Исходные предпосылки изучения проблемы

Проблема толкования является одной из центральных в юридической науке и политике, в учебном процессе и практической деятельности. Поэтому не случайно с древнейших времен и по сей день она привлекает к себе самое пристальное внимание юристов.

В отечественной и зарубежной науке существует несколько подходов к исследованию данной проблемы (подробнее см. [13. Ч. 4]). Так, уже изначально она рассматривалась в рамках герменевтической традиции. Основными понятиями герменевтики являются: “понимание”, “смысл”, “язык”, “текст”, “интерпретация”, “традиция”, “герменевтический круг”, “часть и целое”, “цель”, “объяснение” и др. Выделяется философская, лингвистическая, религиозная, юридическая и т.п. герменевтика (подробнее о герменевтике см. [80, 81, 82]).

Одним из центральных в герменевтике является термин “герменевтический круг”, суть которого заключается в том, что, во-первых, интерпретатор всегда должен иметь в виду взаимосвязь целого и частей, когда целое познается через его части и наоборот. Во-вторых, идея герменевтического круга связывает воедино процессы понимания и объяснения: чтобы понять, необходимо объяснить, но чтобы объяснить, нужно понять (см. [81. С. 30 и след.]). Это первичное понимание (“предпонимание” по М. Хайдеггеру) служит предпосылкой толкования любого текста. В юриспруденции в качестве таких предпосылок выступают юридические и иные знания, умения, навыки и т.п. интерпретатора (его личный опыт), а также объективированный вовне правовой и иной социальный опыт (социальная и правовая “память”).

Важное значение в герменевтике придается идее о понимании и объяснении как реконструктивном процессе, в ходе которого для правильного уяснения смысла и значения текста интерпретатор реконструирует его и логически преобразует (см. [80. С. 173]). Это позволяет подойти к проблеме юридического толкования с кибернетической и информационной точек зрения.

Достаточно распространенными в правоведении являются статический (формально-догматический) и динамический (эволюционный) подходы к юридическому толкованию (см., например, [89; 120]). При статическом подходе интерпретатор должен строго и неукоснительно следовать букве закона, устанавливать лишь тот смысл нормативного акта, который закрепил в нем законодатель в момент издания данного акта. Согласно данному подходу нормативно-правовые предписания не могут корректироваться и приспосабливаться в ходе толкования к изменяющимся экономическим, политическим и иным условиям общественной жизни. Считая свои нормативные акты ясными для всех и стремясь предотвратить извращения смысла зафиксированных в них правовых предписаний император Юстиниан, например, монополию на юридическое толкование оставлял только за собой, запрещая какое-либо их разъяснение другим субъектам (ejus est interpretari legem, cujus est condere).

Запрещение юридического толкования мы видим и в последующем: в Баварии § 9 кодекса 1756 г., в Пруссии указ от 14 апреля 1780 г., в Австрии § 24 законопроекта от 1 ноября 1786 г. Указом от 19 октября 1813 г. было запрещено писать и печатать какие-либо комментарии к баварскому уголовному уложению 1813 г. Наполеон I пришел в ужас при известии о появлении первого комментария на его кодекс. “Пропал мой кодекс”,- воскликнул он (cм. [87. С. 299-300]).

При динамическом подходе интерпретатор корректирует, приспосабливает нормативный правовой акт к новым реалиям жизни, учитывая изменяющиеся общественные отношения. Указанный подход, пишет известный французский юрист Ж. Карбонье, “то выдвигался на первый план, то отступал, но всегда имел один и тот же смысл: толкователь должен адаптировать закон к социальным изменениям” [23. С. 311].

Исторический опыт показывает, что необходимость в эволюционном толковании значительно возрастает в периоды экономических, политических и иных социальных кризисов, когда требуется расширительное или ограничительное толкование “устаревших” правовых предписаний. Так было, например, в период проведения “нового курса” в США. Данный процесс в настоящее время характерен для России, стран СНГ и бывшего “соцлагеря”.

Рассматривая разнообразные подходы к проблеме юридического толкования, нельзя не заметить тот факт, что весьма серьезный недостаток проводимых в этой области исследований как в отечественной, так и зарубежной науке заключается в том, что толкование никогда по существу не рассматривалось в качестве определенного типа (вида, подвида) юридической практики со всеми вытекающими из данного методологически исходного положения выводами, предложениями и рекомендациями теоретического и прикладного характера. В лучшем случае отдельные из современных авторов (С.С. Алексеев, В.О. Лучин, Н.Н. Вопленко, Т.Я. Хабриева, Б. Спасов и др.) указывают на то, что толкование представляет собой особую разновидность юридической деятельности. Однако и деятельностный принцип по существу ни в одном исследовании не был реализован.

На наш взгляд, деятельностный подход позволяет не только снять многие спорные положения в теории толкования, но и точнее определить его природу, место и роль в ПСО, правильно выявить основные компоненты интерпретационной практики и связи между ними (об использовании принципа деятельности в юридической науке см. [12. С. 16-22]). И проблема совершенствования интерпретационной практики (далее – ИП) в указанном случае ставится более четко и конкретно. В зависимости от того, какой компонент здесь “не работает”, он и улучшается. В данном контексте возникает потребность в глубоком и всестороннем изучении структур, функций, принципов, механизма детерминации ИП (в том числе и социально-психологического его блока), в исследовании противоречий, ошибок и иных погрешностей в ИП, в повышении ее ценности, эффективности и качества в современном обществе, в осмыслении вопросов преемственности и правовой аккультурации и т.п.

Поэтому трудно согласиться с выводом тех ученых-юристов (П.М. Рабинович, Т.В. Губаева и др.), которые полагают, что в настоящее время обстоятельно изучены все аспекты проблемы и уже создана стройная теория юридического толкования. Данный вывод, на наш взгляд, является несколько преждевременным.