УЧАСТИЕ В ВОЙНЕ 1 страница

гу и у воюющих держав, и у американцев, и Лансингу пришлось под­твердить в печати, что США не собираются отказываться от «нейтра­литета» ⁷.

Пока возбужденный мир гадал, что же означают ноты и разъясне­ния Вашингтона, деловая пресса вынесла свое суждение: «нас втягивают в войну». 22 января 1917 г. Вильсон выступил в сенате с новым «эпо­хальным» заявлением, изложив в нем американские условия мира: ра­венство народов, свобода морей и торговли, мир без аннексий и конт­рибуций. В конце речи Вильсон предложил воюющим державам заклю­чить «мир без победы» ⁸. Тщательно разработанное псевдодемократическое выступление Вильсона являлось вызовом союзникам, противопоставляло их тайной дипломатии лицемерную демагогическую доктрину борьбы «за справедливый мир и демократию». В то же время оно выдавало пре­тензию США на руководство в послевоенном переустройстве мира.

В Германии верно поняли заявление Вильсона как знак скорого вступления США в войну и решили упредить его, объявив с 1 февраля 1917 г. неограниченную подводную войну, разрешив американским судам рейсы в Европу на довольно обидных условиях. В свою очередь, зару­чившись поддержкой лидеров сената, Вильсон 3 февраля объявил о раз­рыве дипломатических отношений с Германией и отзыве посла.

Различные министерства и ведомства спешно, но осторожно готови­лись к войне. Однако Вильсон неожиданно «ушел в тень», нигде не по­являясь, и 23 дня молчал, ничего как будто не предпринимая. Пошли слухи, слабо опровергаемые Лансингом, что президент надеется избежать войны. В то же время США отвергли предложение о переговорах с Гер­манией, используя посредничество Швейцарии. Несомненно, Вильсон ждал какого-то неосторожного шага со стороны Германии, чтобы объя­вить ей войну. Немецкое же руководство словно задалось целью облег­чить Вильсону зту задачу. К 6 апреля 1917 г. германские лодки пото­пили с десяток американских судов, а 23 февраля посол в Великобрита­нии У. Пейдж получил от британской контрразведки и тут же передал в Белый дом перехваченную и расшифрованную депешу министра иност­ранных дел Германии А. Циммермана посланнику в Мексике Эрхардту от 16 января 1917 г., в которой тому предлагалось втянуть правительст­во Каррансы в союз с Германией, а возможно и с Японией против США ⁹.

Замысел был небезосновательным (учитывая антиамериканскую по­зицию Каррансы и давние происки немцев и японцев в Мексике), но не­исполнимым. Получив перехваченную депешу, Вильсон, однако, скрыл ее, совершив, с точки зрения российского посла, «весьма л.овкий ма­невр» ¹⁰. Для США депеша Циммермана была настолько выгодна, даже необходима, что Вильсон не сразу поверил в нее, заподозрив мистифика­цию. Но германские дипломаты сами подтвердили ее подлинность.

Располагая посланием Циммермана и сообщением о потопленных су­дах, Вильсон 26 февраля наконец-то появился в конгрессе. Перечислив

7 Foreign Relations, 1916, Supplement, p. 97—99, 107.

8 The Papers of Woodrow Wilson, vol. 40, p. 533—539.

9 Алъперович М. С, Руденко Б. Т. Мексиканская революция 1910—1917 гг. и поли­
тика США. М., 1958, с. 272—277.

10 Секретная телеграмма Ю. П. Бахметева, 17 февраля (2 марта) 1917 г.— Архив внешней политики России (АВПР), ф. Канцелярия, 1916 г., он. 470, д. 118, л. 11—12.

все обиды, нанесенные Германией американцам, он потребовал объявить «вооруженный нейтралитет» и вооружить торговые суда. Но и тогда Вильсон давал понять, что колеблется объявить войну и ждет реакции конгресса и народа¹¹. Палата представителей одобрила предложения президента, однако 11 сенаторов — пацифистов и изоляционистов, органи­зовав в течение трех дней обструкцию, сорвали принятие соответствую­щих решений, затянув прения до окончания сессии 3 марта. Вильсон резко осудил «горстку своенравных людей» и, чтобы сразить пацифистов наповал, опубликовал 1 марта текст депеши Циммермана. В стране под­нялась яростная шовинистическая кампания. Конгресс принял билль об ассигновании 517 млн. долл. на строительство флота по трехлетней про­грамме, а Вильсон подписал его. «Теперь уже бесспорно,— писал В. И. Ленин о войне в марте 1917 г.,— что она — всемирная, ибо Соеди­ненные Штаты и Китай наполовину втянуты уже в нее сегодня, будут вполне втянуты завтра» ¹².

