Современный русский язык

В последнее десятилетие появилось большое количество новой лексики, описание которой в толковых словарях не дает полного представления о ее значении, поскольку новые слова обладают семантической эластичностью. На смену осторожно-чистой, сверхправильной речи времен тоталитаризма пришел резко раскрепостившийся, свободный русский язык нового времени.

В основе изменений современного русского языка лежат общественно-политические сдвиги, социальные процессы, которые привели к коренному изменению общественного уклада российского общества и как следствие – к изменению языка. Основными социальными факторами, определяющими развитие и изменения в русском языке, а также их следствиями являются следующие:

· Современное российское общество стремится к осуществлению принципа политической свободы. Это проявляется в активизации политического дискурса, развитии полемических форм диалога, плюрализации коммуникативного поведения людей, возрастании роли публичной и вообще устной речи, существенных изменениях в языке публицистики.

· Сдерживавшаяся ранее активность многих членов общества, а также страх перед рынком, утрата людьми чувства тотальной пожизненной государственной защищенности, боязнь безработицы, нехватка средств к существованию в сфере языка проявляется в росте агрессивности диалога, увеличении удельного веса оценочной лексики в речи, росте вульгарного и нецензурного словоупотребления, жаргонизации речи отдельных слоев населения и т.д.

· Свобода слова, снятие цензуры, политический плюрализм, расширение доступа людей к информации, относительная независимость средств массовой информации, разнообразие печатной продукции, радио и телепрограмм в стране, расширение прямого эфира на радио и телевидении, возвращение ранее запрещенных авторов в научный и культурный обиход в языковом плане приводит к значительному расширению тематики устного общения, расширению активного словарного запаса значительного круга людей, совершенствованию навыков неподготовленной устной речи, ускоренному развитию устной формы существования языка, расширению функций устной и разговорной речи.

· Отмена политической цензуры привела и к исчезновению языковой цензуры, что, в свою очередь, привело к проникновению в печать, на экраны телевизоров, на радио, в кино и литературу большого объема сниженной, жаргонной, вульгарной и даже нецензурной лексики. Вакуум, который образуется на месте разрыва между новой реальностью и ее осознанием, более или менее настоятельно требует заполнения. Не все языковые лакуны заполняются сниженными словами. Реалия, пришедшая с Запада осознается и именуется в иноязычной лексике. Ставшее модным раскованное поведение в эфире в языковом плане приводит к повышенной громкости, убыстренному темпу речи, повышенной напряженности артикуляции и чрезмерной эмоциональности диалога со зрителем, а также нередко к использованию ненормативной лексики, рискованных речевых эпитетов и метафор, сомнительных речевых приемов поддержания внимания.

· Политический плюрализм в обществе, демократизация общественно-политической жизни в стране, реальная политическая борьба партий и отдельных кандидатов на выборах в органы власти различных уровней приводит к существенному обновлению, пополнению и структурной перестройке политического лексикона в русском языке, и в конечном итоге – к формированию особого подъязыка – подъязыка политической деятельности, причем этот подъязык в нынешних условиях формируется и развивается по плюралистической модели: вырабатывается особый политический язык тех или иных партий, организаций и отдельных политических деятелей. Возникает также политический жаргон.

· Развитие в стране рыночной экономики приводит к появлению новых сфер экономической и финансовой деятельности, возникновению новых и восстановлению старых, дореволюционных учреждений. Возникают понятия, характеризующие различные аспекты рыночных отношений, что приводит к активному заимствованию современной рыночной терминологии, активизации историзмов, активным семантическим процессам в лексике. Развитие конкуренции, бизнеса, торговли, реорганизация системы сервиса в направлении к потребителю, клиенту ведут к диалогизации общения, увеличению роли диалога в общении. Развивается подъязык делового общения, система деловой документации, формируются устные и письменные деловые речевые шаблоны, деловой речевой этикет.

· Конкуренция в сфере экономики реализуется и поддерживается посредством рекламы. Наиболее удачные рекламные слоганы становятся речевыми штампами, метафоризируя обыденный язык. Развитие рекламного дискурса протекает при использовании современных речевых технологий, таких как агональная коммуникация. Воздействуя на бессознательное потенциальных покупателей, рекламный дискурс побуждает их к действию. Растет эмоционально-оценочный компонент языковых средств, возрастает экспрессивность речи.

