Со­вре­мен­ная био­ло­гия оп­ро­вер­га­ет эво­лю­цио­низм 4 страница

Мир как сис­те­ма: рас­цвет хо­ли­сти­че­ских кон­цеп­ций

Холизм – от греч. holos – це­лое, ис­поль­зу­ет­ся для обо­зна­че­ния прин­ци­па це­ло­ст­но­сти. Ра­бо­та Я. Х. Смет­са «Хо­лизм и эво­лю­ция» (1926): ми­ром управ­ля­ет хо­ли­сти­че­ский про­цесс – про­цесс твор­че­ской эво­лю­ции, соз­да­ния но­вых це­ло­ст­но­стей. В хо­де эво­лю­ции фор­мы ма­те­рии не­пре­стан­но воз­ни­ка­ют и об­нов­ля­ют­ся, от­ме­ня­ет­ся за­кон со­хра­не­ния ма­те­рии.

Лишь в не­дав­нее вре­мя, глав­ным об­ра­зом бла­го­да­ря все­об­ще­му осоз­на­нию эко­ло­ги­че­ских взаи­мо­свя­зей по­лу­чи­ла обос­но­ва­ние ве­ра в то, что ре­дук­цио­ни­ст­ские опи­са­ния при­род­ных яв­ле­ний долж­ны все­гда до­пол­нять­ся хо­ли­сти­че­ской пер­спек­ти­вой. Сфор­ми­ро­ва­лись пред­став­ле­ния о том, что на­уч­ные опи­са­ния при­род­но­го ми­ра не ох­ва­ты­ва­ют не­ру­ши­мое це­лое во всей его пол­но­те. Экс­т­ра­по­ля­ция к бо­же­ст­вен­но­му соз­на­нию не­из­мен­но ока­зы­ва­ет­ся про­ти­во­ре­чи­вым ша­гом, но его не­од­но­крат­но со­вер­ша­ли «про­цес­су­аль­ные» бо­го­сло­вы, уточ­няв­шие кон­цеп­цию бо­же­ст­ва, ко­то­рое и уча­ст­ву­ет в при­род­ных про­цес­сах, и обо­га­ща­ет­ся бла­го­да­ря им.

В за­пад­ной куль­ту­ре, где ве­ра в ка­кую-ли­бо за­гроб­ную жизнь в ос­нов­ном со­шла на нет, про­цес­су­аль­ная фи­ло­со­фия обе­ща­ет аль­тер­на­тив­ное пред­став­ле­ние о бес­смер­тии, под­чер­ки­вая от­но­ше­ние, в ко­то­ром вы­со­ко­нрав­ст­вен­ные по­ступ­ки мо­гут об­ла­дать не­пре­хо­дя­щей цен­но­стью.

Хо­ли­сти­че­ская ме­та­фи­зи­ка обос­но­ва­на в тру­де «По­во­рот­ный пункт» Фрить­о­фа Кап­ры (1982), в ко­то­ром при­ме­ня­ет­ся ло­ги­ка сис­тем­но­го ана­ли­за, что­бы про­де­мон­ст­ри­ро­вать, ка­ким об­ра­зом мож­но объ­е­ди­нить на­уч­ные и мис­ти­че­ские пред­став­ле­ния о соз­на­нии. Ин­те­рес­но его за­яв­ле­ние о том, что кон­цеп­ту­аль­ный по­во­рот в со­вре­мен­ной фи­зи­ке имел глу­бо­кие со­ци­аль­ные по­след­ст­вия. Что­бы от­ра­зить гар­мо­нич­ные взаи­мо­за­ви­си­мо­сти, на­блю­дае­мые в при­ро­де, по­тре­бо­ва­лась куль­тур­ная ре­во­лю­ция, за спи­ной ко­то­рой сто­ит ра­ди­каль­но иная со­ци­аль­но-эко­но­ми­че­ская струк­ту­ра. Но­вым бы­ло и мне­ние Кап­ры, вы­ра­жен­ное в «Дао фи­зи­ки» (1975) о том, что со­вре­мен­ная нау­ка и вос­точ­ный мис­ти­цизм при­хо­дят к па­рал­лель­ным вы­во­дам о взаи­мо­от­но­ше­ни­ях че­ло­ве­ка с при­ро­дой.

Сов­па­де­ния ме­ж­ду со­вре­мен­ной нау­кой и вос­точ­ным мис­ти­циз­мом не сле­ду­ет пе­ре­оце­ни­вать. Об этой опас­но­сти пре­ду­пре­ж­дал еще Бор за­дол­го до за­яв­ле­ния Кап­ры. «При по­ис­ках гар­мо­нии в жиз­ни ни­ко­гда не сле­ду­ет за­бы­вать, что в дра­ме су­ще­ст­во­ва­ния мы яв­ля­ем­ся од­но­вре­мен­но и ак­те­ра­ми, и зри­те­ля­ми»¹⁰.

. В том же кон­тек­сте Бор упо­ми­нал Буд­ду и муд­ре­ца Лао Цзы. Бу­ду­чи на­гра­ж­ден в 1947 г. дат­ским Ор­де­ном сло­на, Бор при­ду­мал се­бе герб, в ко­то­ром при­сут­ст­во­ва­ла сим­во­ли­ка «инь» и «ян»: про­ти­во­по­лож­но­сти до­пол­ня­ют друг дру­га. По­доб­ные па­рал­ле­ли вы­гля­де­ли за­ман­чи­во. Но Бор твер­до сто­ял на том, что при­ме­нять их в ка­че­ст­ве ил­лю­ст­ра­ции во­все не оз­на­ча­ет «до­пус­тить в атом­ную фи­зи­ку ка­кой-ли­бо мис­ти­цизм, чу­ж­дый ис­тин­но­му ду­ху нау­ки»¹¹.

В пред­став­ле­нии Кап­ры имен­но нау­ка (и осо­бен­но эко­ло­гия) под­твер­жда­ет муд­рость хо­ли­сти­че­ско­го под­хо­да. Да­лее он ука­зы­ва­ет, что для дос­ти­же­ния гар­мо­нии — фак­ти­че­ски для вы­жи­ва­ния — не­об­хо­ди­мо, что­бы нау­ка и ее при­ло­же­ния ре­гу­ли­ро­ва­лись цен­но­стя­ми, ко­то­рые на За­па­де ока­за­лись прак­ти­че­ски в заб­ве­нии. Хо­ли­сти­че­ская фи­ло­со­фия, не­со­мнен­но, по­лу­чи­ла опо­ру бла­го­да­ря то­му, что она обес­пе­чи­ва­ла тео­ре­ти­че­скую ос­но­ву для от­вер­га­ния куль­тур­ных и по­ли­ти­че­ских норм в поль­зу аль­тер­на­тив­ных тех­но­ло­гий, аль­тер­на­тив­ной ме­ди­ци­ны и аль­тер­на­тив­ных эко­но­ми­че­ских при­ори­те­тов.

