История журналистской профессии

Невозможно сейчас представить жизнь без журналистики, а значит, и без журналистов. Мы начинаем день с чтения газеты или просмотра новостей по телевизору. Непрерывно работает радио­приемник. Любимых журналистов узнаем по голосам. Вечером идем на свидание с ними по телевизору. С одними соглашаемся, с дру­гими спорим. Журналисты в парламенте и в правительстве. Журна­листы в Чечне, Афганистане и Иране. Журналисты на светских раутах и в трущобах. И кажется, что журналистика была всегда. Но удивительно: этой профессии только 300 лет. Знаменательную дату, выход первой печатной газеты петровских «Ведомостей», мы празд­новали в 2003 г.

А может быть, эта профессия действительно была всегда, только форма информации менялась и лики информаторов были други­ми? Может быть, не случайно в Библии сказано: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог». Космос, живая и неживая природа пронизаны информацией, она как бы разлита в природе. Ученые, сторонники атрибутивистской теории информа­ции, считают ее неотъемлемым, существенным свойством (атри­бутом, отсюда и название) Вселенной и полагают, что она посто­янно циркулирует в мироздании и человеческом сообществе.

Еще древние философы говорили о колоссальной креативной, созидающей силе информации, Логоса, Слова, первоидей, пер-восмыслов, называя их разными понятиями (Нус, Ноумен, Пара­дигма, Архетип, Монада, Эйдос, Дао, Манас и т.п.). Современ­ные открытия естественных и гуманитарных наук во многом под­тверждают идеи классиков философии о сущности информации. Очевидно, мы на пороге великого переворота в науке и филосо­фии, который ученые называют научной революцией. Многие ис­следователи склоняются к мысли, что основой этого переворота будет представление о решающей роли информации во всех про­цессах зарождения и функционирования человечества, о призна­нии информации мировой константой.

Если исходить из таких предпосылок, пока в некотором роде гипотетических, то следует признать, что профессия информа-

ционного посредника — медиатора действительно является древ­ней, как мир. И тогда, как считают некоторые историки, мифоло­гических вестников богов можно условно признать прародителями современных журналистов.

Мифологические информационные боги, вестники верховных богов, существовали практически у всех народов. Они, по преда­нию, осуществляли связь между богами и людьми. У греков это Гер­мес, у римлян — Меркурий, у египтян — Тот, у скандинавов — Один, у восточных народов — Будда или Фо. В русской ведической мифологии аналогичным богом можно считать бога мудрости Веле-са и вещую птицу Гамаюн, в христианской философии — арханге­лов, ангелов и прочих представителей ангельской иерархии.

Самым интересным среди этих мифологических фигур был Гер­мес — сын Зевса и нимфы гор Майи. Он почитался греками как вестник богов, покровитель путников (вспомним гомеровскую «Одиссею»), был богом торговли и скотоводства, проводником душ в иной мир. Изображался Гермес в крылатых сандалиях с зо­лотым жезлом — кадуцеем, который якобы обладал магической силой усыплять и побеждать людей. Именно во сне смертные, по мифологии, воспринимали мысли и волю бога. Короче, Гермес осуществлял функции связи, коммуникации, обмена информа­цией, товарами, обмена земного существования на иноземное, выполнял функции посредника, главным образом информацион­ного. Его называли богом перепутий.

В «Диалогах» Лукиана Гермес жалуется своей матери Майе на множественность и непосильность дел, которые на него взвалил отец: «Едва успеваю привести в порядок места для возлежания и устроить все, как следует, нужно являться к Зевсу и разносить по земле его приказания, бегая без устали туда и обратно... И ужаснее всего то, что я, единственный из всех богов, по ночам не сплю, а должен водить к Плутону души умерших, должен быть проводни­ком покойников и присутствовать на подземном суде. Но моих дневных забот еще мало; недостаточно, что я присутствую на па­лестрах, служу глашатаем на народных собраниях, учу ораторов произносить речи. Устраивать дела мертвецов — это тоже моя обя­занность». Здесь к перечисленным обязанностям присоединяется роль глашатая, учителя ораторов, прямо связанная с информаци­онной деятельностью. Главный эпитет Гермеса — «словесный», или «рациональный». Он считался мастером диалога, умения говорить речи, толковать различные смыслы и значения.

Женским аналогом Гермеса в греческой мифологии была бо­гиня радуги Ирида — воплощение целостности мира (не потому ли

журнализм так многоцветен, всеохватывающ, вмещает в себя как бы все цвета спектра?).

