия решений и, что очень важно, их эффективности. Причем влияние меньшинства оказывается полезным (в плане генерирования индивидами оригинальных решений) даже в том случае, когда лежащее в его основе мнение является ошибочным.

Таким образом, полученные Немес конкретные эмпирические данные довольно од­нозначно подкрепляют логику ее теоретических построений. А в целом разрабатываемая ею линия исследования нормативного поведения не только углубляет наши представления о процессе влияния меньшинства, но и позволяет выйти на такие традиционные проблемы, как групповое творчество и принятие решений, лишний раз подчеркивая тесную взаимо­связь феноменов малой группы как подлинно системного образования.

Включение в фокус исследовательского анализа феномена влияния группового меньшинства, по мнению Р.Л. Кричевского и Е.М. Дубовской (2001, с. 141-142), ставит перед разработчиками проблематики нормативного поведения немало требующих несо­мненного внимания вполне конкретных вопросов: как в процессе выработки групповых норм осуществляется одновременное взаимовлияние группового большинства и мень­шинства, что обеспечивает преобладание одной из сторон, как сосуществуют в этом слу­чае тенденции к конвергенции и дивергенции мнений и в какой мере полученные в лабо­ратории данные и сопряженные с ними теоретические положения переносимы на поведе­ние людей в естественных группах? Ответы на эти (и, видимо, многие другие стимулиро­ванные разработкой обсуждаемой проблемы) вопросы представляют не только чисто по­знавательный интерес; они могут быть полезны и для различных сфер социальной практи­ки: в одних случаях, как свидетельствует опыт той же Немес (1986), применительно к со­циальным группам, ориентированным на решение творческих проблем, в других, как по­лагают Маас и Кларк, применительно к реальным группам меньшинств - этнических, ра­совых, образуемых людьми с теми или иными отклонениями в здоровье и т.п. (Maass, Clark, 1984).

Таким образом, представленный подход с позиции группового меньшинства позво­ляет рассмотреть новые грани процесса нормативного функционирования, приблизив их, во-первых, к феноменологии реальности повседневной социальной жизни, и, во-вторых, создав предпосылки для понимания тех процессов, которые в этой реальности реализуют­ся.

Социально-психологические характеристики малой группы 618

Развитие и трансляция норм.Исследования особенностей и механизмов нормо-образования составляют еще одну фундаментальную область, чрезвычайно полезную для понимания социально-психологической проблематики социальной регуляции поведения. Нормы выступают в качестве писанных и неписанных правил поведения, но в большинст­ве своем они адаптируются в процессе координации совместных действий до момента достижения консенсуса. В соответсвии с классическим анализом этого процесса, прове­денным Музафером Шерифом (Sherif, 1936), адаптация или выравнивание норм отражает формирование своеобразных точек отсчета или оснований для взаимного регулирования поведения между людьми, вступающими во взаимоотношения. Отдельные индивиды, объединяясь друг с другом, быстро структурируют свой жизненный опыт в соответствии с выработанными общими стандартами. Эти стандарты берутся извне и поддерживаются посредством внешних авторитетов или лидера группы, но, как подчеркивает Шериф, в любом случае они являются результатом взаимовлияния. Члены группы не просто подчи­няются решениям окружающих, а используют выработанный консенсус для изменения собственных представлений и оценок. Шериф исследовал процесс формирования и дейст­вия групповых норм используя так называемый аутокинетический эффект (естественную иллюзию движения светового пятна в затемненной комнате). Находясь в темной комнате и не имея сравнительной системы координат участники экспериментов Шерифа фиксиро­вали смещение светового пятна. Первоначально каждому участнику по отдельности пред­лагалось оценить величину смещения цветового пятна, а затем в процессе группового об­суждения. Величина смещения в случае принятия индивидуальных решений варьирова­лась от 3-х до 30 сантиметров. В процессе же группового обсуждения эти оценки начинали согласовываться до достижения группового консенсуса. На заключительном этапе эта со­гласованная оценка принималась членами группы в качестве своей собственной. Более того, на последующих групповых сессиях она сохранялась, выступая в качестве групповой нормы.

Последующие исследования показали изменения индивидуальных и групповых оценок в случаях присутствия в группе лиц, принимающих экстремальные решения. от­клоняясь от групповых решений эти «экстремалы» добивались их изменения.

