Определение. Depositum est, quod custodiendum alicui datum est (D

Depositum est, quod custodiendum alicui datum est (D. 16. 3.1. pr.). -Depositum это то, что дано кому-нибудь на сбережение [на хранение].

D. 16.3.1.8.). - Если отданная банщику на сохранение одежда погибла, то различаются два случая: если за сохранение не было вознаграждения то хранитель несет ответственность по до­говору depositum и должен за dolus; если же хранитель получил вознаграждение, он отвечает по договору найма.

Из этих отрывков источников можно предварительно установить, что под именем depositum, поклажи, разумеется договор, по которому одна сторона (депонент, поклажедатель) передает другой стороне (депозитарию, поклажепринимателю) вещь для безвозмездного хранения.

Отличительные признаки. Отличительные признаки, характеризующие договор depositum, сводятся к следующим.

(1) Depositum — контракт реальный: обязательство из этого договора возникает re, т.е. посредством передачи вещи; одно соглашение о том, что изве­стное лицо обещает принять на хранение вещь другого лица, еще не устанав­ливало обязательство из depositum.

(2) Не требуется, чтобы поклажедатель был собственником отдаваемой на хранение вещи: можно заключить depositum и в отношении чужой вещи (например, находящейся у данного лица на сервитутом праве, по договору ссу­ды, в качестве заклада и т. д.). Марцелл (D. 16. 3.1. 39) считает, что даже раз­бойник или вор, отдавшие краденые вещи на хранение, recte depositi acturos:

они также заинтересованы в хранении вещей (кстати, заинтересован в этом и собственник, которому придется в дальнейшем отбирать свои вещи от вора).

Таким образом, поклажедателем может быть всякое заинтересованное лицо. Но не может быть отдана на хранение вещь, принадлежащая поклажепринимателю. «Кто позволяет оставить у себя на хранение свою же собственную вещь (или берет свою вещь в пользование) — говорит Юлиан, — не отвечает ни по actio depositi (по иску из договора о хранении), ни по actio commodati (по иску из ссуды)» (D. 16.3.15). «Не может быть ни залога на свою вещь, ни договора хранения, ни прекария, ни купли, ни сдачи себе внаймы» — повторяет Ульпиан (D. 50. 17. 45).

(3) Нормально предметом договора хранения (как и предметом ссуды) яв­ляется вещь индивидуально определенная. Однако, в римском праве допустили также и договоры о хранении вещей, определенных родовыми признаками; но передачу на хранение таких вещей нельзя признать соответствующей характе­ру данного договора: недаром depositum вещей, определенных родовыми при­знаками, обозначается как depositum irregulare, т.е. не обычный, не нормаль­ный вид договора, а какой-то особый, чрезвычайный.

(4) Цель передачи вещи — хранение ее поклажепринимателем. Поклажеприниматель не только не становится собственником вещи, он даже не является ее владельцем; он только держатель вещи на имя поклажедателя, не име­ющий права пользоваться вещью.

(5) Вещь может быть передана по договору depositum или на определен­ный срок или до востребования. Включение в договор срока хранения не су­щественно.

(6) По окончании срока хранения (а при бессрочном хранении — по заявлению поклажедателя) вещь, в соответствии с целью договора, должна быть возвращена поклажедателю, при том (в случае обычного, нормального depositum) именно та индивидуальная вещь, которая была принята на хранение.

(7) Существенным признаком depositum является его безвозмездность (этим признаком он отличается от договора найма).

Таким образом, договор depositum (нормальный) является реальным контрактом, по которому лицо, получившее от другого лица индивидуально определенную вещь, обязуется безвозмездно хранить ее в течение определенного срока или до востребования и по окончании хранения возвратить в целости и сохранности ли­цу, передавшему вещь на хранение.

Характеристика обязательства из depositum. Depositum не устанав­ливает равноценных, эквивалентных прав и обязанностей для той и другой стороны (как то имеет место, например, при купле-продаже, имущественном найме и т. д.). Поскольку depositum характеризуется признаком бесплатнос­ти хранения, поклажеприниматель не имеет такого же основного права тре­бования к поклажедателю, каким является требование поклажедателя о воз­врате переданной на хранение вещи в целости. Но depositum не является и таким последовательно односторонним договором, как mutuum (заем), где иск дается только одной стороне — заимодавцу.