В древнеримской мифологии вестником богов, мудрецом, по­кровителем наук и ремесел, знатоком небесных тайн и проводни­ком душ в иной мир, богом торговли был крылатосандальный Меркурий (от лат. тепе — товар). Меркурий, как и Гермес, посред­ник обмена, передачи и перехода из одного состояния в другое. Он, по преданию, передает богам молитвы людей, а людям по­слания богов. Меркурий — бог красноречия и договоров, покрови­тель гимназий — школ борцов, потому что борьба состоит в пере­даче сил. Меркурию приписывают изобретение азбуки и обучение людей письму и ораторству. К нему обращались за тем, чтобы он одарил даром памяти и речи. В одном орфическом гимне говорится о многочисленных обязанностях Меркурия и обращениях к нему: «Любимый сын Майи и Юпитера, бог путешественников, послан­ник бессмертных, обладатель обширного сердца, строгий цензор человечества, остроумный бог, принимающий тысячу видов, убий­ца Аргуса, бог с крылатыми ногами, друг человечества, покрови­тель красноречия, ты, любящий хитрость и борьбу,- переводчик со всех языков, друг мира, счастливый бог и бог полезный, покрови­тель труда и помощник в людских бедствиях, выслушай мои мо­литвы, даруй мне счастливый конец моего существования, удачу в моих трудах, ум, одаренный памятью, и дар красноречия».

В греческой и римской мифологии эти основные боги-вестни­ки Гермес и Меркурий были дополнены плеядой муз (греч. musa — мыслящая). Вначале их было три: Мелета — размышление, Мне-ма — память и Айода — песня. Гесиод называет уже девять дочерей Юпитера и богини памяти Мнемосины (Мнемозины). Каждая из муз ведала какой-то областью науки и искусства. Назовем тех, кто имел отношение к информации: Клио — муза истории, Каллио­па — эпоса, Эрато — любовной поэзии, Эвтерпа (Евтерпа) — лирической поэзии и музыки, Полгимния (Полимния) — крас­норечия и гимнов.

В противоположность музам — покровительницам искусства и жизни, сирен в древности называли музами смерти. Когда сирены осмелились состязаться с музами, по преданию, они были ими побеждены и ощипаны. Поэтому музы часто изображаются с перь­ями на голове. Сирены, сладокоголосые полуженщины, полупти­цы, относятся к хтоническим (земным, природным в широком смысле слова) демоническим существам. Гомер в XII песне «Одис­сеи» описывает их как первых земных вестовщиц, которые расска­зывали путешественникам обо всем, что происходило на свете:

Здесь ни один не проходит с своим кораблем мореходец, Сердцем усладного пенья на нашем лугу не послушав; Кто же нас слышал, тот в дом возвращается, многое сведав. Знаем мы все, что случилось в Троянской земле и какая Участь по воле бессмертных постигла троян и ахеян; Знаем мы все, что на лоне земли многодарной творится.

Мифологического египетского Тота называли языком (Сло­вом) бога Птаха. Тот изображался с головой ибиса и считался бо­гом мудрости, счета и письма, «владыкой времени», вестником богов и писцом. Он записывал дни рождения и смерти людей, вел летописи, управлял всеми языками. По преданию, Тот изобрел письменность, занимался учреждением образования, наук и ис­кусств, писал священные книги, был покровителем ученых и про­светителей, научил людей считать и писать. Кроме того, Тот счи­тался победителем стихий и злобных демонов

Верховный скандинавский правитель — Один (Вадан) (др.-исл. odinn, лат. vates— провидец, поэт).У него были свои информато­ры — вороны, которые летали по земле и собирали новости. Один — Мутин — помнящий собирал факты (предшественник репортер­ства?); другой — Хугин — думающий, анализирующий то, что ви­дел (его можно уподобить аналитику, комментатору).

Вообще крылатые, в том числе и вороны, утки, лебеди, гуси, голуби, были в древности символами информации. Утка, напри­мер, несет золотое яйцо, из которого рождается вселенная. В этом ряду и российская вещая мудрая птица Гамаюн — посланница сла­вянских богов, их глашатай, предвещательница будущего. О ней очень выразительно написал А. Блок в стихотворении «Гамаюн, птица вещая» (так названа картина В. Васнецова):

На гладях бесконечных вод, Закатом в пурпур облеченных, Она вещает и поет, Не в силах крыл поднять смятенных... Вещает иго злых татар, Вещает казней ряд кровавых, И трус, и голод, и пожар, Злодеев силу, гибель правых. Предвечным ужасом объят, Прекрасный лик горит любовью, Но вещей правдою звучат Уста, запекшиеся кровью!..

Низшими божествами, или духами, у древних греков считались демоны, у римлян — гении, у славян — ангелы. Они трактуются как личные информационные посредники человека.

Гений (лат. genius от gens — род, gigno — рождать, производить) — прародитель рода считался как бы личным информационным вест­ником каждого человека. По преданию, гении рождаются вместе с человеком и руководят всеми его делами.

Демон (греч. daimon — божество, дух) в греческой мифологии выполняет те же функции. В диалоге Платона «Пир» Сократ приво­дит слова Диотимы о роли демонов: «Быть истолкователями и по­средниками между людьми и богами, передавая богам молитвы и жертвы людей, а людям наказы богов и вознаграждения за жертвы. Пребывая посередине, он заполняет промежуток между теми и другими, так что мир связан внутренней связью. Не соприкасаясь с людьми, боги общаются и беседуют с ними посредством демо­нов и наяву, и во сне».