Ус­пеш­ный вы­зов по­зи­ти­ви­ст­ским на­уч­ным тео­ри­ям бро­си­ли так­же ис­сле­до­ва­ния фи­ло­со­фии и со­цио­ло­гии нау­ки. По­пыт­ки нео­по­зи­ти­ви­ст­ской фи­ло­со­фии нау­ки (60‑70-е го­ды) раз­ра­бо­тать ло­ги­че­ские па­ра­мет­ры на­уч­но­сти ока­за­лись без­ус­пеш­ны­ми. Воз­ник­но­ве­ние во­про­са о том, на­сколь­ко ра­цио­наль­ны са­ми ос­но­ва­ния на­уч­ной ра­цио­наль­но­сти. По­сле мно­го­чис­лен­ных дис­кус­сий сре­ди фи­ло­со­фов креп­нут убе­ж­де­ния, что про­бле­ма на­уч­ной ра­цио­наль­но­сти мо­жет быть ре­ше­на лишь в кон­тек­сте рас­смот­ре­ния нау­ки как час­ти ис­то­ри­че­ски ме­няю­щей­ся со­цио­куль­тур­ной ре­аль­но­сти. Бо­лее то­го, на­уч­ный ра­зум, бу­ду­чи ис­то­ри­че­ски ре­ля­тив­ным, сле­до­ва­тель­но, не­са­мо­дос­та­точ­ным, яв­ля­ет­ся все­го лишь ас­пек­том зна­чи­тель­но бо­лее фун­да­мен­таль­ной про­бле­ма­ти­ки мес­та и ро­ли ра­зу­ма в че­ло­ве­че­ском бы­тии.

От­ны­не не­воз­мож­но рас­смат­ри­вать на­уч­ные тео­рии как не­за­ви­си­мо вы­во­дя­щие­ся сис­те­мы, где ка­ж­дое пред­по­ло­же­ние по­лу­ча­ет смысл на ос­но­ве под­даю­щих­ся про­вер­ке фак­тов, с ко­то­ры­ми, по идее, свя­за­на дан­ная тео­рия. По­ка­за­но, что тео­ре­ти­че­ские по­строе­ния, воз­ни­каю­щие в раз­лич­ных об­лас­тях нау­ки, ока­зы­ва­ют­ся взаи­мо­за­ви­си­мы­ми, а так­же не до кон­ца ос­но­вы­ва­ют­ся на тех дан­ных, ко­то­рые они при­зва­ны объ­яс­нить. Не­об­хо­ди­мо при­вык­нуть к идее, что кон­цеп­ции тео­ре­ти­че­ской нау­ки тес­но пе­ре­пле­та­ют­ся друг с дру­гом, при­чем не­ко­то­рые ком­по­нен­ты этой се­ти лег­че под­да­ют­ся из­ме­не­ни­ям, чем дру­гие. В сущ­но­сти, ме­ж­ду на­уч­ны­ми и ре­ли­ги­оз­ны­ми пред­став­ле­ния­ми бы­ли про­ве­де­ны но­вые па­рал­ле­ли — в том смыс­ле, что и там и там мы за­час­тую ви­дим на­деж­но за­щи­щен­ное яд­ро об­ще­при­ня­тых по­ня­тий, ок­ру­жен­ное слоя­ми бо­лее спор­ных уче­ний.

Со­вре­мен­ной фи­ло­соф­ской стра­те­ги­ей в ис­сле­до­ва­нии про­блем нау­ки ста­но­вит­ся так на­зы­вае­мый он­то­ло­ги­че­ский по­во­рот, т. е. по су­ти, на­блю­да­ют­ся по­пыт­ки при­влечь ве­ру для обос­но­ва­ния зна­ния. На пе­ред­ний план вы­дви­га­лись про­бле­мы со­от­но­ше­ния ве­ры и зна­ния, нау­ки и ре­ли­гии и их со­еди­не­ние.

Сле­ду­ет от­ме­тить, что про­бле­ма со­еди­не­ния ра­зу­ма и ве­ры вы­те­ка­ет толь­ко из ра­цио­на­лиз­ма, ут­вер­ждаю­ще­го ав­то­но­мию ра­зу­ма и под­чи­няю­ще­го се­бе все дви­же­ния ду­ха, в том чис­ле и то зна­ние, ко­то­рое за­клю­че­но в ве­ре. Ис­то­ри­че­ски эта ус­та­нов­ка яви­лась след­ст­ви­ем се­ку­ля­риз­ма с опи­са­ни­ем его по­след­ст­вий (безу­держ­ный ин­ди­ви­дуа­лизм, ни­чем не ог­ра­ни­чен­ное вме­ша­тель­ст­во в при­ро­ду, в том чис­ле в че­ло­ве­че­скую, раб­ст­во тех­ни­ки и т. д.) в фи­ло­соф­ской, пуб­ли­ци­сти­че­ской, ху­до­же­ст­вен­ной ли­те­ра­ту­ре ХХ ве­ка:

В оп­ре­де­лен­ном смыс­ле ХХ век – фак­ти­че­ски по­этап­ное ос­во­бо­ж­де­ние от на­сле­дия Но­во­го вре­ме­ни (ве­ру в ра­цио­на­лизм, пред­став­лен­но­го нау­кой, в ее са­мо­дос­та­точ­ность и свя­зан­ный с нею про­гресс). Нау­ка, встав на путь ав­то­но­мии, по ме­ре уси­ле­ния про­цес­са се­ку­ля­ри­за­ции, ста­ла за­бы­вать свои кор­ни, пре­дав заб­ве­нию ги­по­те­зу Бо­га, свое пред­на­зна­че­ние под­твер­ждать Бо­га как Твор­ца и Все­дер­жи­те­ля, по­пы­тав­шись най­ти соб­ст­вен­ные ос­но­ва­ния в се­бе са­мой, ока­за­лась в ту­пи­ке, пре­бы­ва­ние в ко­то­ром все бо­лее ка­жет­ся не­со­вмес­ти­мым с жиз­нью нау­ки. Мы по­лу­ча­ем тех­но­ло­ги­че­ски по­лез­ное, но пол­но­стью ли­шен­ное са­мо­цен­но­сти зна­ние.