4 марта состоялась инаугурация Вильсона, и вскоре было объявлено о созыве на 16 апреля чрезвычайной сессии конгресса. Президент, не дожидаясь санкции конгресса, издал приказ о вооружении американских торговых судов. Теперь военные приготовления шли открыто, в газетах и на митингах говорилось о фактической войне с Германией. Сессия конг­ресса была спешно перенесена на 2 апреля. На ее открытии выступил президент. Он объявил, что Соединенные Штаты находятся в состоянии войны с Германией. Вильсон, конечно, не назвал подлинные цели и при­чины вступления в войну, а разглагольствовал об установлении на земле вечного мира, освобождении народов, правах великих и малых наций и т. п.¹³ Примечательно, что Вильсон избрал формулу «состояния в вой­не», а не объявления войны, ибо хотел, как предсказывал журнал «Файненшл эйдж» еще в марте 1917 г., чтобы груз ответственности упал на Германию.

Итак, США вступили (или «оказались») в войну фактически с 3 фев­раля 1917 г., формально — со 2 апреля. Вильсон сумел растянуть проце­дуру объявления войны на два месяца, но не из-за колебаний или ка­ких-то соображений гуманизма и морали. Он учитывал антивоенные на­строения большинства народа США и считал, что в феврале—марте мало кто откликнулся бы на его призыв воевать. «Президент знал, что страна разделена,— откровенно писал «Нью рипаблик» в марте 1917 г.,— и дви­гался медленно, чтобы иметь за собой к моменту решения более объеди­ненную страну».

4 апреля 1917 г. сенат и 6 апреля палата представителей приняли ре­золюцию о состоянии войны с Германией. Период «нейтралитета» закон­чился. Начался новый период — прямого военного участия в империа­листической войне. «США,— писала газета «Правда» 8 апреля 1917 г.,— не могли остаться в стороне при том колоссальном, невиданном переделе всего земного шара, который произведут правительства, заключая мир между правительствами».

11 The Public Papers of Woodrow Wilson. New Democracy, Presidential Messages, Add­resses and Other Papers (1913—1917) by W. Wilson: Vol. 1, 2. N. Y.; L., 1926, vol. 1, p. 428-432.

12 Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 31, с. 13.

13 The Public Papers of Woodrow Wilson. War and Peace: Vol. 1, 2. N. Y., 1970, vol. 1 p. 16.

III. США В ГОДЫ ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ

2. ВОЙНА, БИЗНЕС И ГОСУДАРСТВО

Разрыв отношений с Германией вызвал откровенный энтузиазм кругах буржуазии США, ожидавшей деловой активности, «новой эры

индустриального роста» ¹⁴. На Нью-Йоркской бирже дельцы кричали о начале необыкновенного процветания.

Основания для радости банкиров и промышленников были: с 6 апре­ля 1917 г. оплату военного бизнеса вместо Антанты взяло на себя амери­канское государство. Конгресс сразу же отпустил на нужды войны 7 млрд. долл. Военные расходы составили за войну более 35 млрд. долл. большая часть которых шла на закупку товаров и услуг для государст' ва¹⁵.

В итоге таких обильных ассигнований почти все отрасли американ­ской экономики пережили новый подъем. Производство главных видов промышленной продукции значительно возросло. Это относилось прежде всего к автомобильной, нефтехимической, энергетической и другим от­раслям хозяйства. Так, производство электроэнергии за 1916—1918 гг. возросло более чем на треть и составило в конце войны 29,2 млрд. квт. Добыча нефти поднялась с 300,7 млн. баррелей в 1916 г. до 356 млн. в 1918 г., а угля соответственно — с 526,8 млн. т до 605,5 млн. Мед­леннее росло металлургическое производство. Некоторые отрасли, не за­тронутые потребностями войны, даже сократили выпуск продукции, но в целом налицо был экономический подъем.

