КАТЕГОРИИ:
АстрономияБиологияГеографияДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника
Глава 22. Сингапур - член Британского Содружества наций.
Когда мы провозгласили независимость, я предложил, чтобы Сингапурвступил в Британское Содружество наций. Британское правительство ипремьер-министр Малайзии Тунку поддержали нас. Тогда я не знал, что Пакистанпервоначально выступал против нашего вступления в члены Содружества, ибосчитал, что Малайзия занимала слишком проиндийскую позицию в конфликте междуИндией и Пакистаном из-за Кашмира (Kashmir). Генеральный секретарьСодружества Арнольд Смит (Arnold Smith) писал, что антагонизм междуПакистаном и Малайзией распространялся и на отношение Пакистана кправительству Сингапура, которое симпатизировало Индии. Но Смит убедилПакистан воздержаться при голосовании и не препятствовать вступлениюСингапура в члены организации. В октябре 1965 года Сингапур стал двадцатьвторым членом Содружества наций. Для молодого независимого государствачленство в Содружестве представляло большую ценность, ибо оно позволялоналадить связи с целым рядом похожих на нас правительств и их лидерами. Всеони говорили по-английски, а их административная, юридическая иобразовательная система была создана по британскому образцу. Вскоре после нашего вступления в Содружество, 11 января 1966 года,премьер-министр Нигерии сэр Абубакар Тафава Балева (Sir Abubakar TafawaBalewa) созвал конференцию премьер-министров стран Содружества наций вЛагосе, для обсуждения Односторонней Декларации о провозглашениинезависимости Родезии (Rhodesia's Unilateral Declaration of Independence).Тогдашняя Родезия представляла собой самоуправляемую колонию, в которойбелое меньшинство численностью 225,000 человек управляло четырьмя миллионамиафриканцев. Я решил поехать. На борту самолета "Бритиш овэрсиз эйрвэйз корпорэйшен" (BritishOverseas Airways Corporation), выполнявшего семичасовый перелет из Лондона вЛагос, находилось еще несколько премьер-министров и президентов небольшихстран Содружества. Между нами завязалась беседа. Одним из запомнившихся мнепассажиров был президент Кипра архиепископ Макариос (Archbishop Makarios). Вкачестве архиепископа греческой православной церкви он носил черную рясу ивысокий черный клобук. На борту самолета он снял рясу и клобук и выгляделсовершенно по-иному: небольшой лысый человек, с усами и большой бородой. Онсидел через проход от меня, и я смог хорошенько его рассмотреть. Я наблюдалкак зачарованный, как он одевался и приводил себя в порядок, когда самолетподруливал к терминалу аэропорта. Он старательно и тщательно расчесал усы ибороду, поднялся, чтобы надеть рясу поверх белой одежды, затем надел золотуюцепь с большим медальоном и после этого осторожно надел клобук на голову.Его помощник тщательно вычистил его рясу, чтобы убрать с нее мелкие соринкии пылинки, затем подал ему полагавшиеся архиепископу регалии. Лишь послеэтого его Преосвященство архиепископ Макариос был готов спуститься с трапасамолета и предстать перед поджидавшими нас кинооператорами. Вряд ли можнобыло представить себе политического деятеля, более заботившегося о том, какего воспринимала публика. Другие премьер-министры задержались в самолете ипозволили ему выйти первым: он был не только президентом, но иархиепископом. В аэропорту нас приветствовали, мы по очереди обошли строй почетногокараула, а затем поехали в Лагос. Он выглядел так, словно находился наосадном положении. Полиция и солдаты были выстроены на всем пути отаэропорта до отеля "Федерал Пэлис" (Federal Palace Hotel), который былокружен колючей проволокой и оцеплен войсками. Ни один лидер не покинулгостиницу за те два дня, пока продолжалась конференция. Вечером, накануне встречи, сэр Абубакар Тафава Балева, которого япосетил за два года до того, устроил в гостинице обед в нашу честь. Раджа ия сидели напротив огромного нигерийца, Чифа Фестуса (Chief Festus), которыйбыл министром финансов. Разговор между нами сохранился в моей памяти по сейдень. Чиф Фестус сказал, что вскоре собирался подать в отставку. Ондостаточно сделал для своей страны и теперь должен был уделить вниманиесвоему бизнесу, - обувной фабрике. В качестве министра финансов он ввелналог на импорт обуви, с тем, чтобы Нигерия смогла наладить собственноепроизводство обуви. Раджа и я не верили своим ушам. Чиф Фестус обладалхорошим аппетитом, что было заметно по его плотной фигуре, элегантнозадрапированной в нигерийские одежды с золотым орнаментом и увенчаннойроскошной шляпой. В тот вечер я отправился спать с глубоким убеждением, чтонигерийцы были другими людьми, игравшими по иным правилам. На открытии встречи, состоявшемся 11 января, речь произнеспремьер-министр Абубакар. Он был высоким поджарым человеком, с полнойдостоинства осанкой и медленной, размеренной речью. Он был племенным вождемс головы до пят, это проявлялось в его осанке, исполненной уверенности всебе, в плавных одеждах народности хауса (Hausa), проживавшей в СевернойНигерии. Он сказал, что созвал эту конференцию, чтобы срочно обсудитьнезаконное провозглашение независимости Родезией, что требовало немедленныхдействий со стороны Великобритании. Вслед за ним произнес речьвице-президент Замбии Ретибен Каманга (Retiben Kamanga), а затем выступилГарольд Вильсон. Было ясно, что Вильсон не мог и не собирался использоватьсилу против незаконного режима Яна Смита (Ian Smith), провозгласившегонезависимость Родезии. Такое вмешательство могло бы дорого стоить, как сточки зрения поддержки правительства британскими избирателями, так и с точкизрения того экономического ущерба, который был бы нанесен Родезии иокружавшим ее африканским государствам. Я выступил на второй день. У меня не было заранее подготовленной речи,только несколько тезисов и заметок, которые я набросал во время выступленияпремьер-министра Абубакара и других ораторов. Я бросил широкий философскийвзгляд на проблему. Триста лет назад англичане решили занять СевернуюАмерику, Австралию и Новую Зеландию и колонизовать значительную часть Азии иАфрики. Они пришли и поселились в наиболее привлекательных регионах Африки вкачестве господ и завоевателей. Но теперь, в 1966 году, премьер-министрВеликобритании на равных говорил с главами правительств бывших колониальныхтерриторий. Это были постоянно развивавшиеся отношения. Премьер-министрСьерра-Леоне сэр Альберт Маргаи (Sir Albert Margai), сказал, что толькоафриканец мог принять близко к сердцу ситуацию в Родезии и беспокоиться поэтому поводу. Я не мог согласиться с тем, что эта проблема касалась толькоафриканцев, - мы все были обеспокоены и заинтересованы в ее решении.Сингапур был тесно связан с Великобританией в сфере обороны. Мы оказались быв трудном положении, если бы Великобританию заклеймили, как сторонницунелегального захвата власти Яном Смитом. Я не согласился с премьер-министром Уганды доктором Милтоном Оботе (Dr.Milton Obote), что Великобритания не желала призвать англичан в Родезии кпорядку или согласиться с введением санкций ООН из-за зловещего планаВеликобритании дать Яну Смиту время для консолидации его режима.