Подобно договору ссуды, из depositum вытекает основное требование по­клажедателя о возврате вещи, защищаемое иском — actio depositi directa. Только в качестве случайного, сопутствующего при известных обстоятельствах, дается иск поклажепринимателю, именуемый actio depositi contraria, с помощью которого поклажеприниматель может взыскивать с поклажедателя убытки, если тот, давая вещь на хранение, допустил вину и причинил убыт­ки поклажепринимателю, не знавшему о пороках переданной вещи (напри­мер, дал на хранение больное животное, которое заразило скот поклажепринимателя, не знавшего о том, что передаваемое животное больно заразной болезнью).

Содержание обязательства, возникающего между сторонами из договора depositum, не отличается сложностью. На поклажеприниматель лежит обязанность хранить вещь в течение определенного времени и затем вернуть покла­жедателю: это — главное, основное обязательство из договора depositum. Без­возмездный характер хранения ослабляет требования, предъявляемые к хранителю: про поклажепринимателя говорят, что он custodiam поп praestat. Это выражение нельзя понимать в том смысле, что поклажеприниматель не отвечает за то, будет ли принятая вещь в сохранности или нет: поскольку он обязан вернуть принятую на хранение вещь, и это его обязательство является юридическим, защищенным с помощью иска, очевидно, он не может не отве­чать за целость и сохранность вещи.

Формула, что поклажеприниматель custodiam non praestat, правильно тол­куется в том смысле, что поскольку поклажеприниматель не извлекает из этого договора никакой для себя выгоды, хранит вещь безвозмездно, он в праве ограничиваться более элементарными мерами, хранить вещь, как это делают обычные, заурядные люди, а также должен принимать те меры, какие могут быть предусмотрены в договоре; принимать какие-либо специальные, более сложные меры для охраны вещи депозитарий не обязан. Он должен хранить вещь, как обыкновенный средний хозяин. Это значит, что поклаже­приниматель отвечает, если в его действиях, во всем его отношении к вещи проявлен dolus или culpa lata, и не отвечает, если его можно упрекнуть толь­ко в culpa levis (легкой вине).

Связь пределов ответственности поклажепринимателя с принципом без­возмездности договора поклажи, отмеченная выше, нередко приводится римскими юристами в объяснение того, что поклажеприниматель не отвеча­ет за culpa levis. Особенно подробно и ярко говорит на эту тему Гай: «Если тот, кому мы отдали на хранение какую-нибудь вещь, утратит ее neglegenter, т.е. по небрежности, он не будет нести за это ответственности (securus est). Гай мотивирует это так: «Quia enim non sua gratia accipit, sed eius, a quo accipit, in eo solo tenetur, si quid dolo perierit: neglegentiae vero nomine ideo non tenetur, quia qui neglegenti amico rem custodiendam committit, de se queri debet; magnam tamen neglegentiam placuit in doli crimen cadere» (D. 44. 7. 1. 5).

Юрист говорит: так как поклажеприниматель принимает вещь не в своем интересе, а в интересе того, от кого он эту вещь получил, то он и ответствен­ность несет только в пределах dolus, т. е. если вещь погибает вследствие его dolus; за небрежность он не отвечает, так как лицо, доверяющее хранение ве­щи небрежному другу, должно пенять на себя; впрочем, грубую небрежность принято ставить наравне с dolus.

Этим отрывком из сочинений Гая таким образом прямо подтверждается тот принцип, что именно ввиду безвозмездности договора хранения покла­жеприниматель не отвечает за особо внимательное, тщательное отношение к вещи; в этом смысле он custodiam non praestat; он не должен лишь намерен­но причинять вред поклажедателю (это — ответственность за dolus) и не дол­жен допускать грубой небрежности, culpa lata (эта категория dolo comparatur, и за нее поклажеприниматель также отвечает).

Употребленное в приведенном отрывке из Гая выражение — передача вещи на хранение «небрежному другу» отражает мельком древнейшую форму, служившую цели хранения. Договор поклажи, в качестве реального контрак­та, является сравнительно поздней формой договора, Между тем, несомненно, и в более древнее время римской жизни случаи отдачи вещей на хране­ние должны быть встречаться. Как же их оформляли юридически? Прямого юридического средства для этой цели не было. Поэтому прибегали к гораздо более сильному средству, а именно, вещь передавалась тому, который должен был ее хранить, — на праве собственности, с обязанностью (основанной на fides, на честности) вернуть после известного срока эту вещь обратно. Так как подобного рода передача вещи в собственность основана на полном доверии к получателю, то она называлась доверительной, фидуциарной; а так как та­кое доверие в подобного рода случаях всего чаще могло быть проявлено толь­ко в отношении друга, приятеля, то отсюда такая доверительная передача ве­щи в собственность направленная по существу на цель хранения, получила название fiducia cum amico (в противоположность fiducia cum creditore — в за­логовом праве,). Поэтому Гай и упоминает о «небрежном друге».

