КАТЕГОРИИ:
АстрономияБиологияГеографияДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника
Глава 34. Гонконг: возвращение в Китай.
Я впервые посетил Гонконг в 1954 году, на итальянском лайнере "Азия".Корабль пришвартовался в Гонконге на трое суток, что позволило нам с Чупобродить пешком по городу. Это был очаровательный город, расположенный наострове, напротив бухты, на берегу которой, со стороны Цзюлуна (Kowloon),быстро разрастались пригороды. За городским центром находился пик высотойоколо тысячи футов (350 метров), по склонам которого поднимались дороги ибыли разбросаны дома. Это была живописная картина. Люди в городе жили трудолюбивые, товары были дешевыми, а сервис -отличным. Утром я посетил мастерскую, портной снял с меня мерку, и я заказалему два костюма. После обеда я зашел в мастерскую на примерку, а вечеромтого же дня костюмы были доставлены в мою каюту. В Сингапуре портные несмогли бы этого сделать. Тогда я еще не понимал, что когда коммунисты"освободили" континентальный Китай в 1949 году, в числе одного-двухмиллионов беженцев из Китая в город прибыли некоторые из лучшихпредпринимателей, специалистов и интеллектуалов из Шанхая и провинцийЧжэцзян (Zhejiang), Цзянсу (Jiangsu) и Гуандун (Guangdong). Именно онисформировали ту широкую прослойку талантливых людей, которые с помощьюнаиболее инициативных и находчивых китайских рабочих, решивших, что лучшепокинуть Китай, чем жить под властью коммунистов, сделали Гонконг одним изсамых динамичных городов мира. Для остального мира Гонконг и Сингапур являются двумя похожимикитайскими городами приблизительно одинакового размера. С моей точки зрения,между ними столько же различий, сколько и сходства. Гонконг располагал вдвоебольшей территорией и имел вдвое больше населения, жившего на острове,полуострове Цзюлун и Новой Территории. Ситуация, в которой оказался Гонконгв 1949 году, была в экономическом и политическом отношении намного хуже, ибогород полностью зависел от милости Китая. Народно-освободительная армияКитая (China's People's Liberation Army) могла в любой момент войти в город,будь такой приказ отдан. Тем не менее, несмотря на неопределенность ипостоянное ожидание катастрофы, которая могла случиться в любой момент,Гонконг процветал. Сингапур не сталкивался с такими мрачными перспективами.Я испытывал облегчение от того, что мы не жили в обстановке такойнеопределенности и под таким сильным давлением, как Гонконг. Даже послетого, как в 1957 году Малайя обрела независимость, Сингапур был все ещесвязан с полуостровом экономически и физически, а люди и товары свободноперемещались в обоих направлениях. Только в 1965 году, после того, как нампредложили выйти из состава Малайзии, наше будущее стало выглядеть мрачно. Вотличие от Гонконга, в Сингапуре не было полутора миллиона беженцев сматерика. Вероятно, если бы в Сингапур прибыли беженцы, вместе с ними вгород попали бы некоторые из числа лучших предпринимателей и наиболеетрудолюбивых, находчивых и энергичных людей, что дало бы нам дополнительныепреимущества. Действительно, подобный приток беженцев в 1949 году помогТайваню, - без этого на Тайване не было бы тех способных людей, которыеуправляли Китаем до 1949 года. Под их руководством, с помощью США, Тайваньпреобразился. Тогда, в 1949 году, когда происходили все эти события, я ещене понимал ни того, какую важную роль играют талантливые люди, особеннопредприниматели, ни того, что образованные, талантливые люди являются темидрожжами, которые заставляют общество расти, и преобразовывают его. В следующий раз я посетил Гонконг в мае 1962 года. За восемь лет, судяпо увиденным мною зданиям и магазинам, город ушел далеко вперед по сравнениюс Сингапуром. После получения независимости в 1965 году я считал для себяобязательным посещать Гонконг практически ежегодно, чтобы наблюдать за тем,как жители города решали свои проблемы, посмотреть, чему у них можно былопоучиться. Для меня Гонконг являлся источником вдохновения, примером того,чего может добиться общество, состоящее из трудолюбивых, решительных людей.