Разговаривать с белыми поселенцами и эмигрантами на языке расовой сегрегациибыло бесполезно. Как и белые поселенцы в Канаде, Австралии и Новой Зеландии,я тоже был эмигрантом. Если бы мы считали, что все эмигранты являлисьрасистами, то миру пришлось бы столкнуться с тяжелыми проблемами. Было дваальтернативных решения проблем, созданных миграцией, которая происходила вмире повсюду: либо согласиться с тем, что все люди имеют равные права, либовернуться к временам господства сильных над слабыми. Если бы цветные народымира стали требовать возмездия за ошибки прошлого, то это не помогло бы им вборьбе за выживание. По моему мнению, основной проблемой в Африке была неРодезия, а отношения между различными расами в Южной Африке. Я не верил, что Великобритания отказывалась положить конец правлениюрежима Яна Смита, потому что его пребывание у власти угрожало отношениямЗапада со всеми неевропейскими народами. Тем не менее, если бы Вильсониспользовал силу для подавления незначительного белого меньшинства, онстолкнулся бы с неприятием этих действий общественным мнениемВеликобритании. Я верил, что британское правительство было настроеносерьезно, и его нежелание выносить эту проблему на рассмотрение ООНобъяснялось тем, что оно не хотело, чтобы 130 членов ООН решали судьбуРодезии после того, как Смит будет свергнут. Великобритания пыталасьвыиграть время для защиты своих экономических интересов в Южной Африке иРодезии и считалась с необходимостью сохранить экономику Родезии в интересахафриканцев и европейцев. Я добавил, что даже если бы все проблемы ЮжнойАфрики были решены, то и тогда все равно осталась бы более масштабнаяпроблема, состоявшая в том, чтобы научить различные расы жить вместе в мире,который в результате развития технологии стал таким маленьким. Я симпатизировал африканцам, но я также видел те трудности, с которымипришлось бы столкнуться британскому премьер-министру, если бы он послалбританские войска на подавление британских поселенцев, которые обладалиполной автономией от метрополии на протяжении десятилетий, начиная с 1923года. Проблема состояла в том, как и когда можно было добиться установленияправления большинства в Родезии. Одним из преимуществ встреч лидеров стран Содружества было то, что,невзирая на размеры страны, выступления лидеров оценивались по ихсодержанию. Многие руководители читали заранее подготовленные речи, я жеответил на только что прозвучавшие выступления и говорил, используя толькотезисы. Я говорил искренне и выражал свои мысли без иносказаний. Это быламоя первая речь на конференции премьер-министров стран Содружества наций, ия ощущал, что мои коллеги восприняли ее благожелательно. Позднее, Вильсон написал в своих мемуарах: "Один за другим, африканскиелидеры пытались доказать, насколько более африканскими являются они посравнению со своими соседями, - это было тяжело и несколько надоедливо. Тоже самое осуждение звучало в речах представителей государств Азии, Кипра,Карибского бассейна. Затем премьер-министр Сингапура Ли Куан Ю экспромтомпроизнес речь, длившуюся около сорока минут. По уровню своей изощренностиэто выступление превосходило большинство речей, произнесенных наконференциях стран Содружества, на которых мне довелось присутствовать". Присутствие на конференции в Лагосе позволило мне укрепить дружескиеотношения с Гарольдом Вильсоном. Мне удалось принести пользу африканскимлидерам, не нанося ущерба интересам Великобритании. Вильсон поздравил меняза кулисами зала заседаний и сказал, что надеется, что я буду присутствоватьи на других конференциях стран Содружества. Ему нужен был какой-топротивовес для некоторых лидеров государств, произносивших длинные и резкиеречи. Конференция закончилась два дня спустя созданием двух комитетов поизучению последствий введения экономических санкций и рассмотрению особыхнужд Замбии, которая требовала поддержки со стороны стран Содружества. Когдамы покидали город по пути в Аккру (Accra), столицу Ганы, меры безопасностипо дороге в аэропорт были усилены, в связи с ростом напряженности в Лагосена протяжении четырех дней, прошедших с момента нашего прибытия. Через три дня после нашего прибытия в Аккру наши хозяева сообщили нам,что в Лагосе произошел кровавый переворот. Премьер-министр Абубакар и ЧифФестус были убиты. Во главе переворота стоял майор, представитель народностиибо (Ibo), проживающей на востоке Нигерии, где были обнаружены запасы нефти.В ходе переворота было убито много мусульман народности хауса, проживающей вСеверной Нигерии. Майор сказал, что он "хотел избавиться от прогнивших икоррумпированных министров и политических партий". В результате этогопереворота во главе государства стал генерал-майор Д. Т. У. Агуйи-Айронс (J.T. U. Aguiyi-Irons). Вслед за этим переворотом последовали многие другие. Президента Ганы Кваме Нкрума (Kwame Nkrumah) эта новость не обрадовала.Он сам едва избежал подобной участи два года назад, незадолго до моеговизита в январе 1964 года. К 1966 году "искупитель" (Osagyefo), как называлиНкруму в Гане, достаточно пришел в себя от удара, чтобы устроить обед в моючесть, на котором присутствовали некоторые из его старших министров имолодой талантливый проректор университета. Этому человеку по имени Абрахам(Abraham) было около 30 лет, он закончил Ол соулз Колледж (All Souls'College) Оксфордского университета, получив высшую награду за изучениеклассической литературы. Нкрума им очень гордился. Он произвел на меняхорошее впечатление, но меня интересовало, почему страна, столь зависевшаяот развития сельского хозяйства, посылала своих самых способных студентовизучать латынь и древнегреческий язык. По прибытии в Аккру меня встречал министр администрации президентаКробо Эдусей (Krobo Edusei). Он заслужил печальную славу в качествекоррумпированного министра, купившего себе золотую раму для кровати. Этаистория получила широкую огласку в мировой прессе. Кваме Нкрума разрядилскандальную ситуацию, ограничив полномочия Кробо устройствомправительственных приемов. Вечером второго дня нашего пребывания в АккреКробо повез меня в ночной клуб. Он с гордостью сказал, что являлсявладельцем этого клуба, и что все высокопоставленные лица, посещавшие Аккру,с удовольствием коротали здесь вечера. Мы также отправились на автомобиле осмотреть высотную плотину на рекеВольта (High Volta dam), находившуюся примерно в трех часах езды от Аккры.По пути, во главе нашей колонны автомобилей ехала машина сгромкоговорителями, из которых звучала ритмичная африканская песня, припевомв которой были слова: "Работать - это прекрасно" (Work is beautiful).