Ценность частного права 3 страница

б) Распределению между частным и публичным правом подлежат не институты, а субъективные права.

в) Частное право есть право лично-свободное. В его границах субъект может осуществлять его в любом направлении. Частноправо­вая мотивация ставит только известный предел действию других мо­тивов (эгоистических, альтруистических и др.), не вытесняя их и не заменяя их собой. Наоборот, публично-правовая мотивация сама ука­зывает направление, в котором должно осуществляться право, и ис­ключает действие других мотивов.

г) Признак централизации и децентрализации является неопреде­ленным и излишним. Рядом с признаком социального служения он не дает ничего нового, но вносит неясность и противоречия.

д) Основная функция частного права заключается в распределе­нии идеальных и материальных благ и в прикреплении их за опреде­ленными субъектами. Частное право имеет и организационную функ­цию тогда, когда оно распределяет блага, заключающиеся в господ­стве над чужой личностью. Это господство может принимать различ­ные правовые формы, то подобные вещным правам (рабство), то обя­зательственным (власть частного предпринимателя над рабочими). Кроме того, частные права (напр., собственность на землю и орудия производства) могут служить предпосылкой определенной организации народного труда.

¹¹ См.: Дурденевский Указ. соч. С. 98. 36

¹² См. по этому поводу — Л С. Таль. Власть над человеком в гражданском праве, и его же, Трудовой договор. Ч. П-ая.

¹³ П. Е. Михайлов Новое учение о публичном и частном праве (Юридиче­ские Записки 1912 г). См. также В. Н. Дурденевскии, указ, статья. С. 98.

¹⁴ См в новейшей литературе Меszlеnу, Das Privatrecht als Organisations-Techt (Zeit. f. d. vergleichende-Rechtswissenschaft. 1913 г.). Мешлени пользуется этим признаком для классификации институтов гражданского права.

¹⁵ См. литературные указания у Розина- Die Rechtsnatur der Arbeitver-sichcrungs.

IV.

Выяснив понятие частного права, следует его конкретизировать и остановиться на его содержании. Это необходимо для выяснения социальной роли частноправового начала в регулировании взаимоотношений людей друг к другу. Содержание гражданского права в течение истории менялось. Мы возьмем право начала XX столетия и выделим в нем то, что входит в область цивилистики согласно изложенному выше взгляду. Не претендуя на какую бы то ни было полноту, мы отметим основные группы частных прав.

Частные права делятся на абсолютные и относительные. К абсолютным правам относятся: права вещные, права исключительные и права личные.

Абсолютные права, преграждающие всякому и каждому возможность вторжения в определенную сферу, предоставленную свободному усмотрению субъекта права, являются, как было указано выше, наиболее типичными для частного права. Вещные права наиболее типичны для абсолютных прав. Исключительные права долгое время рассматриваются как особый вид собственности, т. е. как вещные права. Эта точка зрения далеко не оставлена и в настоящее время, особенно во французской науке. Личные права отчасти также испытали на себе силу притяжения права собственности. Французская судебная практика традиционно рассматривала право на имя как собственность.¹⁶ Научный прогресс состоял в отделении от понятия собственности, которое как бы символизировало собой всякое частное право, других абсолютных прав. Но тенденция видеть в собственности основу гражданского права не изжита до сих пор. Она вызывается тем значением, которым обладает право собственности. К собственности и к семье, «к этим двум основным учреждениям гражданского права примыкают — так или иначе — все его положения», — пишет проф. Ю. С. Гамбаров.¹⁷ И действительно, в современных законодательствах собственность является главным стволом гражданского права, от которого разветвляются наиболее существенные по их социальному значению институты. В соответствии с важным ее значением ей придавался раньше ореол, далеко выходящий за пределы ее непосредственной функции — распределения материальных благ между членами общества. В ней видели гарантию гражданской свободы. «Большую ошибку правительства составляет чрезмерное стремление к отеческой опеке над собственностью; благодаря этому оно разрушает и свободу и собственность», — говорит Наполеон в Государственном Совете.¹⁸ До самого последнего времени мы встречаем в литературе (напр., Beudant, Франк и др.) продолжателей старого взгляда естественного права, которые видят в праве собственности осуществление идеи свободы. «Первое явление свободы в окружающем мире есть собственность»,— еще сравнительно недавно писал Чичерин в своей, изданной уже после смерти, «Философии права».¹⁹ Наконец, в одном из новейших университетских курсов²⁰ мы находим горячую защиту этой точки зрения. Правда, среди современной юридической и социально-политической литературы означенные авторы производят впечатление королей в изгнании. Но в свое время эта теория была боевой и красивой идеологией. Под ее ударами некогда пали твердыни феодализма. Под знаком ее родился XIX век.

