Статью рекомендует к публикации д-р филол. наук, проф. Е. Г. Борисова

В последние годы в рамках фразеологии получило развитие новое направление — антропологическая, или интерпретирующая фразеология [Акинжелова 2008; Бабушкин 1996; Баранов, Добровольский 2008; Воркачев 2010; Золотых 2006; Телия 1996], сосредоточенная на дискурсивно-когнитивной интерпретации формирования семантики фразеологических единиц (далее ФЕ) и их функционирования в речи [Алефиренко 2008: 23]. Данное направление включается в общую проблемную область исследования языковой картины мира.

Однако функционирование любого типа знаков, в том числе фразеологических, во многом зависит от типа дискурса. Политический дискурс (в частности, в газетных СМИ) относится к наиболее продуктивным в современной российской языковой ситуации [Будаев 2011; Красильникова, Чудинов 2007; Шейгал 2004; Чудинов 2006; 2011]. Фразеологизмы активно используются в газетных СМИ политической направленности [Алипулатов 1998; Гусейнова 1997; Зеленов 2009; Макушева 2009]. В свете этого нам показалось теоретически значимым проследить особенности функционирования в данной разновидности политического дискурса одного из традиционных видов ФЕ, а именно идиом, внутренняя форма которых ориентирована на античную мифологию.

Как показал анализ лексикографических материалов [Алефиренко, Золотых 2008; Бирих 2005; Молотков 1978; Словарь-те­зау­рус 2007; Телия 2006; Тихонов 2004; Яранцева 2001], античная мифология как источник формирования фразеологизмов занимает важное место в русской идиоматике (164 ФЕ). Данные единицы имеют определенную специфику, поскольку их формирование, хотя и основано на сакральных представлениях, обусловлено не этнической традицией, не господствующей религией, а куль­турным влиянием античного наследия (через посредство античной и европейской литературы и искусства) на русский язык и культуру в целом.

По тематическому принципу внутри исследуемого класса ФЕ можно выделить несколько взаимосвязанных и пересекающихся тематических групп.

Так, наиболее активно при формировании ФЕ используются члены тематической группы «Античные боги» (64 ФЕ, или 39,02 % всех единиц), в частности имена богов (Зевс-громовержец; танталовы муки), косвенная отсылка к богам — через синекдоху (например, через описание типичного атрибута-артефакта), метонимию, перифразу (например, через номинацию отдельного действия, признака, связываемого в мифе с действующим лицом — богом), через указание на конкретное мифологическое событие (под эгидой: в древнегреческой мифологии эгида — щит верховного божества Зевса. Его владельцем была и Афина, богиня мудрости и войны. Затем эгидой стали называть щит вообще; золотой дождь: выражение связано с древнегреческим мифом о Зевсе. Пленившись красотой Данаи, дочери аргосского царя, Зевс проник к ней в виде золотого дождя). Показательно, что наиболее востребованными как источник идиоматизации оказываются не верховные боги Олимпа, а, с одной стороны, боги любви, семьи, веселья и вина, с другой — правосудия, судьбы и удачи (жрица Венеры; венерин пояс; стрела Купидона; узы Гименея; быть под Бахусом; поклоняться Бахусу/Вакху; поклонник Бахуса/Вакха; возлияния Вакху; слепой рок; храм Фемиды; Фортуна улыбнулась; бросить на чашу весов).

Второй по продуктивности оказывается тематическая группа «Античные мифологические герои»(45 ФЕ, или 27,44 % единиц). Во внутренней форме идиом содержатся отсылки к наиболее известным героям и со­бытиям, например к подвигам Геракла, или Геркулеса (Геркулесов труд; авгиевы конюшни), подвигам Тезея (нить Ариадны; путеводная нить), Троянской войне и приключениям Одиссея (ахиллесова пята; уязвимое место; троянский конь; дары данайцев; труд Пенелопы); походу аргонавтов за золотым руном (золотое руно). Регулярно при формировании ФЕ используют мифы, в которых содержится указание на бесконечный и безрезультатный труд (бочка данаид; сизифов труд), сложные и опасные ситуации.