По­ро­див­шие его при­чи­ны: от­па­де­ние нау­ки от ре­ли­гии есть ре­зуль­тат че­ло­ве­че­ско­го вы­бо­ра, его сво­бо­ды, ко­то­рая име­ет не пси­хо­ло­ги­че­скую ха­рак­те­ри­сти­ку (свое­во­лие), а ду­хов­но-он­то­ло­ги­че­скую.

Вы­ход из соз­дав­ше­го­ся по­ло­же­ния – пре­одо­ле­ние по­след­ст­вий на этом же он­то­ло­ги­че­ском уров­не: внут­рен­ним из­ме­не­ни­ем, внут­рен­ним пе­ре­ос­мыс­ле­ни­ем и из­жи­ва­ни­ем преж­них «ав­то­ном­ных» се­ку­ля­ри­зи­ро­ван­ных, ус­та­но­вок, яв­ляю­щих­ся ис­ка­же­ни­ем ду­хов­но-ре­ли­ги­оз­ных ос­нов жиз­ни и да­же от­хо­дом от них. Со­от­вет­ст­вен­но, в кон­ст­рук­тив­ное фи­ло­соф­ское обос­но­ва­ние гра­ниц и воз­мож­но­стей на­уч­но­го ра­зу­ма, рас­ши­ре­ние его по­зна­ва­тель­ных сил за­ло­же­но воз­вра­ще­ние един­ст­ва ра­зу­ма и ве­ры, нау­ки и ре­ли­гии, что пред­по­ла­га­ет рас­ши­ре­ние гра­ниц фи­ло­соф­ских ис­сле­до­ва­ний нау­ки и вы­ход за рам­ки вер­сии, внут­ри ко­то­рой про­бле­ма на­уч­ной ра­цио­наль­но­сти при­об­ре­ла столь ра­ди­каль­ный ха­рак­тер.

Это, ра­зу­ме­ет­ся, не оз­на­ча­ет, что ре­ли­ги­оз­ные по­ня­тия вторг­лись в на­уч­ную кон­цеп­туа­ли­за­цию. Но по­ни­ма­ние то­го, что тео­рии не до кон­ца под­кре­п­ля­ют­ся дан­ны­ми, объ­яс­ня­ет один фе­но­мен, ко­то­рый под­чер­ки­вал­ся ра­нее, что эс­те­ти­че­ские и ре­ли­ги­оз­ные пред­став­ле­ния иг­ра­ли в про­шлом се­лек­тив­ную роль, объ­яв­ляя о при­ори­те­те од­ной тео­ре­ти­че­ской мо­де­ли над дру­ги­ми.

Фор­ми­ру­ют­ся на­прав­ле­ния ис­сле­до­ва­ний, ле­жа­щее на гра­ни­це двух, ка­за­лось бы, со­вер­шен­но не­со­вмес­ти­мых дис­ци­п­лин – фи­ло­со­фии нау­ки и фи­ло­со­фии ре­ли­гии. Рас­тет убе­ж­де­ние учё­ных всех про­фи­лей в не­об­хо­ди­мо­сти вы­хо­да за пре­де­лы уз­ких дис­ци­п­ли­нар­ных под­хо­дов. Учё­ные ищут в ре­ли­гии ми­ро­воз­зрен­че­ско­го обос­но­ва­ния сво­их ис­сле­до­ва­ний, тео­ло­гам нуж­ны на­уч­ные ар­гу­мен­ты для осов­ре­ме­ни­ва­ния ре­ли­ги­оз­но­го взгля­да на мир.

Имен­но по­это­му нау­ка и ре­ли­гия, зна­ние и ве­ра, ло­ги­ка и ри­то­ри­ка, тео­рии и ме­та­фо­ры, фак­ты и фан­та­зии мо­гут ус­пеш­но взаи­мо­дей­ст­во­вать и об­ра­зо­вы­вать еди­ные кон­цеп­ту­аль­ные сис­те­мы.

5 Иде­ал чис­той нау­ки. Раз­ве­де­ние ве­ры и ра­зу­ма

Нау­ка с древ­ней­ших вре­мен бы­ла свя­за­на с че­ст­ным по­ис­ком ис­тин­но­го зна­ния в сфе­ре при­ро­ды, что род­ст­вен­но ре­ли­ги­оз­но­му по­ис­ку мо­раль­но-нрав­ст­вен­но­го смыс­ла жиз­ни. По­это­му но­вые тен­ден­ции по­ни­ма­ния со­вре­мен­ной, по­стклас­си­че­ской нау­ки ни­ко­им об­ра­зом не от­ме­ня­ет фак­та су­ще­ст­вен­но­го от­ли­чия ин­сти­ту­та нау­ки от иных куль­тур­ных и ду­хов­ных ин­сти­ту­тов.

В. Н. Ка­та­со­нов

ПОЗИТИВИЗМ И ХРИСТИАНСТВО: ФИЛОСОФИЯ И ИСТОРИЯ НАУКИ ПЬЕРА ДЮГЕМА (крат­кое из­ло­же­ние)

Се­го­дня, ко­гда в не­ко­то­рых «дерз­ких» про­ек­тах «фун­да­мен­таль­ной пси­хо­ло­гии» и «ис­сле­до­ва­ний соз­на­ния» ко­леб­лет­ся имен­но этот иде­ал объ­ек­тив­но­сти на­уч­но­го зна­ния, гро­зя сде­лать нау­ку не­от­ли­чи­мой от ма­гии и кол­дов­ст­ва и по­гру­зить ци­ви­ли­за­цию в но­вое сред­не­ве­ко­вье, ин­те­рес­ны и по­учи­тель­ны борь­ба глу­бо­ко ве­рую­ще­го и сис­те­ма­ти­че­ски при­ни­маю­ще­го уча­стие в та­ин­ст­вах ка­то­ли­че­ской церк­ви Пье­ра Дю­ге­ма (из­вест­но­го фран­цуз­ско­го фи­зи­ка, ис­то­ри­ка и фи­ло­со­фа нау­ки ру­бе­жа XIX – XX ве­ков), дей­ст­ви­тель­но­го чле­на Фран­цуз­ской Ака­де­мии На­ук, чле­на мно­гих ино­стран­ных ака­де­мий, ав­то­ра око­ло 400 на­уч­ных ра­бот, в том чис­ле 22 книг, че­ло­ве­ка пря­мо­го и бес­ком­про­мисс­но­го ха­рак­те­ра) за свою фи­ло­со­фию нау­ки и эта па­ра­док­саль­ная внут­рен­няя дю­ге­мов­ская при­ча­ст­ность по­зи­ти­виз­му. Его во мно­гом рас­хо­ж­де­ние с гос­под­ствую­щи­ми фи­ло­соф­ски­ми идеа­ла­ми ру­бе­жа XIX-XX ве­ков и од­но­вре­мен­но внут­рен­няя связь с не­ко­то­ры­ми из них. В ча­ст­но­сти боль­шая бли­зость па­фо­са «чис­то­го», «объ­ек­тив­но­го» зна­ния, ко­то­рый во мно­гом пи­тал идео­ло­гию по­зи­ти­виз­ма.