Как отмечает Форсайт (Forsyth), интернализовавшись, групповая норма становится частью стабильной групповой структуры (Manstead, Hewstone, 1999, c. 414). став традици­онной, групповая норма стимулирует адаптацию к ней новых членов группы.

В процессе социализации происходит интернализация огромного количества рели­гиозных, экономических, моральных, политических, межличностных стандартов или норм, передающихся от поколения к поколению. В то время как дети интернализуют нор­мы соответствующего поведения из своей культуры, новый работник усваивает множество правил того, что можно, а что нельзя делать в организации, что приветствуется, а что мо­жет вызвать негативное отношение. То же самое происходит и в студенческой группе на момент ее образования. Более того, новая студенческая группа интернализует некоторый набор правил от более старших и «бывалых» коллег, тем самым сохраняя традиции. Со временем конечно же происходят определенные изменения в групповых нормах, адапти­руя их к изменившемуся социокультурному контексту и потребностям новых членов. В уже рассматривавшейся теоретической модели влияния меньшинства Московичи (1985) показано, что выражение несогласия с мнением большинства групповым меньшинством

Нормативное поведение в малой группе 619

приводит к изменению групповых норм для сохранения видимости последовательности и объективности.

Теодор Ньюкомб (1943) продемонстрировал особенности трансляции норм между поколениями в своих известных исследования политических аттитюдов. В его исследова­нии особенностей проявления политических аттитюдов. Проводившемся на студентах колледжа, было показано, что первоначально, являясь выходцами из консервативных се­мей, они проявляли повышенных радикализм. Эти изменившиеся на либеральные аттитю-ды, сохранились и к моменту окончания колледжа через четыре года. Либеральные атти-тюды поддерживались наиболее популярными студентами, наиболее глубоко включен­ными в университетское сообщество, побуждая новых студентов к подражанию и демон­страции собственного либерализма. Форсайт отмечает, что эти изменившиеся политиче­ские аттитюды сохранились и через 25 лет (1990).

Эта особенность трансляции норм была показана и многими другими исследовате­лями. Кендейл (Candall, 1988) продемонстрировал эту особенность на примере межпоко­ленной трансляции булимии - цикличности пирушек, сопровождаемой самоинициируе­мой рвотой или иными формами очищения организма - сохраняющейся в качестве груп­повой нормы. Будучи социально осуждаемой, булимия сохраняется во многих специфиче­ских субкультурах, например, ведущие стола или тамады, танцевальные труппы, команды, женские клубы и др. Крендейлл отмечает, что эти группы не рассматривают подобное по­ведение как угрозу здоровью, а скорее как средство контроля веса и т.п. в его исследовани­ях членов женских клубов было установлено, что эта групповая норма поддерживалась наиболее популярными женщинами. Значимость этих исследовании заключается еще и в демонстрации способности группой устанавливать свои собственные нормы или стандар­ты, в том числе и противоречащие социально одобряемым. Еще одной особенностью явля­ется зависимость сохранения и трансляции норм от авторитетности поддерживающих их фигур. В более широком контексте такого рода отклонение можно объяснить и тягой к оригинальности, стремлением подчеркнуть собственную уникальность и т.п. одновремен­но подобное отклонение может выступать в качестве возможного средства нахождения новых ресурсов и возможностей развития как группы, так и ее членов.

Влияние норм.Нормы обладают столь мощным влиянием, что часто вынуждают подчиняться им и лиц, исходно не согласных с ними. Показательной иллюстрацией такого рода влияния являются знамениты эксперименты Аша с подставной группой, провоци­рующей человека на подчинение решениям, противоречащим исходным. Не останавлива­ясь на подробном описании этих экспериментов, которое представлено в литературе (см., например, Аронсон, 1998; Майерс, 1997; и др.), отмечу лишь очевидность необычайной силы влияния авторитетного большинства в еще большей степени показанного в извест­ных экспериментах Стэнли Милгрэма и Дэвида Зимбардо (там же), вызвавших бурную дискуссию в научном сообществе по проблеме этики психологического исследования.