Мне также хотелось привлечь некоторых предпринимателей, особеннопромышленников, для создания в Сингапуре текстильных и иных предприятий.Средства массовой информации Гонконга были неблагосклонны к моейдеятельности и печатали весьма критические материалы о Сингапуре, чтобыудержать своих жителей от переезда. В феврале 1970 Университет Гонконга присвоил мне почетную степеньдоктора права. В своей приветственной речи я сказал: "Являясьпервопроходцами модернизации общества, Гонконг и Сингапур могут сыграть ролькатализатора, ускоряющего трансформацию окружающих их патриархальныхаграрных государств... Я надеюсь, что они смогут стать не только центрамираспространения современных методов производства, но, что более важно,социальных ценностей, дисциплины, навыков и знаний". Несколько десятилетийспустя эти слова сбылись. После этого визита я направил письмо в адрес нашего Управленияэкономического развития. Я указывал, что, в результате политическойнеопределенности, возникшей в связи с ситуацией в Китае и тем, что в 1997году истекал 99-летний срок аренды Великобританией Новых Территорий,Сингапур мог бы привлечь из Гонконга некоторых специалистов иквалифицированных рабочих. Мы, в свою очередь, могли помочь Гонконгукредитами или поделиться опытом, если они в этом нуждались. Я не переставал восхищаться людьми Гонконга, их способностьювосстанавливаться после любой неудачи. Как и Сингапур, в 70-ых годах Гонконгсильно пострадал в результате нефтяного кризиса, но он быстрее приспособилсяк новым условиям. Магазины в Гонконге снизили цены, рабочие согласились соснижением заработной платы, а немногочисленные профсоюзы не вступали вборьбу с рыночными силами. А вот правительство Сингапура вынуждено былосмягчить удар, нанесенный инфляцией и экономическим спадом, стараясьпредотвратить резкое снижение уровня жизни наших рабочих, помогая разрешитьпроблемы, возникшие между профсоюзами и руководством предприятий. Люди в Гонконге полагались не на правительство, а на себя и на своисемьи. Они были трудолюбивы, пытались добиться успеха в бизнесе, - будь-тоуличная торговля, изготовление сувениров или посредническая деятельность.Стремление добиться успеха было у них велико, а семейные и родственные связи- прочными. Задолго до того, как Милтон Фридман (Milton Friedman) привелГонконг в качестве примера свободной рыночной экономики, я уже отметил длясебя все преимущества существования весьма скромной системы социальногообеспечения, а то и полного ее отсутствия. Это заставляло людей Гонконгастремиться добиться успеха. Между ними и колониальным правительством несуществовало никакого "общественного договора". В отличие от жителейСингапура, они не могли и не защищали своих коллективных интересов. Гонконгне являлся государством, - ему просто не позволяли стать государством: Китайникогда не допустил бы этого, а англичане и не стремились к этому. В этомсостояло огромное различие между Гонконгом и Сингапуром. Сингапур был просто обязан либо стать государством, либо прекратитьсвое существование. Правительство Сингапура было вынуждено субсидироватьобразование, здравоохранение, жилищное строительство, несмотря даже на то,что я пытался избежать разрушительных последствий социальной политики"государства благосостояния". К тому же, жители Сингапура не могли тягатьсяс жителями Гонконга в уровне мотивации и стремлении добиться успеха. Еслижители Гонконга терпели в чем-то неудачу, они винили в ней только себя илинеудачное стечение обстоятельств, собирались с силами и снова пробовали,надеясь, что на этот раз им повезет. У жителей Сингапура было иное отношениек жизни и правительству, - подобным тревогам и волнениям они предпочиталистабильную работу и свободу. Если жители Сингапура терпели в чем-то неудачу, они обвиняли в этомправительство, ибо считали, что улучшение их жизни является егообязанностью. Они считали, что правительство обязано было не толькогарантировать справедливые и одинаковые для всех правила игры, но и должнобыло, по ее окончанию, наградить призами даже тех участников, чьи результатыбыли не слишком хороши. Когда жители Сингапура голосуют на выборах задепутатов парламента и министров, они ожидают