Глу­бо­кая ре­ли­ги­оз­ность Дю­ге­ма от­нюдь не про­яв­ля­лась, как это не­ред­ко встре­ча­ет­ся, в на­вяз­чи­вых и, по­рой, не­уме­ст­ных псев­до­мис­сио­нер­ских «ис­поль­зо­ва­ни­ях» нау­ки для нужд ре­ли­ги­оз­ной про­па­ган­ды. Ско­рее на­обо­рот, хри­сти­ан­ский по­зи­ти­визм Дю­ге­ма, тес­но свя­зан­ный с хри­сти­ан­ским ми­ро­воз­зре­ни­ем ав­то­ра, пред­став­лял со­бой тща­тель­но про­ду­ман­ную тео­ре­ти­че­скую кон­ст­рук­цию, ак­ку­рат­но раз­де­ляю­щую об­лас­ти ве­ры и на­уч­но­го ра­зу­ма, и ес­ли и до­пус­каю­щую вы­во­ды бо­го­слов­ско­го ха­рак­те­ра, то толь­ко лишь пост-фак­тум, а ни­как не в ка­че­ст­ве по­сто­рон­них нау­ке пред­взя­тых ап­ри­ор­ных по­ло­же­ний.

Зна­чи­мость и ло­ги­че­ское изя­ще­ст­во дю­ге­мов­ско­го раз­ве­де­ния ве­ры и зна­ния, от­де­ле­ния сфе­ры нау­ки от все­го ос­таль­но­го, всей не­объ­ят­ной об­лас­ти куль­ту­ры.

Дю­гем – тон­кий и мно­го­сто­рон­ний уче­ный, ис­ку­шен­ный в зна­нии ло­ги­ко-тео­ре­ти­че­ских свя­зей фи­зи­че­ско­го зна­ния и в ис­то­рии нау­ки,

Дю­ге­мов­ский «гно­сео­ло­ги­че­ский по­ря­док» в на­уч­ных пред­став­ле­ни­ях Цель нау­ки есть не объ­яс­не­ние, а опи­са­ние _ в этом ее прин­ци­пи­аль­ная раз­ни­ца с ме­та­фи­зи­кой. По­ло­же­ние о сво­бо­де че­ло­ве­че­ской во­ли или цер­ков­ные дог­ма­ты пре­тен­ду­ют ут­вер­ждать то, что есть на са­мом де­ле. Ло­ги­че­ский ста­тус на­уч­ных ут­вер­жде­ний го­раз­до скром­нее – дать ма­те­ма­ти­че­ское опи­са­ние со­во­куп­но­сти эм­пи­ри­че­ских за­ко­нов. Во­прос о ме­та­фи­зи­ке со­вер­шен­но не от­но­сит­ся к ком­пе­тен­ции нау­ки вслед­ст­вие двух мо­мен­тов. 1 Ни од­на фи­зи­че­ская тео­рия не мо­жет дать аб­со­лют­ное, не­оп­ро­вер­жи­мо дос­то­вер­ное обос­но­ва­ние ка­кой-ли­бо ме­та­фи­зи­ке. 2 Все ме­та­фи­зи­че­ские сис­те­мы на­хо­дят­ся ме­ж­ду со­бой в со­стоя­нии пер­ма­нент­ной кон­фрон­та­ции. Сле­до­ва­тель­но, свя­зать фи­зи­че­скую нау­ку с ме­та­фи­зи­кой – зна­чит раз­ру­шить об­щий язык на­уч­но­го со­об­ще­ст­ва, раз­де­лить его на кон­фрон­ти­рую­щие пар­тии, объ­е­ди­нен­ны­ми внут­ри се­бя раз­лич­ны­ми ме­та­фи­зи­че­ски­ми и ми­ро­воз­зрен­че­ски­ми пред­поч­те­ния­ми, то есть раз­ру­шить са­му нау­ку. С чем Дю­гем на­стой­чи­во стре­мил­ся раз­ме­же­вать­ся.

Все «экс­тер­на­ли­ст­ские» влия­ния, пред­по­сыл­ки, пред­поч­те­ния при вы­бо­ре ги­по­тез ни­как не вхо­дят, не долж­ны вхо­дить в кор­пус фи­зи­че­ской нау­ки. Ес­ли до­пус­тить в нау­ке при­сут­ст­вие раз­лич­ных спор­ных ме­та­фи­зи­че­ских пред­по­ло­же­ний, субъ­ек­тив­ных ори­ен­та­ций, всей этой «сы­рой» мас­сы лич­но­ст­ных пред­поч­те­ний и оце­нок, то то­гда она по­те­ря­ет свою ос­нов­ную цен­ность ‑ объ­ек­тив­ную дос­то­вер­ность, ин­тер­субъ­ек­тив­ную зна­чи­мость сво­их по­ло­же­ний. Фи­зи­че­ская тео­рия долж­на быть ло­ги­че­ски безу­преч­ной кон­ст­рук­ци­ей, опе­ри­ро­ва­ние с ко­то­рой не за­ви­сит ни от ка­ких субъ­ек­тив­ных ми­ро­воз­зрен­че­ских ори­ен­ти­ров.

Фи­зи­че­ская тео­рия долж­на под­чи­нять­ся двум глав­ным тре­бо­ва­ни­ям:

А) иметь ма­те­ма­ти­че­скую фор­му, что по­зво­ля­ет ра­бо­тать с ней как с ак­сио­ма­ти­че­ской ма­те­ма­ти­че­ской тео­ри­ей;

Б) иметь экс­пе­ри­мен­таль­ное под­твер­жде­ние, в смыс­ле сов­па­де­ния ее вы­во­дов с ре­зуль­та­та­ми экс­пе­ри­мен­та в пре­де­лах экс­пе­ри­мен­таль­ной ошиб­ки.