Первоначально гении и демоны могли быть и злыми, и добры­ми, только позднее за одним термином закрепилось положитель­ное значение, за другим — отрицательное. Демон стал считаться злым духом, хотя в поэзии, например у Лермонтова, он не одно­значен, двулик:

То не был ангел-небожитель,

Ее божественный хранитель:

Венец из радужных лучей

Не украшал его кудрей.

То не был ада дух ужасный,

Порочный мученик — о нет!

Он был похож на вечер ясный:

Ни день, ни ночь, — ни мрак, ни свет!

Сущность Демона поэт выражает лаконично: «Я цель познанья и свободы».

В христианской традиции вестниками, информаторами, про­светителями были ангелы (греч. — вестники), в частности арханге­лы, среди которых особо следует выделить Михаила, Гавриила и Рафаила.

Михаил («кто как бог») — архистратиг, предводитель небесно­го воинства, выступает и в функции вестника, ангела-писца, за­носящего имена праведников в книгу, учителя людей.

Гавриил («сила Божья») — один из старших ангелов, вестник, назначение которого раскрывать смысл пророческих видений и ход событий. Он, по преданию, предсказал рождение Иоанна Кре­стителя и явился к деве Марии, чтобы сообщить о появлении Христа. В рыцарском эпосе «Песни о Роланде» Гавриил возвещает Карлу Великому происходящие события, посылает ему вещие сны.

Рафаил («исцели, Боже») — по преданию, один из семи выс­ших ангелов-архангелов, летописец, вестник, ангел-целитель. 12

В «Потерянном рае» Дж. Мильтон называет его «небесным лето­писцем».

Именно с просветительством, передачей информации из выс­ших сфер низшим для познания, самопознания, осознания своего места в мироздании и своего поведения в соответствии с его зако­нами связаны фигуры мифологических информационных вестни­ков. Это краткое знакомство с мифологическими вестниками мо­жет помочь нам понять земное назначение журналистской про­фессии.

Но все, о чем мы говорили до сих пор, — это только подходы к истории информационной медиации, это как бы представление о ее генезисе, к тому же мифологическое. Пора познакомиться с действительными предшественниками информационных медиато­ров. Роль реальных земных вестников нередко в древности испол­няли пророки (восходит к слову речь, реку). К ним можно отнести греческих философов Пифагора, Сократа, Платона, а также осно­вателей философско-религиозных учений — Конфуция, Лао-Цзы и др. Информационно-коммуникативные функции как бы спусти­лись на землю, были переданы от богов и духов людям.

Особый слой посредников между богами и людьми в древнос­ти составляли прорицатели, оракулы (от лат. oraculum — изречение, пророчество, которое восходит к огаге — говорить) — жрецы, да­вавшие ответы на многие животрепещущие вопросы, прорицания, якобы исходящие от богов. Одним из широко известных прорица­телей Греции, по преданию, был Трофоний, сын Аполлона, ко­торый давал предсказания в Лайбодейской пещере. Но, пожалуй, самой большой популярностью славился Дельфийский оракул Аполлона. Прорицательницы-пифии сидели над расселиной скалы (в которую, по преданию, брошен побежденный Аполлоном змей Пифон) и, входя в состояние транса, как считалось, принимали непосредственно от бога вести и передавали их людям.

Прямыми предшественниками информаторов были в древнем обществе ораторы (корень слова тот же, что и у оракулов).

Об ораторским искусстве как прообразе публицистической дея­тельности писала в своей книге «У истоков публицистики» В. В. Уче-нова. По ее мнению, именно ораторы, владеющие красноречием как средством политической деятельности, а не риторы (знатоки теории красноречия, правил речевого мастерства) — истинные предшественники журналистов. Она считала, что великие ораторы Древности, в особенности Демосфен и Цицерон, были в первую очередь политическими и общественными деятелями. «Наиболее яркие ораторские произведения этих авторов связаны с острейши­ми политическими испытаниями, выпавшими на долю их поколе-

ний. Для Демосфена — это борьба сначала с угрозой, а затем с реальностью македонского завоевания афинского полиса, для Цицерона — подавление антигосударственного заговора Катили-ны в 63 г. до н.э. и противостояние окончательному распаду рес­публики после падения диктатуры Цезаря в 44 г. до н.э.»*. Публи­цистика как ветвь журналистики тесно связана с ораторским ис­кусством, с политическим информированием, со стремлением правителей, представителей власти распространять как можно бо­лее широкому кругу суть своей политики.

Правители, желающие донести до народа свои приказы и рас­поряжения, прибегали к помощи глашатаев-гонцов или письмен­но обнародовали свои повеления. Устная коммуникация, устное ин­формирование так же стары, как мир, но с выделением особого слоя гонцов, глашатаев она становится профессиональной дея­тельностью.

Роль информаторов поневоле выполняли и путешественники, странники, воины, побывавшие в других странах. Безымянные составители различных текстов и писцы, которые вырубали ка­менные летописи в Вавилоне, Египте, писавшие берестяные гра­моты на Руси, тоже были предтечами журнализма, поскольку за­нимались сбором и передачей информации, фиксируя ее тем или иным путем.

