ДИАЛОГ РЕЛИГИОЗНЫХ И НЕРЕЛИГИОЗНЫХ МИРОВОЗЗРЕНИЙ О ЧЕЛОВЕКЕ, ОБЩЕСТВЕ, МИРЕ 2 страница

многие использующие ее концепцию теологи утверждают, что в

умирании и смерти человек обретает финальный мистический опыт,

достигает полного духовного созревания. Опираясь на собственные на-

блюдения за умирающими, рассказы об опыте умирания и внетелес-

ного существования, собранные в получившей широкую известность

книге Р. Моуди "Жизнь после жизни"9 и других подобных источниках,

Э. Кюблер-Росс приходит к выводу о реальности загробного сущест-

вования и перевоплощения душ. Если у человека есть силы принять

собственную смерть, считает она, если он способен оценить свое

умирание как духовное возрождение, то его сущность является ду-

ховной и его личность способна существовать после смерти.

Примем во внимание, что многие психотерапевты считают описан-

ные Э. Кюблер-Росс стадии свидетельствующими не о духовном росте

и предчувствии встречи с высшей реальностью, но о погружении в

депрессию, да и теологи признают, что утверждения об опыте загроб-

ного существования никак не могут быть проверены. Переживания,

о которых рассказывают после реанимации некоторые пациенты, не

относятся к ситуации бесповоротной биологической смерти, т. е.

смерти в полном смысле слова, а реанимация не может рассматривать-

ся как воскрешение. Видения же у таких людей психологи уподобляют

снам, измененным состояниям сознания.

С 60-х годов в качестве экспериментального подтверждения пос-

мертного существования привлекаются и результаты применения для

облегчения страданий безнадежно бальных людей так называемых

"психоделических" препаратов. Проводившие подобные опыты медики

и психологи Ст. Гроф и Дж. Галифакс попытались интерпретировать

переживания пациентов как воспоминания об "эмбриональном" сос-

тоянии, эпизоды из жизни предков и даже как данные в пользу пред-

ставлений о жизни после смерти10. По мнению Ст. Грофа,

психоделический опыт обнаруживает аналогии с рассказами людей,

реанимированных из состояния клинической смерти, находящихся в

гипнотическом трансе, в полнот сенсорной изоляции, в ситуациях пре-

дельных стрессов и т. п. Во всех этих случаях, полагает психолог,

активируются матрицы бессознательного. В качестве центрального

спускового механизма данного процесса в случае клинической смерти

выступает кислородное голодание и накопление в тканях углекислоты,

поражающей в первую очередь клетки коры головного мозга, которые

способны функционировать после остановки сердца еще около 10 мин

за счет запаса растворенного в крови кислорода. В этих условиях, как

полагает Ст. Гроф, происходит активация матриц бессознательного,

что и переживается как "обратное прокручивание жизни", прохож-

дение через рождение и путешествие души. Теологи полагают, что

это может соответствовать и некой реальности перехода в потусто-

роннее существование. В то же время многие психологи считают, что

вызывающие подобные переживания психические комплексы могут

быть сформированы социокультурным наследованием, трансляцией ар-

хаического мировосприятия, которое встраивается в структуру

личности независимо от ее воли и незаметно для нее. Описания пре-

бывания в загробном мире дублируют или перестраивают картины су-

ществования в земном мире.

Теологи, признающие невозможность верифицировать в опыте

суждения о бессмертии души, пытаются найти обходные пути обос-

нования загробного существования. Известный богослов и философ Дж.

Хик выдвинул "эсхатологический" способ верификации личного бес-

смертия и бытия Бога: подтверждением веры в потустороннее бытие

для человека явится только само потустороннее бытие. Такой способ

обоснования истинности содержания религиозных представлений

встречает многочисленные возражения. Построенное в форме парадок-

са, это обоснование представляет собой тавтологию. Попытка

верифицировать идею бессмертия в потустороннем опыте человека на-

тыкается на неразрешимую проблему сохранения самоидентичности

личности после ее реального конца. К тому же допущение, что са-

моидентичность личности и характеристики земного опыта сохранятся

при переходе в запредельное состояние, отменяет запредельность этого

состояния, и наоборот.