Плос­кость дю­ге­мов­ской «ас­ке­ти­че­ской» схе­мы нау­ки, на­уч­ных пред­став­ле­ний «при­ле­га­ет к ре­аль­но­сти» толь­ко че­рез со­от­вет­ст­вие сво­их вы­во­дов экс­пе­ри­мен­таль­ным дан­ным и ни­как боль­ше. Ос­но­ва­ние дос­то­вер­но­сти по­зна­ния.

Все иное ‑ про­ис­хо­ж­де­ние ги­по­тез этой тео­рии, ми­ро­воз­зрен­че­ское зна­че­ние ее вы­во­дов и т. д. – все это не от­но­сит­ся к фи­зи­че­ской нау­ке, не вхо­дит в ее со­став. Все ос­таль­ное для са­мой нау­ки ‑ это «фи­ло­со­фия», «пси­хо­ло­гия», «жур­на­ли­сти­ка», и в ка­выч­ках и без ка­вы­чек, имею­щие са­мо по се­бе ка­кое-то по­зна­ва­тель­но-куль­тур­ное зна­че­ние.

По­ло­же­ние о сво­бо­де че­ло­ве­че­ской во­ли (влия­ние ме­та­фи­зи­че­ской ка­те­го­рии) на вы­бор ги­по­тез для фи­зи­ки – де­ло со­всем не слу­чай­ное, здесь как раз ме­сто иг­ры и влия­ний са­мых раз­ных со­цио­куль­тур­ных фак­то­ров.

Цель фи­зи­ки, по Дю­ге­му - наи­бо­лее эко­ном­ное ма­те­ма­ти­че­ское опи­са­ние эм­пи­ри­че­ских за­ко­но­мер­но­стей. Для это­го фи­зик дол­жен вы­брать не­ко­то­рые ги­по­те­зы и по­стро­ить тео­рию. Как оп­ре­де­лен­ную де­дек­тив­ную ма­те­ма­ти­че­скую сис­те­му, даю­щую в ка­че­ст­ве сво­их след­ст­вий по­ло­же­ния близ­кие, в пре­де­лах ошиб­ки экс­пе­ри­мен­та, к эм­пи­ри­че­ским на­блю­де­ни­ям. Прин­ци­пи­аль­ный мо­мент – вы­бор ги­по­тез. Нет про­стых от­ве­тов на во­про­сы как долж­но и из че­го вы­би­рать. Эм­пи­ри­че­ские дан­ные и чис­тая ло­ги­ка ни­как, во­об­ще го­во­ря, не оп­ре­де­ля­ют ни мно­же­ст­ва воз­мож­ных ги­по­тез, ни спо­со­ба вы­бо­ра из них. Фор­ми­ро­ва­ние на­уч­ной ги­по­те­зы есть, соб­ст­вен­но, как бы серд­це­ви­на то­го, что на­зы­ва­ют на­уч­ным твор­че­ст­вом, ко­то­рое, как вся­кое ис­тин­ное твор­че­ст­во, оно в зна­чи­тель­ной сте­пе­ни ир­ра­цио­наль­но и та­ин­ст­вен­но.

Вы­бор ги­по­тез в нау­ке не под­да­ет­ся ни­ка­кой «ло­ги­ке на­уч­но­го твор­че­ст­ва». Он в выс­шей сте­пе­ни ин­ди­ви­дуа­лен и в нем ска­зы­ва­ет­ся вся та­ин­ст­вен­ная глу­би­на то­го, что на­зы­ва­ет­ся лич­но­стью. Ес­ли фи­зи­че­ская тео­рия об­на­ру­жи­ва­ет про­ти­во­ре­чия с не­ко­то­ры­ми экс­пе­ри­мен­та­ми, то от­сю­да еще со­всем не сле­ду­ет, под­чер­ки­вал Дю­гем, что ее сле­ду­ет за­ме­нить дру­гой, т. е. пре­ж­де все­го, от­ка­зать­ся от ги­по­тез, ле­жа­щих в ее ос­но­ва­нии. Здесь все оп­ре­де­ля­ет­ся лич­ной по­зи­ци­ей уче­но­го.

Для при­ня­тия ре­ше­ния о вы­бо­ре ги­по­тез, че­ло­ве­че­ский ра­зум от­нюдь не ис­чер­пы­ва­ет­ся сво­ей рас­су­доч­ной со­став­ляю­щей. Дю­гем об­ра­ща­ет вни­ма­ние на то. что и при вы­бо­ре ги­по­тез, и да­же, при фор­му­ли­ров­ке ак­си­ом в ма­те­ма­ти­ке, мы по­сто­ян­но апел­ли­ру­ем к не­ко­то­ро­му чув­ст­ву ис­ти­ны. Жи­лая про­ти­во­пос­та­вить его не­по­сред­ст­вен­ность ло­ги­че­ско­му, дис­кур­сив­но­му хо­ду до­ка­за­тель­ст­ва, мы го­во­рим, что мы ви­дим, чув­ст­ву­ем ис­тин­ность этих по­ло­же­ний. Ин­туи­тив­ный ха­рак­тер это­го по­ни­ма­ния, этих по­сти­же­ний не все­гда вы­ра­зим сред­ст­ва­ми ло­ги­ки. Но имен­но эта та­ин­ст­вен­ная че­ло­ве­че­ская спо­соб­ность це­ло­ст­но­го схва­ты­ва­ния ис­ти­ны и по­зво­ля­ет «уга­ды­вать» пло­до­твор­ные ги­по­те­зы. Дю­гем на­зы­ва­ет эту спо­соб­ность здра­вым смыс­лом. Эти мо­ти­вы, не вы­те­каю­щие из ло­ги­ки и тем не ме­нее оп­ре­де­ляю­щие наш вы­бор, те «ре­зо­ны, ко­то­рых наш ра­зум не зна­ет», ко­то­рые апел­ли­рую к тон­ко­му уму, а не к уму ма­те­ма­ти­че­ско­му, об­ра­зу­ют то, что весь­ма удач­но на­зва­но здра­вым смыс­лом. (В рус­ском язы­ке «здра­вый смысл» есть не­что дос­та­точ­но про­заи­че­ское, ско­рее, бо­лее близ­кое к рас­суд­ку, чем к ка­ким-то про­зре­ни­ям). Во фран­цуз­ском язы­ке слы­шит­ся боль­шая связь «зра­во­мыс­лия» с доб­ром, с бла­гом, ко­то­рое есть ос­но­ва вся­кой доб­ро­де­те­ли, в том чис­ле и здра­во­го, трез­во­го взгля­да на ве­щи. Это «чув­ст­во­ва­ние ис­ти­ны», ко­то­рое да­но всем лю­дям бо­лее или ме­нее оди­на­ко­во и ко­то­рое, па­ра­док­саль­ным об­ра­зом, не­ред­ко за­глу­ша­ет­ся раз­ви­ти­ем ци­ви­ли­за­ции, в том чис­ле и куль­ти­ви­ро­ва­ни­ем спе­ци­аль­ных на­уч­ных форм по­зна­ния и объ­яс­не­ния, не­ред­ко ил­лю­ст­ри­ру­ет­ся Дю­ге­мом ци­та­та­ми из его лю­би­мо­го Пас­ка­ля. По­след­ний же пря­мо го­во­рил о по­зна­нии серд­ца, а то и ин­стинк­та. «Мы по­зна­ем ис­ти­ну не толь­ко ра­зу­мом, но так­же и серд­цем; имен­но этим по­след­ним спо­со­бом мы по­зна­ем ис­ход­ные на­ча­ла. И не­об­хо­ди­мо, что­бы ра­зум ос­но­вы­вал свой дис­курс как раз на этих по­зна­ни­ях серд­ца и ин­стинк­та. Серд­це чув­ст­ву­ет, что про­стран­ст­во име­ет три из­ме­ре­ния и что чи­сел бес­ко­неч­ное мно­же­ст­во; а ра­зум толь­ко по­том до­ка­зы­ва­ет, что не су­ще­ст­ву­ет двух квад­ра­тов чи­сел, из ко­то­рых один в два раза боль­ше дру­го­го. На­ча­ла – чув­ст­ву­ют­ся, ут­вер­жде­ния – до­ка­зы­ва­ют­ся; оба ро­да – с дос­то­вер­но­стью, хо­тя и раз­лич­ны­ми пу­тя­ми»¹². Для Пас­ка­ля, и для Дю­ге­ма эти два ро­да по­зна­ния не­рав­но­прав­ны: нуж­но что­бы ра­зум опи­рал­ся на по­зна­ния серд­ца. Там, где эта ие­рар­хия на­ру­ша­ет­ся, ра­зум­ное по­зна­ние ста­но­вит­ся по­верх­но­ст­ным и не­аде­к­ват­ным.