В Древнем Риме богатые люди имели своих личных информа­торов. К. Бюхер, написавший исследование о происхождении газе­ты, приводит случай, когда Цицерон, уехавший на консульство в провинцию, нанял в Риме специального человека, сообщавшего ему регулярно столичные новости, сенатские постановления, бас­ни, слухи. Знатные римляне держали в качестве своеобразных кор­респондентов рабов или вольноотпущенников, которые по хода­тайству заказчиков имели доступ на заседания сената.

Но временем зарождения собственно информационной профес­сии, как специальной деятельности по периодическому публично­му распространению информации, исследователи справедливо считают издание цезаревских газет «Acta senatus» — вести с заседа­ний сената и «Acta diuma populi Romani» — последние известия для римских граждан. Их выставляли в виде гипсовых оттисков на пло­щадях и улицах Древнего Рима в I в. до н.э. для всеобщего обозре­ния и рассылали в провинции. Сам Цезарь, по свидетельству Све-тония, был крупнейший римский писатель и публицист.

История сохранила нам названия должностей людей, которые занимались изданием этих газет. Составление текстов поручалось сначала квесторам, должностным лицам, ведающим финансовы­ми и судебными делами. Затем отбирать информацию стали пре­фекты государственного казначейства. К. Бюхер сообщает, что ма­териал для этих изданий собирал специальный чиновник (procurator ob actis) из сословия всадников (среднее сословие, способное со­держать коня). Всадник получал право надзора за изданиями тог­да, когда становился трибуном легиона. Размножали тексты для заказчиков специальные писцы.

Предтечи профессии в устном информировании — глашатаи известны во всех странах. В Москве новости выкрикивались на Ива­новской площади, в Англии новостями обменивались в кофей­нях, а информаторов называли кэдии. В Германии новости разно­сили бродячие музыканты — шпильманы, которые часто снабжали свои сообщения едкими комментариями (не зарождение ли это критического и синтетического журнализма, который впоследствии реализовался в радио- и тележурнализм?).

Но настоящую репортерскую деятельность развернули фран­цузские нувеллисты (лат. nove — новое, novitas — новость). Перво­начально люди, склонные к обмену новостями, просто собира­лись для общения на улицах и площадях Парижа. Затем наиболее предприимчивые и способные к поиску информации сделали это своей профессией. Они завели специальные бюро новостей, где размножали необходимую информацию для богатых парижан и провинциальных заказчиков. Такие бюро новостей — прообразы редакций появились в Германии, Италии и других странах. Они занимались «добыванием и продажею заинтересованным людям сведений о торговых делах, о прибывающих и отбывающих судах, о безопасности дорог и политических событиях»*.

Наряду с появлением такой профессионально-репортерской и комментаторской ветви предшественников журнализма информа­ционные потоки шли от летописцев-историков, ученых-популяриза­торов, религиозных проповедников, гуманистов-просветителей, лите­раторов-публицистов. Все они самым непосредственным образом способствовали зарождению и формированию журналистской про­фессии, сливаясь, словно ручейки, в единое могучее русло жур­нализма — самого мощного и полифункционального явления со­циальной жизни.

Однако, естественно, журнализм мог развернуться только с появлением печатных периодических изданий, которые в Европе

* Ученова В. В. У истоков публицистики. М., 1989. СП.

Бюхер К. Происхождение газеты. СПб., 1896. С. 17.

возникли через сто, а в России через двести лет после изобретения в XV в. И. Гутенбергом печатного станка. Подробный анализ разви­тия профессии в «печатное время» не входит в задачи данного курса. Этому посвящено несколько дисциплин по журналистике, читаемых на соответствующих факультетах в вузах.

И все-таки очень кратко проследим развитие журналистской профессии в России, ибо самые общие ее процессы отчетливо проявились в отечественном журнализме.

В России еще до появления петровских «Ведомостей» был обы­чай переводить и переписывать новости из заграничных источни­ков: немецких, голландских, польских, шведских и др. Они посту­пали в Посольский приказ, где дьяки и подьячие выбирали извес­тия, переводили их, заносили на длинные листы бумаги — свитки и из них составляли «Вестовые письма» или «Куранты» (от фр. courant — текущий). Источниками новостей служили также письма русских, живущих за границей или путешествующих там. Рукопис­ная газета готовилась для царей Михаила Федоровича, Алексея Михайловича. Эта так называемая газета, как правило, была в од-ном-двух экземплярах, читалась вслух царям и пряталась в приказ Тайных дел.

Петр I сам знал европейские языки, читал иноземные газеты, и ему незачем было издавать такого рода переводную газету. Зато остро требовалось издание, в котором он мог бы пропагандиро­вать свои преобразования, давать информацию о правительствен­ной политике, военных делах, новостях в стране и за рубежом. 15 декабря 1702 г. он подписал приказ о печатании первой русской газеты «Ведомости», и 17 декабря, 300 лет назад, вышел ее пер­вый номер. В разных учебниках, правда, встречаются разные даты, поскольку то был рубеж года. Одни считают временем выхода га­зеты печатание пробного номера, другие — первого номера; одни называют даты по старому стилю, другие — по новому. Сейчас мы празднуем День русской журналистики 14 января и считаем эту дату днем выхода первой русской печатной газеты в 1703 г.