В среднем индекс промышленного производства за время войны воз­рос на 32%, значительно увеличились сельскохозяйственное производст­во, вывоз товаров и капиталов, а также другие экономические показате­ли. Национальное богатство США приравнивалось в 1912 г. 187,7 млрд. долл., а в 1920 г. оценивалось (в текущих ценах) в 290 млрд. долл. США давали более половины мирового производства станков, стали, до­бычи нефти, угля, 85% автомобилей и держали в 1918 г. около 40% ми­рового золотого запаса ¹⁶. Произошло невиданное усиление США, превра­тившихся в результате войны в центр хозяйственной и финансовой экс­плуатации всего капиталистического мира. Выросли престиж и влияние финансовой олигархии США. Доллар окончательно утвердился на миро­вом денежном рынке как самая прочная валюта.

Война способствовала небывалому обогащению американской буржуа­зии, прежде и больше всего монополистической. Многие компании полу­чали баснословные прибыли, превышавшие в 5—10 раз доходы 1914 г.¹ Чистая прибыль корпораций с 2684 млн. долл. в 1914 г. выросла в 1917 г. до 7958 млн., т. е. почти втрое, составив в 1918 г.— 4513 млн. долл. (после вычета налогов) ¹⁸.

Важнейшим следствием войны явилось усиление монополий. Число предприятий с годовой продукцией более 1 млн. долл. выросло за 1914—1919 гг. с 2,1 до 4,6% общего числа предприятий, а их доля в об­щей продукции — с 48,6 до 67,8% ¹⁹.

14 Financial Age, 1917, Apr. 14, p. 417.

15 Люмер X. Военная экономика и кризис. М., 1955, с. 13—14.

16 Очерки новой и новейшей истории США: В 2-х т. М., 1960, т. 2, с. 12—13.

17 Там же, т. 1, с. 475.

18 Клод А. Куда идет американский капитализм. М., 1951. с. 41.

19 Statistical Abstracts of the United States. 1925. Wash., 1926, p. 746.

УЧАСТИЕ В ВОЙНЕ

Однако эти факты и явления не исчерпывали всего содержания эко­номического развития США в годы активного участия в войне. Едва была объявлена война Германии, как американские дельцы бросились в погоню за гигантскими барышами, за выгодными военными заказами и доставками. Это вызвало невероятный хаос, путаницу, трудности и даже срывы в военном производстве и снабжении, способствовало росту ли­хоимства и казнокрадства. Деловой мир США как бы взялся подтвердить известные слова В. И. Ленина о том, что работа на войну «есть систе­матическое, узаконенное казнокрадство» ²⁰.

Но война требовала иного — внесения элементов планомерности, ор­ганизации экономики, ее руководства из единого центра. А это противо­речило частному предпринимательству с его анархией и конкуренцией. Военное производство означало работу на государство, «на казну» и соз­давало по сути дела новый тип хозяйственного механизма.

В столкновении этих начал — частнокапиталистического хищничест­ва и военно-государственной организации — нашел свое выражение в ус­ловиях войны конфликт между гигантским ростом обобществления про­изводительных сил и системой частнособственнических отношений. На его основе даже в условиях благоприятной конъюнктуры обострились все противоречия капиталистической системы хозяйства, чему способст­вовал рост концентрации производства и капиталов в руках монополий при сохранении и ужесточении конкурентной борьбы. Вот это и было главными причинами перехода к военному регулированию, а вовсе не плохая зима 1917/18 г., хотя, действительно, таких буранов и морозов не было в стране 40 лет.

Во имя общих интересов буржуазии, прежде всего монополистиче­ской, правительство вынуждено было провести в жизнь систему военного регулирования государством экономической, социальной и даже духов­ной жизни страны. Однако разработка и воплощение принципов государ­ственного регулирования проходили в упорной борьбе различных классов, социальных групп, разных фракций буржуазии, отдельных монополий и т. п.