К чис­лу тех сверх­рас­су­доч­ных на­чал, ко­то­рые по­мо­га­ют уче­но­му в вы­бо­ре ги­по­тез, от­но­сит­ся пре­ж­де все­го эс­те­ти­че­ское чув­ст­во. Имен­но чув­ст­во кра­со­ты и гар­мо­нии тео­ре­ти­че­ской кон­ст­рук­ции по­мо­га­ет фи­зи­ку вы­би­рать ги­по­те­зы, ве­ду­щие к «ес­те­ст­вен­ной клас­си­фи­ка­ции»: «Вез­де, где по­ря­док, к не­му при­сое­ди­ня­ет­ся и кра­со­та. Бла­го­да­ря тео­рии, груп­па фи­зи­че­ских за­ко­нов, ко­то­рую она пред­став­ля­ет, не толь­ко при­ме­ня­ет­ся с боль­шей лег­ко­стью. С боль­шим удоб­ст­вом, с боль­шей пло­до­твор­но­стью, но она ста­но­вит­ся и бо­лее пре­крас­ной.

Сле­дя за раз­ви­ти­ем ка­кой-ни­будь из ве­ли­ких тео­рий фи­зи­ки, на­блю­дая как ве­ли­ко­леп­но и строй­но раз­ви­ва­ют­ся из пер­вых ее ги­по­тез даль­ней­шие ее де­дук­ции, как ре­зуль­та­ты ее пред­став­ля­ют вплоть до мель­чай­ших де­та­лей це­лый ряд экс­пе­ри­мен­таль­но ус­та­нов­лен­ных за­ко­нов, не­воз­мож­но не по­чув­ст­во­вать се­бя ув­ле­чен­ным кра­со­той столь строй­но­го зда­ния, не по­чув­ст­во­вать с жи­во­стью, что по­доб­но­го ро­да соз­да­ние ума че­ло­ве­че­ско­го есть ис­тин­ное про­из­ве­де­ние ис­кус­ст­ва»¹³.

О ро­ли эс­те­ти­че­ско­го на­ча­ла в на­уч­ном твор­че­ст­ве бы­ло на­пи­са­но не­ма­ло. А.Пу­ан­ка­ре, А.Эйн­штейн, В.Гей­зен­берг и мно­же­ст­во дру­гих боль­ших уче­ных XX сто­ле­тия от­ме­ча­ли, ка­кую зна­чи­тель­ную роль в их на­уч­ной дея­тель­но­сти иг­ра­ло эс­те­ти­че­ское вос­при­ятие. Го­раз­до ре­же уче­ные под­чер­ки­ва­ют роль нрав­ст­вен­но­го фак­то­ра в нау­ке. Вро­де бы са­мо со­бой ра­зу­ме­ет­ся, что уче­ный, так или ина­че за­ня­тый по­ис­ком ис­ти­ны, дол­жен быть, как ми­ни­мум, че­ст­ным че­ло­ве­ком... Но по­сколь­ку фак­ти­че­ское по­ло­же­ние ве­щей не­ред­ко дос­та­точ­но уда­ле­но от этой ка­за­лось-бы “са­мо со­бой ра­зу­мею­щей­ся” иде­аль­ной пред­по­сыл­ки и уче­ные суть все­гда не бес­стра­ст­ные ро­бо­ты, а жи­вые лю­ди, ув­ле­чен­ные свои­ми ми­ро­воз­зрен­че­ски­ми и пар­тий­ны­ми убе­ж­де­ния­ми, обу­ре­вае­мые стра­стя­ми и свя­зан­ные пред­рас­суд­ка­ми, то фак­ти­че­ски, ис­то­рия нау­ки, при бо­лее тща­тель­ном рас­смот­ре­нии, от­нюдь не сво­дит­ся толь­ко к кон­ку­рен­ции идей, а пред­став­ля­ет со­бой го­раз­до бо­лее дра­ма­ти­че­скую и, по­рой, тра­гич­ную кар­ти­ну. Что­бы вы­де­лить эту осо­бую роль нрав­ст­вен­но­го на­ча­ла в раз­ви­тии фи­зи­ки, при­чем как раз в от­вет­ст­вен­ней­шем пунк­те вы­бо­ра ги­по­тез, не­дос­та­точ­но бы­ло быть толь­ко про­фес­сио­на­лом фи­зи­ком и ис­ку­шен­ным ис­то­ри­ком нау­ки, ка­ким был Дю­гем. Нуж­но еще бы­ло быть Дю­ге­мом - ка­то­ли­ком, соз­на­тель­но, с опо­рой на ве­ко­вые тра­ди­ции хри­сти­ан­ской ас­ке­ти­ки, за­ни­мав­шим­ся сво­ей ду­хов­ной жиз­нью, очень ра­но нау­чив­шим­ся ви­деть ка­кую ог­ром­ную роль иг­ра­ет нрав­ст­вен­ный вы­бор че­ло­ве­ка во всех сфе­рах его ак­тив­но­сти... «Ни­что не стес­ня­ет здра­во­го смыс­ла, - пи­сал Дю­гем, - ни­что так не за­тем­ня­ет яс­ность взгля­да, как стра­сти и ин­те­ре­сы. Ни­что, по­это­му, не за­мед­ля­ет так ре­ше­ния, ре­зуль­та­том ко­то­ро­го долж­но явить­ся удач­ное пре­об­ра­зо­ва­ние фи­зи­че­ской тео­рии, как тще­сла­вие фи­зи­ка, слиш­ком снис­хо­ди­тель­но­го к соб­ст­вен­ной сво­ей сис­те­ме и слиш­ком стро­го­го к сис­те­ме дру­гих фи­зи­ков. Та­ким об­ра­зом, мы при­хо­дим к сле­дую­ще­му вы­во­ду, столь яс­но сфор­му­ли­ро­ван­но­му Кло­дом Бер­на­ром: здра­вая экс­пе­ри­мен­таль­ная кри­ти­ка ка­кой - ни­будь ги­по­те­зы под­чи­не­на оп­ре­де­лен­ным мо­раль­ным ус­ло­ви­ям; для пра­виль­ной и точ­ной оцен­ки со­гла­сия ме­ж­ду фи­зи­че­ской тео­ри­ей и фак­та­ми не­дос­та­точ­но быть хо­ро­шим ма­те­ма­ти­ком и лов­ким экс­пе­ри­мен­та­то­ром, а не­об­хо­ди­мо еще быть че­ст­ным и бес­пар­тий­ным судь­ей»¹⁴.