Малыши, выходившие из придорожных хижин, покачивались в такт ритму песни ивыбегали к дороге, махая нам руками. Я поражался их гибкости и грациозности. Я был вторым по счету гостем, которого развлекали поездкой напрекрасной яхте, импортированной из Майами (Miami) в полностью собранномвиде. Хозяева рассказали мне, что яхту транспортировали по железной дороге,а затем спустили на воду озера. На борту яхты нас сопровождали Кробо Эдусейи министр иностранных дел Ганы Алекс Куасон Саке (Alex Quaison Sackey),хорошо образованный и красноречивый человек. Когда мы плавали по озеру,угощаясь коктейлями и канапе на палубе, Раджа спросил Кробо, кто сшил егопрекрасный костюм для сафари. Кробо ответил: "Его сшили в моей портняжноймастерской в Кумаси (Kumasi). Вам следует однажды посетить ее, и там Вампошьют точно такой же". Затем он стал говорить на другие темы. Он рассказал,что когда-то был почтовым служащим, зарабатывая 30 бобов (4 доллара США) внеделю, а теперь два его сына учились в Швейцарии, в Женеве. Он добавил, чточеловеку следует стремиться чего-то добиться в жизни. Куасон Саке,умудренный человек, который до того был Председателем Генеральной АссамблеиООН, чувствовал себя очень неудобно. Он то и дело пытался перевести разговорв другое русло, но Кробо было не удержать, и он угощал нас одним рассказомза другим. Меня интересовало, что случится с этими двумя странами. В тотпериод они подавали самые большие надежды в Африке, - это были страны,получившие независимость первыми: Гана в 1957 году, Нигерия - вскоре послетого. Месяц спустя, 24 февраля, в то время как Нкруму приветствовали в Пекинесалютом из двадцати одного орудия, в Аккре произошел государственныйпереворот. Люди танцевали на улицах, когда армейские командиры арестоваливедущих членов правительства Нкрумы. Алекс Куасон Саке и Кробо Эдусей вместес Нкрумой находились в Пекине. Когда они вернулись в Аккру, их поместили поддомашний арест. Мои опасения за народ Ганы были обоснованы. Несмотря наналичие богатых плантаций какао-бобов, шахт по добыче золота и высотнойплотины на реке Вольта, которая была способна вырабатывать огромноеколичество электроэнергии, экономика Ганы пришла в упадок, и страна так и неоправдала надежд, которую возлагали на нее в момент провозглашениянезависимости в 1957 году. Новость о случившемся перевороте опечалила меня. Я никогда больше небывал в Гане. Два десятилетия спустя, в 80-ых годах, Куасон Саке встретилсясо мной в Сингапуре. Он был арестован, а затем выпущен на свободу во времяодного из бесчисленных переворотов. Он хотел приобрести в Сингапурепальмовое масло в кредит, по поручению правительства Нигерии, котороеобещало заплатить после проведения выборов. Я сказал, что это была частнаякоммерческая сделка, которую ему следовало заключить самостоятельно. Онзарабатывал на жизнь, используя свои контакты с лидерами соседнихафриканских государств. По его словам, в Гане царил хаос. Я спросил его омолодом способном проректоре университета Абрахаме. Куасон Саке сказал мне,что тот ушел в монастырь в Калифорнии. Мне сделалось грустно: если ихнаиболее способные, самые лучшие люди прекратили борьбу и искали убежища вмонастыре, и не в Африке, а в Калифорнии, то восстановление страны будетдолгим и трудным делом. Я не испытывал оптимизма по поводу Африки. В течение менее чем десятилет после получения независимости в 1957 году в Нигерии случился военныйпереворот, а в Гане - неудавшийся переворот. Я думал, что племеннаялояльность африканцев была сильнее, чем сознание единого государства. Этобыло особенно заметно в Нигерии, где существовал глубокий раскол междусеверной мусульманской народностью хауса и христианскими или языческиминародами юга. Как и в Малайзии, англичане наделили властью, особенно в армиии полиции, мусульман. В Гане не существовало подобного разделения страны насевер и юг, и проблема была менее острой. Тем не менее, и там существовалиявные племенные различия. В отличие от Индии, Гана не прошла через долгиегоды подготовки, предшествовавшие созданию современного правительства. На следующей конференции, проходившей в Лондоне в сентябре 1966 года, япознакомился со многими премьер-министрами государств, которые неприсутствовали на специальной конференции в Лагосе. В течение двух недель,проведенных в Великобритании, я консолидировал позиции Сингапура средибританской общественности, укрепил свои хорошие отношения с Вильсоном иключевыми министрами его правительства, а также с лидерами консервативнойпартии. Проблема Родезии снова оказалась главной на конференции (как и накаждой последующей конференции, пока не было подписано соглашение на встречев Лусаке в 1979 году). Африканские лидеры оказывали сильную поддержкуафриканцам Родезии. Они также хотели продемонстрировать свою проафриканскуюпозицию собственным народам. Кроме того, концентрируя внимание своих народовна Односторонней Декларации о провозглашении независимости Родезии, ониотвлекали их от собственных неотложных экономических и социальных проблем.Из всех присутствовавших на встрече белых лидеров наиболее либеральнонастроенным и симпатизировавшим африканцам и другим обездоленным былпремьер-министр Канады Лестер Пирсон (Lester Pearson). Я говорил о проблемах Юго-Восточной Азии. По моему мнению, Вьетнам былстолкновением двух соперничавших идеологий, каждая из которых решила несдаваться, понимая, что в этом случае будет потерян весь регион.Премьер-министр Австралии Гарольд Холт выразил свое недовольство, когда ясказал, что войска Австралии и Новой Зеландии в Южном Вьетнаме защищали тамне только демократию и свободу во Вьетнаме, но и стратегические интересысвоих стран. Но он быстро успокоился и согласился со мной, когда я добавил,что в интересах этих стран было и выживание Сингапура. Я вел себянезависимо, ибо не хотел, чтобы меня рассматривали в качестве марионеткиВеликобритании, Австралии или Новой Зеландии, чьи войска защищали Сингапур.Я откровенно заявил, что вывод американских войск из Вьетнама имел быкатастрофические последствия для всего региона, включая Сингапур. Я высказалсвои взгляды в такой форме, чтобы сделать их приемлемыми для африканскихлидеров, основная часть которых выступала против американской интервенции воВьетнаме. В результате, репутация Сингапура среди африканских и азиатскихлидеров также улучшилась. На следующей встрече, состоявшейся в январе 1969 года и такжепроходившей в Лондоне, Вильсон, в качестве председателя конференции,попросил меня открыть дискуссию о развитии сотрудничества между членамиБританского Содружества наций. Я начал свое выступление с критики скупойзападной помощи развивающимся странам, а затем продолжил речь, пытаясьпроанализировать более глубокие причины, препятствовавшие прогрессу молодыхгосударств. Чтобы сплотить свои народы в борьбе за свободу, первое поколениеантиколониальных социалистических лидеров выдвинуло лозунги процветания,которые они не могли наполнить реальным содержанием. Кроме того, тяжкимбременем на ресурсы молодых государств ложился демографический взрыв.Межнациональный мир, который поддерживался колониальными правителями, посленезависимости стало трудно сохранить, ибо власть оказалась в рукахэтнического большинства. Элита, завоевавшая народную поддержку до обретениянезависимости, теперь должна была продемонстрировать легитимность своейвласти и, в ходе конкуренции с другими партиями, не могла удержаться отискушения сыграть на этнических, языковых и религиозных чувствах. Ущербмолодым государствам был нанесен еще и тем, что этнические меньшинства вэтих странах, в основном индусы в странах Африки, оказались вытеснены либо врезультате расовых беспорядков, либо законодательным путем. Зачастую онибыли владельцами магазинов и играли роль деревенских банкиров, зная, кто изжителей был, а кто не был платежеспособен. С этими обязанностями деревенскихбанкиров не могли справиться ни местная администрация, ни Корпус мира США(US Peace Corps), ни чиновники Британской добровольческой службы (BritishVoluntary Service). Слой профессионально подготовленных людей был оченьтонким, и новые государства, в отсутствие твердой руки правителей и жесткойсистемы