Современности, конечно, чужды взгляды на собственность как на абсолютное начало, непосредственно вытекающее из свободы личности. Идея ограничения права собственности успешно воплотилась в жизни. Нам уже очень далеко до римской квиритской собственности. Больше того, самое отрицание права собственности является для нас чем-то привычным, по крайней мере в области мысли. Мы видим в ней только юридический способ распределения материальных благ, основной для капиталистического общества. Социальный анализ собственности приводит к традиционному уже различению частной собственности на средства и орудия производства и частной собственности на предметы пользования и, наконец, на предметы непосредственного потребления. Мы знаем, что право собственности на средства и орудия производства является необходимым условием, предпосылкой капиталистической организации производства и труда. И, заглядывая в будущее, современные авторы видят в будущей судьбе этого института него или иное воплощение человеческой свободы, а различные возможные формы юридической регламентации других хозяйственных порядков. Одни полагают, что понятие собственности как правовое прикрепление вещи к определенному субъекту, который может быть и коллективным (государство, то или иное публично-правовое установление), совместимо с самыми разнообразными экономическими отношениями.²¹ Другие думают, что социалистические кодексы будущего будут включать в себя многообразные формы собственности, среди которых могут быть и совершенно новые.²²

Таким образом, в настоящее время можно считать выясненным, что собственность, распределяя материальные блага, нимало не является носительницей абсолютной свободы, тем более она и не проявление «права разумного существа, человека, налагать свою волю на физическую природу и подчинять ее себе».²³ Со свободой она связана лишь постольку, поскольку открывает многочисленные возможности счастливым обладателям более или менее крупной собственности. Субъект волен, свободен распоряжаться предметом своего права собственности, если он является носителем такового. Beati possidentes.

Другие, кроме собственности, вещные права или неизбежно вытекают из фактического распределения вещей между различными лицами (соседское право, различные сервитуты, вещные аренды — римские эмфитевзы, суперфиций, а также чиншевое право, право застройки и др.), или же являются следствием современного гражданского оборота (различные формы залога).

Исключительные права (авторское право, право на промышленное изобретение и т. п.), предоставляя своим субъектам монопольную возможность совершать определенные действия, имеющие имущественную ценность, служат для закрепления за ними того или иного дохода, который извлекается путем осуществления права. Эти институты закрепляют за своими обладателями некоторые не материальные, но имущественные блага. Их монопольный характер не ставит их в какое-то особое положение среди юридического строя, основанного на институте частной собственности и промысловой свободы, т. е. они не более исключают последнюю, чем частное обладание каким-либо участком земли и какой-либо вещью. Авторское право, право на промышленное изобретение и т п., таким образом, выполняют распределительную функцию, присущую им, как и всем институтам частного права.