· Открытость российского общества связана, прежде всего, с развитием широких контактов россиян с зарубежными странами, что приводит к значительному расширению кругозора и объема знаний россиян, к значительному улучшению знаний в области иностранных языков в основном в устной форме. Увеличилось число надписей на иностранном языке, иностранной литературы, газет и технической документации. Резко увеличилось число иноязычных заимствований в русском языке, особенно из английского языка. Это объясняется, с одной стороны, действием общемировой тенденции к интернационализации лексического фонда развитых языков, с другой – потребностями в номинации новых предметов и понятий, вошедших в российскую жизнь в период перехода к рынку.

· Высококачественная современная связь – мобильные телефоны, компьютерная связь, факсы, пейджеры и др. – приводит к сокращению традиционной письменной формы общения (особенно в межличностной сфере), увеличивается доля телефонного общения и общения при помощи технических средств. Уменьшение объема письма и чтения, которым предпочитается телевизор, магнитофон, видеомагнитофон, приводит к снижению грамотности населения, особенно молодежи. Сокращается по этой же причине объем чтения художественной литературы, особенно высокохудожественной. Увеличение доли общения со средствами массовой информации (радио, телевидение) ведет к преобладанию у современного человека восприятия информации на слух и ослаблению навыков понимания и интерпретации письменного текста.

· Демократизация российского общества вскрыла низкий риторический уровень носителей языка. Возможность высказать свое мнение часто оказывается нереализованной из-за неумения логически ясно, риторически уместно и красиво выразить мысль. У большинства членов общества отсутствуют риторические навыки и умения.

· В российском обществе произошла смена коммуникативной парадигмы, то есть доминирующего в общественной практике типа общения. На смену монологической коммуникативной парадигме тоталитарного общества («один говорит, все слушают и выполняют») пришла диалогическая парадигма плюралистического общества. Наиболее заметными последствиями смены коммуникативной парадигмы в обществе являются несколько взаимосвязанных друг с другом процессов, возникших в русском языке. Эти процессы таковы: орализация общения; диалогизация общения; плюрализация общения; персонификация общения.

1. Орализация общения проявляется в значительном возрастании роли устной речи, расширении ее функций, увеличении ее удельного веса в общении и повышении значимости устной речи как формы существования языка, а также в адаптации письменных текстов с целью их озвучивания с учетом адресата.

2. Диалогизация общения проявляется в увеличении удельного веса диалога в общении, повышении роли диалога в процессе коммуникации, расширении функций диалогической речи в структуре общения, развитии новых видов и форм диалога, расширении потребности общества в диалоге, формировании новых правил диалогического общения, увеличении общественной эффективности диалогического общения по сравнению с монологическим.

3. Плюрализация общения проявляется в формировании традиции сосуществования разных точек зрения при обсуждении той или иной проблемы, в демократическом, толерантном сосуществовании дискурсов различного типа.

4. Персонификация общения заключается в росте индивидуальной неповторимости личностного дискурса, в формировании непохожести выражения и оформления сходных идей и мыслей разными людьми, в увеличении числа индивидуально неповторимых личностных дискурсов в коммуникативном пространстве языка.

Таким образом, в современном русском языке можно выделить три основных тенденции: варваризация, интеллектуализация, американизация.

Процесс варваризации охватил все стили речи, особенно масс-медиа, которые когда-то опирались только на нормативный литературный язык. В речь хлынули слова и выражения из различных арго (в первую очередь, уголовного и молодежного).

Интеллектуализация языка в первую очередь связана с увеличением книжности, наукообразия речи, которое часто происходит только на уровне обозначающего (формы слова) и не всегда понятно как слушающему, так и самому говорящему, например, парадигма, дискурс, нарратив - часто используются без учета их значения. Знаковое звучание приобрели признаки глобализации, аффиксы типа: мета-, гемма-, кратия-, архи-, квази-, макро-.

Экспансия американизмов – глобальное явление, связанное с внедрением компьютерных терминов, заполнивших страницы журналов, засоривших речь специалистов. Молодое поколение играет с американизмами, испытывая естественное желание наполнить семантически безжизненную и морфологически неподвижную английскую единицу русским смыслом и вписать ее в родную парадигму склонения или спряжения.