администрации, покатились вниз. Коррупция стала образом жизни,военные перевороты еще больше ухудшили ситуацию. Тем не менее, хуже всегобыло то, что большинство правительств предпочитало заниматься экономическимпланированием и контролировать экономику, что душило свободноепредпринимательство. К счастью, Малайзия и Сингапур этого не делали и, врезультате, продолжали двигаться вперед. В своей книге "Лейбористскоеправительство 1964-1970 годов" (The Labour Government 1964-1970) ГарольдВильсон упомянул, что я "с грубым реализмом описал экономические проблемынедавно возникших государств ... По общему мнению, это было одно из наиболеезамечательных эссе, объяснявших ситуацию в постимперском мире, из тех, чтокому-либо из нас приходилось слышать". Вильсон предложил проводить конференции, собиравшиеся раз в два года,попеременно в Лондоне и столицах стран Содружества. Он хотел провестиследующую встречу в Сингапуре, другие лидеры согласились с этим. Я былсчастлив оказать им гостеприимство. Для Сингапура было бы полезно привлечь ксебе внимание всего мира. С учетом того, что у нас было два года наподготовку к встрече, это являлось удобным случаем, чтобы получить признаниев качестве оазиса эффективности и рационализма в "третьем мире". В январе 1971 года гости из стран Содружества прибыли в чистый, зеленыйСингапур, располагавший эффективной сферой обслуживания. Дружелюбный ивежливый персонал отелей, магазинов, такси и ресторанов прикладывал всеусилия, чтобы произвести наилучшее впечатление на гостей. Везде было чисто,все было хорошо организовано. Семьи прокоммунистических политзаключенныхустроили антиправительственную демонстрацию около зала заседаний НКПС, гдепроходила встреча. Полиция спокойно рассеяла демонстрантов, что вызвалоропот недовольства в британской прессе, считавшей, что мы должны былипозволить продолжать демонстрацию. Но офицеры, отвечавшие за обеспечениебезопасности делегатов конференции, считали иначе. Вскоре после того, как Тэд Хит стал премьер-министром Великобритании,он объявил, что Великобритания возобновит продажу оружия Южной Африки,которая была прекращена лейбористским правительством. Это вызвало яростнуюреакцию со стороны черных африканских лидеров, многие из которых угрожаливыйти из Содружества наций, если бы Великобритания настаивала на своемрешении.Вскоре после того, как Хит прибыл в Сингапур, он, по согласованию сомной, объявил, что Великобритания была согласна рассмотреть вопрос о продажеоружия Южной Африке в качестве отдельного вопроса повестки дня конференции.После двух заседаний, на которых присутствовали только лидеры государств, мысогласились создать группу по рассмотрению вопроса о поставках морскихвооружений, которая должна была доложить о результатах своей работыГенеральному секретарю Содружества наций. Хит чувствовал себя неуютно на этом мультирасовом собраниипредставителей стран "третьего мира". Это был его первый опыт подобныхвстреч. Африканские лидеры намеревались изолировать его. Немного застенчивыйи скованный, он отличался от Гарольда Вильсона, дружески попыхивавшего своейтрубкой. Хит казался жестким и напряженным, говорил с сильным оксфордскимакцентом и резко отвечал, когда его провоцировали. К счастью, он хорошо зналменя и был уверен, что я гарантирую ему право быть услышанным. В самом начале конференции я предоставил слово для выступленияпрезиденту Ботсваны сэру Сереце Хама (Sir Seretse Khama). Я знал его какумеренного, уравновешенного и вдумчивого человека. Он был сыном короляБотсваны и женился на англичанке, когда учился в Оксфорде. На протяжениимногих лет правительство Южной Африки успешно оказывало давление направительство Великобритании, пытаясь помешать ему унаследовать престол.Причиной тому был его брак с белой женщиной, что демонстрировало всюнелепость существовавшего в Южной Африке запрета на половые отношения междубелыми и черными. На встрече он сказал, что Великобритания, конечно, должнабыла сама быть арбитром своих национальных интересов, но Содружеству нацийрешение о продаже вооружений Южной Африке могло принести только вред. Этобыла спокойная и убедительная речь. Президент Танзании Джулиус Ньерере (Julius Nyerere) начал свою речь навысокой моральной ноте, заявив, что Южная Африка не являлась членомСодружества наций, потому что ее идеология была несовместима ссуществованием мультирасового Содружества наций. Он "искренне" просилВеликобритании не помогать Южной Африке и не вынуждать африканские страныпринимать ответные меры. Ньерере был неожиданно краток. Он правильно оценилХита и решил, что будет лучше не читать ему проповедь. Из всех африканскихлидеров Ньерере пользовался моим наибольшим уважением, - меня поразили егочестность и искренность. Он передал власть своему преемнику в порядке,предусмотренном конституцией, поэтому в Танзании никогда не было такогохаоса, как в соседней Уганде. Президент Малави Гастингс Банда (Hastings Banda) сказал, что ни одинафриканский лидер не собирался выходить из Содружества наций и разрушатьего. По его словам, использование силы не могло привести к успеху: борцы засвободу Южной Африки воевали, начиная с 1964 года, и ничего не добились.Вместо использования силы, международной изоляции и бойкота он призвал красширению контактов и диалога между черными и белыми. Африканские лидерывыказывали по отношению к нему открытое презрение, но он казался абсолютноспокойным. Я пытался умерить его риторические излишества, но если уж онвходил в раж, то его было практически невозможно остановить. Он обладалсвоеобразным характером, носил темные очки даже в помещении и по вечерам,его сопровождала приятная молодая африканская женщина. На вид он был пожилымчеловеком, но говорил энергично, махая мухобойкой, чтобы подчеркнутьосновные тезисы своей речи. С таким же успехом он мог бы махать краснойтряпкой перед сердитыми быками. Я не был уверен, понравилась ли эта речьХиту или привела его в замешательство. Хит выступил с аргументированным ответом. Продажа военно-морскогооборудования Южной Африке была, в сущности, вопросом оборонной политики, ине имела ничего общего с поддержкой режима апартеида. Великобританиязависела от свободы мореплавания и свободы торговли. Половина поставок нефтив Великобританию и четверть объема ее торговли перевозилось по морскомумаршруту, проходившему вокруг мыса Доброй Надежды. В военно-морскомотношении Советский Союз представлял собой явную угрозу. (16 января, за 4дня до речи Хита о продаже вооружений Южной Африке, два советских военныхкорабля, крейсер и миноносец, умышленно прошли мимо Сингапура примерно в двачаса дня, по пути из Южно-Китайского моря в Индийский океан). Речь президента Замбии Кеннета Каунды (Kenneth Kaunda) быладраматичной. Он предупредил, что для британских национальных интересов имелизначение не только Южная Африка и Индийский океан, но и многие другие частиАфрики. Перечисляя все те жестокости, которые белые поселенцы причинилиафриканцам, он неожиданно вскрикнул и закрыл глаза белым носовым платком.