В ряде случаев один миф порождают цепь ФЕ, в которых ситуация обыгрывается с раз­ных сторон. Например, древнегреческий миф о дамокловом мече (царь Сиракуз, Дио­нисий Старший, во время пира посадил Дамокла, позавидовавшего его царскому сану, на свой трон. Тогда Дамокл и увидел над головой меч, висящий на конском волосе, и понял, что счастливая жизнь царя всегда сопряжена со смертельной опасностью) становится источником многих идиом (ср.: дамоклов меч; висеть как дамоклов меч (дамокловым мечом); под дамокловым мечом быть (работать); висеть / повиснуть (держаться) на волоске; <быть, находиться> на волоске (на волосок) от войны, ссоры, опасности).

Третьей по продуктивности оказывается тематическая группа«Античные мифологические зооморфные и зооантропоморф­ные существа»(24 ФЕ, или 14,63 %). Эти образы, как правило, фигурируют не самостоятельно, а как элемент ситуаций, связанных с мифами о богах, героях, историко-мифологических событиях. Чаще других используются образы мифических существ, с которыми встречаются Геракл, Тезей, Ясон, Одиссей, Эдип, Кадм. Целая группа ФЕ имеет своим источником мифического крылатого коня бога Аполлона — Пегаса (ср.: ездить на Пегасе; оседлать Пегаса / своего любимого конька; сесть на любимого конька; любимый конёк). Аналогичная картина наблюдается с мифической козой Амалфеей, вскормившей своим молоком Зевса (ср.: Амалтеин (Амалфеин) рог; рог изобилия; как из рога изобилия). Популярны в русской идиоматике также сирена, фурия, Аргус, птица Феникс. В целом востребованными оказываются либо образы страшных и опасных чудовищ, либо животных, наделенных особыми свойствами и способных к преображению (ср.: Лернейская гидра; душить гидру; взгляд Медузы; загадка сфинкса; драконово семя).

Тематическая группа «Античное мифологическое мироздание» менее регулярно отражено в русских ФЕ (21 ФЕ, или 12,8 %). В основном это мифологические топонимы и антропонимы, связанные с определенными мифологическими событиями (ср.: Геркулесовы столпы — Геракл (Геркулес) в одном из 12 подвигов, достигнув Тартесса, поставил на берегах две каменные стелы — Геркулесовы столпы (по другому варианту — раздвинул закрывавшие выход в океан горы, создав Гибралтарский пролив)). Часть таких географических номинаций остается внутри мифологической системы, другие закрепляются в качестве европейских географических названий (ср.: Кастальские воды — ручей у горы Парнас, в который бросилась нимфа Касталия, отвергнув любовь Аполлона; был наделен богом вдохновляющей силой: кто пил из него, приобретал поэтический дар; Млечный Путь — Млечный Путь произошел из струи молока, брызнувшей на небо из груди Геры).

Фиксируется и обратное явление: реальные географические объекты Древней Греции в мифологической системе (и ФЕ) связываются с определенными мифологическими образами, например гора Олимп — с олимпийскими богами, гора Парнас — с Аполлоном, гора Геликон — с музами (ср.: олимпийское спокойствие; взлетать на Ге­ликон; взойти на Парнас).

В целом мифологическое представление о мироздании, складывающееся из следующих элементов: плоская земля как место обитание живых людей; купол неба с эмпиреями — верхней частью, где обитают боги, — Елисейскими полями, где обитают души праведников; подземный мир — царство теней (умерших душ), в которое попадают через реку Лета; бездонная пропасть Тартар, куда Зевс сбросил восставших титанов и куда попадают другие ослушники, — достаточно последовательно отражено в русской идиоматике, ср.: царство теней; елисейские поля; как с неба свалился; кануть в Лету; витать в эмпиреях; Всё летит в тартарары; проваливаться в тартарары. Это же относится к древнему египетскому представлению, закрепившемуся в античности, о целостности жизни человека и космоса: родиться под счастливой звездой; верить в свою звезду; его звезда закатилась.