Столкновение этих сил произошло уже в мае 1917 г. при обсуждении в конгрессе внесенного конгрессменом Э. Левером билля, который дол­жен был создать законодательную основу военного регулирования, как его понимали в то время в правительстве, т. е. обеспечить сырьем, топ­ливом, транспортом и средствами связи развитие военного производства, а также решить проблему снабжения продовольствием, имевшую важное военное и социально-политическое значение. Вокруг билля завязалась острая дискуссия. Сторонники laissez faire кричали об уничтожении сво­боды торговли и отвергали «диктат автократов и дилетантов» из Ва­шингтона. Представители аграрных штатов оспаривали твердые цены на пшеницу. Профсоюзы, напротив, требовали твердых цен на все продо­вольственные товары. Республиканцы искусственно затягивали дискус­сию, добиваясь создания «военного кабинета» с их участием или хотя бы комиссии конгресса, которая контролировала бы деятельность правитель­ства. Президент, раздраженный проволочками, пустил в ход все меры воздействия на конгресс и даже обратился 12 июля 1917 г. к обществен­ному мнению с речью о несовместимости патриотизма и выколачивания

20 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 34, с. 173.

III. США В ГОДЫ ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ

УЧАСТИЕ В ВОЙНЕ

прибылей на военных заказах. С большим трудом значительно изменен­ный билль был принят 10 августа 1917 г.

Акт о контроле над продовольствием, сырьем и топливом давал пре­зиденту США право создавать новые учреждения и принимать любые другие меры для снабжения армии и флота всем необходимым, а также для предупреждения спекуляций. Для осуществления контроля вводилась система лицензий, предусматривалась возможность реквизиций предпри-ятий и продукции, но за соответствующую компенсацию. Однако твердых цен закон не вводил, кроме цены на пшеницу в 2,2 долл. за бушель (т. е. ниже рыночной). Никаких серьезных наказаний за нарушение за­кона не устанавливалось ²¹.

Таким образом, закон Левера провозглашал принцип государственно­го контроля в экономике, хотя и ограничивал его применение сферой про­довольствия, топлива и сырья. Он значительно увеличивал права испол­нительной власти, позволяя, в частности, президенту США создавать новые органы регулирования, не обращаясь в конгресс. Вместе с тем закон охранял прибыли и не запрещал их увеличение, тем более что Вильсон изменил в пользу монополий ряд статей законопроекта ²². Пункт о реквизициях не смущал капиталистов, уверенных, что суды ее не до­пустят. Понятно отсюда то одобрение, с которым встретили новый закон в буржуазных кругах. В целом в законе Левера были изложены основ­ные идеи и принципы государственного вмешательства, содержалось пра­вовое обоснование будущих чрезвычайных решений президента, были за­ложены основы механизма регулирования социально-экономической жиз­ни страны.

Подписав акт Левера, Вильсон в тот же день назначил Г. К. Гувера главой Продовольственной администрации (ПА) с весьма широкими полномочиями. Проблема снабжения вооруженных сил, союзников и на­селения страны продуктами питания к этому времени резко обострилась, от ее решения во многом зависела судьба войны. Анархия в производст­ве, конкуренция множества закупочных комиссий, стремление фермеров взять «свое», грабеж и спекуляция монополий и всякого рода посредни­ков создали в деле продовольственного снабжения хаос и неразбериху, грозившие значительными политическими осложнениями.

Положение масс мало изменялось к лучшему. Весной 1917 г. в ряде городов Северо-Востока прошли «голодные бунты» и демонстрации. Де­мократические силы поставили вопрос о национализации пищевой про­мышленности и введении твердых цен на продовольствие²³. Крупная буржуазия требовала «подтянуть пояс», разумеется за счет трудящихся. Эту задачу в сущности и должна была выполнить Продовольственная администрация. Ее глава Г. К. Гувер предлагал решить проблему, опи­раясь на добровольное сотрудничество всех патриотов, а на деле требо­вал от президента полномочий «продовольственного диктатора», незави­симого от правительства. Гувер собрал в аппарат ПА реакционных биз­несменов и политиков и организовал несколько кампаний по экономии продовольствия с помощью массовой пропаганды, сопровождавшейся

21 Congressional Record, vol. 55, pt 1, p. 5775—5779.

22 Cuff R. The War Industries Board. Baltimore, 1973. p. 87. 108—109.

23 The Hoover — Wilson Wartime Correspondence / Ed. by F. W. O'Brien. Ames, 1974,
p. 103—104.

yгрозами. С большим трудом ПА удалось наладить снабжение армий

и населения, хотя еще весной 1918 г. в этом деле были серьезные
срывы.