Более фундаментальным является вопрос почему мы действуем, мыслим в соответ­ствии с существующими социальными нормами? Как отмечает Форсайт (1999), анализ нормативного влияния вновь приводит к личностным и межличностным факторам, высту­пающим в качестве основного источника. На межличностном уровне люди предпочитают действовать в соответствии с принятыми нормами в силу многообразия возможных нега­тивных последствий, связанных с неподчинением им. В межличностных отношениях ли-

Социально-психологические характеристики малой группы 620

ца, отклоняющиеся от норм, испытывают разнообразные формы давления со стороны со­циального окружения. Отклонение от соблюдения гражданских норм сопровождается на­поминанием о чувстве гражданской ответственности и необходимости изменения поведе­ния в сторону социально одобряемого. Правопослушное поведение поддерживается целой системой институтов, а отклонение от правовых норм сопровождается соответствующими санкциями вплоть до ограничения свободы. Люди, отклоняющиеся от групповых норм, испытывают антипатию со стороны окружающих, занимают более низкий социальный статус, постоянное давление на подчинение, а в крайних случаях исключаются из группы. Избирающим альтернативные способы поведения постоянно напоминается о необходимо­сти соблюдения норм и т.п.

Нормативное влияние обладает и личностной компонентой. Нормы являются не только внешними ограничениями, но и интернализованными самоограничениями, направ­ленными на подчинение принятым стандартам поведения. Интернализация норм и пре­вращение их в личностные стандарты сопровождается испытыванием чувства долга и от­ветственности. Именно превращение норм во внутриличностные стандарты и приводит к возникновению внутриличностных конфликтов в ситуациях возможности проявления по­ведения, противоречащего нормам. Примером такого рода внутриличностного конфликта является ощущение неловкости в случае появления в общественном транспорте старшего по возрасту и необходимости уступить ему место. Социализированная норма уважитель­ного отношения к старшим, пересекаясь с собственными интересами, может спровоциро­вать включение механизмов психологической защиты направленных на нахождение «ре­сурсов самооправдания» неподчинения принятым стандартам поведения в подобного рода ситуациях. К числу такого рода самооправданий могут быть отнесены дискредитация объ­екта приложения нормы, нахождения «более достойных» для проявления нормативного поведения и т.д.

Целая серия исследований, связанных с последствиями противонормативных дейст­вий была предпринята Стэнли Милгрэмом (Milgram, 1992). В частности им изучалась ре­акция очереди на попытки проникновения в метро без очереди. Очередь выступала в каче­стве субъекта поддержки нормативного поведения. Причем чем больше людей в ней нахо­дилось тем более активное воздействие на отклоняющихся от норм применялось. Эти воз­действия варьировались от простых призывов к совести до физического воздействия на нарушителей. Такого рода «реальные эксперименты» мы наблюдаем практически каждо­дневно, сталкиваясь с попытками отклонения от принятых стандартов поведения. Они же демонстрируют и возможные вариации в реакции, определяющиеся в том числе и лично­стными качествами поддерживающих и нарушающих нормы. Милгрэмом были выявлены и особенности переживаний самих нарушителей норм, свидетельствующие о росте эмо­ционального напряжения, внутреннего беспокойства в отношении возможных последст­вий и т.д.

Таким образом, нормы являются не просто внешними силами, требующими опре­деленного рода действий. Скорее они являются основополагающими компонентами соци­альной структуры, связывающей отдельных членов общества в социальный порядок. ино­гда индивиды подчиняются нормам во имя избегания возможных негативных последствий со стороны окружающих. Но в большинстве случаев нормативное поведение находится в соответствии с личностными предпочтениями, представлениями и ценностями. Как под-

Нормативное поведение в малой группе 621

черкивает Форсайт «нормы существуют независимо от отдельных индивидов, но незави­симо от этого нормы создаются индивидами для придания упорядоченности их социаль­ным контактам» (Manstead, Hewstone, 1999, c. 417). Такого рода упорядочение является необходимым элементом взаиморегулирования поведения, его координации и, наконец, прогнозируемости развития событий. Предсказуемость поведения в соответствии с приня­тыми стандартами освобождает нас от необходимости постоянной готовности к непредви­денному развитию событий. Общество всегда заинтересовано в поддержке стандартов по­ведения, предпринимая санкции по отношению к отклоняющемуся поведению.