в ответ распределения всехимеющихся в наличии благ. Один поселившийся в Сингапуре предприниматель из Гонконга в разговоресо мной кратко сформулировал различия между нами. Когда в начале 70-ых годовон создавал в Сингапуре текстильную и швейную фабрики, он привез с собой изГонконга нескольких управляющих, а также нанял несколько управляющих -жителей Сингапура. К 1994 году все управляющие-жители Сингапура ещепродолжали работать на его предприятии, а все управляющие, привезенные им изГонконга, начали свое собственное дело и конкурировали с ним. Они не виделисмысла в том, чтобы, разбираясь в бизнесе не хуже его, продолжать на негоработать. Чтобы начать свое дело, им требовалось лишь немного капитала, и,как только им удавалось его раздобыть, они сразу уходили. Жителям Сингапуране хватало этой предпринимательской жилки, желания рисковать, добитьсяуспеха и стать крупным магнатом. В последние годы заметны радующие глазперемены в этой области. В условиях быстрого экономического роста в регионевсе большее число молодых специалистов стали заниматься предпринимательскойдеятельностью. Сначала они работали в качестве наемных управляющих, частьвознаграждения которых выражалась в акциях их компаний, а затем, приобретяхорошие знания в сфере бизнеса и уверенность в успехе, принимались за делосамостоятельно. Нам удалось привлечь в Сингапур из Гонконга нескольких предпринимателейв сфере производства текстиля и одежды, пластмассовых и ювелирных изделий,резчиков по нефриту и слоновой кости, а также мастеров по изготовлениюмебели. В 60-ых и начале 70-ых годов мы приветствовали их появление вСингапуре, ибо они создавали рабочие места и источали оптимизм. Лучшие изних оставались в Гонконге, где вести дело было прибыльнее, чем в Сингапуре,но, как мы и надеялись, они создавали в Сингапуре филиалы своих компаний иприсылали сюда своих младших сыновей, чтобы вести надзор за работой этихпредприятий. В августе 1984 года, после провозглашения Великобританией и КитаемСовместной декларации (Joint Declaration) относительно будущего Гонконга, япригласил на торжества по случаю Национального дня Сингапура группу ихведущих бизнесменов и специалистов. В результате этой поездки группа крупныхбизнесменов из Гонконга инвестировала более двух миллиардов сингапурскихдолларов в строительство самого большого в Сингапуре делового центра,состоявшего из офисных зданий, центра для проведения выставок и конференций,получившего название "Сантэк сити" (Suntec City). Именно там мы провелипервую встречу министров стран, входящих во ВТО в декабре 1996 года, годспустя после того, как строительство было завершено. Этот центр был одним измногих "яиц", отложенных бизнесменами из Гонконга в городах, расположенныхна побережье Тихого океана, в основном, в Северной Америке, Азии иАвстралии. Средства массовой информации Гонконга считали, что Сингапур хотелснять сливки, переманивая из Гонконга наиболее талантливых людей, но этобыло не так, ибо в наших интересах было, чтобы, вернувшись под суверенитетКитая, Гонконг продолжал процветать. Совершив "набег" на Гонконг и переманивоттуда талантливых людей, мы получили бы сиюминутные выгоды. Напротив, еслибы Гонконг процветал, это позволило бы нам развивать с ним деловоесотрудничество и получать от этого постоянную выгоду. Британские правители Гонконга управляли им в соответствии со старымиимперскими традициями: надменно, оставаясь несколько в стороне,снисходительно относясь к местным жителям, в том числе и ко мне, ибо я былкитайцем. Прежние губернаторы Гонконга назначались из числа служащихбританской колониальной администрации. Этот порядок изменился после 1971года, когда на должность губернатора был назначен Мюррей Маклехос (MurrayMacLehose), работавший в британском министерстве иностранных дел, котороеявлялось куда более солидным учреждением. Перед назначением на должность онрешил посетить Сингапур. Гонконг страдал от разъедавшей его коррупции, и онхотел посмотреть, каким образом нам удавалось держать ее под контролем. Онтакже хотел познакомиться с нашими достижениями в сфере образования, егоособенно интересовал наш