ФЕ с членами тематической группы «Античные культы»весьма немногочисленны (10 ФЕ, или 6,1 %). Эти единицы, например, отражают культ Изиды, древнеегипетской богини, особо почитаемой и в Древнем Риме: ее статуя в храме прикрывалась тканью, и никто не смел прикоснуться к покрывалу, пока богиня сама не совлечет его (ср.: приоткрыть завесу над чем-л.; опустить завесу над чем-л.; покрывало Изиды). Некоторые ФЕ содержат указания на жрецов, оракулов, храмы, культовые песнопения (ср.: Дельфийский оракул; петь дифирамбы; улыбка авгуров; афинские вечера).

Итак, античные сакральные представления отражены во внутренней форме достаточно большого числа ФЕ; их тематика, как и семантика ФЕ, весьма разнообразна. Многие из фразеологизмов относятся к числу книжных и/или устаревших, поэтому их фун­кционирование в любом современном дискурсе будет ограничено.

Как показал анализ газетного подкорпуса «Национального корпуса русского языка» за 2003—2012 гг., в СМИ не фиксируются многие из устаревших ФЕ, в том числе и те, семантика которых связана с социально-эконо­мической и политической тематикой (ср.: Жезл Меркурия. Книжн. Устар. Торговля, умение торговать).

Практически не используются в газетном политическом дискурсе книжные ФЕ, во внутреннюю форму которых включены мифологические топонимы, антропонимы и специфические реалии, неизвестные или малоизвестные среднему носителю языка (ср.: Ормузд и Ариман. Устар. Книжн. Доброе и злое начала, добродетель и порок. Ормузд — древнегреческое божество добра, света, источник жизни; Ариман — бог тьмы, смерти, олицетворение зла; лары и пенаты. Книжн. Одобр. Родной дом, кров; родной очаг; от имен римских богов, которые были покровителями семьи и домашнего очага). Если же такого рода единицы и фиксируются, то их употребление обычно ограничено ведущими центральными СМИ, текстами культурно-исторической тематики (с соответствующими комментариями), речью журналистов старшего поколения (ср.: В эпоху Александра I в философии масонства особое звучание получает и идея космополитизма, понимаемая как „гражданство Астреи“ — будущего царства добра и справедливости [Масонство вчера и сегодня... 2006]; Астрея — богиня справедливости; время ее пребывания на Земле было счастливым, золотым веком, но она покинула землю в же­лезном веке и теперь под именем Девы сияет в созвездии Зодиака; Хотя головой понимаю, что льгота — это не нектар и ам­брозия, которой питались олимпийские боги [Бакушинская 2005]. В древнегреческой мифологии — питье и пища бессмертных).

Безусловно, на функционирование исследуемых ФЕ оказывает большое влияние их семантика. Так, реже всего в политическом газетном дискурсе используются ФЕ, характеризующие предметные реалии, физиологию человека и его эмоциональную сферу: стрела Купидона; яблоки гесперид. Если же такого рода единицы и фиксируются, то, как правило, в ироничном контексте в связи со скандальными событиями из личной жизни политических деятелей или с социально-экономическим, политическим осмыслением ситуаций, в которых присутствуют предметные реалии, ср.: Стрела Амура поразила его сердце пять лет назад, когда Клинтон (тогда еще президент) посетил Кению вместе с дочерью [Сиснёв. 2005]; Запретные „плоды Бахуса“ везут на Украину, там разливают в бутылки и уже под видом украинских вин отправляют в Россию [Бутаев 2006]; В храме Мельпомены сокращен весь технический персонал. С 1 февраля в Театре Северного флота нет ни дворников, ни уборщиц, ни сотрудников пошивочных цехов — никого, кроме артистов и администрации [Соловьева 2010].

Самыми востребованными в газетном политическом дискурсе, естественно, оказываются ФЕ (в том числе книжные), семантика которых связана с социально-экономиче­ской, политической сферой, а внутренняя форма достаточно прозрачна и не требует специальных познаний в античной мифологии. При этом идиоматика используется преимущественно в иронических контекстах.

