Защита владения

Общий характер владельческой защиты. Владение защищалось, в интересах господствующих групп населения, путем решительных админис­тративных актов претора. Общей чертой средств этой защиты — интердиктов (см. п. 87) было нормирование владения, как общественно признанного фак­та пользовании вещами, и недопущение вопросов права при разбирательстве дел о владении — controversia de possessione. Ни тот, кто желал охранить свое владение, ни тот, кто оспаривал его, не могли приводить правовых обоснова­ний своих претензий. Природа владельческой защиты и интердиктов опреде­лялась тем, что они были продуктом административной деятельности прето­ра. В данном случае эта деятельность не ставила себе задачи разрешения вопросов о правовом основании владения, а ограничивалась сохранением су­ществующего фактического состояния, которое оказалось, таким образом, юридически защищенным. В этом отличие посессорной защиты от петиторной, при которой, наоборот, выяснялся вопрос о праве.

Виды владельческих интердиктов. Владельческие интердикты изве­стны трех категорий:

(1) Интердикты, направленные на удержание существующего владения — interdicta retinendae possessionis, в которых за лицом утверждалось осуществ­ление владения и воспрещались какие-либо посягательства на его нарушения другой стороной.

(2) Интердикты о возвращении насильственно или тайно утраченного владения — interdicta recuperandae possessionis, с помощью которых вытребовалось и возвращалось назад утраченное таким образом владение.

(3) Интердикты об установлении владения впервые — interdicta adipiscendae possessionis (например, в области наследования). Интердикты этой категории носят особый квази-владельческий характер.

Interdicta retinendae possessionis. В число интердиктов, направлен­ных на сохранение и удержание существующего владения, входили два: для недвижимостей — interdictum uti possidetis и для движимостей — interdic-tumutrubi.

Формула первого интердикта гласила:

Ait praetor: «Uti «as aedes, quibus de agitur, nec vi nec clam nec precario alter ab altero possidetis, quominus ita possideatis, vim fieri veto». (D. 43.17.1. pr.; Гай. 4.110). - Претор говорит: «Запрещаю применять насилие, — и впредь вы да владеете, как владеете [теперь] теми строениями, о которых идет спор, если это владение не является насильственным, тайным или прекарно полученным друг от друга».

Строение формулы этого интердикта ясно определяет его характер. Пре­тор исходит из существующего положения («как владеете теперь»), запреща­ет насильственно изменять его в будущем, но ставит условием защиты, что­бы наличное владение не было порочным с точки зрения отношений сторон.

Гай утверждал, что целью интердикта об утверждении владения — uti possidetis — было определить заранее роли сторон в будущем процессе о собственности, установить, кто из спорящих являлся невладеющей сторо­ной и потому должен был взять на себя роль истца, и кто, как владелец, роль ответчика. Но Гай смешивал следствие с причиной. Последней было приме­нение издревле этого интердикта для облегченной охраны владения патрици­ев и плебеев на общественных землях (ager publicus). Владельцы этих земель до конца республики не имели исков о праве собственности, а когда, после 111 г. до н. э., получили его, продолжали пользоваться интердиктом ввиду его быстроты и удобства.

Исторически интердикт по uti possidetis возник раньше интердикта utrubi об охране движимых вещей. Плавт упоминает последний в комедии, относя­щейся к 200 г. до н.э. По-видимому, спорящие приносили спорные вещи (приводили рабов) к претору, который и объявлял сторонам своей интердикт, в котором обычно обещал признать владение за тем из них, кто провладел вещью большую часть последнего года. Формула этого второго интердикта гла­сила:

Praetor ait: «Utribi hie homo, quo de agitur, maiore parte huiuxce annl (пес vl nec clam nec precario ab altero) fuit, quo minus is eum ducat, vim fieri veto» (D. 43.31.1.pr.; Гай. 4.160). - Претор говорит; «Запрещаю применять насилие: против того, у кого из двух этот раб. о котором идет спор, пробыл большую часть этого года, не будучи сан насильственно, тайно или прекарно отнят другим, чтобы тот отвел его к себе».

Первое слово этого интердикта — utrubi (где из двух, у кого из двух) показывает, что он охранял не наличное владение во время издания интердик­та, а то владение из двух претендующих на него сторон, которое продолжа­лось большую часть последнего года, считая от издания интердикта. Побеждает владелец, в доме которого типичный предмет спора (раб) пробыл во владении больше времени, чем у другой стороны. В силе остается условие, чтобы более продолжительное владение не было порочным по отношению к более короткому. Если же Имела место такая порочность и владение рабом находилось в руках виновной стороны, то претор разрешал первому владель­цу «отвести его к себе в дом». Interdictum utrubi осуществлял таким образом функцию возвращения утраченного владении, т.е. рекуператорную. В праве Юстиниана это действие interdictum utrubi было отменено, и он отличался от interdictum uti possidetis только объектом.

