Приобретение права собственности по договору

Классификация способов приобретения права собственности. Рим­ляне разделяли способы приобретения собственности по историческому при­знаку принадлежности к цивильному праву или к праву народов. В система­тическом изложении их удобнее различать по признаку производного перехода права собственности от одних лиц к другим, и первоначального воз­никновения в лице данного приобретателя — впервые, или во всяком случае независимо от права предшественника. Обычно закон указывал, в каких слу­чаях имеет место такое первоначальное приобретение права собственности.

Переход собственности допускался только между лицами, способными отчуждать и приобретать имущество, и осуществлялся путем договоров и сде­лок в обороте между живыми (inter vivos), а также на основе сделок mortis causa, т.е. путем наследования по завещанию и отказов, а равно и пу­тем наследования по закону.

В классическом праве для договорного приобретения собственности при­менялись три способа mancipatio, in iure cessio и traditio.

В праве Юстиниана из них сохранилась только традиция. Каждая сделка, направленная на перенесение права собственности, требовала на стороне отчуждателя действительного наличия права собственности, так как иначе и другая сторона не могла приобрести этого права согласно правилу, формулированному классиками:

Ложное мнение приобретателя об отсутствии права собственности у отчуждателя не могло помешать переходу права собственности. Такое правило было высказано Сабином: plus in re est quam in existimatione mentis — больше значения заключается в самом деле, чем в представлении ума (D. 22.6. 9. 4). Исходя из этого критерия, были объявлены объективно неспособными к пе­редаче права собственности ворованные вещи — res furtivae. Этот порок вещей (vitium rei) снимался с них, если они снова проходили через руки собственника, даже без его ведома.

Необходимым условием договорного перехода права собственности являлось соглашение сторон о переходе и приобретении права собственности.

Mancipatio. Манципация была древним способом квиритского права, представлявшим вначале реальную передачу вещи путем обмена ее на це­ну перед пятью свидетелями и при содействии весовщика (libripens). Это была одновременно и купля, и передача, но акт разыгрывался, как внесудебное истребование своей вещи. «Этот раб мой» — авторитарно заявлял приобрета­тель и передавал отчуждателю в уплату за вещь слиток металла, для взвеши­вания которого и привлекался весовщик (Гай. 1.119 и ел.). Этот способ применялся в отношении всех объектов, входивших в число res mancipi. Первоначально передававшийся продавцом металл взвешивался реально, но позднее, с появлением чеканной монеты и по мере развития оборота, взвешивание стало представляться символическим, и ко времени Гая манципация превратилась в фиктивную продажу — venditio imaginaria. Порядок со­вершения манципации сделал ее пригодной для продажи в кредит, для даре­ний, установления приданого, так как позволял передавать продавцу в момент совершения сделки незначительную сумму (nummo uno).

Манципация предполагала наличие у сторон права на участие в обороте (ius commercii). Если отчуждатель не был собственником манципируемой ве­щи, а действительный собственник истребовал затем ее у приобретателя, то отчуждатель присуждался по иску последнего (actio auctoritatis) к уплате двойной цены, заявленной при манципации по аналогии с furtum (кражей). До Лабеона и все последующие приобретатели порочно переданной вещи подвергались такому же взысканию. Лабеон ввел положение о том, что по­следующие приобретатели могли отклонить от себя этот штрафной иск путем возражения о личной непричастности. Точно также ложное указание разме­ра продаваемого участка открывало место для иска actio de modo agri (иск о размере земли), по которому взыскивалась двойная цена недостающего ко­личества земли.

In iure cessio. Этот способ перенесения права собственности представ­лял собой мнимый судебный процесс: судебный процесс о собственности был приспособлен для цели перенесения права собственности (Гай. 2. 24. 96).

В качестве мнимого судебного процесса этот способ был доступен только лицам, допускавшимся к участию в римском процессе. Приобретатель требо­вал вещь, которую он приобретал, утверждая, что она принадлежит ему, отчуждатель не защищался или признавал право истца. Претор, перед которым осуществлялась эта процедура, в производстве in iure констатировал право истца и выдавал акт, подтверждающий волю сторон.

Traditio (передача). В качестве способа перенесения права собственности, традиция была усвоена правом народов — ius gentium — как составной частью римского права. Традиция состояла в передаче фактического владе­ния вещью от отчуждатеяя приобретателю. Передача эта была выполнением предварительного соглашения обеих сторон о том, что собственность перено­сится одним лицом на другое. В классическом праве применение традиции к res mancipi приводило к приобретению не квиритской, а лишь преторской бонитарной собственности. Возможно, что в древности традиция тре­бовала дополнительно еще истечения годового давностного срока для пере­несения права собственности. В послеклассическое время традиция вытесни­ла старые формальные способы и стала единственным способом передачи собственности.