Итак, имен­но этот мо­мент - вы­бор ги­по­тез - ока­зы­ва­ет­ся для нау­ки од­ним из глав­ных пунк­тов, где она ис­пы­ты­ва­ет внеш­ние, «экс­тер­на­ли­ст­ские» влия­ния. Ибо вы­бор ги­по­тез под­ни­ма­ет во­прос о са­мом идеа­ле по­зна­ния, струк­ту­ре тео­рии, об Ис­ти­не и спо­со­бах ее при­сут­ст­вия в ми­ре, о нрав­ст­вен­ной по­зи­ции уче­но­го. Имен­но в этом пунк­те, как по­ка­зы­вал Дю­гем, на­уч­ный дис­кур­сив­ный ра­зум дол­жен как бы пре­взой­ти са­мо­го се­бя: для фор­му­ли­ров­ки ги­по­тез уже не­дос­та­точ­но од­ной ло­ги­че­ской спо­соб­но­сти, ра­зум про­яв­ля­ет здесь и дру­гие свои по­тен­ции: эс­те­ти­че­скую оцен­ку, нрав­ст­вен­ный са­мо­кон­троль. Или го­во­ря язы­ком са­мо­го Дю­ге­ма (и Пас­ка­ля), од­но­го “гео­мет­ри­че­ско­го ра­зу­ма” (l’esprit geometrique) здесь уже недостаточно, востребованным оказывается уже более фундаментальный “тонкий разум” (l’esprit de finesse). Эта апелляция к сверхрациональным резервам разума естественно вызывает в памяти концепцию целостного разума в русской религиозной философии. Выдвинутая в трудах И.В.Киреевского и А.С.Хомякова, по своему преломленная в философской системе В.С.Соловьева, концепция целостного разума стала одной из основных тем русской философии XX столетия у С.Н.Трубецкого, Е.Н.Трубецкого, Н.О.Лосского, С.Л.Франка, о.Павла Флоренского, о.Сергия Булгакова и ряда других мыслителей.

Ус­лов­ность на­уч­но­го зна­ния и мно­го­мер­ность на­уч­но­го ра­зу­ма.

Пре­хо­дя­щий ха­рак­тер всех фи­зи­че­ских тео­рий. Экс­пе­ри­мен­таль­ное ес­те­ст­во­зна­ние ни­ко­гда не мо­жет пре­тен­до­вать на окон­ча­тель­но вер­ную тео­рию, на «бо­же­ст­вен­ное ви­де­ние» при­ро­ды.

Глу­бо­кий и раз­но­сто­рон­ний уче­ный, на­стоя­щий про­фес­сио­нал сво­его де­ла, Дю­гем удер­жал­ся от ис­ку­ше­ния «до­ка­зать Бо­га на­уч­но», глу­бо­ко осоз­на­вая, что хри­сти­ан­ская еван­гель­ская весть об­ра­ще­на к сво­бо­де че­ло­ве­ка, а не к его де­дук­тив­ным спо­соб­но­стям. Фи­ло­со­фия его нау­ки на­стаи­ва­ла, что по­доб­ные до­ка­за­тель­ст­ва не­воз­мож­ны.