Кто же выпускал первую газету и кто может носить имя первых русских журналистов? Сам Петр редактировал газету, писал для нее, отбирал материалы к очередным номерам, правил тексты, стараясь достичь доступности изложения. Однако первым офици­альным редактором был директор Печатного двора в Москве поэт Федор Поликарпов. В его задачи входило редактирование текстов, отбор материалов, обработка иностранных переводов, которые доставлялись из Посольского приказа. Он добывал известия из дру­гих ведомств, занимался корректурой, следил за версткой матери­алов в газете. 16

Начальник Монастырского приказа — И. А. Мусин-Пушкин со­бирал от приказов (государственных учреждений) сообщения об их деятельности и посылал на Печатный двор для публикации.

Когда «Ведомости» перевели в Петербург, редактором стал ди­ректор петербургской типографии Михаил Абрамов

В 1719 г. Коллегия иностранных дел, после гражданских реформ Петра пришедшая на смену Посольскому приказу, назначила от­ветственным за «Ведомости» переводчика Бориса Волкова. С ним стал работать и Яков Синявич, которого историки считают пер­вым русским репортером, потому что он давал хронику придвор­ной жизни и информацию о деятельности коллегий.

Положение литераторов в петровские времена было сродни подневольному. Их обязывали к назначенному сроку написать про­изведение в том жанре и направлении, как того желал царь или ближайшие придворные. «Исправных и податливых награждали деревнями с крестьянами, табакерками и червонцами, а... неис­правным делались внушения, замечания, выговоры, по их спинам иногда ходила историческая дубинка, по щекам раздавались... все­милостивейшие пощечины»*.

И после Петра литературный труд еще долго не изменял своей казенной организации. «Литераторы были чиновниками на жало­вании, литературная профессия — службою, литературные специ-\_л алисты делились по департаментам и столам»**. ^г-1 Положение литератора, журналиста в России, особенно если '^ он защищал прогрессивные взгляды, было очень тяжелым. Еще в г,- XIX в. подсчитали, что верноподданные литераторы жили в сред--г нем 70 лет, а прогрессивные, выступавшие против беззаконий властей — много меньше. Все они познали на себе унизительное положение, гонение властей, преследование цензуры, «усекнове­ние» свободного вольнолюбивого слова. История знает имена вы­дающихся литераторов-журналистов, прекрасных публицистов. Радищев, Герцен, Пушкин, Белинский, Некрасов, Салтыков-Щедрин на себе испытали все тяготы тогдашнего подцензурного журнализма.

Эпоха начала журналистской профессии в России и других стра­нах — это эпоха персонального журнализма, когда газету или жур­нал издавал узкий круг лиц, а иногда и один человек, который-нередко являлся и учредителем, и владельцем, и издателем, и ре­дактором, и автором своего издания.

* Панов А. В. Некоторые неблагоприятные условия литературного труда в Рос­сии // Образование. 1900. № 7-8. С. 23.

** Шишков С. Титгратурный труд п Рпггии // Псп" 1875. № 8. С. 3.

2-927

Массовым журнализм стал после отмены крепостного права. Массовым и по тиражам, по количеству читателей, и по числу журналистов в редакциях, когда последние постепенно становят­ся коммерческими предприятиями, финансируемыми не только официальными властями, но и частным капиталом. С развитием свободы предпринимательства и расширением рынка печатной продукции количество изданий резко возросло и стала широко распространяться провинциальная печать. Растет число газет и журналов, которые стараются удовлетворить интересы разнооб­разных групп читателей. Коммерческая выгода заставляет выпус­кать массовые бульварные газеты, рассчитанные на невысокий вкус обывателя. Увеличиваются рекламные отделы.

Соответственно этим изменениям и существованию разных типов изданий выделяются и два типа журнализма — солидный, серьезный и желтый, бульварный. Беспринципные, готовые на­житься на любом скандале и сенсации, пользующиеся пером как ключом к денежному сейфу, шантажисты и клеветники — таковы характеристики журналистов бульварной прессы.

Сотрудники редакций часто комплектовались из случайных людей, искавших в газете заработка. В России до начала XX в. не было ни одного учебного заведения, которое готовило бы журна­листов.

Правовое положение журналистов, как пишет об этом Б. И. Есин, было в то время жалким. «Ни в одном законе государства права представителей печати не были предусмотрены. Администраторы различного ранга могли потребовать недопущения в печати статей и заметок, казавшихся неугодными, предосудительными... Не уди­вительно, что такие условия толкали некоторых из них на унизи­тельные поступки, заставляли сводить личные счеты»*.

Особенно тяжело было работать в провинции: «Журналист ра­ботал по 15-ти часов в сутки и месяцами питался чаем да черствой колбасой»**. Нужных людей набирали к сезону подписки, а когда тираж был набран, могли снова уволить. Крайне бесправными и неуважаемыми были репортеры. В «Биржевых ведомостях», где от­дел хроникеров занимал второй этаж, а остальные редакции на­ходились на третьем, одно время висела табличка: «Хроникерам вход в редакцию воспрещен».