Политехнический институт, ибо в Гонконге подобногоучебного заведения не было, - на техническое образование они практически нетратили средств. Он также проявлял заинтересованность в изучении нашейпрограммы обеспечения жильем, желая улучшить ситуацию с жильем в Гонконге дотого, как она станет критической. В целом, во время правления англичан администрация в Гонконге былачестной, за исключением примерно десятилетнего периода, предшествовавшегоназначению Маклехоса на должность губернатора. В тот период коррупция вгороде приобрела такой размах, что ему пришлось принять строгие меры,основанные на сингапурских законах и практике борьбы с коррупцией.Естественно, что правила игры в колонии создавали преимущества длябританских деловых кругов. Британские банки ("Гонконг энд Шанхай бэнк" и"Чартэрэд бэнк") являлись уполномоченными эмитентами ценных бумаг.Британские торговые компании находились в привилегированном положении, но кконцу британского правления эти привилегии сошли на нет, и многие из этихкомпаний были куплены китайцами Гонконга. Перед тем как в 1987 году следующий губернатор Гонконга Дэвид Вильсон(David Wilson) приступил к исполнению своих обязанностей, он также посетилСингапур, чтобы посмотреть, как население, состоявшее в большинстве изэтнических китайцев, сумело самоорганизоваться и решало стоявшие перед нимпроблемы. Он был дипломатом, специалистом по Китаю. Вильсон хотелпознакомиться с сингапурским опытом обретения независимости. Я объяснил ему,что мы находились в иных обстоятельствах. Сингапур являлся частью Малайзии,получил независимость неожиданно, не стремясь к этому, и вынужден был взятьсвою судьбу в свои руки. Специальный административный район Сянган (САР -Special Administrative Region of Hong Kong) должен был стать частью Китая.Любой руководитель, который встал бы во главе Гонконга, должен был пониматьполитику Китая, научиться находить общий язык с его лидерами, одновременнозащищая интересы Гонконга; он не обладал бы полной свободой действий. До 1992 года политика Великобритании в отношении Гонконга заключалась втом, чтобы консультироваться и согласовывать с Китаем любые предполагаемыеизменения в политике до того, как обнародовать их. Эта политика былапризвана обеспечить плавный переход Гонконга под юрисдикцию Китая, -англичане называли это "прямым поездом" ("through train"). Другими словами,в момент "переезда" из британского Гонконга 30 июня 1997 года в Гонконгкитайский 1 июля 1997 года не должно было происходить смены "локомотива" или"вагонов". После шокирующих событий на площади Тяньаньмынь в июне 1989 годабританское правительство решило, что ему следовало принять меры, выходившиеза рамки соглашений с Китаем, зафиксированных в Совместной Декларации 1984года. Англичане хотели, чтобы их совесть была чиста относительно того, чтоони сделали все, что было в их силах, чтобы сохранить образ жителей Гонконгапосле возвращения города под юрисдикцию Китая. Через шесть недель после событий на площади Тяньаньмынь мы предложилипредоставить 25,000 семей жителей Гонконга право на получение вида нажительство в Сингапуре, при этом от них не требовалось переселяться вСингапур до тех пор, пока у них в этом не было нужды. Эти виды на жительствобыли бы действительны на протяжении пяти лет, после чего их можно былопродлить еще на пять лет. В тогдашней неопределенной ситуации это позволилобы предотвратить отток талантливых людей из Гонконга. У посольства Сингапурав Гонконге выстроились огромные очереди желающих получить анкеты, что чутьне привело к беспорядкам. Встретившись в январе 1990 года в Гонконге сгубернатором Вильсоном, я заверил его, что, предложив предоставить вид нажительство жителям города, мы ни в коей мере не намеревались нанести ущербГонконгу. Мы готовы были предоставить Гонконгу кредиты и поделиться опытом,если в этом была нужда, и наоборот. Таким образом, и они, и мы могли быизвлечь выгоду, используя капиталы, опыт и навыки друг друга. Мы просто неожидали такой реакции жителей Гонконга в ответ на наше предложение. Многиеиз обратившихся за видом на жительство людей не получили его, ибо у них небыло