Этими историческими корнями depositum, быть может, объясняется та особенность acta depositi directa, что присуждение по этому иску (в случаях обращения с вещью не в соответствии с договором, например, в случае пользования вещью, принятой на хранение, а также в случае виновного невозвращения вещи) влечет для депозитария бесчестье (infamia). Это быть может, отголосок более старых времен, когда данное обязательство было еще не договорным, а деликтным, когда за нарушение доверия возлагалась ответственность по actio poenalis (штрафной иск): этим имелось в виду лучше обеспечить возврат вещи.

Смежные договоры. Ограниченная ответственность хранителя могла оказаться неудобной по обстоятельствам конкретного случая (особая ценность и важность отдаваемого на хранение имущества и т. д.). Отдающий вещь на хранение мог быть заинтересован в установлении более совершен­ных форм и методов хранения и более строгой ответственности хранителя. Для этой цели в его распоряжении были две правовые формы: он мог передать вещь на платное хранение, для чего заключить договор locatio-conductio, или же мог прибегнуть к договору поручения, mandatum, который, хотя и был безвозмездным, но в силу своеобразного понимания отношения обязывал лицо, принимающее на себя поручение, проявлять особую тщательность и заботливость при его исполнении: Ульпиан говорит, что р1еnius fuit mandatum habens et custodiae legem, т.е. договор мандата (в подобного рода случаях) был полнее, он включал в себя и условие отвечать за custodia, за тщательное сохранение вещи (D. 16. 3. 1. 19).

Обязанность личного хранения. По общему правилу поклажеприниматель обязан исполнять договор лично, т.е. лично хранить вещь. Только в исключительных случаях, когда того требуют особые обстоятельства дела, допускается передача поклажепринимателем хранения вещи другому лицу, но все-таки под личной ответственностью поклажепринимателя (в этом случае поклажеприниматель обязан передать поклажедателю свои иски против тре­тьего лица — D. 16. 3.16).

Возвращение вещи. По окончании хранения поклажеприниматель обязан возвратить вещь и все доходы, полученные от нее за время хранения (D. 16. 3.1. 24).

По общему правилу вещь возвращается там, где она находится; следова­тельно, расходы, связанные с доставлением вещи к поклажедателю, ложатся на него самого. Но это правило ограничено условием: если вещь оказалась в данном месте sine dolo malo (без злого умысла) поклажепринимателя (D. 16. 3. 12. 1). Отсюда напрашивается вывод: если депозитарий dolo (или вследст­вие culpa lata) перевез принятую на хранение вещь в другое место, он должен ее сдать обратно там, где принимал.

Actio depositi contraria. Обязанность поклажедателя, как уже отмечено выше, является случайно привходящей в отдельных случаях, а потому для поклажепринимателя не было создано основного (прямого) иска, а давалась actio depositi contraria. С помощью этого иска поклажеприниматель ищет с поклажедателя свои убытки, какие могут возникнуть вследствие того, что поклажедатель передал на хранение предмет, так или иначе причинивший вред поклажепринимателю, было ли то сделано поклажедателем намеренно или по его небрежности. Другими словами, если поклажедатель не предусмотрел угрожающей поклажепринимателю опасности, какую хороший хозяин предусмотрел бы: источники мотивируют такую ответственность поклажедателя тем, что поклажеприниматель принимает вещь не в своем интересе, а в интересе поклажедателя (D. 47. 2.62.5). Actio depositi contraria служит для принимателя также средством получить с поклажедателя на вознаграждение за те издержки на вещь, которые произведены по прямому указанию поклажедателя или являются по существу необходимыми издержками (например, прокорм принятых на хранение рабов, животных — D. 16. 3. 23). Необходимые издержки не должны ложиться на поклажепринимателя потому, что ему не принадлежит право пользоваться этими вещами.

Что касается издержек не необходимых, а только полезных, хозяйствен­но целесообразных, то вопрос об их возмещении является спорным; во всяком случае, в источниках нет прямого указания, что поклажеприниматель может переложить такие издержки на поклажедателя.

Depositum miserabile. Некоторые случаи поклажи имеют настолько своеобразные черты, что должны быть выделены в качестве специальных разновидностей этого контракта.

Так, иногда поклажедатель вынужден отдавать вещи на хранение во время пожара, землетрясения или другого бедствия, опасности, или ввиду вообще тяжелых условий, в которых оказался поклажедатель — depositum miserabile, несчастная или горестная поклажа (термин не римский). В преторском эдикте эти случаи были выделены в том смысле, что если поклажеприниматель, взявший вещь в поклажу при обыкновенных обстоятельствах, отвечал in simplum, т.е. в одинарном размере причиняемого им ущерба поклажедателю, то принявший вещь в поклажу во время мятежа, пожара, кораблекрушения и т.д. — отвечал в двойном размере.