Очень выразительный портрет типичного скандального репор­тера Шлепкина написал А. Чехов в рассказе «Два газетчика». Этот Шлепкин может извлечь выгоду из любой темы, даже о выеден­ном яйце:

Чем, по-твоему, плохо выеденное яйцо? Масса вопросов! Во-первых, когда ты видишь перед собой выеденное яйцо, тебя охватывает негодова­ние, ты возмущен! Яйцо, предназначенное природою для воспроизведе­ния жизни индивидуума... понимаешь? жизни!., жизни, которая, в свою очередь, дала бы жизнь целому поколению, а это поколение тысячам будущих поколений, вдруг съедено, стало жертвою чревоугодия, прихо­ти! Это яйцо дало бы курицу, курица в течение всей своей жизни снесла бы тысячу яиц... — вот тебе, как на ладони, подрыв экономического строя, заедание будущего! Во-вторых, глядя на выеденное яйцо, ты радуешься: если яйцо съедено, то, значит, на Руси хорошо питаются... В-третьих, тебе приходит на мысль, что яичной скорлупой удобряют землю, и ты советуешь читателю дорожить отбросами. В-четвертых, выеденное яйцо наводит тебя на мысль о бренности всего земного: жило и нет его! В-пя­тых... Да что я считаю? На сто нумеров хватит!

Когда его коллега (по рассказу) Рыбкин, не дослушав прияте­ля, повесился оттого, что все «кругом друг друга едят, грабят, топят, друг другу в морды плюют», «Шлепкин сел за стол и в один миг написал: заметку о самоубийстве, некролог Рыбкину, фельетон по поводу частых самоубийств <...> и еще несколько других статей на ту же тему. Написав все это, он положил в карман и весело побе­жал в редакцию, где его ждали мзда, слава и читатели»*.

Нельзя, конечно, представлять дело таким образом, будто ре­портерские отделы были сплошь заполнены сомнительными лич­ностями. Дореволюционная журналистика знала замечательных репортеров-профессионалов (взять того же Гиляровского), масте­ров своего дела, умеющих быть «мобильными, находчивыми, ост­роумными и подчас смелыми людьми... Они умели анализировать психологические (но не социальные) мотивы поведения отдель­ных людей, они особенно гордились достоверностью своих мате­риалов»**.

Один из лучших российских журналистов, король фельетона Влас Дорошевич писал о профессии репортера с большим уваже­нием. Он отмечал, что она составляет «фундамент газетного дела», хотя за репортерами тянется дурная слава с тех времен, когда их, «грязных, нечесанных, немытых не пускали дальше передней»,

* Есин Б. И. Краткий очерк развития газетного дела в России XVIII—XIX веков. М., 1980.

** Волков А. И. По газетному морю. М., 1926. С. 78.

* Чехов А. П. Поли. собр. соч. М., 1946. Т. 4. С. 406.

** Есин Б. И. Краткий очерк развития газетного дела в России XVIII—XIX веков. С 49.

когда они «подслушивали разговоры, сидя под столом, потому что их никуда не пускали, и их никуда нельзя было пускать». Он говорил о необходимости поднять престиж профессии репортера, чтобы каждый из них мог громко, открыто, с гордостью и досто­инством сказать: «Я репортер»*.

Существенно изменилась профессия после Октябрьской рево­люции. Поменялся строй, изменилась журналистика, другими ста­ли требования к журналисту, который должен был стать идеоло­гическим проводником и пропагандистом решений партии. Есте­ственно, старые журналисты ушли из газет, их не взяли в штат, да многие из них и сами не захотели служить новой власти. Иные эмигрировали, кто-то нашел другую работу. Многие стали просто литправщиками, поскольку новые пролетарские кадры были ма­лообразованными. Газеты испытывали нехватку кадров. Небольшая группа блестящих публицистов ленинской школы ушла на партий­ную и советскую работу.

Кризис газетчиков был налицо. И тогда VIII съезд партии, со­бравшийся в 1919 г., особое внимание уделил комплектованию редакций кадрами. Он предложил всем партийным организациям выделить для обслуживания печати наиболее «стойких, энергич­ных и преданных работников». Начался активный учет бывших журналистов, перешедших на другую работу, и перевод их в ре­дакции.

Наряду с комплектованием штатов редакций, проводилось со­циологическое изучение состояния журналистских кадров, осо­бенно руководящих. Власти были озабочены выяснением стажа работы, партийности, образования и социального происхождения журналистов**. Одновременно развернулась работа по созданию школ и институтов (см. раздел «Журналистское образование»).

К середине 20-х годов, когда руководящие кадры газет были в основном укомплектованы, занялись улучшением репортерского состава редакций. В 1926-1927 гг. активно проводились социологи­ческие исследования репортеров, велись дискуссии о том, как ук­репить и поднять авторитет профессии.

