Понятие законности и ее признаки.

<QUEST1< FONT>Законность (законно, законный) ─ <CLOSETEST13< FONT>это русский эквивалент латинского термина Legitime ( legitimus), означающего «на основании закона». Обозначенный аспект является, пожалуй, центральным в понимании законности. Развивая такой взгляд на законность, о ней можно говорить как об определенном виде социально-правовой деятельности. Законными или незаконными могут быть, в конечном счете, только поступки, действия (иногда воздержание от каких-то действий). (Лазарев В.В., Липень С.В. Теория государства и права: Учебник для вузов.-3-е изд., испр. и доп.- М.: 2004.С.440.)

<OPENTEST9< FONT>Проблема законности (социалистической) всегда привлекала внимание отечественных ученых, в ее разработку внесли вклад Н.В. Витрук, В.Н. Кудрявцев, В.В. Лазарев, Е.А. Лукашева, И.С. Самощенко, М.С. Строгович и др.

Незаконными могут считаться документы, решения, в том числе вынесенные устно, но и в этом случае все они являются итогом определенной деятельности людей. Поэтому законность можно понимать как совокупность поступков, действий, решений на основании, « в ритме» закона.

<OPENTEST1< FONT>Детализируя сделанный вывод, можно отметить следующее. Одно из важнейших, полезнейших свойств закона состоит в том, что закон предлагает единые правила игры для всех или большинства общества. Очевидно, что основной смысл законности состоит именно в том, чтобы все были равны перед законом в смысле следования этим правилам игры. Поэтому. законность будет иметь место там и постольку, где и поскольку все подпадающие под действие данного закона принимают эти правила игры и действуют единообразно. Трудно переоценить роль в деле учреждения единообразия в массовидном поведении. Иногда это свойство закона оказывается важнее, полезнее, ценнее даже содержательной стороны закона (самой модели поведения, предписанной законом). Другими словами, для общества нередко важнее единообразие в поведении, нежели само поведение, правила игры, которые могут быть несовершенными.

Нужно понимать, что отмеченное закон выполняет не сам по себе, закон – это инструмент в руках общества, государства, правосудия. Основной смысл и ценность такого взгляда на законность состоит в обозначении надлежайшего использования закона в качестве важнейшего требования законности. Обращаем внимание, что в нашей учебной литературе на этом взгляд концентрируется чрезвычайно редко, обычным, при определении законности, является акцентирование внимания на точном и строгом исполнении закона, т.е. соблюдении запретов, исполнении юридических обязанностей.

<OPENTEST8< FONT>Центральными (ключевыми) понятиями при отнюдь неоднозначной трактовке законности выступают: законность как требование общеобязательности права, как режим, как метод государственного руководства обществом и др. Это, конечно, важно, но при этом из поля зрения выпадают субъективные права, и законность сводится к исполнению обязанностей, соблюдению запретов.

<OPENTEST3< FONT>Подчеркнем дополнительно: <CLOSETEST3< FONT>уровень (состояние) законности определяется соблюдением запретов, точным исполнением юридических обязанностей должностными лицами и гражданами, но ярче всего качество законности являет себя в положении дел с использовании субъективных прав и свобод гражданами.

В силу отмеченного, особое значение приобретает то, как интерпретируется сам закон, его природа, назначение. В объяснении закона можно выделить несколько аспектов.

Во-первых, о законе говорят как о средстве (способе) закрепления и сохранения ценного опыта социального общения и деятельности людей («правил игры в обществе», выработанных практикой людских соглашений ). В этом смысле закон имеет черты достаточно устойчивого правила, которое может и «оторваться» от данных социально-экономических условий.