Жертвами кампаний «экономии» и всей деятельности ПА оыли фер­меры и наиболее обездоленные слои городского населения. Зато агро-промышленный бизнес через ПА и созданную ею зерновую корпорацию США и сахарную компанию сохранил и даже увеличил свои прибыли. Капиталисты нарушали все предписания ПА, отделываясь символически­ми штрафами. Регулирование снабжения продовольствием явилось яр­ким образцом реакционно-бюрократических методов борьбы с голодом.

Таким же по классовому характеру и целям оказалось решение топ­ливной проблемы. К лету 1917 г. гигантская угольная промышленность США стала работать с перебоями, появились признаки нехватки угля в промышленных центрах, началась спекуляция углем. Все попытки пра­вительства уговорить многочисленных шахтовладельцев (добыча угля была слабо монополизирована) установить твердые цены ниже тех, на которых они настаивали, ни к чему не привели. Ширились требования национализации шахт. Взвесив все обстоятельства, Вильсон решил избе­жать прямой национализации отрасли, учредив приказом от 23 августа 1917 г. Топливную администрацию (ТА) во главе с Г. Гарфилдом²⁴. Несмотря на все старания, к началу зимы снабжение топливом резко ухудшилось, к тому же возникли заторы на транспорте. Лишенные угля школы, больницы и многие предприятия, особенно мелкие, закрывались, останавливались паровозы и пароходы. Возникли стихийные «угольные бунты». Тогда Гарфилд с одобрения Вильсона отдал 17 января 1918 г. распоряжение о прекращении поставок угля, т. е. о фактическом закры­тии на востоке страны всех невоенных учреждений и предприятий на пять дней и о введении «безугольных понедельников» до конца марта.

Страна была потрясена столь бесцеремонным вмешательством в част­ный бизнес, которое тяжело отразилось и на положении широких масс. В конгресс посыпались протесты рабочих организаций, фермеров, мелких и средних бизнесменов. Но монополии, так или иначе связанные с воен­ным производством, не пострадали от этих мер.

Что касается снабжения нефтью, то Рокфеллер быстро подчинил себе и Топливную администрацию и все комитеты, ведавшие этой отраслью. «Нефтяные короли» не только нажили за войну гигантские прибыли, но и добились фактически принудительного картелирования всей отрасли, опираясь на «гибкую» политику правительства.

Провал попыток хозяев железнодорожных компаний наладить работу транспорта вынудил В. Вильсона и в этой отрасли прибегнуть к госу­дарственному регулированию. Острейшая конкурентная борьба за выгод­ные поставки, казнокрадство, произвол, пренебрежение вопросами без­опасности и эффективности движения довели транспорт, находившийся и без того в кризисном состоянии, до развала. В портах и на товарных станциях Северо-Востока скопилось 200 тыс. неразгруженных вагонов, a на Западе не хватало более 158 тыс. вагонов для отгрузки военной продукции.

24 General Orders, Regulations and Rules of the United States Fuel Administration... Wash., 1919, p. 26—27; 433—435; American Year Book. 1918. N. Y.; L,, 1919, p. 72—74.

III. США В ГОДЫ ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ

Вся хозяйственная деятельность и ведение войны оказались под уг­розой краха. «Ситуация на дорогах беспокоит больше, чем Россия», -утверждал печатный орган Уолл-стрит . С новой силой раздались тре­бования передать дороги в государственную собственность. Вильсон, прe_ дупреждая более решительные меры и не дожидаясь обсуждения вопроса в конгрессе, объявил о создании Железнодорожной администрации (ЖА) во главе с министром финансов У. Макаду. Этой администрации с 31 де­кабря 1917 г. вручался контроль над всеми системами транспорта, кроме городского²⁶. После недолгого обсуждения конгресс принял 21 марта 1918 г. соответствующий закон, по которому на период войны и 21 месяц после ее окончания (или раньше — по приказу президента) железные дороги передавались под контроль Железнодорожной администрации. Их владельцы сохраняли право собственности и получали гарантированный доход, равный средней годовой прибыли за три предшествующих года. На содержание и ремонт дорог конгресс отпустил первоначально 500 млн. долл.; вопрос о ставках тарифов решал теперь сам президент США. Таким образом, несмотря на некоторые ограничения (например, пас­сажирского движения) и уступки Макаду рабочим (повышение заработ­ков, признание профсоюзов), в целом правительственное регулирование помогло не только улучшить работу транспорта, но и значительно укре­пило позиции хозяев железных дорог, которые получили, кроме прибыли в 1,8 млрд. долл., еще 2 млрд. компенсации за контроль, плюс еще 716 млн. долл. было безвозмездно вложено государством в усовершенст­вование и эксплуатацию дорог в период контроля.

