Введение. История нравов России. Восток или Запад

История нравов России. Восток или Запад

Ростов, издательство "Феникс", 1995 г.

Введение

В настоящее время происходит рост национального само­сознания русского народа и в связи с этим усиливается инте­рес к прошлому нашего отечества в его различных аспектах. Немаловажное место в этом прошлом занимают нравы импе­раторской России, их эволюция на протяжении двух столе­тий, начиная с Петра Великого и кончая Николаем Вторым. До революционного 1917 года нравам различных слоев рос­сийского общества посвящались статьи, воспоминания, фель­етоны, рассказы; достаточно вспомнить большую статью М.Богословского «Быт и нравы русского дворянства в пер­вой половине XVIII века», воспоминания фрейлины импе­ратрицы Александры Федоровны, баронессы М.П.Фреде­рике, книгу М.И.Пыляева «Старый Петербург», моногра­фию И.Г.Прыжова «История кабаков в России в связи с историей русского народа», рассказы А.П.Чехова, фельето­ны В.Михневича, А.Бахтиарова и т. д. (125, Кн. V и VI; 103; 220; 320). В советское время данная проблема осталась практически неразработанной, хотя имеется ряд художествен­ных произведений, посвященных российским нравам, напри­мер, книга В.В.Крестовского «Петербургские трущобы» (134). Поэтому актуальность предлагаемой читателю моног­рафии не вызывает сомнений и автор надеется, что она будет встречена общественностью с интересом и позволит в опре­деленном аспекте восстановить историческую память нашего народа.

Поскольку объектом исследования выступают нравы рос­сийского общества, постольку необходимо прежде всего иметь четкое представление о том, что такое нравы. В словаре рус­ского языка С.И.Ожегова под нравами понимается «Обы­чай, уклад общественной жизни», а также характеры (186, 370). Иными словами, понятие «нравы» как бы двойствен­но - оно фиксирует стереотипы поведения представителей того или иного социального слоя или группы и вместе с тем обозначает совокупность душевных свойств и черт характе­ра человека. Понятно, что между этими двумя аспектами понятия «нравы» существуют весьма сложные взаимоотно­шения. Уже знаменитый древнегреческий поэт Пиндар гово­рит о «врожденном нраве»:

«А врожденному нраву

Иным не стать -

Ни в красной лисе, ни в ревучем льве» (203, 49).

Ясно, что «врожденный нрав» предполагает такое внутреннее состояние, которое не зависит от чего-то внешнего, что нра­вы имманентно присущи их носителям от природы, неотде­лимы от индивида. И одновременно формирование «нравов» конкретной индивидуальности связано с причинами религи­озно-нравственного и социального порядка. Так, Симеон Полоцкий (XVII в.) в своих стихотворениях и прозаических произведениях не только дал четкую классификацию «нра­вов», но и увязал их с социальным положением человека, подчеркивая значимость условий жизни в формировании нравов. В целом ряде его стихотворений «Торжество», «Казнь», «Суд», «Правитель», «Овцы», «Гражданство» и другие он показывает связь нравов (гордость, несправедли­вость, лесть, зависть, ложь, обман, клевета и пр.) с местом человека на иерархической социальной лестнице. Известное высказывание Симеона Полоцкого о купечестве, склонном к обману покупателей («Купечество»), ярко высвечивает источ­ник злого нрава купцов - стремление к богатству. По его мнению, воспитание, развитие и исправление нравов зависят от христианского вероучения (306, 196). И если в средневе­ковой русской культуре доминировало представление о том, что по природе своей человек склонен более к добру, то уже в XVIII столетии господствует противоположный постулат, что отражает влияние века Просвещения.

В нашей монографии раскрываются особенности россий­ских нравов, неразрывно связанные с неповторимостью, уни­кальностью культуры России. Во-первых, характерной чер­той отечественной культуры является двоеверие, представ­ляющее собой сочетание христианской веры в ее православ­ном варианте и прежних славянских языческих обычаев. С крещением Киевской Руси языческие боги ушли, а язычест­во в своих земледельческих и бытовых нравственных фор­мах живо до сих пор. Во-вторых, другой характерной чер­той российской культуры, доставшейся ей в наследство от Московской Руси, выступает «татарщина», т. е. азиатский деспотизм в отношениях государя и его подданных, который пронизывал все сферы жизни. В-третьих, не менее важной чертой является религиозность, вошедшая в глубины рос­сийской культуры. Весь уклад жизни различных слоев рус­ского общества был пропитан религиозным, православным мировоззрением. В-четвертых, окончательно сложившаяся во второй половине XVIII века «дворянская культура», вызванная к жизни абсолютизмом, обладает «открытостью», т.е. она постоянно обогащалась достижениями, в основном, за­падной культуры. Все эти черты отечественной культуры оказали громадное влияние на российские нравы, придав им определенную специфику.

В данной работе на основе модели социальной стратифика­ции - «портрета» общества императорской России, разделенного на страты (слои), и в этом смысле «стратификация - черта любого общества: рабовладельческого, феодального, капита­листического, социалистического» (235, 25), - рассматривает­ся история нравов нашего отечества в прошлом. Это значит, что предметом исследования выступают нравы в их динамике всех слоев российского общества - семья самодержца, импе­раторский двор, высший свет, провинциальное дворянство, бюрократия, офицерство, духовенство, купечество, казачество, крестьянство, интеллигенция и пр. Изложение материала учи­тывает цивилизованный принцип, согласно которому «низшие слои подражают высшим» (327, 475-477). Понятно, что этот принцип проявлялся из-за своеобразия российских условий иначе, чем в Западной Европе. Это своеобразие состояло в том, что в Российской империи дворянство как высшее сословие занимало исключительное положение и его главная привиле­гия заключалась во владении крепостными, поэтому у служив­ших царю людей существовало сильное стремление попасть в дворянское сословие. Ведь знаменитый петровский «табель о рангах всех чинов воинских, статских и придворных, которые в каком классе чины» устанавливал место человека в социаль­ной иерархии империи (269, 139, 161 - 167).

В применении к истории нравов Российской империи, где «Табель о рангах» регулировал воинскую, статскую и при­дворную службы, где существовала иерархия чинов в зави­симости от личной выслуги, заслуг и знаний человека, что привлекало в аппарат управления выходцев из недворянс­ких сословий и групп, это означает, что указанный выше цивилизованный принцип выступает не только в качестве инструмента престижа, но и становится инструментом гос­подства. История нравов в России свидетельствует о процессе взаимного изменения социальных и индивидуально-личност­ных структур, ибо трансформация на уровне уклада общест­ва связана с изменением на уровне психологии индивида, и наоборот. Поэтому эволюция нравов на протяжении двух сто­летий в Российской империи фактически представляет собою психосоциальную историю развития нашего отечества, пока­зывает, как по мере централизации государственной власти происходит изменение социально-психологических стереоти­пов эмоционального поведения. В книге подчеркивается тот момент, что изменение нравов происходило неравномерно в зависимости от социального слоя, что некоторые нравы в принципе не изменились (например, нравы старообрядцев и др.). Насколько автору удалась попытка изложить историю нравов в императорской России в сравнении с нравами Вос­тока и Запада, пусть судит читатель.