Вероятно также, что первоначально традиция была реальной, торжест­венной сделкой. Отчуждатель — tradens, передающий — действительно и публично совершал передачу вещи приобретателю — accipiens. Введение в оборот недвижимых имуществ, а также тех способов передачи владения, которые ограничивались обозрением передаваемого участка, обменом заявлений сторон и передачей планов, — постепенно сгладили реальный харак­тер передачи, как акта. В классическом праве были известны и несколько уп­рощенные формы традиции: traditio longa manu, traditio brevi manu, constitutum possessorium, которые были дополнены вручением документа в праве Юстиниана. Они приравнивались к традиции в собственном смысле слова.

Для перенесения права собственности при помощи traditio имело значе­ние основание (iusta causa possessionis), no которому передача совершалась. Этим основанием должна была быть взаимная воля сторон отчудить и приоб­рести вещь. Она должна была предшествовать передаче вещи и последняя была лишь заключающим актом. Но для римлян этот предшествующий целевой акт согласования всегда представлялся в форме одной из существующих сде­лок: продажи, дарения, отказа и др., объясняющих и мотивирующих волю и цель сторон перенести собственность. Наличия одной из таких сделок бы­ло достаточно для юридического действия традиции. Такая сделка, лежащая в основании приобретения владения, носила название iustus titulus (законный титул)

Павел и Ульпиан строго держались требования целевого назначения пе­редачи и требовали, чтобы поставленная цель была достигнута.

Никогда голая [одна] передача не переносит собст­венности, но только в тех случаях, если ей предшествует продажа или какое-либо законное основание, в силу которого последовала передача.

Если я передам тебе деньги, намереваясь как бы подарить их, а ты принимаешь их как бы в заем, Юлиан пишет, что не существует дарения, но относительно займа следует рассмотреть обстоятельства, а я [Ульпиан] полагаю, что нет и займа, и тем более монеты не становятся собственностью принявшего, так как он принял [их] с другим намерением.

Восторжествовало, однако, мнение Юлиана, согласно которому традиция переносит право собственности на приобретателя и при недостаточности iusta causa. Правда, отчуждатель мог в этом случае вытребовать переданную вещь посредством иска о недолжном или неосновательном перенесении права — condictio indebiti, condictio sine causa, но все же право собственности переходило окончательно.

Когда мы согласны в отношении, по крайней мере, предмета, который передается, но расходимся в основаниях, то я не усматриваю, почему быт бы недействительной передача, например, если я буду думать, что я обязан передать имение тебе на основании завещания, ты же будешь думать, что тебе должны по стимуляции. Ведь если я передам тебе определенную сумму в качестве подарка, а ты примешь ее как бы в кредит, известно, что собственность переходит к тебе и [этому] не препятствует то, что мы разойдемся относительно основания дачи и принятия.

Доктрина Юлиана базировалась на старом формализме, но в то же время имела то преимущество, что она давала сделкам большую обеспеченность. Предоставлявшийся Юлианом личный иск (condictio) против приобретателя вещи по традиции, которая оказалась лишенной iusta causa, не мог быть предъявлен против последующих приобретателей вещи и не колебал прав, которые были на нее установлены в обороте.

Бывали при традиции случаи, когда приобретение права собственности откладывалось до времени более позднего, чем момент физической передачи. Так, при продаже, неуплата цены или непредоставление соответствую­щих гарантий, не наступление срока или условия могли задерживать по осо­бому соглашению переход собственности, хотя приобретатель — assignees уже фактически владел вещью. Ясно, что в течение этого неопределенного времени последний не мог перенести на других больше прав, чем имел сам.

Если приобретатель движимой вещи знал о недостатке основания передачи и все-таки воспользовался ею, то он совершал кражу, и опороченная таким образом вещь не переходила в его собственность (D. 47. 2. 43. pr.)

В отдельных случаях традиция являлась ничтожной в силу того, что ее causa противоречила закону или установленному порядку, например, при запрещенном дарении между супругами, или при дарении, не оформленном протокольным актом, предписанным императорскими законами.

Как сказано выше, передающий (tradens) должен был быть собственни­ком или быть управомочен на передачу собственности (например, залого­приниматель). Если отчуждатель после совершения традиции приобретет потом на нее собственность, или действительный собственник унаследует имущество передавшего, то традиция не становится сама по себе действи­тельной, так как вначале, при передаче, отсутствовало правомочие на ее совершение. Однако претор оказывал приобретателю содействие, предоставляя ему против предъявленного к нему иска возражение о продаже и передаче ве­щи (exceptio rei venditae et traditae).