Например, «золотой дождь» (Книжн. О бо­гатстве, больших денежных суммах (обыч­но — добытых без труда), изобилии, выгоде) фиксируется почти в 150 контекстах, характеризующих социально-экономическое развитие современной России, ее регионов, а также всего мирового сообщества — при указании либо на несбыточность надежд на успешное социально-экономическое развитие, либо на коррупционную составляющую в таком развитии (ср.: Зато вполне реально под рассказы о привлечении инвесторов и золотом дожде устроить масштабный распил бюджетных средств [Неживой 2011]; Идея премьера включить режим экономии при восстановлении сгоревших деревень и поселков, несомненно, должна охладить пыл некоторых чиновников, строителей и самих пострадавших, решивших, что этот золотой дождь будет бесконтрольным и у них появится шанс на получение необоснованных доходов [Радько 2010].

Аналогичная тенденция наблюдается при функционировании в газетных СМИ ФЕ из политической, культурно-исторической, идеологической тематической сферы. Например, «золотой век»(Книжн. 1. О времени наивысшего расцвета науки и культуры в жизни какого-л. народа. 2. О самом лучшем периоде жизни человека) фиксируется более чем в 300 контекстах, но только при указании либо на безвозвратно ушедшее прошлое и недостижимое будущее, либо на сомнительную ценность анализируемого социально-политического, культурно-историче­ско­го явления (ср.: Золотой век нефтянки на исходе. Эксперты дают отрасли еще лет 10—15, после чего запасы углеводородов потеряют свою стратегическую ценность [Кондратьев. 2011]; Цель — переделать весь мир, установить „золотой век“! [Черных. 2011]; Экономика обещает женщинам — золотой век, а „сильному полу“ — роль нянечек и домохозяек, страдающих от депрессии [Усов 2011]; Мог бы выступить бывший мэр Г. Х. Попов, присоединившийся к дискуссиям по докладу ИНСОР о золотом веке в России с конца 1991-го по октябрь 1993 г. [Соколов 2010].

В ряде случаев семантика исследуемых ФЕ в политическом дискурсе подвергается изменениям, ситуативным ограничениям, отражающим систему современных идеологических, политических установок.

Так, идиома «железный век» (Книжн. Об очень жестком и суровом времени) фиксируется только по отношению к советской эпохе как времени тоталитаризма и террора (ср.: К завершению подходит Железный век, век войн и революций [Писанов 2000]; Спустя восемь десятилетий, в середине 90-х, здесь, в одном из редакционных кабинетов, часто „зажигали“ поэты „железного века“ [Митрофанов 2006].

Большинство идиом, характеризующих систему российского или международного права, используется преимущественно в иро­нических контекстах, при указании на слабость законодательной базы, несправедливость правосудия, его коррупционность, зависимость от властных структур и идеологических приоритетов (ср.: Если молодые живут семейной жизнью по обоюдному согласию, то заносить над ними меч правосудия бессмысленно [Ведерникова 2008]; О принадлежности к Фемиде говорят лишь висящие перед входом в здание гигантские весы с карающим мечом правосудия посередине [Чижиков 2004].

Экспрессивность текста может усиливаться контаминацией нескольких ФЕ из данной сферы, но с разной (часто антонимической или несоотносимой) семантикой, ср.: Однако, несмотря на все попытки Дамаска сотрудничать со следствием по этому делу, по словам посла, США продолжают обвинять Сирию в совершении этого убийства и „угрожать ей дамокловым мечом международного правосудия“ [Захаров 2008].