На таких же выгодных для капиталистов условиях государство в са­мом конце войны взяло под контроль все средства связи, спасая этим телеграфные компании от угрозы забастовки 25 тыс. рабочих.

Огромные средства — до 2 млрд. долл.— правительство вложило в со­здание торгового и транспортного флота, строительство верфей. «Сталь­ные короли» с весны 1918 г. почти полностью подчинили себе судострои­тельную программу правительства, извлекая немалые барыши. После войны построенные за счет налогоплательщиков суда были проданы ка­питалистам по цене в 20—40 раз дешевле их стоимости ²⁷.

Весьма энергично администрация США контролировала внешнюю тор­говлю, пытаясь закрыть доступ стратегически важных товаров, продо­вольствия в первую очередь в Германию и высвободить для войны дефи­цитные суда. Совет по торговле и Военно-торговое управление, в которых члены кабинета заседали вместе с бизнесменами, взяли под контроль бо­лее тысячи наименований товаров, запрещенных к вывозу (без особых лицензий) в 56 стран, включая страны Антанты и их колонии²⁸. В де­ловых кругах сопротивлялись такому контролю, утверждая, что прези­дент душит американскую торговлю. Протестовали и нейтральные стра­ны, оказавшиеся на грани голода. Между тем объем торговли США, в том числе и вывоз в невоюющие страны мира, в 1917—1918 гг. про­должал расти, а вместе с ним и прибыли монополий.

25 Financial Age, 1917, Nov. 25, p. 869.

28 The Public Papers of Woodrow Wilson. War and Peace, vol. 1, p. 143—146, 147—149, 150—154.

27 Люмер X. Указ. соч., с. 93, 98.

28 Report of the War Trade Board. Wash., 1920, p. 358—359, 372—374

УЧАСТИЕ В ВОЙНЕ

3. ГОСУДАРСТВЕННОЕ РЕГУЛИРОВАНИЕ ЭКОНОМИКИ И ТРУДОВЫХ ОТНОШЕНИЙ

В правительстве США еще до вступления в войну, изучив опыт вою­ющих стран, поняли необходимость перевода всей экономики на «воен-ные рельсы» и создали соответствующий военно-экономический аппарат. Участие США в войне явилось испытанием, которого этот аппарат руко­водства военной экономикой не выдержал. Выяснилось, что никто в США не представлял ни масштабов войны, ни характера и степени участия в ней американских вооруженных сил. Соперничество закупочных органов усиливало хаос и неразбериху в военном производстве, способствовало искусственно созданной нехватке ряда товаров. Как показали расследо­вания, во время войны были расхищены колоссальные средства. Так, из 18 5 млрд. долл., затраченных военным министерством в 1917—1919 гг., треть просто разворовали .

Конкурентная борьба предпринимателей усиливала рыночную стихию, бешено росли цены (например, цены на сталь с июля 1914 г. по апрель 1917 г. поднялись до 340%, а за апрель—июль 1917 г.—до 435%) ³⁰. Спекулятивная горячка, хищничество мелких и средних предпринимате­лей не только затрудняли военные приготовления, но и подрывали сло­жившееся и выгодное монополиям соотношение цен на рынке, угрожали стабильности их прибылей. Были и политические аспекты этой пробле­мы. Администрация опасалась, что, не создав мощной военно-экономиче­ской базы, США окажутся не в состоянии ни помочь победе Антанты, ни предупредить ее поражение. А это, в свою очередь, могло повлиять на роль США за столом мирных переговоров и при переделе мировых рын­ков.

Наконец, широкие массы открыто возмущались наглым грабежом ка­питалистов и требовали национализации важнейших отраслей экономи­ки. Вновь оживились антимонополистические настроения, и обществен­ный энтузиазм, вызванный военной пропагандой с таким трудом, мог исчезнуть.