Ульпиан, комментируя это место преторского эдикта, объясняет и оправдывает выделение таких особых случаев тем, что здесь поклажедатель доверяет свои вещи другому лицу не по своему желанию, а в силу необходимости, и в связи с этим — не тогда, когда признает нужным, а внезапно. Когда покла­жедатель при нормальных условиях отдает кому-то вещь, а тот потом ее не возвращает, то надо принять во внимание, что поклажедатель сам выбрал себе контрагента (fidem elegit) и должен отчасти пенять на себя. Когда прихо­дится устраивать свои вещи где-то в минуту тяжелой опасности, выбирать на­иболее подходящего поклажепринимателя, проявить должную осторожность и тщательность в выборе — некогда: приходится отдавать вещи, кому удаст­ся. Таким образом, ни в каком легкомыслии или незнании людей упрекать поклажедателя в этом случае нельзя. С другой стороны, тем тяжелее вероломство поклажепринимателя, не возвращающего вещь, отданную ему вследствие крайней необходимости (crescit perfidiae crimen, возрастает вина вероломства). Естественно, что для поклажепринимателя была установлена в этих случаях повышенная ответственность (D. 16. 3.1.1-4).

Эту норму нужно поставить в связь с отмеченной выше особенностью иска о возврате вещи, отданной на хранение, а именно, что поклаже­приниматель, который довел до того, что его приходится принуждать к воз­врату принятой на хранение вещи, подвергается infamia: передача вещей на хранение основана на доверии, оказываемом поклажедателем поклажепринимателю. Уклоняясь от возвращения принятой вещи, поклажеприниматель нарушает это доверие, fides, а это бесчестит человека.

Вероломный хранитель нарушает нравственные обязанности, а тем са­мым и связанные с ними религиозные требования; поэтому, такое веролом­ство влечет за собой infamia. Тем более суровый отпор должно было встретить лицо, принимающее чужие вещи на хранение в минуту несчастья или опасности для поклажедателя и затем отказом вернуть вещь вынуждающее его обращаться за судебной защитой.

Затруднительное положение, в котором находился поклажедатель, и обязанность свято хранить оказанное доверие, лежавшая на поклажепринимателе, сказывались еще на той процессуальной особенности, что (и при обычном depositum) против actio deposit! directa нельзя было ни предъявлять к зачету какие-либо встречные требования, ни задерживать возврат вещи до удовле­творения каких-либо претензий (ius retentionis) (С. 4. 34. 1. 11). К тому же, право собственности депонента, по установившимся взглядам, должно было стоять выше обязательственных требований хранителя.

Depositum irregulare. Специальную разновидность договора поклажи составляет так называемый depositum irregulare (необычная, ненормальная поклажа). Предметом поклажи в собственном смысле являются вещи инди­видуально определенные; обязанность поклажепринимателя состоит в том, чтобы хранить вещь, а по окончании срока хранения возвратить ту же самую вещь.

Допускалась, однако, возможность отдачи на хранение также денег и дру­гих вещей, определяемых родовыми признаками. Если эти вещи передава­лись в особом хранилище (ящике, шкатулке и т.п.), они тем самым получали индивидуализацию, и тогда никакого своеобразия контракта depositum - в этом не было. Если же заменимые вещи отдавались поклажепринимателю без какого-либо их обособления в некоторое целое, получающее значение инди­видуально определенной вещи, а непосредственно, то в результате их смеше­ния с однородными вещами поклажепринимателя полученные заменимые вещи становились предметом права собственности поклажепринимателя; на последнего в связи с заменимостью принятых вещей возлагалась в таких случаях обязанность возвратить не те же самые вещи, какие были поклаже-принимателем получены, а только такое же количество вещей такого же рода, какие были получены. Эта разновидность поклажи и носит название depositum irregulare, поклажа «не по правилам», «не обычно совершаемая», а особая, исключительная.

Depositum irregulare по внешности имеет много общего с договором займа: одинаковый предмет договора (заменимые вещи), переход права собственности на переданные вещи к лицу, получившему их, и вытекающее отсюда перенесение на получателя вещей риска случайной гибели этих вещей, а также обязанность возврата не полученных вещей, а только такого же количества ве­щей такого же рода. При всем этом внешнем сходстве контрактов depositum irregulare и mutuum между тем и другим контрактом остается существенная разница. Цель договора займа заключается в том, чтобы удовлетворить хозяйственную потребность заемщика, т.е. лица, получающего деньги или иные за­менимые вещи. При иррегулярной поклаже хозяйственное назначение и цель договора — прямо противоположны: услугу оказывает принимающий деньги или иные заменимые вещи.