Последствия отклонения от групповых норм.Исследования последствий откло­нения от групповых норм столь же многообразны как и исследования их актуализации и формирования описанные ранее. К числу классических здесь относятся эксперименты Шахтера (Schachter, 1951), характеризующиеся весьма оригинальным методическим ис­полнением и заслуживающие хотя бы краткого описания (приводятся по: Кричевский, Ду-бовская, 1991, с. 103-104). Были созданы четыре типа студенческих групп (автор называет их «клубами»), периодически собиравшихся для обсуждения интересовавших их вопросов (члены одной из групп интересовались юриспруденцией, другой - редакторским делом, третьей - театром и кино, четвертой - техническими проблемами) и отличавшихся друг от друга уровнем сплоченности и степенью значимости для членов каждой из них предназна­чавшейся к обсуждению в эксперименте темы (она касалась истории судебного дела несо­вершеннолетнего преступника). Группы состояли из 5 - 7 человек, каждый из которых знакомился с историей этого правонарушителя и определял посредством 7-балльной шка­лы, что с ним следует сделать. Затем их мнения зачитывались группе. Одновременно свои суждения по упомянутому вопросу высказывали три дополнительно вводившихся в экспе­римент участника - «сообщники» экспериментатора. Один из них сразу же соглашался с неким усредненным мнением группы (своего рода «нормой») и поддерживал его входе последующей. дискуссии, а два других занимали противоположную ему позицию. Однако в процессе дискуссии один из «сообщников» принимал влияние группы и менял свое мне­ние, а другой упорствовал в своем решении до конца дискуссии. В результате было четко установлено, что первоначально все обращения в группе направлялись в сторону откло­нявшихся с целью побудить их отказаться от первоначальной точки зрения. После того как один из них соглашался с группой, адресовавшиеся ему коммуникативные потоки ослабе­вали. Что же касается «сообщника», не соглашавшегося с большинством, то после сильно­го давления на него со стороны группы общение с ним прекращалось: группа как бы от­вергала его (об этом же свидетельствовали данные постэкспериментального опроса испы­туемых). Причем выявленные в эксперименте тенденции (давления и отвержения) возрас­тали в зависимости от степени сплоченности группы и релевантности обсуждавшейся те­мы.

То, что группы оказывают давление на отклоняющихся своих членов, является в общем-то хорошо известным из литературы и жизни фактом. В этой связи прежде всего возникает вопрос о функциях такого давления. Р.Л. Кричевский и Е.М. Дубовская указы­вают на следующие основные его функции: 1) помочь группе достичь ее целей: 2) помочь группе сохранить себя как целое; 3) помочь членам группы выработать «реальность» для соотнесения с ней своих мнений; 4) помочь членам группы определить свое отношение к социальному окружению (2001, с. 143).

Социально-психологические характеристики малой группы 622

Помощь группе в достижении целей не возможна без нахождения компромисса ин­тересов такого рода компромиссы часто и выступают в качестве групповых норм или стандартов. Так как в целях группы представлены и интересы ее отдельных членов, то их участие в поддержании групповых норм является вполне обоснованным. Изложенное вполне согласуется и со второй функции - сохранении целостности группы. Собственно говоря и объединяются люди в группу для обретения дополнительных ресурсов решения значимых для них задач. Осознание того, что в группе эти задачи могут быть решены лучше и мотивирует стремление отдельных членов группы к сохранению ее целостности. Применительно к третьей из них речь идет о выработке своеобразной точки отсчета, с ко­торой человек мог бы соотнести свои мнения, суждения на предмет выяснения их валид-ности. Такой точкой отсчета и является так называемая «реальность» (или «социальная реальность»), представляющая собой некое групповое согласие (своеобразную групповую норму) по поводу тех или иных жизненных явлений, ситуаций и т.д. (Cartwright, Zanna, 1968). Подобная «реальность» позволяет личности избежать неопределенности как отно­сительно оценки принимаемых ею решений (Festinger, 1954), так и относительно интер­претации своего состояния (Schachter, 1959). Наконец, последняя из названных функций связана с достижением членами группы согласия по поводу отношений их группы с соци­альным окружением (другими группами, организацией и т. д.), что, как полагают исследо­ватели (Cartwright, Zanna, 1968), обеспечивает ее жизнеспособность и адаптацию в социу­ме, согласованность групповых действий.