К концу 30-х годов в количественном отношении редакции были уже укомплектованы и рядовыми сотрудниками, но остро стояла проблема повышения их грамотности и квалификации. Уро­вень образования был низкий. По исследованиям конца 20-х годов

* Дорошевич В. Репортер//Журналист. 1980. № 10. С. 78-80. ** См.: Свитич Л. Г., Ширяева А. А. Журналистское образование: Взгляд соци­олога. М., 1997.

только каждый десятый имел высшее образование, в столице — каждый четвертый. Не обходилось и без курьезов. Так, отвечая на вопросы профессионального журнала «Большевистская печать», некоторые журналисты утверждали, что «Медного всадника» на­писали Луначарский, Лермонтов, Чехов и даже Борис Годунов, а Александр Македонский, оказывается, был воеводой на Руси.

О специальном журналистском образовании и говорить было нечего. Даже в 1930 г., когда уже действовала сеть журналистских школ и институтов, только 7% опрошенных в более чем 300 ре­дакциях имели специальное образование. Опыт журналистской ра­боты у них тоже был невелик, и многие совмещали партийную работу с журналистской.

Трудились журналисты в первые годы после революции в очень тяжелых условиях. Рабочий день их длился 10 и более часов. Зачас­тую уездную газету выпускал один человек, который был и за редактора, и за корреспондента, и за корректора, и за выпускаю­щего, а иногда и за почтальона. Не хватало оборудования, транс­порта, денег.

Эмиль Финн вспоминает о работе в петроградской «Красной газете» в 1918 г.: «Трамваи тогда не ходили. Часто не было света. Помещения не отапливались, приходилось работать в пальто... От­мечу, что ни гонорара, ни зарплаты никто не получал, хотя они и начислялись. Деньги так быстро таяли в цене, что их даже молоч­ницы отказывались брать. Все — квартиры, транспорт, включая железнодорожный, телефон и прочее было бесплатным. Питались мы, подобно всем петроградцам, плохо. Нам выдавали карточки группы "Б", как и всем служащим. В месяц (в лучшем случае) давали по фунту (400 г) мяса (конины!), по фунту сахара и масла, два фунта муки или пшена, кусок душистого мыла, пачку нюха­тельного табаку. Были месяцы, когда муку заменяли овсом. В связи с этим в газете появилась рубрика "Как пользоваться овсом?"»*. Постоянная работа по повышению уровня журналистских кад­ров, развернутая система их подготовки (к 80-м годам уже 23 уни­верситета страны имели факультеты, отделения или специализа­ции по журналистике) привели к тому, что уровень образования журналистов стал очень высоким. К началу 90-х годов XX в. 95% работников редакций имели высшее и незаконченное высшее об­разование, более 50% — журналистский диплом (хотя в районных газетах этот показатель был в два-три раза ниже). Журналистская профессия стала весьма престижной, а журналистский корпус достаточно квалифицированным.

* Солдаты слова. М., 1976. С. 15-16.

Однако перестроечные процессы внесли свои коррективы, из­менив и представления о профессии, ее роли в жизни общества, как бы возвращая ее во времена, характерные для послерефор-менной журналистики XIX в. Из идеологизированной, воспита­тельно-пропагандистской, подчиненной партийной дисциплине журналистика становится коммерческой, зависимой от законов ин­формационного рынка. Резко увеличивается количество изданий, становятся разнообразнее типы изданий, рассчитанные на самые разные интересы различных групп аудитории. Коммерческий ха­рактер прессы порождает возникновение массовых бульварных из­даний, которые быстро набирают тиражи. Снова профессия ре­портера таких изданий, как и прежде, становится рискованной и скандальной. Хотя наряду с этим возникает целый ряд качествен­ных серьезных информационных и аналитических изданий, СМИ для деловых людей и элит.

Снова журнализм становится разнообразным, разножанровым, разностильным, разноменталитетным. История как бы делает спи­ралевидный виток развития профессии, которая из однообразной и идеологизированной снова становится коммерческой и разно-идейной. А идеологический диктат снова сменяется финансовым, и балом правят не столько идеи, сколько деньги и практическая выгода. Размываются этические, ценностные ориентиры профес­сии. Таким образом, можно выделить следующие характеристики современного российского журнализма как профессии:

♦ профессия ищет свое лицо в новой медиареальности;

♦ глобализировалась при помощи электронных и сетевых СМИ;

♦ стала разнообразной, многообразной, многотипной;

♦ стала интересней аудитории;

♦ коммерциализировалась;

♦ обульварилась, пожелтела;

♦ переживает размывание этических и ценностных ориента­
ции.

Итак, профессия медиаторов-информаторов эволюционировала от пророчествующих или транслирующих информацию медиато­ров, от единичных корреспондентов, сообщающих новости своим хозяевам, через государственных чиновников, состоящих на служ­бе у правителей, через корпорации сотрудников, занимающихся сбором и продажей новостей своим абонентам, до современного корпуса журналистов, одного из мощнейших информационных ин­ститутов, который порой не без основания называют четвертой властью, до журнализма, который благодаря электронным сетям и телевидению стал глобальным.