Смерть - суровая реальность, и серьезное отношение к ней не поз-

воляет игнорировать ее трагизма. Реальная ограниченность человече-

ского существования во времени, осознание своей смертности

способны, однако, претвориться в позицию ответственности за свою

жизнь, осмысленного отношения к своему времени. Понимание смерти

как необходимого момента жизни и ее развития не снимает стремления

человека к совершенствованию и сохранению ценностей. Человечество

может стремиться к продлению до максимальных границ своего су-

ществования и жизни каждой личности. В истории человечества бес-

смертие обретает реальное значение как сохранение смысла,

результатов человеческой деятельности в культуре и в грядущих поко-

лениях людей. Социальный аспект бессмертия личности состоит в том,

что она вливает свой труд в труд всех предшествующих поколений,

сохраняется в транслируемом последующим поколениям опыте, в ма-

териальных и духовных творениях. Поэтому призванием и назна-

чением каждого человека является развитие способностей и

деятельность, в которой вопроизводится и расширяется созданная че-

ловечеством культура, утверждается будущее человечества.

Глава XXIV

МИРОВОЗЗРЕНЧЕСКОЕ ЗНАЧЕНИЕ ЕСТЕСТВОЗНАНИЯ

Успехи естественных наук и опирающиеся на них достижения

техники очевидны и впечатляющи. Благодаря научно-техническому

прогрессу сблизились страны и континенты, складывается целостное

мировое торгово-хозяйственное пространство, растет понимание того,

что все народы живут в едином доме под названием Земля. Однов-

ременно развитие науки и техники дало в руки человечеству такие

мощные силы, неразумное обращение с которыми может привести к

уничтожению жизни на Земле в результате термоядерного конфликта

или экологического кризиса. На различных региональных конгрессах,

симпозиумах и других встречах ставится и обсуждается вопрос о том,

почему развитие естественных наук и техники может приводить к пос-

ледствиям, неблагоприятным для человека. Представители

религиозных организаций, отвечая на этот вопрос, усматривают глав-

ную причину в мировоззренческих ориентациях науки и ученых, в

обособлении науки от религиозного мировоззрения и, следовательно,

считают, что кардинальное разрешение этих проблем может быть

достигнуто тогда, когда наука станет органической частью религиозно-

ip мировоззрения, как это было в прежние времена. Так, в журнале

Московской патриархии можно прочитать: "Во времена средневековья

отношение человеческого общества к природной среде было связано

с христианским аскетизмом, с чувством ответственности за тварь,

страждущую по вине человека..."1

Развитие Накопление практических знании об окружа-

естественнонаучных знаний ющем мире на заре истории происходило в рамках религии в рамках мифологического, а затем повсеме-

стноутвердившегося и господствовавшею

религиозного миропонимания. Эмпирически найденные наиболее эф-

фективные приемы охоты, обработки земли и создания орудий закреп-

лялись авторитетом религии как данные свыше установления.

Выделение умственного труда первоначально осуществлялось в системе

религии, и ее институты - храмы, монастыри - становились также

местом хранения и накопления знаний, их фиксации в письменных

источниках. История культуры свидетельствует, что древние

цивилизации Египта, Месопотамии, Индии, Китая выработали боль-

шое количество математических, астрономических, медицинских и

других знаний, которые были включены в различные виды религиозно-

го мировоззрения. Как свидетельствуют историки, именно на жрецах

Древнего Египта лежала обязанность оповещать о разливах Нила.

Медицинские рецепты, содержащиеся в книгах, написанных в

тибетских монастырях, ожидают своей всесторонней научной экс-

пертизы. Даже эмпирические приемы труда, например плавка и обра-

ботка металлов, сопровождались, а иногда и переплетались с

религиозными обрядами. У многих народов до недавнего времени

сквозь века сохранялось отношение к кузнечному делу как к чему-то

обязательно связанному с "высшими" силами.

Теоретическое сознание как оперирование понятиями, идеями (а

это необходимое условие возникновения науки) также первоначально

формировалось в рамках религиозного мировоззрения. Первой обла-

стью науки как теоретического знания историки считают математику

и ее формирование связывают с пифагорейской школой. В пифаго-

реизме понятие числа приобретает особый метафизический статус, и

проникновение в природу числа могло мыслиться как особый путь

постижения сущности мира. Число превращалось в идеальный объект,

что оказалось предпосылкой формирования математики как науки.