Весьма распространенной является трактовка закона (разумеется, социального закона) как установления и даже приказа власти. На другом полюсе интерпретация закона как естественного. Естественный закон ─ это средство, позволяющее людям защищаться от вмешательства в их обычную жизнь. Закон как установление или приказ власти считается лучшим и также легитимным способом интервенционалистской политики государства в социально-экономическую, нравственную, правовую и другие сферы жизнедеятельности людей. Например, в социалистической правовой доктрине закон понимался в качестве инструмента построения будущего общества, что позволяло государству проводить весьма активную политику вмешательства в обычную жизнь людей во имя, так сказать, будущего, а не сегодняшнего интереса. Законность интерпретировалась как строгое, неукоснительное следование таким законам государства и основанным на них подзаконным актам. Суть законности видели в требовании точного исполнения позитивного закона. Все это, как известно, покоилось на официально поддерживаемом убеждении: поскольку в законах государства намечены способы построения коммунистического общества, постольку они непререкаемы и легитимны.

<QUEST9< FONT>И сегодня в отечественном правоведении законность трактуется как режим точного и неуклонного исполнения гражданами, должностными лицами государства законов и подзаконных актов. При таком подходе центральным пунктом в законности оказываются запреты, юридические обязанности, но никак не субъективные права и свободы. Между тем, не может быть сомнений, что центральным аспектом законности являются субъективные права и свободы ─ надлежащее и беспрепятственное их использование, оперативная защита, в случае нарушений. Во всяком случае, понятие законности должно «откликаться» на этот счет, а не игнорировать положение дел с использованием и защитой субъективных прав и свобод.

<QUEST10< FONT>Иной аспект интерпретации закона ( в свете законности) состоит в попытке установить (или опровергнуть) всесилие закона. Это ─ тонкая область рассуждений, содержащая ряд интереснейших идей. Общий тон последних можно передать следующим образом: как установить назначение, мощь закона, не принижая, но и не преувеличивая его действительную роль в деле утверждения в обществе законности и правопорядка? Задержим внимание на этой стороне вопроса.

<OPENTEST4< FONT>Следует сразу же сказать, что везде, но особенно в странах, практикующих право Романо-германского типа, закон государства был и остается важнейшим ориентиром и средством поддержания в обществе легитимного порядка, закон служил и служит средством закрепления и сохранения ценного социального опыта людей («правил игры» в обществе), выработанных практикой людских соглашений. Все, кто пытаются на место твердого основания общественного порядка, поддерживаемого системой позитивного права, поставить что-то иное, вольно или невольно противодействуют не только более глубокому пониманию законности как важного социально-правового феномена, но и ее утверждению в обществе. Вместе с тем, было бы не меньшей ошибкой преувеличивать, тем более в проблеме законности все сводить только к закону государства.

<CLOSETEST4< FONT>Давно уже сказано, что всякий, а особенно только что установленный закон, не есть действующее право. Вначале законодатель в состоянии создать только план, набросок будущего желаемого правопорядка. Но это ─ лишь одна грань вопроса, другая состоит в понимании того, что состояние законности определяется не только ( а иногда и не столько) позитивным законом, даже надлежащего качества. В этой связи встает вопрос: законность предполагает строгое следование (использование, исполнение, соблюдение) только законов или требование законности распространяется и на подзаконные акты? Один из возможных ответов на этот непростой вопрос можно найти в названном учебнике ( Поляков В.А., Тимошина Е.Ю. Общая теория права: Учебник. – СПб.: Издательский Дом С.-Петерб. гос. ун-та, Издательство юридического факультета С.-Петерб. гос. ун-та, 2005. С. 451.).

Писанное право сравнительно неподвижно, всегда «тяжело» на подъем, оно изменяется спорадически и для этого всякий раз требуется приводить в движение сложный механизм законодательной машины. Самая же реальная правовая жизнь людей ( с их точки зрения легитимная) состоит из непрерывного движения, в ней всегда что-то меняется, одни правовые отношения возникают, другие прекращаются, третьи исчезают, четвертые изменяются. Более того, как показывает опыт правового развития, правовая жизнь людей может отклоняться и действительно нередко отклоняется от писанного права. ( Кистяковский Б.А. Философия и социология права / Сост., примеч., указ. В.В. Сапова. – СПб.: 1998. С. 206-209).Но это, писал Б.А. Кистяковский, до известного момента может никак не влиять на формальную силу писанного закона. Писанное право, или, вернее, учреждения, которым надлежит его осуществлять, часто вступают в борьбу с правовыми явлениями жизни, отклоняющимися от позитивного закона. Пока такая борьба ведется, писанное право сохраняет полную силу, оно имеет все шансы победить. Но как только, по словам Шпигеля, «писанное право отступает от борьбы и спокойно принимает противозаконие и притом не как единичное, изолированное противозаконие, а как противозаконие массовое, тогда именно обнаруживается, что правовая норма, которой это касается, больше не действует». Зинцгеймер пишет, например, что «нет нужды в том, чтобы установленное право совпадало с правовой действительностью, и оно в самом деле во многих отношениях не совпадает с нею.