Учитывая все это, крупный капитал в лице Торговой палаты США и отдельных монополистов потребовал решительных мер. После состояв­шегося в сентябре 1917 г. «Военного съезда американского бизнеса», со­званного в Атлантик-Сити, где собрались 200 представителей разных от­раслей экономики, делегация Торговой палаты вручила президенту США и членам правительства меморандум, в котором предлагалось провести полную реорганизацию управления военной экономикой, вплоть до со­здания министерства военного снабжения, остановить рост цен и т. д., короче, внести порядок и централизацию ³¹.

После обсуждений в правительстве, слушаний и скандальных разоб­лачений в конгрессе, когда республиканцы и некоторые демократы пря­мо заявили о развале военной машины США, президент Вильсон, поко-лебавшись, пошел на решительный шаг. Он учитывал и давление дело-

29 Ландберг Ф. 60 семейств Америки. М., 1948, с. 243—246.

30 Cuff R. D., Urofsky M. The Steel Industry and Price-fixing During World War I. In terpreting XXth Century America. N. Y., 1973, p. 116.

31 белявская И. А. Внутренняя экономическая политика США (1917—1918). М., 1956, с 69—71.

УЧАСТИЕ В ВОЙНЕ

вых кругов, и резкое ухудшение снабжения союзников и экспедиционных войск США, и обострение под влиянием Октябрьской революции полита ческого положения в стране и Европе. 4 марта 1918 г. президент выд_е лил созданное еще в июле 1917 г. Военно-промышленное управление (ВПУ) из подчинения СНО и военного министерства и поручил ему, те­перь уже самостоятельному органу под контролем только президента, ко­ординировать все снабжение вооруженных сил США и союзников, разви­тие военного производства, изыскание и распределение материальных ресурсов, рабочей силы и т. д.³² Право окончательного решения этих во­просов передавалось председателю ВПУ, известному биржевому маклеру и спекулянту, близкому к «медные королям», доверенному лицу В. Виль­сона Бернарду М. Баруху.

Персонал управления (около 1,5 тыс. человек) состоял из разного рода чиновников и экспертов, но преобладал «цвет американского биз­неса» — менеджеры крупных корпораций почти из всех промышленных центров. В этом отношении управление являло пример теснейшей лич­ной унии капитала и государства, характерной для государственно-монополистического капитализма.

Целью ВПУ было наведение порядка в снабжении войск всем необ­ходимым, ограничение конкурентной борьбы и не в последнюю очередь подрыв «популярных планов социализации промышленности» ³³. ВПУ добилось некоторого порядка и централизации в военном снабжении, ус­пешно провело кампанию стандартизации и унификации, сокращения типоразмеров изделий, что повысило конкурентоспособность американ­ских товаров после войны ³⁴. Была проделана работа по экономии и на­коплению дефицитных изделий и видов сырья, по переводу ряда мирных отраслей на военное производство. Резко сократилось гражданское строи­тельство. Но полного успеха ведомство Баруха вопреки его утверждени­ям не достигло. Оно так и не стало единственным, или центральным, органом снабжения и потерпело полное поражение, попытавшись огра­ничить производство легковых автомобилей и других товаров, не предна­значенных непосредственно для ведения войны. И, наконец, Вильсон изъял из ведения ВПУ вопрос о ценах.

После вступления в войну правительство США попыталось остановить рост цен (и, следовательно, прибылей) на каком-то «разумном», «спра­ведливом» уровне. Вильсон предложил формулу «стоимость производства плюс разумная прибыль», но крупный капитал отверг ее. Начавшиеся осенью 1917 г. переговоры о ценах на сталь, медь, уголь превратились в острые стычки. Хозяева «Стального треста», «медные короли» в итоге одержали победу, заключив выгодные для себя соглашения о ценах на производимые их корпорациями изделия. Администрация Вильсона от­ступила. Возник, как и во многих других отраслях, союз правительства и крупнейших трестов против потребителей и мелких производителей. Весной 1918 г. вопрос о ценах был передан специальному Комитету по фиксации цен во главе с В. Брукингсом. Этот отставной делец и мил­лионер проповедовал необходимость уступок рабочим, дабы предотвра-