Те, кто видел этот жест впервые, были взволнованы. Но он повторял его часто,почти на каждой встрече стран Содружества, когда бы речь не заходила огосподстве белых над африканцами. Это стало привычным опереточным жестом. Президент Уганды Милтон Оботе отличался от Каунды и Ньерере. Когда онговорил о Родезии, Намибии и Южной Африке, его слова были полны глубокойненависти и яда. Я чувствовал что-то зловещее в его голосе и выражении егоглаз. Во время перерыва в работе конференции Оботе доложили, что врезультате военного переворота власть в стране захватил генерал Иди Амин(Idi Amin). Оботе выглядел удрученным. Его затруднительное положениеподчеркивало шаткость позиций весьма многих африканских правительств. Последним выступавшим по проблеме Южной Африки был премьер-министрФиджи, Рату Сэр Камисесе Мара (Ratu Sir Kamisese Mara). Хорошо сложенный,красивый мужчина ростом шесть футов шесть дюймов (198 см), он смотрелся какигрок в регби, каковым на самом деле и являлся. Он сказал, что ожидать отпремьр-министра Великобритании заявления об отказе его правительства отпродажи вооружений Южной Африки было бы нереалистично. Он сравнил это счисткой луковой кожуры: вслед за прекращением поставок оружияВеликобританией последовали бы поставки оружия Францией, затем Италией, итак далее. На этой разумной ноте мы и закончили заседание в четыре часаутра. Я вспомнил, как коммунисты в профсоюзах долгими часами держали менясидящим на твердых деревянных лавках без спинок. После того, как все моиизмученные некоммунистические сторонники уходили, и мы оставались вменьшинстве, коммунисты приступали к голосованию. Лидеры стран Содружествасидели в удобных креслах, но термостат кондиционера был испорчен, и в ранниеутренние часы в зале заседаний стало слишком холодно. Перерыв в заседаниипозволил бы лидерам пополнить запасы энергии и начать произносить еще болеедлинные речи. Я решил продолжать заседание, и все остались. Все африканскиелидеры испытывали удовлетворение от того, что их слушали; ни один лидер неудержался от того, чтобы вставить в свою речь абзацы, предназначавшиеся длядомашней аудитории. Когда через несколько часов возобновилась дискуссия по проблемеобеспечения безопасности в Индийском океане, все африканские лидерыотсутствовали, и заседание удалось завершить довольно быстро. За исключениемнемногих коротких периодов спокойствия, когда я поручал ведение заседаниякому-либо из присутствовавших премьер-министров, мне пришлось высидеть всетринадцать заседаний конференции, - с 14 по 22 января. Было простонаказанием выслушивать повторявшиеся речи, не связанные друг с другом. С техпор я испытываю симпатию к людям, которые председательствуют намеждународных конференциях, на которые делегаты приезжают с заранееприготовленными речами, намереваясь произнести их вне зависимости от того,что уже говорилось до них. Несмотря на то, что на конференции удалось обсудить все пункты повесткидня, пресса в основном сконцентрировала свое внимание на противоречиях,возникших в результате продажи вооружений Южной Африке. В частном порядке, за коктейлем, Хит выразил свое разочарованиепубличным обнародованием многих конфиденциальных и секретных разговоров,имевших место между главами правительств. Премьер-министр Канады Пьер Трюдо(Pierre Trudeau) согласился с этим, высказав сожаление, что африканскиелидеры проявляли тенденцию к ведению дипломатии в стиле ООН. Я заметил, чтоэто было неизбежно, ибо лидеры стран "третьего мира" оказывали влияние другна друга на многочисленных международных конференциях, на которых риторика ипреувеличения стали стандартными приемами. Я добавил, что все лидерынезависимых государств первого поколения были харизматическими ораторами, новозглавляемые ими правительства редко добивались выполнения их обещаний. В качестве председательствующего я получил возможность понять, чтопроисходило в кулуарах конференции. Исход конференции определялся в ходенеформальных двухсторонних и небольших многосторонних встреч лидеровключевых государств. Генеральным секретарем Содружества наций был АрнольдСмит, который в 1962 году дал в мою честь обед в Москве, где он был тогдапослом Канады. Он обладал тонким знанием характеров и позиций лидеров,участвовавших в конференции. Вместе с ним мы в частном порядке беседовали слидерами африканских стран, убеждая их в том, что они никогда не добились бытого, чтобы Тэд Хит публично отказался от своей позиции. Мы провели двазаседания, на которых присутствовали только лидеры государств, чтобыдобиться одобрения компромисса, которого добивался Смит. Во время этихнебольших заседаний были приняты все решения конференции. В конце встречи, витоге всех перипетий, Генеральному секретарю удалось заставить лидеров стран"третьего мира" понять, что внутренним содержанием Содружества являлосьэкономическое, социальное и культурное сотрудничество между его членами,успех которого зависел от финансирования со стороны старых развитых членовСодружества: Великобритании, Канады, Австралии и Новой Зеландии. Этосотрудничество прекратилось бы, если бы страны-доноры посчитали, чтосоотношение между расходами и выгодами от сотрудничества является для нихнеблагоприятным. Смит искусно и тактично убедил лидеров африканских иазиатских и стран не доводить дискуссию до критической точки. Министриностранных дел Гайаны Сонни Рэмфел (Sonny Ramphal), который занял местоСмита в 1975 году, демонстрировал еще большее искусство в том, чтобыпозволять лидерам стран "третьего мира" заниматься риторикой, в то же самоевремя, так направляя развитие событий, чтобы поддерживать заинтересованностьстран-доноров в участии в Содружестве наций. Проблемы Родезии и апартеида занимали много времени на каждойконференции. Сейчас, не заглядывая в протоколы конференций, мне бы уже вбольшинстве случаев не удалось вспомнить, какие текущие вопросы волновалитогда лидеров государств. Но я сохранил в памяти незабываемые моменты встречи разговоров, происходивших на каждой конференции. В 1973 году, в Оттаве,мне запомнился председательствующий, премьер-министр Канады Пьер Трюдо,канадец французского происхождения, который абсолютно свободно говорил наанглийском и французском и делал это подчеркнуто. Он сказал мне, что егомать была ирландкой, а отец - французом. Острый ум Трюдо был под стать егоострому языку. Я наблюдал за его пресс-конференцией с восхищением. По меретого, как он переходил с английского на французский, выражение его лица ижесты становились французскими. Он был истинно двуязычным и двукультурнымканадцем. Трюдо очень симпатизировал слабым мира сего и был всегда готов импомочь, но он бывал и достаточно жестким, как это случилось, когда онпрекратил предоставление канадских стипендий сингапурским студентам, решив,что мы уже были в состоянии оплачивать их обучение сами. Мне также запомнился присутствовавший на этой встрече премьер-министрБангладеш Шейх Муджибур Рахман (Sheikh Mujibur Rahman), герой, которыйвыступил против Пакистана и добился образования независимого государстваБангладеш на территории Восточного Пакистана. Он прибыл в Оттаву на своемсобственном самолете. Когда я приземлился, то увидел на стоянке "Боинг -707" с надписью "Бангладеш". Когда я улетал из Оттавы, самолет все еще стоялна том же самом месте. На протяжении восьми дней самолет не использовался,простаивал, не принося какого-либо дохода. Когда я уезжал из гостиницы ваэропорт, два огромных фургона загружались коробками и пакетами,предназначавшимися для погрузки в его самолет. На конференции МуджибурРахман выступил с просьбой о предоставлении помощи его стране. Любая фирма,занимающаяся формированием общественного мнения (PR-firm), посоветовала быему не оставлять свой специальный самолет в течение восьми дней на стоянке.