Идея прав личности вырастает на почве старого естественного права, О них говорят такие его теоретики, как Гуго Греции и Вольф. На законодательстве эти концепции отразились в § 16 Австрийского Гражд. Уложения: «Jeder Mensch hat angeborene schon durch die Vernunft einleuchtende Rechte und ist daher als eine Person zu betrachten». В течение XIX столетия чисто цивилистическая литература просто отмахивалась от вопроса о правах личности, очень охотно рассматривая их как рефлексы объективного права, выраженного в полицейских или уголовных законах, или даже, как было указано выше, подводила отдельные институты под понятие собственности. Даже те авторы, которые определенно признавали их за субъективные права, не останавливались на более подробном их исследовании. Поэтому действительное включение их в систему частного права можно рассматривать как относительно новое явление. В настоящее время они заняли твердую позицию не только в доктрине, но и в современных кодексах или в виде отдельных институтов. (Право на имя — в § 12 Герман. Гражд. Улож.), или даже в форме общего их признания (§ 28 Швейц. Гражд. Улож.): «Wer in seinen personlichen Verhaltnissen unbefugter Weise verletzt wird, kann auf Beseitigung der Storung klagen».

В настоящее время мы не смотрим па собственность как на выявление самой личности и ее свободы в гражданских отношениях. Социальный опыт прошлого века наглядно показал, что институт частной собственности не может охранять всех интересов человека, что в некоторых своих проявлениях он является предпосылкой для умаления человеческой личности, т. е. на нем основана экономическая эксплуатация и частная, хозяйская власть одного над другими. Естественно поэтому, что для охраны чисто личных благ, наконец, широко признана необходимость включения в систему частного права прав личности.

Юридическая природа этих прав еще очень мало выяснена. До сих пор еще не разрешен вопрос о том, имеем ли мы дело с единым правом на собственную личность, из которого вытекают различные правомочия, ограждающие ту или иную сторону, то или иное проявление индивидуальной жизни, или же с целым рядом отдельных институтов (право на имя, право авторства, право на собственное изображение, право на честь, право на свою интимную сферу и т. д.).²⁴ Наконец, только благодаря работам Колера можно считать окончательно установленной принципиальную разницу между личными правами и правами исключительными (правами на нематериальные блага).

Несмотря на неразработанность данного вопроса, ясно, что для закрепления за субъектом прав тех благ, которые лежат в собственной его личности и в ее внешних проявлениях, права личности должны быть признаны законом и наделены позитивно-юридической охраной.

Права личности имеют строго распорядительную функцию. Всякая организационная роль им совершенно чужда. Они обеспечивают человеку известную сферу личной неприкосновенности, но не создают отношений власти и подчинения.

Кроме абсолютных прав, теоретически основных в системе частного права, громадную роль в гражданском обороте имеют относительные (обязательственные) права. Относительные права всегда возникают на основе абсолютных — вещных, исключительных или личных— прав. Они являются следствием взаимного соприкосновения абсолютных прав, принадлежащих различным субъектам. Они служат для перемещения тех или иных благ, закрепленных правопорядком, из сферы одного субъекта прав в сферу другого. Всякое конкретное притязание, даже возникшее из абсолютного права, напр. иск о праве собственности или actio negatoria в применении к абсолютному праву, безразлично — вещному, исключительному или личному, будучи направлено против определенного лица, тем самым принимает отрицательный характер.

Относительные права, таким образом, также служат для распределения материальных или идеальных благ между гражданами. Но особо надо отметить те правоотношения, которые, кроме того, имеют очень важную организационную функцию. Мы говорили о частных правах власти. Часто права власти над человеком в гражданском праве, напр. власть хозяина над рабом, относят к числу абсолютных прав. Такая конструкция вызвана следующим. Рабы не были в Риме субъектами прав. Но если рассматривать вопрос с точки зрения социально-психологической, они были субъектами обязанностей. Поэтому правоотношение между ними и хозяином существовало, хотя и было неизвестно официальному праву. Так как раб согласно официальному праву не был persona, то естественно, что отношения между хозяином и им рассматривались как отношения собственника к вещи. На самом деле, теория права должна охарактеризовать их как относительные правоотношения. Не надо, впрочем, при этом забывать, что по поводу раба его хозяин вооружен абсолютным правом в отношении всех и каждого, и поэтому институт все же имеет вещную окраску.