Чтобы стать объектом теоретического сознания, число первоначально

должно было сакрализоваться, превратиться в объект почитания2. В

средние века в рамках схоластики развивались логические знания. Не

только математика, логика, но и астрономия, медицина и пр. как осо-

бые отрасли духовного производства возникали и функционировали

в системах религиозного мировоззрения. Формирующаяся наука, соз-

давая понятийные системы, образует и свой теоретический мир,

отличающийся от того, который предстает перед обыденным соз-

нанием. Одновременно она вырабатывает и набор таких особых тре-

бований, которые призваны отделить ее от других форм духовной

деятельности.

Конфликты религии Пока формирующаяся наука, ее понятий и

и науки идеи, например в математике, астрономии,

медицине, носили сакрализованный характер,

оснований для конфликтов не возникало, поскольку знания о природе

вписывались в 'картину мира, составляющую часть религиозного

мировоззрения. Они стали проявляться в резкой и отчетливой форме

тоща, когда религии, особенно религии Откровения, полностью сак-

ралшовали картину мира, а наука, постепенно вырабатывая свои ме-

тоды познания, начинала подвергать сомнению важные

конструктивные элементы этого миропонимания. Особую остроту

взаимоотношения религии и науки приобрели в XVII - XVIII вв. По

мнению американского протестантского теолога Г. Грина, отношения

религии и науки складывались таким образом, что о них можно было

написать несколько томов, озаглавленных "История войны науки и

христианской теологии"3. Один из таких конфликтов возник вокруг

созданной Н. Коперником гелиоцентрической системы движения пла-

нет. Хотя сам автор предложил ее как наиболее простой способ

исчисления пасхалий; объективно она подрывала представление о Зем-

ле как неподвижном центре Вселенной. За пропаганду гелиоцентриче-

ской системы и идеи о множестве обитаемых миров был сожжен в

Риме в 1600 г. Дж. Бруно. Г. Галилея заточили в тюрьму и вынудили

публично отречься от поддержки гелиоцентрической системы. Непро-

сто было теологам согласовать библейскую идею творения Богом Все-

ленной ради "венца творения" - человека, оказывающегося на

рядовой планете Солнечной системы, к тому же расположенной на

краю Галактики.

Хотя сочинение Н. Коперника находилось в Индексе запрещенных

книг до 20-х годов XIX в., его идеи распространялись. Открытые в

XVII в. и примененные затем для объяснения движения планет законы

механики, закон всемирного тяготения уже не воспринимались в ка-

честве новой ереси. Сам создатель небесной механики И. Ньютон (1643

- 1727), будучи христианином, считал свое открытие вполне сов-

местимым с христианством. Гелиоцентрическая система укоренялась

в сознании естествоиспытателей, и теология вынуждена была

примириться с этим. Сформулированная во второй половине XVIII в.

гипотеза И. Канта и П. С. Лапласа (1749 - 1827) о возникновении

Солнца и планет из вращающегося раскаленного газового облака в

изменившейся культурной атмосфере уже не вызывала резкой реакции

церкви, хотя и отвергалась ею.

В своем объяснении мира идеал классического естествознания тре-

бует исходить из того, что существуем, религия же; исходит из того,

что то, что существует, имеет и смысл. Этому идеалу соответствовало

представление мира в форме бесконечной причинно-следственной

связи явлений, т. е. такой их совокупности, которая, рассмотренная

в целом, причины вне себя иметь не может.

Одним из существенных аспектов сформировавшегося в XVII -

XVIII вв. классического естествознания было исключение из числа ка-

тегорий научного мышления понятия цели. Сформированные в этот

период естественнонаучные программы были едины в том, что есте-

ствознание должно полностью освободиться от телеологии: природа -

царство действующих причин, в ней нет смысловых связей, а есть

лишь связи причинно-следственные4. Классическое естествознание

XVII - XVIII вв., дающее начало современной науке, сосредоточено

на изучений движения тел, законов динамики.

Наиболее последовательно сформулированные еще Ньютоном

принципы были проведены выдающимся французским математиком и

астрономом XVIII в. П. С, Лапласом, чьи труды подытожили развитие

механики XVII - XVIII вв. Рассказывают, что, получив в подарок эк-

земпляр книги ученого "Изложение системы мира", Наполеон (1769

1821) как-то заметил автору: "Ньютон в своей книге говорил о Боге,

в Вашей же книге я не встретил имени Бога ни разу". П. С. Лаплас

ответил: "Гражданин первый консул, в этой гипотезе я не нуждался"5.