В то время среди лидеров больших стран "третьего мира" было моднопутешествовать на собственных самолетах. На заседаниях конференции вселидеры были равны, но лидеры влиятельных стран показывали, что они были"более равными". Они прибывали на больших частных самолетах: англичане - насвоих "ДС-10" и "Кометс" (Comets), а канадцы на - "Боингах". Австралийцыприсоединились к этой группе избранных в 1979 году, когда правительствоМалкольма Фрейзера приобрело "Боинг-707" для австралийских королевских ВВС.Те африканские президенты, чьи страны были тогда в несколько лучшемположении, например Кения и Нигерия, также располагали индивидуальнымисамолетами. Я задавался вопросом, почему они не хотели показать миру, какони бедны и как отчаянно нуждаются в помощи. Наш постоянный представитель вООН в Нью-Йорке говорил, что, чем беднее была страна, тем больший "Кадиллак"ее представители нанимали для своих лидеров. Так что я поступал правильно,прилетая на встречи обычными рейсовыми самолетами, что помогло Сингапурусохранить статус государства "третьего мира" на протяжении многих лет. Темне менее, к середине 90-ых годов Мировой банк отказал нам в просьбе отнестиСингапур к категории "развивающихся стран с высоким уровнем дохода", так ине воздав должное моей скромной манере путешествовать. Мы потеряли всельготы, которые предоставлялись развивающимся странам. На конференции, проходившей в Кингстоне (Kingston), на Ямайке, в апреле1975 года, председательствовал премьер-министр Ямайки Майкл Мэнли (MichaelManley) - светлокожий житель Вест-Индии. Он выполнял свои обязанности снекоторым щегольством, а говорил весьма красноречиво, но его взглядыпоказались мне донкихотством. Он ратовал за "перераспределение мировогобогатства". Его собственная страна была богатым природными ресурсамиостровом площадью 2,000 квадратных миль, в центре которого располагалосьнесколько гор, на которых выращивали кофе и другие субтропические культуры.На острове располагались прекрасные курорты, построенные американцами вкачестве своих зимних резиденций. Культура жителей Ямайки была оченьрасслабленной: люди много пели, танцевали и много пили. Тяжелый труд осталсяв прошлом вместе с рабством. Одним воскресным вечером, когда Чу и я вышли из огороженной колючейпроволокой территории вокруг гостиницы, в которой проводилась конференция,чтобы прогуляться по городу пешком, около нас остановилась проезжавшая мимомашина, и шофер закричал: "Мистер Ли, мистер Ли, подождите меня". К намподошел житель Ямайки китайского происхождения, разговаривавший на местномкарибском диалекте английского языка (Caribbean English). "Вы не должнызабывать нас. Мы переживаем очень трудные времена", - сказал он и дал мнесвою визитную карточку. Он был агентом по продаже недвижимости. По егословам, многие специалисты и деловые люди уехали в Америку и Канаду ипредоставили ему продавать свои дома и офисные помещения. Он увидел меня потелевидению и очень хотел поговорить со мной. Китайцы, индусы и даже черныеобразованные жители Ямайки чувствовали, что, пока у власти находится левоесоциалистическое правительство Майкла Мэнли, у них нет будущего. Политикаправительства была разрушительной. Я спросил его, что он собирался делать.Он ответил, что у него не было образования, так что он не смог бы уехать.Тем не менее, рано или поздно, все эти большие дома были бы проданы, другойнедвижимости на Ямайке было не так уж много, и у него могло просто неостаться другого выхода, так что и варианта с отъездом он не исключал. Япожелал ему удачи и завершил нашу короткую встречу, ибо заметил, что жестысопровождавших меня черных офицеров службы безопасности Ямайки становилисьагрессивными. После этой встречи я читал новости с Ямайки с куда большимпониманием. Для празднования серебряного юбилея правления королевы Елизаветы мысобрались на конференцию в Лондоне в июле 1977 года. Ситуация изменилась, -экономика Великобритании уже не была такой сильной, как прежде. В 1976 годуДэнис Хили попросил МВФ помочь Великобритании преодолеть некоторыетрудности. Я помню, как мы стояли в очереди за архиепископом КипраМакариосом, чтобы расписаться в книге посетителей на Даунинг-стрит, 10,перед тем как пройти в сад, чтобы присутствовать на параде, посвященном днюрождения королевы. Архиепископ не взял ручку, предложенную британскимофицером, а вытянул свою собственную, расписался и отошел. Когда я делалзапись, я сказал солдату: "Архиепископ расписался красным". "Таким жекрасным, как и кровь на его руках", - ответил офицер, который служил наКипре в те кровавые годы, когда британская армия была вынуждена заниматьсяподавлением движения националистов и киприотов, которые выступали противангличан и за союз с Грецией. В 1979 году я совершил свой третий визит в Лусаку. Первый состоялся в1964 году, во время моего турне по столицам 17 африканских государств, авторой - в 1970 году, когда я присутствовал на встрече неприсоединившихсястран. С того времени экономика Замбии пришла в упадок. Нас принимали врезиденции "Стэйт хаус" (State House), в которой я останавливался в 1964году, которая когда-то была домом для гостей последнего колониальногогубернатора. Здание утратило свой шик. В парке стало меньше оленей иэкзотических птиц, а сам дом уже не имел прежнего нарядного вида, присущегобританским колониальным правительственным зданиям. Мы жили в тех жекоттеджах, что и в 1970 году, расположенных вокруг конференц-зала, которыйбыл построен для Замбии Югославией, которая также являлась членом Движениянеприсоединения. Конференц-зал и коттеджи с 1970 года использовались мало, иэто было заметно. Тем не менее, в них только что был сделан дорогостоящийремонт и установлена дорогая мебель, привезенная из Испании. Обслуживание в коттеджах, в которых мы остановились, было ужасным.Хозяева использовали в качестве поваров молодых студентов. Наш повар умелготовить на завтрак только яичницу с беконом или яйца всмятку, бифштекс наобед и бифштекс на ужин. Крепкие спиртные напитки и вина имелись в большомколичестве, намного превышавшем наши потребности. В стране не хватало всего, магазины были пусты, импортные туалетныепринадлежности отсутствовали, а их местных заменителей было мало. Чу виделаженщин, стоявших в очередях за предметами первой необходимости. Единственнымсувениром, который она смогла приобрести, было малахитовое яйцо. Ононапоминало нам о том, что экономика Замбии полностью зависела от меди, ценана которую не поспевала за ценами на нефть и другие импортные товары. Обменвалюты отсутствовал, а местная валюта быстро теряла свою стоимость. Главнойзаботой премьер-министра Замбии Кеннета Каунды была политика, отношениямежду белыми и черными, а не ускорение экономического роста Замбии. Каундаоставался на своем посту до 90-ых годов, когда, следует отдать ему должное,он провел честные выборы и проиграл их. После ухода Каунды положение вЗамбии не слишком улучшилось. Наиболее запомнившейся мне встречей на конференции в Мельбурне воктябре 1981 года была встреча с индусом в комнате, где подавали кофе. Кроменас в комнате никого не было, и я спросил