Современное право дает нам пример хозяйской власти, относительно которой не поднимается вопроса о признании ее абсолютным правом. Мы имеем в виду власть хозяина предприятия над служащими и рабочими.²⁵

Таким образом, непосредственно организационная функция в современном гражданском праве принадлежит некоторым обязательственным правам. Вещные права, особенно право собственности на определенные объекты (земля, средства и орудия производства), имеют посредственное отношение к организационной функции, являясь предпосылкой современной организации труда.

Рассматривая пограничную линию между частным и публичным! правом, мы найдем целый ряд частноправовых, лично-свободных правомочий, непосредственно примыкающих или входящих в состав институтов, в основной своей массе состоящих из публично-правового материала. Для удобства обозрения мы воспользуемся классификацией отношений между индивидом и государством, предложенной Еллинеком. Эта классификация кажется нам исчерпывающей, хотя, как. это будет видно из дальнейшего, она не кажется нам правильной как классификация публичных субъективных прав.

Вес правоотношения между индивидом и государством можно разбить на четыре категории: 1) права участия в государственной власти, в законодательстве, управлении, суде (status activus); 2) обязанности индивида в отношении государства (status passivus); 3) права гражданина на услуги со стороны государства (status positivus); 4) права гражданина на невмешательство государственной власти в сферу предоставленной ему свободы (status negativus).

1) Права участия в государственной власти, напр. право выборов в законодательные учреждения, в органы самоуправления, право быть присяжным заседателем и т. п., являются типичными публичными правами. Осуществление их связано с представлением об общественном благе, общем интересе и т. д. Осуществление их в направлении частного интереса субъекта, по правильному указанию проф.. Петражицкого, сознается как отступление от правового предписания.

Таким образом, искать в этих юридических институтах частных, правомочий не приходится.

2) К публичному праву относятся также обязанности граждан в. отношении государства, как, напр., воинская повинность, трудовая: повинность. Эти обязанности могут переплетаться с правами. Обязанности могут одновременно быть и правом. Наглядным примером является обязанность и право быть присяжным заседателем.²⁶

Обязанностям граждан соответствуют права социально-служебного властвования определенных должностных лиц и представителей государственной власти, которые должны следить за их выполнением.

3} Современность знает широкое развитие прав граждан на различные услуги со стороны государства. Конструкция входящих сюда правоотношений в разных случаях принимает различный вид. Очень-часто деятельность государства б этой области принимает частноправовые формы. Иногда юридическая природа того или иного института представляется спорной и его относят то к публичному, то к частному праву. Остановимся на следующем примере. В литературе до сих пор еще спорен вопрос о том, куда следует отнести государственное страхование рабочих.²⁷

Соответствующие институты слагаются из целого ряда правоотношений. Отметим в них следующие. С одной стороны, имеются права застрахованных на возбуждение в подлежащих учреждениях (страховых кассах, больничных кассах, инвалидных кассах) вопроса о назначении пенсии или пособия. Эти права нельзя ни в каком случае считать лично-свободными, частными. Их осуществление связано с представлением о благе социальной группы, ради которого и установлена особая публичная служба — государственное социальное страхование. Означенное право вызывает не обязанность учреждения (кассы) удовлетворить интересы просителя, а обязанность разобрать дело с точки зрения закона и обстоятельств дела. Совершенно аналогичный случай представляет право иска в гражданском суде, которое тоже является публичным субъективным правом.

Так как эти права (право иска, право на возбуждение дела о назначении пособия или пенсии) составляют необходимый элемент в деятельности учреждений — гражданского суда, органа социального страхования, их также можно рассматривать как права участия в отправлении государственных функций управления и суда. Они могут быть, следовательно, отнесены к группе публичных субъективных прав, основанных на активном статусе гражданина.

Иначе обстоит дело с притязанием на назначенные пенсию и пособие. Право на получение назначенной пенсии не связано ни с какими представлениями о благе или интересах социальной группы. Мы имеем дело с лично-свободным, частным правом.