Успехи механики как науки привели к созданию механистической

картины мира, в которой Бог признавался в качестве творца материи

и движения. На этой научной основе возникает новая философская

концепция - деизм, которая противопоставляется исторически суще-

ствовавшей религии. Конфликтная ситуация возникает не из-за за-

конов самой небесной и земной механики; противостоят друг другу

разные картины мира, разное понимание божественного присутствия

в нем, а вере в Откровение противопоставляется рациональный метод

познания мира, сформировавшийся в недрах науки.

Бурный процесс накопления положительных знаний в XIX в.

привел к созданию новой картины мира. Особую роль в ее

формировании сыграл открытый в 40-х годах XIX в. закон сохранения

энергии, утверждавший неуничтожимость энергии, ее переход из одно-

го вида в другой, неуничтожимость материи. Другим важным

открытием в исследовании живой природы было установление клеточ-

ного строения живых тел. Было доказано, что клетка является эле-

ментарной структурной единицей всего живого: растений, животных,

микроорганизмов. Химики, синтезировав мочевину, находимую ранее

только в живом теле, показали, что при всей глубине различий живого

и неживого между ними нет непроходимой пропасти.

В конце 50-х годов XIX в. новый конфликт между религией и на-

укой возникает в связи с появлением теории Ч. Дарвина. Ч. Дарвин,

обобщив обширный фактический материал, доказал, что виды рас-

тений и животных не постоянны, а изменчивы. Кроме того, он пришел

к выводу, что способность организмов приспосабливаться, целесооб-

разность их строения и поведения есть результат процесса естествен-

ного отбора. Теория Ч. Дарвина вступала в противоречие с идеей

божественной целесообразности живой природы, подводила к выводу

о естественном возникновении жизни на Земле. Эти и другие открытия

создавали такую новую картину единого природного мира, в которой

различные формы движения при всех их отличиях оказались взаимос-

вязанными и объясняемыми на основе имманентных им законов.

Влияние науки XX века С конца XIX в. началась новейшая революция

на эволюцию мировоззрений в естествознании, первоначально ознамено-

вавшаяся открытием рентгеновских лучей,

радиоактивности, электрона. С 20-х годов текущего столетия бурно

развивается теория строения атомов и молекул, последовало открытие

и изучение свойств неизвестных ранее элементарных частиц, что

привело во второй половине века к практическому использованию

энергии атомного распада, к широкомасштабным экспериментам в

области термоядерного синтеза. Физика открыла микромир, в котором

действуют специфические, неизвестные ранее объекты с необычными

свойствами. Астрономия выявила многообразие и изменчивость

космической среды, мегамира. Доказано существование большого мно-

гообразия звезд, отличающихся массами, размерами, источниками

внутренней энергии, характером излучений; многообразных галактик,

неодинаковых по размерам и формам. Значительные успехи достигну-

ты в биологии, и в первую очередь в изучении механизма наслед-

ственности, благодаря прежде всего развитию генетики.

Новое мощное развитие получила в XX в. идея эволюционизма.

Она не только прочно утвердилась в современной биологии, приведя

к созданию синтетической теории эволюции как продукта синтеза

классического дарвинизма с современной молекулярной генетикой, но

и вышла за ее пределы. Концепция эволюции Вселенной

(А. А. Фридман, 1888 - 1925; Г. А. Гамов, 1904-1968;

Э. П. Хаббл, 1889- 1953; и др.), неравновесная термодинамика

(И. Пригожин, род. 1917), синергетика (Г. Хакен), идея самоор-

ганизации (Н. Виннер, 1894 - 1964; У. Р. Эшби и др.), обнаружение

дарвиновского отбора уже на уровне молекулярных структур (М.

Эйген, род. 1927) - таковы важнейшие проявления современной идеи

эволюционизма..