Намерения законодателя, считает другой автор, вытекают из совокупности обстоятельств, сложившихся к моменту разработки и принятия правового акта; если эти обстоятельства исчезают, то первоначальные намерения утрачивают всякое значение, тогда как сам акт остается. С этой точки зрения, чем «старее» акт, тем менее толкователь должен считать себя связанным намерениями его авторов. Следовательно, смысловое значение акта имеет свою жизнь, и оно эволюционирует в соответствии с изменениями, происходящими в самом обществе.¹ Соответственно, понятие легитимности в этом случае должно быть тонким, учитывать тот факт, что прямолинейное толкование и применение подобных правовых актов вызовет, скорее, беззаконие, нежели законность.

Итак, законность как реальное явление претерпевает воздействие различных сил, имеющих разную природу и внешние формы. В их числе не последнее место занимает, конечно же, позитивный закон. Его роль в утверждении законности своеобразна и неоднозначна, но главное состоит в понимании того, что он, взятый сам по себе, как таковой, ─ не единственный фактор законности. Его роль тем основательнее и ощутимее, чем больше сила закона согласована, вписана в систему факторов, продуцирующих легитимность в обществе.

Можно даже сказать, что закон способен влиять на состояние законности только при наличии ряда условий. Во-первых, закон действует наилучшим образом наряду и в согласии с иными факторами правового порядка в обществе. Опыт показывает, что такое согласие достигается на достаточно серьезном основании ─ ясном представлении, что даже хорошие законы не всесильны. Во-вторых, строгом следовании правилу, в соответствии с которым закон главным образом должен определять не то, что и как человек может и должен делать, а то, чего граждане делать не должны, что им запрещается. Именно на таком основании проросло, видимо, широко известное правило, которое во всяком цивилизованном обществе пользуется уважением и поддержкой: дозволено все, что не запрещено законом, не противоречащим, не нарушающим конституцию. Положение «не нарушающим конституцию» весьма содержательно, ни один закон не может быть подготовлен и введен в действие без того, чтобы его составители не были озадачены вопросом о том, в какой мере он соответствует конституции в ее истолковании, даваемом соответствующим и компетентным органом.

Весьма важную роль при интерпретации законности играет, если можно так сказать, господствующее правопонимание, точнее юридическое мировоззрение, утвердившееся в обществе. Наиболее поверхностным, односторонним и искажающим существо законности является представление о праве как только о законе государства. Такой подход малоперспективен, особенно если с помощью закона государство пытается беспрестанно указывать, определять, что и как люди могут и должны делать. В пользу сказанного говорит и то, что закон, подзаконные акты состоят из общих, абстрактных формул. В то время как в жизни все единично, конкретно, индивидуально. Именно поэтому столь важно определить и оставить за людьми области отношений, в которых они самостоятельно корректируют свои намерения, планы, поступки. В этом случае они же сами и контролируют, упорядочивают свою коммуникацию посредством взаимных уступок, согласований, ориентируясь не только на закон, но и на иные нормативные регуляторы, в том числе и на спонтанно возникающие нормы.

Здесь важно дополнительно подчеркнуть, что было бы неправильным понимать сказанное выше как отрицание возможности и целесообразности регулирования законом обычной жизни людей. Правило состоит в том, что характер регулирования таких областей жизни человека должен быть пассивным. Активное же начало здесь связано большей частью не с законом, по крайней мере, не преимущественно с ним, а с иными способами регулирования.