Таким образом, государственное социальное страхование нельзя рассматривать как институт, не относящийся целиком ни к публичному, ни к частному праву. Однако господствующая в настоящее время публицистическая теория права, конечно, в том отношении, что главная масса института (организация, компетенция, функционирование учреждений и т. п.) относится к публичному праву. Изложенная точка зрения, как нам кажется, может найти применение при юридическом анализе прав на существование, которые постепенно вес больше проникают в законодательства.²⁸ В частности, она может помочь конструировать право на землю в различных наших проектах социализации и национализации земли.

Наша цель заключается отнюдь не в рассмотрении теории публичных служб. Поэтому мы не можем останавливаться на вопросе о том, не могут ли все субъективные права, входящие в состав позитивного статуса гражданина, быть разложены и частью (в некоторых случаях, быть может, целиком) отнесены к правам участия в отправлении государственных функций, частью же — к лично-свободным частным правам.

4) Четвертую категорию составляют так называемые права гражданской свободы, которые ставят определенные границы вмешательству государственной власти и ее представителей в область, признаваемую неотъемлемым достоянием личности. К ней относятся свобода совести, свобода печати и т. д. Правам гражданской свободы соответствуют негативные обязанности агентов и органов государства воздерживаться от соответствующих посягательств.

Юридическая природа прав гражданской свободы является спорной. Некоторые вообще отрицают за ними свойства субъективных прав и считают их рефлексом объективного права, т. е. юридическим пустым местом, в котором свобода индивида обеспечивается тем, что государственная власть действует согласно порядку, установленному нормами права.

Эта точка зрения вызывается неправильной постановкой вопроса.

Права гражданской свободы рассматриваются только с точки зрения: отношений между индивидом и государством и изолируются от других прав индивида. Между тем сопоставление с другими правами приводит к заключению, (1) что они по существу являются такими же лично-свободными правами, как и все частные права, (2) что их нельзя отделить от соответствующих частных субъективных прав. Действительно, что представляет собою свобода совести? Право, гарантирует гражданину невмешательство государства в дела его совести, в область его религиозной и моральной жизни. Но ведь право гарантирует субъекта не только от посягательств государственной власти, а также и против частных лиц. Давление, которое производится на чужую совесть частным лицом, может вызвать соответствующий иск, напр. Unterlassungklage, для охраны нарушенного частного субъективного права. Примеры таких исков бывают в судебной практике.²⁹ Как в том, так и в другом случае субъекту права обеспечивается сфера лично-свободного усмотрения. Человек волен верить, как ему угодно, несчитаясь нисколько с благом социальной группы. Предположим, что имеется последовательный атеист, убежденный вместе с тем, что религия социально целесообразна. Это не связывает его ни в малейшей степени и не заставляет его думать вопреки его убеждению. Свобода совести является, таким образом, частным правом. Право свободы совести абсолютно, т. е. обращено своим запретом ко всякому и каждому, в том числе и к государственной власти и ее агентам.

Другим примером является право частной собственности. Представителям науки публичного права приходится включать частную собственность в число публичных прав, т. к. конституции обыкновенно указывают на ее неприкосновенность наравне с другими гражданскими свободами. Благодаря этому получается вывод, неприемлемый для; всякого проводящего различие между публичным и частным правом,—право собственности раздваивается на публичное субъективное право и частное субъективное право.

Гораздо правильнее рассматривать право собственности как единое абсолютное право, обращенное против всех и каждого, между прочим, и против государства. Аналогичное рассуждение и вывод могут быть сделаны в применении к другим свободам гражданина, например свободе промысла и т. п.

Таким образом, права гражданской свободы следует рассматривать как проявление определенных частных прав. Такая точка зрения высказывалась и в юридической литературе,³⁰ однако не всегда с достаточной определенностью. Господствующей она не сделалась. Отнесение этих прав к публичному праву легко объясняется исторически. Их надо было с трудом отвоевать у государственной власти. Главная опасность для них была всегда со стороны государства. Вопрос о гарантиях этих прав лежит в области публичного права.