Оба интердикта об удержании владения Гай называет еще запретительны­ми — prohibitoria, так как в формулах этих интердиктов содержалось преторское запрещение применять насилие — vim fieri veto; направленное против существующего фактического положения и лица, осуществляющего его (Гай. 4.142). Он характеризует их также как двусторонние — duplicia, так как в них претор обращался к обеим сторонам и оговоркой о незащите порочного владения, угрожал виновной стороне, вместо защиты, потерей владения (Гай. 4. 156). Это двустороннее действие интердиктов соответствовало характеру вла­сти претора (империй).

Interdicta recuperandae possessionis. Вторую группу владельческих средств защиты составляли рекуператорные интердикты. Они содержали ус­ловный приказ, обращенный только к одной стороне, как ответчику, почему Гай в противоположность двусторонним интердиктам первой группы назы­вает их простыми, simplicia (Гай. 4. 156). Приказ содержал предписание пра­вонарушителю, активному насильнику возвратить (restituere) потерпевшему неправомерно отнятые объекты. В эту группу входили два интердикта: de vi и de precario.

Насильственное вытеснение из владения земельным участком давало из­гнанному (vi deiectus) в течение года право требовать interdictum di vi о вос­становлении владения, кроме случаев, когда последнее было опорочено обыкновенным насилием — vis cottidiana самого просящего защиты. Этому обыкновенному насилию во II-I вв. до н.э. стали противополагать вооруженное vis armata и с помощью приведенных рабов, hominibus coactis, — частое явление в эпоху рабских восстаний, революций и разгара борьбы групп вну­три господствующей рабовладельческой верхушки. Преторы предоставляли защиту менее опасному для общественного спокойствия владельцу и, не об­ращая внимания на его обыкновенное насилие, давали интердикт против квалифицированного насильника. Ко времени Гая память об этой обстанов­ке утратилась, и он мотивирует такой характер интердикта (Гай, 4.155) реак­цией против дикости и крайности вооруженного насилия — propter atrocitatem delicti.

Текст интердикта передан Гаем:

Интердикт о возвраще­нии впадения обычно дается, если кто-нибудь будет насильст­венно выгнан из владения; ведь ему предлагается интердикт, начало которого гласит: «откуда ты насильственно выгнал его», с помощью которого тот, кто выгнал, вынуждается вос­становить ему владение вещью, если только тот, кто был вы­гнан, [сам] не владел от него вещью ни насильственно, ни тайно, ни прекарно. Ведь я безнаказанно изгоняю того, кто владеет от меня насильственно, или тайно, или прекарно.

Истцом, являлся всякий, кто утрачивал, вследствие насилия, юридическое владение земельным участком, а ответчиком, кто вытеснил истца, независимо от того, сохранялось ли владение за ним или он переставал уже владеть. Третьи лица, получавшие насильственно отнятое имение, не подлежали действию интердикта. Ответчику предписывалось возвратить владение и возместить убытки. Насильственное отнятие третьим лицом в интересах другого, без его поручения или согласия, влекло ответственность инициатора вытеснения за все, что ему досталось. В случае подобного поручения или согласия, давший его считался сам совершившим насилие.

В праве Юстиниана возражение о порочности владения вообще не допускалось и interdictum de vi действовал неограниченно в течение года. Рядом появился interdictum momentariae possessionis, действовавший в течение 30 лет в пользу отсутствовавшего владельца в лице всех его заместителей и да­же всякого гражданина (interdictum populare) против того, кто в данный мо­мент владел, хотя бы и не насильственно, имуществом. Оно подлежит немед­ленному возвращению.

Для возврата движимых и недвижимых вещей, предоставленных во вре­менное пользование до востребования, служил интердикт de precario — о прекарном владении. Давший в прекарий вещи истец имел то преимущест­во, что приказ о возврате не содержал оговорки о порочном владении, а потому был действительным и при недостатках владения самого просящего за­щиты.

Alt praetor: «Quod precario ab illo habes aut dolo malo fecisti, ut desineres habere, qua de re agitur id illi restituas» (D. 43. 26.2. pr.). -Претор говорит: «Что ты имеешь от него, в качестве прекария, или чем по злому умыслу перестал владеть и о чем идет спор, то ты ему возвратишь».

Ответчик по этому интердикту отвечал и в этом случае, если он умышлен­но перестал владеть объектом прекария, т.е. был не действительным, а фик­тивным владельцем — rictus possessor.