Современный этап научно-технической революции, начавшийся на

рубеже 70 - 80-х годов, открывает широкие перспективы развития

производительных сил общества. Ведущими направлениями этого эта-

па считаются такие новые научно-технические отрасли, как микро-

электроника, информатика, робототехника, биотехнология, создание

материалов с заранее заданными свойствами. Продолжаются напря-

женные работы по созданию новых источников энергии, в том .числе

и энергии термоядерного синтеза. Микроэлектроника позволяет соз-

давать не только суперкомпьютеры, но и микропроцессоры, и если пер-

вые значительно увеличивают способности человека к решению

интеллектуальных задач, то внедрение микропроцессоров существенно

увеличивает производительность труда, меняет его характер.

Естественнонаучные открытия и основанный на них научно-

технический прогресс оказали заметное воздействие на интерпретацию

фундаментальных принципов различных типов и видов мировозз-

рений. Внедрение научных открытий в повседневную практику

увеличило техническую мощь человечества, заметно изменило пов-

седневный быт и характер труда людей, укрепило уверенность в твор-

ческих возможностях человека, повысило авторитет науки и в

конечном итоге явилось одним из факторов процесса секуляризации.

В то же время использование научно-технических достижений для соз-

дания оружия массового уничтожения - атомного, термоядерного,

химического, бактериологического, накопление его в масштабах, спо-

собных привести к самоуничтожению человечества, порождают серь-

езную обеспокоенность, неуверенность в психологии людей. Кроме

того, нарастающие темпы промышленного развития несут определен-

ную угрозу среде обитания человечества, создают глобальные эко-

логические проблемы.

Проникновение человечества в области микро- и мегамира, к ко-

торым оказываются неприложимыми обычные характеристики и пред-

ставления, сложившиеся в макромире, породило в сфере естественных

наук тенденцию к утверждению такого методологического принципа,

который был назван К. Поппером инструментализмом. Согласно

принципу инструментализма, наука не может открыть и не открывает

нам новых миров, она является лишь инструментом, при помощи ко-

торого описываются наблюдаемые явления. Современное естествоз-

нание оказывает влияние как на формирование нерелигиозного

мировоззрения, так и на процессы адаптации религиозного мировоз-

зрения к условиям современности. Адаптация религиозного мировоз-

зрения к условиям современной научно-технической реальности

проявляется в рамках как фундаментализма, так и модернизма.

Развитие науки ставило и ставит перед теологией принципиальные

вопросы. Среди богословов нет единства в трактовке целого ряда поло-

жений религии, в том числе и идеи креационизма.

Одни из них, используя определенные естественнонаучные теории

- тепловой смерти Вселенной, большого взрыва, "черных дыр", ген-

ных мутаций и пр., а также ссылаясь на нерешаемость на данном уров-

не развития знаний ряда научных проблем, отстаивают идею творения.

Ныне приобрел известность созданный в 1970 г. Г. Моррисом Институт

креационных исследований США. Характерно название коллективного

труда под редакцией Г. Морриса "Научный креационизм (Введение в

науку о сотворении мира)". Под креационизмом понимается направ-

ление в естественных науках, объясняющее происхождение мира актом

сверхъестественного творения и отрицающее эволюцию. Г. Моррис

полагает, что модель сотворения (креационная), в отличие от эво-

люционной, выделяет особый начальный период творения, в течение ко-

торого важнейшие системы природы были созданы в завершенном,

действующем виде с самого начала. А коль скоро естественные процессы

в настоящее время ничего подобного не создают, процессы творения дол-

жны были быть сверхъестественными, нуждающимися доя их осущест-

вления во всемогущем, трансцендентном, "запредельном" Создателе.

Когда Создатель завершил акт творения, процессы создания были окон-

чены и заменены процессами сохранения, чтобы поддерживать Вселен-

ную и обеспечить ей возможность выполнить некое предназначение6.

В рамках христианского модернизма довольно популярным явля-

ется направление, объединяющее теологов, которые не соглашаются

с тем, что в библейских историях творения отражен реальный ход со-

бытий. По мнению этих мыслителей, библейские рассказы о творении

можно рассматривать только как свидетельство определенного этапа

развития человеческого опыта, знания о мире, стиля мышления и речи.