Весьма востребованными оказываются исследуемые идиомы при характеристике сложной экономической, политической ситуации в современной России и мире в целом. В этом случае сопоставляется масштаб деятельности античных богов, героев и современных государственных, политических структур и их лидеров — с экспрессивной как положительной, так и отрицательной оценкой (ср.: Вот и получается, что, поручив С. Иванову расчистить авгиевы конюшни „оборонки“, президент не только забыл дать ему вилы, но и оставил ключи от конюшен в руках человека, похоже, не заинтересованного в том, чтобы кто-то со стороны увидел, что находится внутри [Шлыков 2005]; Тогда подробного расследования не проводили, и Авгиевы конюшни чистить так и не собрались [Хазин 2007]; Но у Кремля в этой неблагодарной работе (расчистить российские авгиевы конюшни, как известно, еще не удавалось никому) есть вполне разумные приоритеты [Ворсобин 2007]. Интересно, что отсутствие иронии наиболее типично для самохарактеристики (ср.: Он напомнил, что ему дважды уже приходилось разгребать „авгиевы конюшни“, которые оставляла после себя госпожа Тимошенко в сфере ТЭК (в 2002 как главе „Нафтогаза“ и в 2006 г.) [Миссис «газовая война»... 2008]; И моя задача — расчистить эти Авгиевы конюшни, чтобы тот, кто придет после меня, увидел не проблемы, а четкую систему их решения [Мэр Черкасс Сергей Одарич... 2008]).

При этом концептуально значимым оказывается тот факт, что самой многочисленной и продуктивной является группа ФЕ, передающих катастрофичность социально-экономической и политической ситуации в России и мире. Аналогия с античной традицией подчеркивает вселенский масштаб и экспрессивную оценку описываемых событий (ср.: Но сейчас, когда мир катится в тартарары, ему пора действовать по принципу: „иногда лучше думать, чем жевать“ [The New York Times: Буш превратил саммит... 2006]; Так что все программы борьбы с пьянством — это бездонная бочка [Кобылкина 2003]; И за этим вопросом неизбежно встают тени далекого прошлого, которые когда-то панически, и в целом обосновано боялись „данайцев дары приносящих“ [Рассуждения о будущем Приднестровья... 2006]; Почему позволяет загонять свои вооруженные силы в прокрустово ложе вчерашней, социалистической принудительной, многолюдной и крайне неэффективной сегодня армии? [Военно-бюрократический реванш 2006]; Особенно возмутила куратора нацпроектов коррупция, превращающая работу в сизифов труд [Полунин 2006]; Ахиллесовой пятой подобного их плачевного состояния, конечно, остается финансирование, точнее, отсутствие такового [Полежаева 2000]).

Интересно, что в современных газетных СМИ не менее активно употребляются ФЕ, семантика которых связана с античным восприятием рока — трагической неизбежностью и непреодолимостью судьбы. Такой фатализм часто отражает пессимистический взгляд на развитие страны и мирового сообщества (ср.: Но колесо Фортуны повернулось в другую сторону: Татарстан не стал претендовать на то, чтобы стать одной из зон, где разрешены азартные игры [Шлыков 2011]; Фортуна и здесь была благосклонна к республиканцам — им удалось добавить себе в актив шесть мест [Воропаев 2010]; Волатильность на кредитных рынках „будет продолжать висеть над нами как дамоклов меч“, отметил Bloomberg Дитер Винет, один из управляющих фондом размером 50 млрд долл. [Глазкова 2007]; ОПЕК неизбежно утратит роль картеля, регулирующего цены на нефть, почетная миссия перейдет к США, они будут раздавать мандаты на царствование союзникам и карать непокорных. Нам какая планида уготована? — С Россией все может решиться автоматически [Ванденко 2003]; — Начать реально отрабатывать эту информацию — значит открыть ящик Пандоры, поскольку в России почти все иностранные компании работают так же [Петров 2011]; Ювелирное мастерство требуется от ЦБ, чтобы маневрировать между Сциллой и Харибдой [Головачев 2004]; Его звезда закатилась спустя ровно три года, когда в результате „бархатного“ переворота он перестал занимать пост первого лица государства [Пережившие коммунизм 2006]).

Таким образом, можно констатировать, что в современном газетном политическом дискурсе ФЕ, формирование которых связано с античной сакральной традицией, активно используются для описания современной социально-экономической и политической ситуации в России и мире, а также для ее экспрессивной идеологической оценки.