Отнесение прав гражданской свободы к области частного права, конечно, не приводит к изъятию из публичного права тех правоотношений, которые могут возникнуть по. их поводу и которые носят социально-служебный характер. К ним можно отнести публичные права, предоставленные частным союзам — кооперативам, профессиональным союзам и т. д., как право выбора представителей в органы государственного управления, а также обязанности государства—как организация полиции безопасности или содействие осуществлению гражданами прав свободы, напр., путем предоставления помещений для собраний.

С точки зрения проф. Л. И. Петражицкого, к области лично-свободного права необходимо отнести целиком все международное (междугосударственное) право. Этот вопрос кажется нам более сложным и не могущим быть разрешенным таким простым ответом. Однако мы не будем на нем останавливаться. Для дальнейшего нас будет интересовать только внутригосударственное частное право, и говорить мы будем только о нем.

Чаще всего, когда говорят об основных институтах современного частного права, имеют в виду право собственности, современное семейное право, наследование и свободу договоров. Из сделанного краткого обзора видно, что состав частного права гораздо более сложен и включает в себя более разнообразный материал. Поэтому вопрос о будущем частного права далеко не может быть разрешен теми упрощенными формулами, которыми так часто оперируют. Положение, что социализм, отрицая частную собственность, тем самым отрицает и частное право (см. вышеприведенную цитату из Радбруха), слишком поверхностно подходит к проблеме, требующей гораздо более точного и детального анализа.

Столь же ходким является противопоставление индивидуализма современного права социализму и утверждение, что последний принесет с собой полную отмену первого.

Под индивидуализмом частного права не всегда подразумевают одно и то же.³¹ Мы видели выше, что частное право предоставляет своим субъектам свободу осуществления права в том или ином направлении. Субъект права является также и субъектом целеполагания. Он сам выбирает те цели, ради которых он желает действовать. Они ему не навязываются извне, как это имеет место в области права публичного. Индивидуализм частного права, таким, образом, заключается в том, что самому субъекту предоставлено дело определения тех целей, которые он желает достигать путем осуществления своего права. Совершенно неправильно видеть суть этого индивидуализма, как это часто делается, в свободе отчуждения своего права другому лицу. Свобода отчуждения права является только одним из возможных проявлений индивидуалистического начала, которого может и не быть. Она тесно связана с характером объекта отчуждаемого права и может быть исключена как в силу специальной нормы закона, так и ех natura rerum. Примером первого может служить существующий во французском гражданском праве институт biens de famille insaisissa bles с теми ограничениями, которые налагаются им на собственника. Примером второго основания являются личные права, в отношении коих свобода отчуждения не может иметь места потому, что невозможно отделить от личности субъекта те блага, которые ими охраняются. Нельзя передать другому свою жизнь, свою честь, нельзя свое изображение сделать изображением другого, своп действия (напр., свое авторство) превратить в действие другого. Логически возможны только сделки, разрешающие другому вторжение в область охраняемых правом личных благ (чаще всего такие сделки окажутся недействительными, как нарушающие «общественный порядок», противоречащие «добрым нравам» и т. п.). В этих случаях отсутствие права свободного отчуждения нисколько не лишает института его чисто индивидуалистической окраски. Напротив, даже особенно в отношении личных прав это обстоятельство подчеркивает тесную связь права с личностью субъекта и обеспечивает последнему наибольшие возможности свободного целеполагания в области его персональных благ.

Всякое частное право, с любым исторически данным содержанием, обеспечивает своему субъекту индивидуальную свободу в отношении тех благ, которые оно за ним закрепляет, и при том условии, если субъект этими благами наделен. Прежние теоретики были по-своему правы, говоря, что собственность обеспечивает свободу личности. Они забывали только добавить — для тех, которые являются собственниками. Институт права собственности как таковой не обеспечивал индивидуальную свободу в общественной среде, только конкретные правомочия отдельного собственника обеспечивают ее последнему. Частное право само по себе, независимо от своего содержания, не водворяет начала индивидуализма в общественной жизни. Оно индивидуалистично лишь в отношении тех, которые обладают благами, им закрепленными. В отношении других оно может даже подавлять личность. Институт рабства обеспечивал свободу рабовладельца в пользовании человеческой силой, но лишал рабов даже свойства быть личностью в смысле права.