его, входил ли он в составиндийской делегации. Оказалось, что он был руководителем делегации Уганды,представлявшей президента Милтона Оботе, который не смог приехать сам. Яудивился этому (индусы преследовались Иди Амином на протяжении десятилетия ипокинули Уганду) и спросил его, не вернулся ли он в Уганду. Оказалось, чтонет. Его семья поселилась в Лондоне, и он являлся послом Уганды вВеликобритании. Он покинул страну во время правления Иди Амина. Я спросилего, что случилось со спикером парламента Уганды, который в январе 1964 годапринимал меня и мою делегацию в Доме парламента (Parliament House) в Кампале(Kampala). Спикер был сикхом и носил тюрбан, он с гордостью показывал намкаменное здание парламента. По случайному совпадению, бывший спикер долженбыл приехать в Мельбурн для встречи с ним на следующий день. Он был вынужденпокинуть Уганду и поселился в Дарвине (Darwin), где стал судьей. Мне сталогрустно. Уганда могла бы добиться куда большего, если бы такие люди непокинули страну. Сикхи могли придать динамизм экономике страны, так же, какони это делали во многих других странах, включая Сингапур. Он стал жертвойпереворота, совершенного в 1971 году, когда Иди Амин сместил Милтона Оботево время его пребывания в Сингапуре. Два года спустя, в Дели, я сидел рядом с госпожой Оботе на королевскомужине. Она рассказала мне о еще одном аспекте случившейся в Уганде трагедии,вспоминая, как во время переворота 1971 года она со своими тремя детьмисбежала из Кампалы в Найроби (Nairobi). Их отослали назад. Они сбежали сноваи провели годы в ссылке в Дар-эс-Саламе (Dar-es-Salaam). Она вернулась вУганду в 1980 году, через год после того, как Иди Амин был смещен. МилтонОботе, который снова стал президентом страны, был теперь более мрачным иподавленным человеком. Из разговора с его женой я смог уловить масштабыпроизошедшей в Уганде катастрофы. Она обнаружила, что люди изменились и нехотели работать, чтобы обеспечить себя всем необходимым. После девяти летзверств и беззаконий, совершавшихся в годы правления Иди Амина, люди простозахватывали все, что хотели. Они утратили все навыки цивилизованной жизни.Мне пришлось вспомнить эту историю, когда контингент сингапурской полиции всоставе сил ООН информировал нас об увиденном в Камбодже в 1991-1993 годах.Если что-то и изменилось в Камбодже за 20 лет хаоса, то только в худшуюсторону. На той же конференции в ноябре 1983 года Маргарет Тэтчер обсуждалапроблему возвращения Гонконга Китаю. Дэн Сяопин был непреклонен в отношениивозврата Гонконга. Она пыталась убедить его продлить срок аренды НовойТерритории (New Territories). Он дал ясно понять, что это было совершеннонеприемлемо: Китай должен был восстановить свой суверенитет над Гонконгом в1997 году. Тэтчер поинтересовалась, каковы были мои взгляды на этот вопрос.Она подняла этот вопрос, потому что губернатор колонии сказал ей, что срокдоговора на аренду Гонконга истекал. Я спросил ее, как далеко она былаготова была зайти в решении этого вопроса, учитывая, что выживаниеБританского Гонконга зависело от позиции Китая. У нее не было готовогоответа. Я думал, что было маловероятно, чтобы китайцы согласились напродление срока аренды, - это было вопросом национального престижа. В случаес Макао (Macao) португальцы просто продолжали управлять территорией, неподнимая этого вопроса перед Пекином. ( Прим. пер.: в 1999 году Португалиявернула Макао под юрисдикцию Китая). Она ответила, что губернатор сказал ей,что у него не было никаких законных оснований, чтобы продлить срок арендыНовой Территории после 1997 года, так что ей пришлось поднять этот вопроссамой. Перед тем как покинуть Дели, я высказал Тэтчер свое мнение. Я сказал,что козырных карт на руках у нее было немного. Наилучшим выходом изположения было бы предоставить инициативу китайцам, сказав Дэн Сяопину, чтоГонконг выживет и будет процветать, только если этого захочет Китай. КолонияГонконг, - собственно остров и полуостров Цзюлун, - не могла выжить безНовой Территории, которую Великобритания арендовала у Китая. Поэтомуопираться на юридическую точку зрения, которая позволяла Великобританиипродолжать удерживать колонию за исключением Новой Территории, было бынепрактично. Было бы намного лучше согласовать с Китаем такие условия,которые позволили бы Гонконгу процветать по-прежнему, но уже под китайскимфлагом. Я с нетерпением ожидал встречи стран Содружества в Нассау (Nassau), наБагамских островах (Bahamas), в октябре 1985 года. Багамские острова былиместом развлечения богатых американцев. Позднее я прочитал в английскихгазетах, что там получили широкое распространение наркотики, а преступностьстала необузданной. Лондонская газета "Санди таймс" (Sunday Times) сообщила,что в этом был замешан премьер-министр сэр Линден Пиндлинг (Sir LyndenPindling). Никто не подал на газету в суд за клевету. Чтобы доставить гостейна ужин, устроенный королевой на королевской яхте "Британия" (Britannia),Пиндлинг предложил лидерам государств отправиться из отеля на яхту накатере. Я решил поехать по дороге. Около пристани, у которой пришвартоваласькоролевская яхта, мы проехали мимо толпы демонстрантов с плакатами,осуждавшими Пиндлинга, на некоторых было написано: "Вождь-вор" (Chief isThief). У вождя и других его гостей заняло намного больше времени добратьсядо яхты на катере, чем у нас - на автомобиле. То ли потому, что на море быловолнение, то ли потому, что катер был не слишком быстроходным, гостиопоздали, и королеве пришлось ждать больше часа. Королева обычно была весьмалюбезной и очень сдержанной в своих высказываниях, но она не привыкла ждать.Она сказала мне, что блюда будут ждать гостей слишком долго и утратят свойвкус. С основным блюдом так и получилось, но десерт был отличным. Во время моего пребывания на Багамских островах мне довелосьвстретиться за обедом с президентом Шри-Ланки Джуниусом Джеявардене (JuniusJayewardene) и верховным судьей Багамских островов. Верховный судья говорило широко распространившейся в стране привычке нюхать кокаин и о том, что те,кто занимался распространением наркотиков, нажили огромные деньги.Контрабандисты прилетали на Багамские острова из Южной Америки на небольшихсамолетах. При попустительстве таможни и других официальных лиц наркотикитранспортировались по морю и по воздуху в США. В ходе транзита значительноеколичество наркотиков попадало местному населению, и это разрушило многиесемьи. В этом были замешаны высокопоставленные министры правительства.