Американский протестантский богослов Дж. Хик, например, утверж-

дает, что эти истории творения по характеру своему -

мифологические. Он считает, что современная теология не должна

больше поддерживать положение, что миф о творении есть подлинная

история. Оценивая сегодня библейские представления о творении, "аб-

сурдно настаивать на том, что они являются наукой или историей,

и продолжать делать о них научные или исторические заключения".7

Теология о взаимоотношении Сегодня теологи по-разному оценивают

религии и науки причины и сущность конфликтов между

религией и наукой. Одни считают, что

противоборство религии и науки являлось следствием непонимания

Священного Писания, в котором Бог, давая человеку наказ влады-

чествовать над миром, косвенно предписывал ему заниматься наукой,

ибо без ее помощи выполнение божественного наказа неосуществимо.

Конечно, замечает английский физик и протестантский богослов А.

Хайард, в этом нередко были повинны и сами служители церкви, часто

отвергавшие научные теории на основании своих собственных интер-

претаций библейских текстов. Сталкиваясь с научными теориями, ко-

торые противоречили их представлениям о мире, они зачастую

предпочитали не анализировать их, а априори объявлять несоответ-

ствующими Писанию и на этом основании отвергали их. Именно так,

в частности, действовал М. Лютер, выступив против коперниковской

гелиоцентрической системы8. Такие теологи, замечает А. Хайард, вы-

ступая против науки, думали, что они защищают веру и Библию. Но

на самом деле они отстаивали свои собственные, часто неверные ее

интерпретации, нанося в итоге вред своему делу, ибо создавали у лю-

дей впечатление, что христианство противостоит научному методу поз-

нания.

Наиболее распространенная тенденция в истолковании конфликтов

религии и науки - утверждение о том, что виновниками столкновений

являются обе стороны. С точки зрения немецких католических тео-

логов Э. Фера, О. Штольбека, австралийского протестантского теолога ,

Н. Янга и др., причины конфликтов между религией и наукой заклю-

чаются в том, что обе стороны переходили границы своих областей

исследования и позволяли себе вторгаться в сферы, где они не могли

высказывать компетентных суждений. Обе они претендовали на

слишком многое: теологи требовали от ученых, чтобы их данные сог-

ласовывались с религиозными представлениями о мире; ученые же ут-

верждали, что их достижения доказывают ложность представлений о

существовании Бога.

Как отмечают теологи, наблюдаемые сегодня результаты такого

противостояния весьма плачевны. Ведь теперь ученые, изучая природ-

ную реальность, как правило, не обращаются за помощью к религии.

Однако практическое использование их достижений, колоссальное

развитие прикладной науки не могут не пробуждать у них чувства

ответственности за последствия внедрений достижений науки в

практику. И здесь церкви могли бы быть "моральными посредниками",

помогающими человеческому обществу в научной и технологической

деятельности. Существенное значение в реализации этой программы

теологи придают установлению новых отношений между религией и

наукой.

Долгое время в теологии была популярна точка зрения о том, что

конфликтов религии и науки можно избежать, если рассматривать их

как независимые области человеческой деятельности и культуры.

Акцент делался на фундаментальных различиях между ними. Расп-

ространение идей экзистенциализма, например, способствовало

развитию теологической концепции о разграничении религии и науки

на основе контраста "царства персональной самости (которое познается

через субъективное включение) и царства имперсональных объектов

(познающегося объективным анализом, типичным для ученых")9.

Подобная точка зрения вызывает возражения у многих теологов,

поскольку тот, кто не принимает божественного вторжения в природу,

вряд ли согласится допускать его вмешательство и в сферы личности,

общества, истории. Как отмечает известный американский физик и

богослов И. Барбур, природа здесь будет играть лишь роль "импер-

сональной сцены для драмы персонального существования" и лишится

своего религиозного значения . Кроме того, если можно построить

адекватную картину природного мира без "ссылки" на Бога, без со-

отнесения ее с Богом, то очевидно, что такой Бог не может быть

подлинным Богом-Творцом, а следовательно, в него нельзя верить и

как в источник морали.

Некоторые теологи, обращаясь к идее разграничения религии и на-

уки и не абсолютизируя ее, полагают, что научная интерпретация

основана на принципе причинности, фундаментом же религиозной

интерпретации является убеждение в наличии смысла, значения ве-

щей. Конечно, и ученый может обнаруживать и изучать смыслы

отдельных феноменов и процессов, но смысл целостной структуры

мира и культуры для него недоступен, поэтому наука не может указать

человеку ориентацию в жизни, определить цель его существования.

Религия же позволяет достичь подлинной истины через изменение,