Однозначные тенденции информационной медиации на протя­жении длительных цивилизационных циклов не выявляются, пото­му что она циклична. Однако внутри определенного исторического отрезка можно выделить некие линейные эволюционные тенденции преобразования коммуникативно-информационной деятельности из:

♦ пророческой — в реальную, земную;

♦ индивидуальной — в коллективную;

♦ элитарной — в массовую;

♦ монологичной — в диалогичную;

♦ устной — в письменную;

♦ печатной — в электронную;

♦ аксиальной (осевой) — в ретиальную (многолучевую);

♦ непрофессиональной — в профессиональную;

♦ информирования как службы — в творчество и литературную
работу;

♦ литературной работы — в бизнес;

♦ качественного журнализма — в желтый.

В то же время на других этапах существования профессии тен­денции могут стать противоположными, т.е. журнализм развивает­ся как бы по спирали и отчасти возвращается на новом витке к прежним качествам: из профессионального становился полупро­фессиональным, из творческого — информационным, из реаль­ного — виртуальным, из желтого — качественным, из диалогиче­ского — монологическим и т.п.

Развитие профессии приводит к появлению, точнее говоря транс­формации, устного информирования в радиожурнализм, а синтети­ческого слово — звукоизображения — в телевизионный журнализм. В наш век информационной цивилизации наступила эра виртуаль­ного коммуникаторства, глобального сетевого журнализма.

Назовем особенности этого «нового журнализма»,журнализма информационной эры.

♦ Журнализм превращается в глобальный, не имеющий про­
странственных и временных границ.

♦ Журнализм подчинен всем закономерностям нерасчлененно-
го информационного потока, циркулирующего в глобальных се­
тях, становится органично вплетенным в другие типы информа­
ции (рекламной, научной, деловой, политической, художествен­
ной, личной и т.п.).

♦ Становится супероперативным, когда сообщение и восприя­
тие сообщения могут совпадать во времени.

♦ Журнализм характеризуется универсальностью, полифункци­
ональностью, способностью выполнять любые роли и удовлетворять

разнообразные потребности и интересы аудитории — от информа­ционных и просветительских до развлекательных и рекламных. В то же время он все более специализируется (диверсифицируется), всвя­зи с многообразными интересами разных групп аудитории.

♦ Глобальный журнализм приобретает черты массовой культу­
ры, хотя одновременно может поставлять информацию и взаимо­
действовать со специальными, в том числе элитарными группами.

♦ Журнализм стандартизируется, шаблонизируется, подчиня­
ясь массовому стреотипизированному информационному продук­
ту, циркулирующему в сетях. Однако он имеет потенцию стать еще
более креативной творческой профессией, поскольку возможнос­
ти для проявления творчества в условиях глобального сетевого об­
щения весьма велики.

♦ Журнализм становится синтезным, объединяющим разные
способы представления информации: текст, графика, цвет, дина­
мическое изображение, звук и т.п. Особой чертой журнализма яв­
ляется его разностильность, разнохарактерность, разноплановость.

♦ Новый журнализм характеризуется интерактивностью, когда
журналист может общаться со всей аудиторией в режиме непос­
редственного диалога.

♦ Журнализм становится саморегулируемым, ибо по каналам
обратной связи немедленно получает рекламации на свои публи­
кации и постоянно корректирует их в зависимости от реакции
потребителей информационного продукта.

♦ Информация как продукт журнализма все больше приобре­
тает свойства товара или услуги наряду с другими видами услуг,
предоставляемых глобальными сетями.

♦ Необыкновенно расширяются границы и возможности полу­
чения журналистом информации по глобальным сетям для осмыс­
ления, обобщения и передачи аудитории. Но в этой связи журна­
лизм превращается в информационно-вторичный, поскольку ин­
тернет-источники нередко вытесняют непосредственное знакомство
с объектом, прямое наблюдение ситуации, общение с участника­
ми на месте события.

♦ Журнализм все чаще становится «надомной» работой с ком­
пьютером, не обязательно связанной с постоянным присутствием
в редакции, как это было прежде. Требует владения современными
компьютерными технологиями.

♦ Усиливаются его возможности к манипулированию обществен­
ным мнением, к давлению на аудиторию при помощи информа­
ционных технологий. Одновременно свобода выбора информации
в электронных сетях дает возможность аудитории противостоять
информационному диктату.

♦ Журнализм становится все более толерантным, терпимым к
разным позициям, циркулирующим в сетях. В то же время у журна­
листов есть возможности содействовать высоким просветитель\ским
идеалам, быть полпредами высших гуманистических ценностей,
адресоваться к духовной сфере людей.

♦ Журнализм содействует интеграции народов, интенсифика­
ции культурных и личных связей, консолидации людей, и в этом
смысле важным фактором формирования цивилизации.

Сейчас колоссально повышается роль журналистской профес­сии, созидающей информацию и ответственной за нее, поскольку планета и ее информационное поле не должны заполняться «гряз­ной» деструктивной, отрицательной информацией. Качество ин­формации становится глобальной экологической проблемой и осно­вой устойчивого развития цивилизации.