Покидая Нассау, я расстался с последними иллюзиями найти где-либо на планетерайский остров. Моей последней конференцией была встреча в Куала-Лумпуре в октябре 1989года. Как и предыдущая встреча в Ванкувере, состоявшаяся в октябре 1987года, она прошла спокойно, без обсуждения "горячих" вопросов. Я провел одиниз долгих вечеров на острове Ланкави, во время "вылазки" (неформальнаявстреча приехавших на конференцию на каком-либо курорте), беседуя спремьер-министром Беназир Бхутто (Benazir Bhutto) и ее мужем Азифом Задари(Asif Zadari). Меня интересовала политика и культура Пакистана. Она моложавовыглядела, у нее была светлая кожа и точеное фотогеничное лицо. Задари былкипучим и общительным дельцом, заявившим мне, что он готов заключить любуюсделку. Заключение хороших сделок было смыслом его жизни. Он занималсяэкспортом фруктов, недвижимостью и всем на свете. Я пообещал представить егонекоторым импортерам фруктов, которые могли бы покупать его манго, что я исделал, когда он посетил Сингапур, сопровождая свою жену на какую-то встречув 1995 году. Он был симпатичным грубияном, но я никогда не думал, что он былспособен убить своего брата, в чем его обвинило правительство Пакистанапосле того, как его жена была отстранена от власти. Это была моя последняя конференция государств Содружества наций,поскольку в 1990 году я собирался уйти в отставку с должностипремьер-министра. Первая конференция, состоявшаяся в 1962 году, проходила вдругую эпоху и в другом составе. Содружество наций было тогда сравнительнонебольшим клубом, члены которого имели глубокие исторические и родственныесвязи с Великобританией и старыми доминионами. Тогда они все еще имелитесные экономические и политические связи с новыми независимымигосударствами, пользовались тарифными льготами в торговле с Великобританией- их основным торговым партнером. Когда премьер-министр ВеликобританииГарольд Макмиллан (Harold Macmillan), человек имперской эпохи,принадлежавший к поколению, воевавшему на Западном фронте во время Первоймировой войны, начал процесс интеграции Великобритании в Европу, старыебелые доминионы были ошеломлены. Они почувствовали себя брошенными послеучастия в двух мировых войнах на стороне Великобритании. Премьер-министрАвстралии сэр Роберт Мензис (Sir Robert Menzies) в ходе своего энергичноговыступления разрушил заверения Макмиллана о том, что тесные связиВеликобритании с Содружеством наций будут продолжаться и после вступлениястраны в Европейское Сообщество. "Я сам управляю федерацией, и знаю, какработают федерации. В них преобладают либо центростремительные тенденции, ив этом случае государства, входящие в федерацию, сближаются все сильнее исильнее, как в Австралии; либо в них преобладают центробежные силы, и в этомслучае государства отдаляются до тех пор, пока, в конечном итоге, федерацияне разрушается. Но они никогда не бывают статичными. Каких-либо иныхтенденций в подобного рода группировках не существует. Если Великобританиявступит в ЕС, ее связи с Содружеством наций ослабеют и атрофируются".Оглядываясь назад на то, что произошло за последние сорок лет, я вспоминаюпророческие слова Мензиса. Великобритания и Европа стали ближе. Даже старые члены Содружестванаций, невзирая на родство, больше не связаны между собой такими прочнымиэмоциональными связями, как в 60-ые годы. Расположенные на разныхконтинентах, они пошли по разным дорогам. 25 лет спустя, в 1998 году, жителиВеликобритании все еще не пришли к согласию между собой относительноперехода к единой европейской валюте евро и (чего многие боятся и не хотят)к федеральному, наднациональному правительству Европы. Уже в 1989 году, когда на конференции присутствовало более сорокалидеров государств, чувство того, что мы разделяли общие ценности, исчезло.Это был клуб, члены которого приходили и уходили неожиданно, в результатевыборов или переворотов, зачастую не имея возможности даже попрощаться.Большинство горячих вопросов повестки дня носило эфемерный характер: "Новыйэкономический порядок", диалог "Север - Юг"; развитие сотрудничества внаправлении "Юг-Юг"; Родезия; апартеид, - все эти проблемы теперь сталидостоянием истории. Тем не менее, каждая конференция выполняла какую-тороль. Лидеры государств могли выдвинуть на первый план и обсудить с другимилидерами определенные вопросы, заставить сторону, занимавшую невернуюпозицию, защищаться, как это случилось, когда Индия выступила в поддержкувьетнамской оккупации Камбоджи. Лицом к лицу госпожа Ганди не могла и, к еечести, не стала защищать позицию Индии. Это произвело впечатление на другихлидеров и повлияло на их отношение к этой проблеме. В посещении этихконференций был смысл, но я побывал на слишком многих из них, и теперь быловремя двигаться дальше. Во время конференции стран Британского Содружества наций каждый главаправительства получал аудиенцию у королевы, являвшейся главой Содружества.Единственное исключение произошло на конференции, проходившей в 1971 году вСингапуре, когда по каким-то причинам правительство Великобритании решило,что королева не станет присутствовать на встрече. Я впервые встретился с нейв сентябре 1966 года. Она удивительно хорошо умела без видимых усилийсоздать для своих гостей непринужденную атмосферу. Это было умение,доведенное до совершенства обучением и опытом. Она была доброй, дружелюбнойженщиной и искренне интересовалась Сингапуром, потому что ее дядя, лордМаунтбаттен (Mountbatten), рассказывал ей о времени, проведенном им вСингапуре в качестве главнокомандующего сил союзников в Юго-Восточной Азии. Когда я встретился с ней в Лондоне в январе 1969 года, она сказала, чтосожалеет о решении Великобритании вывести войска из Сингапура. Ей былогрустно наблюдать за тем, как подходила к концу важная глава британскойистории. Она посетила Сингапур в 1972 году, чтобы восполнить свое отсутствиена конференции в 1971 году. Я постарался, чтобы она осмотрела все те места,о которых ей рассказывал лорд Маунтбаттен (Mountbatten), включая палату вздании муниципалитета, в которой он принял капитуляцию японцев, районИстана, где он жил, военное кладбище стран Содружества наций в Кранчжи(Kranji Commonwealth War Cemetery). На удивление большие толпы людейсобирались на обочинах дорог в ожидании ее проезда. Люди окружали королеву,где бы она ни останавливалась и выходила из машины. Ее частный секретарьФилипп Мур (Philip Moore), который был заместителем посла Великобритании вСингапуре в 60-ых годах, попросил меня не приказывать офицерам службыбезопасности сдерживать толпу, так как люди были настроены дружелюбно.Королева чувствовала себя прекрасно и расслабленно, она была простосчастлива. Чтобы отпраздновать свое посещение Сингапура, королева присвоила мнезвание "Рыцаря большого креста ордена Святого Михаила и Святого Георгия"(Knight Grand Cross of the Order of St. Michael and St. George). Ранее, в1970 году, премьер-министр Великобритании Гарольд Вильсон в новогоднемнаградном списке представил меня к званию "Почетного кавалера" (Companion ofHonour). Награждение таким высоким отличием молодого человека в возрасте 47лет было делом необычным. Еще до того, как мне исполнилось 50 лет, я ужеполучил две британских награды, которые весьма ценились теми, кто вырос вбывшей Британской империи. Многолетние связи с Великобританией сформировалиопределенные ценности. Я получал награды от президента Египта Насера,императора Японии Хирохито (Hirohito), президента Индонезии Сухарто,президента Кореи Пак Чжон Хи (Park Chung Hee), принца Камбоджи Сианука идругих лидеров. Но эти награды не несли такого же эмоционального подтекста,как британские. Я думаю, что использование титула "сэр", который былприсвоен мне вместе со званием "Рыцаря большого креста ордена СвятогоМихаила и Святого Георгия" теперь вряд ли уместно. Тем не менее, я все равнобыл счастлив получить эти две британские награды, даже если теперь онибольше не открывают двери в высшее британское общество, как это было вовремена империи.
Дата добавления: 2014-12-30; просмотров: 60; Мы поможем в написании вашей работы!; Нарушение авторских прав |