По мнению многих специалистов, период интенсивного развития современного русского языка прошел свой пик и постепенно идет на убыль. Язык восстанавливает свои границы в соответствии с жизненной целесообразностью. Налицо снижение агрессивности диалога, стабилизации стилистической нормы, уменьшение объема заимствований и активное освоение заимствованной лексики. Таким образом, современный носитель русского языка становится перед выбором – какими средствами выразить свою мысль, чтобы быть понятым и принятым в социуме.

1.2. Практические задания к вводному семинару:

1. Прочитайте публицистическую статью и дайте оценку использо­ванию автором лексических средств. Выясните, нуждается ли текст в литературной правке. Отредактируйте предложения, в которых, по вашему мнению, нарушена стилистическая норма.

Ум от горя: О чем молчат новые русские философы?

...-1992

Жизнь оказалась нерентабельной. Не только из-за переоценки всего. Со­гласитесь: новые девизы на знаменах (включая ваучеры с импичментом) не могут считаться достаточным смыслом жизни. Душа обанкротилась. К тому же осень - период очередного самоубийства или запоя, и тут невольно зада­ешься вопросом: «А как там философия? Разве ж не ей положено по чину рас­толковывать, что к чему? Жива ль еще старушка, крепка ль конура острозубо­го русского менталитета?»

Еще пару лет назад философия попадалась буквально на каждом шагу: на лот­ке, на телевизоре, на пиру, даже в Московском метрополитене. Помнится, регу­лярно в час пик на станции «Таганская», где доля уркаганская, вступал в вагон бродячий высоковольтный мыслитель-террорист и резко сообщал: «Граждане! Я ваш новый пассажир! Проследую с вами до станции «Комсомольская». И при­тискивался плашмя к произвольно избранной жертве, и, одухотворяя ее аромата­ми ассенизации, спрашивал в упор: «Ты зачем живешь? А?! Какой смысл твоей жизни?» Потом его арестовали. Но москвичи и гости столицы уже побаивались этого духовного ревизора. Избегали кольцевую линию, как с недавних пор нача­ли избегать всю русскую философию, которую смело уподоблю как раз тому подземному любомудру. Она тоже кругом не дает проходу своими проклятыми вечными вопросами, тоже придирается, тоже века полтора тащится по кольце­вой линии. Станцию «Бердяев» уже раз двадцать проехали, пора бы сделать пере­садку, пора сменить уставших на кресте, но двери снова закрываются, дальше те же «Соловьев», «Мережковский», «Достоевский»... В итоге нормальные граж­дане предпочли наземный транспорт, дабы не углубляться в суть вещей. Нена­висть к философии и вообще к мышлению сегодня очевидна. Нынче в моде спонтанная энергия. Даже президент напирает на свою беспробудную интуицию.

Философы в ответ тоже озлобились и запали в полный сабвей, как кроты. Изрыли подземную валгаллу. Автономный режим, как у полярников. И христи­анство на шухере. А тут (два года тому) умер Мераб Мамардашвили, после­дний признанный мыслитель, закрывший тему смерти: «Все, что осталось -устлать цветами наш похоронный процесс». А тут до крошки издали весь «се­ребряный век», и мы влетели в девяностые, на скаку не заметив, что рядом философов нет. Да и поделом им. Ведь что такое философия? (Даю установ­ку.) Философия есть набор отмычек, переплавленных из человеческого опыта. Есть инструкция спасения. Схема. План эвакуации. Рецепт. Диагноз. Короче - полезная штуковина. Во все века аристотели, монтени, гёты купались в царской хвале и народной любви. Как врачам, им люди подносили сало, фрукты, горил­ку и червонцы. А что же русский-то философ? Наоборот. Вместо предписан­ного по службе объяснения жизни он пошел с ней на вражду. Отбился от стаи: отшельник, маргинал, нелюдим. Он выдумывал всякие нездешние идеи (типа соловьевской «философии-красоты»), а когда они не сбывались, обижался на страну, время и остальное. Русский философ страшным голосом пытал смысл жизни у окружающих, хотя сам же его первым потерял.