Реализация указанных выше функций во многом обусловлена развитием единооб­разия оценок, решений, поведенческих моделей членов группы, вызываемого в свою оче­редь процессами внутригруппового давления, и существует, по-видимому, немало ситуа­ций, в которых наличие такого единообразия является важным фактором эффективности группы. В этой связи Р.Л. Кричевский и Е.М. Дубовская (2001, с. 144) ставят вполне ре­зонные вопросы - всегда ли полезно единообразие? Способствует ли оно зарождению творческого начала в группе, стимулирует ли динамику групповых процессов (ведь едино­образие - антагонист противоречий, этого «топлива» развития), привносит ли в жизнь группы элементы инновационности? Ответы на эти вопросы не столь просты как может показаться. С одной стороны, единообразие порождает определенность и прогнозируе-мость взаимоотношений, правда, лишая эти взаимоотношения стимулов для развития и углубления. Единообразие полезно как. условие сохранения и выживания группы, нахо­дящейся в выраженных экстремальных, сопряженных с угрозой ее нормальной жизнедея­тельности условиях, о чем, кстати сказать, свидетельствуют многочисленные эмпириче­ские данные, но является и фактором застоя и регресса, ведущим к развитию деструктив­ных процессов в относительно спокойных («нормальных») ситуациях группового функ­ционирования. Такого рода сочетание номотетики и идиографии в нормообразовании в привязке к имике и итике создает основания для понимания сложности процесса их взаи­модействия и взаимовлияния. Отдавая часть собственной свободы окружающим, человек приобретает определенность и защищенность, но отсутствие уникальности и развития приводит его же к деградации, а группу к распаду. Именно в этих ситуациях элементы творчества и разного рода инновации, ведущие к пересмотру не отвечающих требованиям времени групповых стандартов, могут стать отличительными признаками групповой жиз-

Нормативное поведение в малой группе 623

ни. Собственно говоря именно эти аспекты проблемы были поставлены и исследованы Московичи в его работах по взаимоотношениям группового большинства и меньшинства. Как было показано выше, формирование групповых стандартов или норм, способ­ствующих достижению групповых целей и задач, сопровождается усилиями по поддержа­нию целостности группы. Наиболее близкой и изученной характеристикой целостности выступает групповая сплоченность к рассмотрению которой мы и приступаем

Групповая сплоченность

Одной из самых отличительных особенностей групп друг от друга является группо­вая сплоченность. Обращаясь к опыту столкновения с различными группами в реальной жизни мы можем констатировать, что одни из них более сплочена, а другие менее, одни характеризуются взаимопомощью, взаимподдрежкой и т.п., а другие, по существу пред­ставляют, механическое объединение сосуществующих друг с другом индивидов. Вопрос о природе и особенностях групповой сплоченности имеет довольно продолжительную историю изучения хотя и содержит, как это отмечают Р.Л. Кричевский и Е.М. Дубовская больше вопросов, чем ответов (2001, с. 143).

Майкл Хогг и Грехем Ваугхан (Hogg, Vaughan, 1995) рассматривают групповую сплоченность как наиболее основополагающее качество группы - способ «соединения вместе», образования самоорганизующегося единства, характеризующегося единообрази­ем поведения, представлений и взаимоподдержкой друг друга. Групповая сплоченность является довольно вариативным качеством: некоторые группы боле сплочены чем другие а некоторые более сплочены в определенных контекстах и временных промежутках и ме­нее сплочены в других. Группы с крайне низким уровнем сплоченности вообще трудно относить к группам поэтому понятие сплоченности выступает в качестве одной из основ­ных характеристик группы как таковой - психологического процесса трансформации обо­собленных индивидов в социальную группу. Сплоченность, таким образом, является опи­сательным понятием, используемым для рассмотрения группы как целого. Но оно также является и психологическим понятием, описывающим индивидуальные психологические процессы, лежащие в основании групповой сплоченности и психологии группового член­ства. В этом и заключается проблема - можно говорить о том, что группа является спло­ченной, но нельзя говорить о том, что член группы является сплоченным.

Официально исследования групповой сплоченности были начаты Фестингером, Шахтером и Беком (Festinger, Schachter, Back, 1950). Они исходили и предположения о том, что психологическое поле сил, порождаемое привлекательностью (аттрактивностью) группы и ее членов и степень, в которой группа способствует достижению индивидуаль­ных целей влияет на индивида. Результирующая валентность этих сил и формирует спло­ченность, определяющую продолжительность группового членства и приверженность групповым стандартам. В силу того, что понятие «поле сил» сложнооперационализируемо (сложно разработать систему эмпирических индикаторов и средств их измерения) оно бы­ло быстро упрощено социальными психологами. В частности этими же исследователям сплоченность выявлялась на основании ответов опрашиваемых на вопросы типа: «каких трех людей вы рассматриваете как наиболее социальных?» (1950, с. 37).