необходимого образования или квалификации. На протяжении года мы выдали50,000 видов на жительство, - вдвое больше, чем первоначальнопредполагалось. К 1997 году только 8,500 жителей Гонконга переехало вСингапур. Гонконг вскоре отошел от шока, вызванного событиями на площадиТяньаньмынь, и дела в городе шли неплохо. Люди в Гонконге хорошозарабатывали, - лучше, чем они зарабатывали бы в Сингапуре или в любойдругой стране. В самом деле, многие из тех, кто эмигрировал в Канаду,Австралию и Новую Зеландию, позднее вернулись, зачастую оставляя свои семьи,чтобы работать в Гонконге. Подобно своим предшественникам Вильсону и Маклехосу, Крис Паттэн (ChrisPatten) также сделал остановку в Сингапуре в июле 1992 года по пути вГонконг, чтобы поделиться со мной своими соображениями перед вступлением вдолжность. В ходе примерно часовой дискуссии я понял, что он хотел выйти зарамки того, о чем англичане договорились с китайцами, и спросил его: "Акакие карты у Вас на руках? Что изменилось?" Вместо ответа на мой вопрос онпросто повторил его: "Что изменилось?" У меня были плохие предчувствия поповоду задуманных им реформ, осуществление которых нарушило бы достигнутыедоговоренности. Журналисты из Гонконга прибыли в Сингапур, чтобы взять уменя интервью после разговора с Паттэном. Чтобы предотвратить любоеискажение информации, вместо встречи с ними, я выступил с заявлением: "Яверю, что, если цели, которые он (Паттэн) ставит перед собой, не выходят зарамки Совместной декларации и Основного Закона (Basic Law), то онрасполагает прочной основой для того, чтобы управлять городом и двигатьсявперед...Лучшим показателем его деятельности будет успешная работа системыуправления Гонконгом в период после 1997 года". В октябре 1992 года, после визита в Китай, я посетил Гонконг. Паттэнобъявил об изменениях в избирательной системе: он собирался расширить числоизбирателей, участвовавших в выборах по функциональным избирательнымокругам, в которых правом голоса обладали деловые люди, специалисты и другиегруппы населения. Он предоставил избирательные права всем работавшим. Вовремя интервью представителям прессы я сказал: "Предложения Паттэна являютсявесьма заманчивыми с точки зрения углубления демократии... Они сделаны сбольшой изобретательностью. Эти предложения используют пробелы, оставленныев Основном Законе и Совместной декларации". Но я добавил, что: "ПланыПаттэна больше напоминают программу действия националистического лидера,мобилизующего своих людей на борьбу за получение независимости иосвобождение от колониального гнета, чем прощальную программу покидающегогород колониального губернатора". В частном порядке, когда я встретился сПаттэном в Доме Правительства (Government House), я предупредил его, чтосвоими предложениями он, фактически, подрывал само значение понятия"функциональный избирательный округ". Он расширил рамки этих округов запределы профессиональных групп специалистов и бизнесменов, для которых онисоздавались первоначально, включив в них всех работников, нанимаемых ими. В середине декабря я возвратился в Гонконг, чтобы выступить с лекцией вуниверситете Гонконга. В качестве ректора университета Паттэнпредседательствовал во время лекции. Отвечая на заданный из аудитории вопросо предлагаемых им реформах, я прочитал выдержки речей, произнесенных вПалате лордов британского парламента двумя бывшими губернаторами, лордомМюрреем Маклехосом и лордом Дэвидом Вильсоном, а также интервьюполитического советника Маргарет Тэтчер сэра Перси Крэдока (Sir PercyCradock), который вел переговоры с китайцами. Все трое дали ясно понять, чтодействия Паттэна шли вразрез с тем, о чем они, в качестве членов британскойделегации, договорились с китайским правительством в ходе переговоров. Яполагал, что было лучше высказать свою позицию в его присутствии, чтобы унего была, при желании, возможность ответить. Он промолчал. Последние пять лет колониального правления Паттэн провел, путаясь впротиворечиях, возникших между ним и китайским правительством. Китайцеврассердили действия Паттэна, и они заявили о своей готовности отказаться отсоглашения в целом в