Литература

1. Акинжелова О. В. Концепт «Мера» как фрагмент русской языковой картины мира (на материале пословиц, поговорок, фразеологизмов) : автореф. дис. … канд. филол. наук. — Елец, 2008.

2. Алефиренко Н. Ф. Фразеология в свете современных лингвистических парадигм : моногр. — М. : Элпис, 2008.

3. Алефиренко Н. Ф., Золотых Л. Г. Фразеологический словарь. Культурно-познавательное пространство русской идиоматики. — М. : Элпис, 2008.

4. Алипулатов И. С. Окказиональное использование фразеологических единиц в средствах массовой информации: на материале теле- и газетных текстов 90-х гг. XX в. : дис. … канд. филол. наук. — Махачкала, 1998.

5. Бабушкин А. П. Типы концептов в лексико-фразеологической семантике языка. — Воронеж : Изд-во Воронеж. гос. ун-та, 1996.

6. Баранов А. Н., Добровольский Д. О. Аспекты теории фразеологии. — М. : Знак, 2008.

7. Бирих А. К. Русская фразеология. Историко-этимологический словарь. — М. : Астрель : АСТ : Люкс, 2005.

8. Будаев Э. В. Гноселогический потенциал метода комбинированной фрагментации политического дискурса // Политическая лингвистика. 2011. Вып. 3 (37). С. 11—17.

9. Воркачев С. Г. Идея справедливости в русских паремиях: сила не в силе, а в правде // Язык и ментальность. — СПб. : Изд-во СПбГУ, 2010. С. 20—28.

10. Гусейнова Т. С. Трансформация фразеологических единиц как способ реализации газетной экспрессии: на материале центральных газет 1990—1996 гг. : дис. … канд. филол. наук. — Махачкала, 1997.

11. Зеленов А. Н. Фразеологизм в роли газетного заголовка : автореф. дис. … канд. филол. наук. — Великий Новгород, 2009.

12. Золотых Л. Г. Когнитивно-дискурсивные истоки фразеологических единиц (на материале народных обычаев и обрядов) // Новое в когнитивной лингвистике. — Кемерово : Изд-во Кемер. гос. ун‑та, 2006. Вып. 8. С. 194—200.

13. Красильникова Н. А., Чудинов А. П. Десятилетие «Политического дискурса в России» // Политическая лингвистика. 2007. Вып. 3 (23). С. 185—186.

14. Макушева Ж. Н. Национально-культурная специфика образной фразеологической номинации в английском языке (на материале нарратива «Президентские выборы 2004 г.» в американских СМИ) : автореф. дис. … канд. филол. наук. — Иркутск, 2009.

15. Молотков А. И. [ред.]. Фразеологический словарь русского языка / под ред. А. И. Молоткова. — М. : Русский язык, 1978.

16. Национальный корпус русского языка. URL: http://www.ruscorpora.ru/index.html.

17. Словарь-тезаурус современной русской идиоматики / под ред. А. Н. Баранова, Д. О. Доброволь­ского. — М. : Мир энциклопедий : Аванта+, 2007.

18. Телия В. Н. [ред.]. Большой фразеологический словарь русского языка. Значение. Употребление. Культурологический комментарий / отв. ред. д-р филол. наук В. Н. Телия. — М. : АСТ-ПРЕСС КНИГА, 2006.

19. Телия В. Н. Русская фразеология. Семантический, прагматический и лингвокультурологический аспекты. — М. : Школа «Языки русской культуры», 1996.

20. Тихонов А. Н. [ред.]. Фразеологический словарь современного русского литературного языка : в 2 т. / под ред. А. Н. Тихонова. — М. : Флинта : Наука, 2004.

21. Чудинов А. П. Политическая лингвистика. — М. : Флинта, 2006.

22. Шейгал Е. И. Семиотика политического дискурса. — М. : Гнозис, 2004.

23. Яранцев Р. И. Русская фразеология: словарь-справочник. — М. : Русский язык, 2001.