Вот что удивительно: как эта бесполезная каста дотянула до наших дней? А дело в том, что была у нее своя аудитория, своя ниша, своя толпа остервене­лых почитателей. Это так называемая «интеллигенция». Страшно мы гордились тем, что нету такого слова больше ни в одном языке, что нету такого класса ни в одном обществе. О эти раннеутробные дискуссии! «Главное в интеллиген­те - не образование, а душевность. Интеллигент силен не умом, но бескорыс­тием, честностью, человечностью. Интеллигентом может быть кто угодно...» Или никто, как теперь выяснилось. Едва только дыхнул ветер перемен, и где эта хваленая интеллигенция? Где кухонные споры о Пастернаке и протопопе Аввакуме до зари? Интеллигенция стремглав рассосалась по коммерциям, парти­ям и правительствам. Задрав штаны, побросав свое бескорыстие и своих лоба­стых панургов. Значит, это был такой же фантом, как союз писателей, социали­стический реализм и «пятилетка в четыре года».

И вот 1992-й год, как обычно, — роковой. Беспрецедентное явление: философы поперли из-под земли, как сыроежки. Квелые, чахлые, еще не привыкшие к дневно­му свету, но уже тянущиеся к нему. Чертовски прав дипломат Грибоедов. На Руси от ума приключилось немало горя. Но, может быть, именно горе наконец-то научит нас уму?! Расфасуем же новую россиянскую философию, чтоб знать, к кому обращать­ся за советом. Есть традиционалисты, мистики-патриоты. «Контекст», «АУМ», «Аура», «Антология русской публицистики», где, предваряя великоросса Константина Леонтьева, великоросска Глушкова колотится в истерике: «Каков исход?! Где предел?! Нет исхода! Нет предела нисходящему процессу. Кругом убожество, тлен, котлован грядущего». Имя глушковым— апокалиптики. Эти лучше б и не вылезали на поверх­ность - ни строить, ни жить не помогают. На них можно смело поставить крест, тем более они на себе сами его поставили. Замогилыцики...

Где-то в полуотрыве от истошной традиции группируются журналы «Ло­гос», «Здесь и теперь», «Странник», «Социум». На сегодня самый многочис­ленный отряд. В правофланговых Георгий Гачев, Александр Янов, Вячеслав Курицын. У них спаренное лунное и солнечное зрение. Вроде бы неплохие ре­бята, но заражены извечным отечественным самоедством с мазохистским ук­лоном. Вообще все мировые философские школы легко сокращаются до двух. Которые корячатся, экспериментируют на себе, хлебают цикуту - это сокра-товцы. А за ними с диктофонами и блокнотами наперевес увиваются вторич­ные платоновцы. Платонами земля русская нынче полнится, хотя теперь они притворяются Сократами, накручивают себе трагическую судьбу. Свердловча­нин Курицын - земляк Ельцина. Уже якобы биография. Или Дмитрий Евгенье­вич Галковский, который нынче воистину нарасхват - от «Нашего современни­ка» до «Независимой газеты». Он роет «Бесконечный тупик» и все время при­поминает, как его мордовали в школе за то, что мудрый, нецензурно бранила мать за то же самое и ненавидели рабочие АЗЛК по той же причине. Но если ты такой неудачник, то на кой ты лезешь в философы?

Настал черед назвать наших фаворитов. После бегства интеллигенции они реши­лись обратиться к кому попало, к человеку вообще. Они совмещают посты физио­лога, антрополога, историка и озорника-жиголо. Идею их ключевую можно сформу­лировать так: поживем-ка еще, ребята, покувыркаемся. Оно, конечно, и цены кусучие, и экология дрянь, и транспорт совсем опоздал. Но что-то впереди мерещится, мерцает. Какое-то утро красит нежным светом стены Белого дома. Человек-то еще не закончен в своем развитии, он в раскоряке эволюции, то есть - незавершенка, долгострой. Жил-был хомо советикус, а теперь какой из него выйдет хомо? Это ж зверски интересно! Вот именно пробуждать тягу к существованию - дело тех, кто группируется вокруг альманаха «Одиссей». Рашковский, Зайцев, Гаврилов, Панченко, Гаспаров, Павлов, Шкуратов, Соловьев говорят: «Каждый человек создает свой собственный мир, как Робинзон Крузо создавал свое жилище на необитаемом ост­рове». Пусть дело Маркса померло, но дело Крузо живет и побеждает!

Неокончательный человек нуждается в новой системе координат, в новом учителе и советчике, в новом смысле. Поэтому живой становится объектом новой русской философии.

(Мартынов И. II Собеседник. 1992. № 41. С. 3.)