Это трез­вое раз­ве­де­ние ве­ры и ра­зу­ма, иду­щее на За­па­де еще от Фо­мы Ак­вин­ско­го, очень важ­но пом­нить в се­го­дняш­них дис­кус­си­ях о «диа­ло­ге нау­ки и ре­ли­гии». Бес­прин­цип­ное и ма­ло­вер­ное од­но­вре­мен­но мыш­ле­ние сплошь и ря­дом стре­мит­ся «под­пе­реть» ве­ру «дан­ны­ми со­вре­мен­ной нау­ки, со­вер­шен­но иг­но­ри­руя раз­но­при­род­ность сфер нау­ки и ре­ли­гии. Но трез­вые хри­сти­ан­ские мыс­ли­те­ли все­гда шли здесь пу­тем Дю­ге­ма Так ав­то­ри­тет­ный со­вре­мен­ный ис­то­рик нау­ки ка­то­ли­че­ский свя­щен­ник Э. Мак­Мал­лин, об­су­ж­дая так на­зы­вае­мый ан­троп­ный прин­цип со­вре­мен­ной кос­мо­ло­гии, от­ме­ча­ет ло­ги­че­скую не­со­стоя­тель­ность стрем­ле­ния де­лать из не­го бо­го­слов­ские вы­во­ды. Из то­го, что на­ша все­лен­ная «хо­ро­шо на­строе­на», ‑ у нее бы­ли вы­бра­ны со­от­вет­ст­вую­щие на­чаль­ные ус­ло­вия и кон­стан­ты, обес­пе­чи­ваю­щие воз­ник­но­ве­ние жиз­ни и че­ло­ве­ка, ‑ от­нюдь не сле­ду­ет с не­об­хо­ди­мо­стью су­ще­ст­во­ва­ние На­строй­щи­ка, Твор­ца ми­ра. Фи­зи­ка да­ет и дру­гие воз­мож­но­сти: од­но­вре­мен­ное (или по­сле­до­ва­тель­ное) су­ще­ст­во­ва­ние дру­гих воз­мож­ны­ми ми­ров, сре­ди ко­то­рых наш есть лишь один из воз­мож­ных… Нау­ка как все­гда, как по­ни­мал это и Дю­гем, не мо­жет не­по­сред­ст­вен­но го­во­рить о ме­та­фи­зи­ке. И да­же ес­ли вы бу­де­те вы­во­дить из ан­троп­но­го прин­ци­па су­ще­ст­во­ва­ние Твор­ца, это бу­дут лишь «Бог фи­ло­со­фов и уче­ных», как на­зы­вал это Пас­каль «Су­ще­ст­во, ко­то­рое «хо­ро­шо на­страи­ва­ет» все­лен­ную (ес­ли бы да­же та­кое и сущ­ст­во­ва­ло) – пи­шет Мак­мал­лин,‑ со­звуч­но с Бо­гом Твор­цом хри­сти­ан­ской тра­ди­ции. Со­зву­чие оз­на­ча­ет здесь не­что боль­шее, чем про­сто ло­ги­че­скую со­стоя­тель­ность, но мно­го мень­ше, чем до­ка­за­тель­ст­во».

Фи­зи­ка да­ет толь­ко опи­са­ние эм­пи­ри­че­ских за­ко­нов. Это, ско­рее тре­бо­ва­ние, чер­та иде­аль­ной фи­зи­ки, чем ре­аль­ной нау­ки. В по­след­ней все­гда иг­ра­ют боль­шую роль раз­лич­ные со­цио­куль­тур­ные фак­то­ры, су­ще­ст­вен­но де­фор­ми­рую­щие иде­аль­ный об­раз ес­те­ст­во­зна­ния. Иде­ал чис­той нау­ки, опи­раю­щий­ся ис­клю­чи­тель­но на ло­ги­че­ские ос­но­ва­ния сво­их ме­то­дов и иг­но­ри­рую­щей лю­бые ми­ро­воз­зрен­че­ские пред­поч­те­ния, ста­но­вил­ся как бы еще бо­лее при­тя­га­тель­ным.

Раз­ра­бот­ка Дю­ге­мом осо­бен­но­стей че­ло­ве­че­ско­го ра­зу­ма, как не­что не оди­на­ко­вое у лю­дей раз­ных на­цио­наль­но­стей, из де­ле­ния умов на ши­ро­кие и глу­бо­кие, иду­щую еще от Б. Пас­ка­ля.

По­зи­ти­ви­ст­ский смысл но­во­ев­ро­пей­ской фи­зи­ки, во­пло­щен­ный в ее ло­ги­ке и в ис­то­рии – раз­рыв фи­зи­ки и ме­та­фи­зи­ки. Чис­тая но­ми­на­ли­стич­ность фи­зи­че­ских тео­рий, раз­рыв фи­зи­ки и ме­та­фи­зи­ки, как глав­ные по­ло­же­ния фи­ло­со­фии нау­ки Дю­ге­ма, и про­ти­во­ре­ча­щий те­зис: «По ме­ре сво­его про­грес­са фи­зи­че­ская тео­рия все бо­лее при­бли­жа­ет­ся к не­ко­то­рой ес­те­ст­вен­ной клас­си­фи­ка­ции, ко­то­рая яв­ля­ет­ся ее идеа­лом и ее це­лью» (ес­те­ст­вен­ная клас­си­фи­ка­ция оз­на­ча­ет тео­рию, от­ра­жаю­щую ме­та­фи­зи­че­ский по­ря­док ве­щей).

Внеш­не два взаи­мо­про­ти­во­ре­ча­щих ут­вер­жде­ния. Но по Дю­ге­му, од­на­ко, здесь не бы­ло ни­ка­ко­го про­ти­во­ре­чия. Он счи­тал, что вся дея­тель­ность фи­зи­ка под­тал­ки­ва­ют уче­но­го к идее о ес­те­ст­вен­ной клас­си­фи­ка­ции. Ос­та­ва­ясь толь­ко фи­зи­ком, точ­нее, внут­ри са­мой фи­зи­ки, уче­ный не мо­жет до­ка­зать су­ще­ст­во­ва­ния ес­те­ст­вен­ной клас­си­фи­ка­ции. Сам те­зис при­над­ле­жит уже ме­та­фи­зи­ке. По­зи­тив­ная нау­ка, по Дю­ге­му, лишь как бы при­гла­ша­ет уче­но­го быть ме­та­фи­зи­ком. И он мо­жет впол­не от­ка­зать­ся от это­го при­гла­ше­ния. Все это со­всем не от­ме­ня­ет глав­но­го смыс­ла дю­ге­мов­ской де­мар­ка­ции. Внут­ри нау­ки уче­ный дей­ст­ву­ет, ‑ дол­жен дей­ст­во­вать! – толь­ко в со­от­вет­ст­вии с им­пе­ра­ти­вы­ми на­уч­но­го ра­зу­ма, то есть он пред­ла­га­ет ма­те­ма­ти­че­ские де­дук­тив­ные тео­рии и изу­ча­ет их со­от­вет­ст­вие экс­пе­ри­мен­таль­ны­ми дан­ны­ми. И не боль­ше. Здесь не мо­жет ид­ти ре­чи ни о ка­кой ме­та­фи­зи­ке. По Дю­ге­му, ни про од­ну фи­зи­че­скую тео­рию мы да­же и не мо­жем с уве­рен­но­стью ска­зать: вер­на она или нет. Но пол­но­та че­ло­ве­че­ско­го ра­зу­ма не вме­ща­ет­ся толь­ко в на­уч­ный ра­зум. Сво­им сверх­рас­су­доч­ным «шес­тым чув­ст­вом» уче­ный чув­ст­ву­ет, что гар­мо­ния его на­уч­ной тео­рии не слу­чай­на.