том случае, если Великобритания хотела вести делаподобным образом. Они также заявили о своих намерениях отменить изменения,сделанные Паттэном. В июле 1993 года китайцы сформировали комитет поподготовке к работе в период после 1 июля 1997 года. В августе 1994 годаПостоянный комитет Всекитайского собрания народных представителей (ВСНП -National People's Congress) проголосовал за изменения в Законодательномсовете (Legislative Council), городском и региональных советах и органахуправления районами города. Губернатор и правительство Великобритании неприняли этого шага всерьез. В сентябре 1995 года Паттэн провел выборы,создал новые функциональные избирательные округа и расширил рамкиэлектората, включив в число избирателей все работавшее населениечисленностью 2.7 миллиона человек. Китайские руководители заявили, что онине признают результатов выборов, что политические структуры, созданныеангличанами, не соответствовали Основному Закону и Совместной декларации ибудут распущены, а Законодательный совет - создан заново. Губернаторполагал, что китайское правительство, в конце концов, смирится, потому чтоне согласиться с проводимыми им мерами означало бы пойти против желаниялюдей, что могло дорого обойтись китайцам на международной арене. Мне удалось понять образ мышления официальных лиц Великобритании в мае1993 года, во время дискуссии с Малкольмом Рифкиндом (Malcolm Rifkind),тогдашним заместителем государственного секретаря по вопросам обороны, апозднее - министром иностранных дел. Англичане чувствовали себя обязаннымигарантировать, чтобы к 1997 году демократия стала основой общественной жизнив Гонконге, и полагали, даже не проводя референдума, что этого же хотели ижители колонии. Я сказал, что, на деле, многие жители Гонконга хотели бывообще никогда не иметь с Китаем ничего общего, но это было невозможно.Поэтому, если они хотели, чтобы Гонконг продолжал развиваться и процветать,необходимо было подобрать таких администраторов и потенциальных лидеров,которые знали бы, понимали бы своих китайских коллег, научились бы защищатьособые нужды острова. Рифкинд сказал, что англичане пытались создать хорошоукрепленные конституционные структуры в Гонконге, которые бы затруднилиразрушение демократии Китаем. По сути, англичане хотели создать систему,гарантировавшую свободы, которые на Западе воспринимались как само собойразумеющиеся, к примеру, свободу передвижения и свободу отнесанкционированного ареста. Они полагали, что, если бы такая система былахорошо защищена, Китаю было бы трудно поломать ее. Я сказал, что их стараниябыли напрасны. Высшее руководство Гонконга должно было приспосабливаться квысшим интересам Китая. В оставшиеся четыре года было невозможноперевоспитать людей Гонконга в духе демократических ценностей и культурныхтрадиций, которые до того никогда в городе не существовали. Это былосостязание, в котором Великобритания не могла победить. Я пришел к выводу, что англичане делали ставку на то, что американцыокажут давление на Китай, используя проблемы демократии и соблюдения правчеловека. В распоряжении американцев, действительно, имелись рычаги дляоказания давления на Китай, - в 1992 году дефицит США в торговле с Китаемсоставлял 20 миллиардов долларов, к 1997 году он раздулся до 40 миллиардовдолларов. Другим рычагом являлось ежегодное голосование в Конгрессе США повопросу продления статуса наибольшего благоприятствования для китайскихтоваров, экспортируемых в США. Но Китай мог противостоять этому давлению,отказываясь сотрудничать с США в вопросах нераспространения ядерного оружияи ракетной технологии. Западные средства массовой информации ратовали за использованиеГонконга для демократизации Китая или, по крайней мере, за оказание давленияна Китай путем проведения демократических преобразований в Гонконге. Поэтомуони поддерживали запоздалые реформы, проводившиеся в одностороннем порядкегубернатором Паттэном. Это побуждало некоторых политических деятелейГонконга верить, что они могли действовать так, будто бы Гонконг мог статьнезависимым. Куда более важным фактором, чем все эти политические игры междуангличанами