Выделение случаев depositum irregulare встречается еще у такого старого юриста, как Алфен (I век до н.э.). Проводя параллели между различными договорами, юрист различает такие случаи, когда одно лицо дает на хранение другому лицу деньги так, что безвестная сумма передается neque clusa neque obsignata, т.е. не заключенная в каком-нибудь хранилище и не опечатанная, и противоположные случаи, когда передаваемые заменимые вещи обособлены от других однородных вещей так, что можно установить, какие вещи принадлежат одному, какие другому (quid cuiusque esset); в случаях первого рода возврату подлежит только та же сумма (tandundem), но не те же самые предметы, какие были переданы; в случаях второго рода — nоn potuisse nos per-mutationem facere, т.е. нельзя заменить переданные предметы другими, а нужно возвращать те же самые, какие были переданы (D. 19. 2. 31).

Договор поклажи денежной суммы с обязательством вернуть не idem, a tantundem, знают классические юристы Папиниан (D. 16. 3. 25), Павел (D. 16.3.26. 1) и др. Передача денег не взаймы, а в поклажу, у юриста Сцеволы выражается так: Viginti quinque nummorum, quos apud me esse voluisti (25 нум-мов, которые ты пожелал оставить у меня) (D. 16. 3. 28).

Выделение depositum irregulare в особую разновидность сделки, отличную от займа, сказывалось в некоторых специальных нормах римского права. Так, проценты, установленные не в форме стипуляции, а неформальным со­глашением, а также проценты за просрочку могли взыскиваться только при depositum irregulare, но не при займе (D. 16. 3. 25. 1; 26. 1; 28. 29. 1).

Другое различие в регламентации: присуждение по actio depositi directa при depositum irregulare, как и при обыкновенном depositum, сопровождалось для ответчика бесчестьем (infamia); при mutuum этого последствия не было (применялась лишь sponsio tertiae partis, стипуляционное обязательство упла­тить третью часть суммы займа, как бы в виде неустойки).

Секвестрация. Особый вид поклажи представляет собою секвестрация. В этом случае договор заключается в том, что несколько лиц отдают на хранение вещь с тем условием, чтобы она была возвращена тому или другому, в зависимости от того, как сложатся в дальнейшем обстоятельства. Павел говорит:

Proprie autem in sequestra est depositum, quod a pluribus in solidum certa condicione custodiendum reddendumque traditur (D. 16. 3. 6). -В собственном смысле е качестве секвестра передается на хра­нение вещь, передаваемая несколькими лицами солидарно для хранения и возврата на определенных условиях.

Главнейший случай секвестра — передача на хранение вещи, о которой идет спор, например, — процесс о праве собственности. Стороны могут не доверять друг другу и протестовать против оставления вещи у другой стороны, пока не разрешен вопрос, кому же вещь принадлежит. В этом случае до разрешения спора вещь изымается из владения спорящих и передается какому-то нейтральному лицу, у которого она должна оставаться до конца спора (D. 16.3.17. pr.). Африкан рассказывает о таком случае, когда продавец и по­купатель, не доверяя друг другу (quod invicem parum fidei ЬаЬегеп1),отдают в поклажу и товар, и покупную цену; это — другой случай секвестрации (D. 46. 3. 39). Гай дает третий пример применения секвестрации: сонаследники не могут договориться, у кого должны находиться вещи до окончательного раздела; тогда нужно избрать какого-нибудь приятеля, которому верят все сонаследники, и оставить у него эти вещи (elegendus est amicus, apud quern depo-nantur) (D. 10. 2. 5).

На случай секвестрации преторский эдикт содержал даже специальный иск sequestraria depositi actio (этот иск назван, например, в Дигестах, 4. 3. 9. 3).

Секвестору может быть предоставлено право не только хранить имущество, но и управлять им; тогда он выступает не только в качестве поклажепринимателя, но и доверенного. Во всяком случае, поскольку секвестор держит вещь не на имя определенного поклажедателя, а на имя того или другого из нескольких лиц, за кем эта вещь будет признана, за секвестором признают юридическое владение вещью, ибо если бы его считать за детентора, было бы неизвестно, от чьего же имени он держит вещь, и, следовательно, кто мог бы защитить фактическое обладание вещью от самоуправных посягательств на нее.

Передача вещи секвестору возможна не только по договору сторон, но и по определению суда.