Очевидно, для того, чтобы частное право гарантировало свободу личности не отдельным только лицам, а каждому человеку, чтобы оно было носителем начала индивидуализма не в отношении только к избранникам, а в отношении к общественной жизни вообще, необходимо как-то изменить его содержание.

Резюмируя, можно сказать: частное право как таковое есть способ осуществить принцип индивидуализма в отношении отдельных лиц; частное право с определенным, исторически еще не данным содержанием может быть способом осуществить его в отношении всех членов общества и тем самым сделать его одним из оснований соответствующего строя общественных отношений.

История права дает нам различные примеры комбинации публично-правового и частноправового элементов. Соотношение того и другого зависит от хозяйственных условий и социальной психологии эпохи. Та или иная комбинация будет всегда самым лучшим показателем характера общественного строя определенного периода истории. Чтобы рассмотреть частное и публичное право как два способа регламентировать отношения между людьми, рассмотрим каждое из них изолированно.

Попробуем представить себе социальный строй, основанный только на частноправовых началах, и обратно — только па публично-правовых.

а) Частноправовой строй без элемента публичного права представить не столь уже трудно. История права показывает нам значительные приближения к почти полному господству частного права. Такова юридическая конструкция феодализма, когда не только правоотношения, имеющие функцию распределения благ, но и правоотношения организационного характера лишены элемента социального служения и носят лично-свободный характер. Выше мы пытались показать, что частное право само по себе, независимо от своего содержания, не водворяет еще в отношениях между людьми индивидуальную свободу. Феодализм является к этому хорошей иллюстрацией. Можно утверждать, что чем более правоотношения, выполняющие организационную роль, построены по частноправовому типу, тем меньше свободы в данном обществе.

С другой стороны, примером господства частного права, правда, воображаемым, а не исторически реальным, могут служить некоторые построения теоретиков анархизма. Анархические учения представляют слишком большое разнообразие взглядов, чтобы их можно было объединить общим положительным определением. Их можно объять только отрицательными определением. К нему и пришел наиболее точный исследователь анархизма — Эльцбахер,³² утверждающий, что единственным общим признаком анархических теорий является отрицание государственной власти для нашего будущего. Всякая положительная характеристика может относиться только к отдельным мыслителям или группам учений. Именно такое частное значение имеет наиболее интересная в теоретическом отношении попытка Р. Штаммлера.³³ Такое же, только частное, значение можно придавать ходячему утверждению», что социализм превращает все право в публичное, а анархизм — в частное. Несмотря на последовательное отрицание государства, в анархическом идеале отдельных писателей нетрудно отыскать указания на социальную организацию, вернее—организации не государственного характера, но проникнутые элементами социального служения. Особенно приходится сказать это про Кропоткина.³⁴ Несомненно, однако, что в анархизме, особенно индивидуалистическом (напр., Туккер), мы встречаемся и с идеалом частноправовой или имущественно частноправовой регламентации общественных отношений, с устранением, конечно, всяких прав власти. Туккер³⁵ не отрицает необходимости в существовании правовых норм, которые должны охранять равную свободу для всех членов общества. Основными началами такого анархического права будет 1) неприкосновенность человеческой личности, 2) право собственности, вытекающее из труда, и 3) обязательность договорных отношений. Последнее в системе этого автора имеет особенно важное значение, т. е. договоры между членами общества должны заменить собой правотворческую, законодательную деятельность современного государства. Государство, которое является организованным насилием над индивидом, должно быть уничтожено. Неприкосновенность личности и трудовая частная собственность, на которой Туккер настаивает, должны охраняться путем договорных союзных объединений, из которых несогласное меньшинство может уйти.