и американцами с одной стороны, и китайцами - с другой стороны,был неожиданный громадный прогресс, достигнутый в экономическом развитииКитая. После событий на площади Тяньаньмынь в 1989 году, когда западныеинвесторы охладели к Китаю, китайские предприниматели из Гонконга, Макао иТайваня стали развивать бизнес в Китае. Уже через три года дела у них пошлинеплохо. Они продемонстрировали скептически настроенному миру, что связи,личные отношения, единство языка, общность культуры, отсутствие строгихправил, - компенсировали недостатки, имевшиеся в законодательной системеКитая. Китайцы зарубежья добились в Китае таких успехов, что в ноябре 1993года, выступая на втором Всемирном конгрессе китайских предпринимателей(World Chinese Entrepreneurs' Convention), я предупредил их: если ихинвестиции в Китае будут наносить ущерб экономике стран, гражданами которыхони являлись, то это могло бы ухудшить их отношения с правительствами этихстран. События на площади Тяньаньмынь, ввиду перспективы возвращения Гонконгапод юрисдикцию Китая, повлекли за собой крах на рынке ценных бумаг инедвижимости. Восемь лет спустя настроение жителей Гонконга было иным, - ониожидали продолжения экономического роста вместе с процветавшей экономикойКитая, который к тому времени добился коренного перелома в своей экономике.По мере приближения 1 июля 1997 года цены на фондовом рынке и рынкенедвижимости Гонконга начали стабильно расти, отражая уверенность инвесторовв будущем. Такого поворота событий никто не предвидел. Те деловые людиГонконга, которые остались в городе, а так поступили практически все из них,смирились с тем, что их будущее зависело от хороших отношений с Китаем. Еслибы китайские бизнесмены продолжали вести свои дела через Гонконг, этопозволило бы городу процветать до тех пор, пока Шанхай и другие прибрежныегорода Китая не улучшат свою инфраструктуру. Я посетил Гонконг за неделю до перехода города под юрисдикцию Китая,намеченную на 30 июня 1997 года, и встретился с Дун Цзянь-хуа (TungChee-hwa). За шесть месяцев, прошедших с тех пор, как он был назначенруководителем Специального административного района Гонконг, он сильноизменился. Будучи весьма замкнутым человеком, который всю жизнь занималсяделами семейной судоходной компании, он неожиданно попал в центр вниманиясредств массовой информации и часто подвергался расспросам дотошныхжурналистов. Дун Цзянь-хуа согласился с тем, что для успешно развивающегосяГонконга был необходим преуспевающий Китай. Это было разумной основой дляуправления Гонконгом. Я обнаружил, что представители деловой ипрофессиональной элиты Гонконга приспособились к тому, что город сталСпециальным административным районом Китая. То же произошло и со средствамимассовой информации Гонконга, выходившими на китайском языке. Даже наиболеекритично настроенная по отношению к китайскому правительству газета,издававшаяся на китайском языке воинственным бизнесменом, выступившим соскорблениями и нападками на премьер-министра Китая Ли Пэна, сменила тон.Пресса почувствовала те рамки, за которые не следовало выходить. Тем не менее, губернатор Паттэн продолжал свои препирательства сПекином до самого конца. Британские руководители бойкотировали церемониюпринятия присяги Законодательным собранием провинции, заявив, что этопротиворечило Совместной декларации. Китайские руководители не былиприглашены на устроенную англичанами прощальную церемонию, на которую они незахотели бы явиться в любом случае. Китайцы хотели, чтобы контингенткитайских войск вошел в Гонконг до прибытия Цзян Цзэминя на церемониюпередачи власти в полночь 30 июня. Сначала англичане отказали, но, в концеконцов, разрешили примерно пятистам военнослужащим с легким вооружениемприбыть в город к 9 часам вечера. Когда за день до передачи города китайцыобъявили, что они направят в Гонконг еще 4,000 военнослужащих к четыремчасам утра 1 июля, покидавший город губернатор назвал это "ужаснымизвестием". Это было бессмысленно, ибо китайский суверенитет над китайскимГонконгом восстанавливался в полночь 30 июня, так что к тому времени городявлялся бы уже частью территории Китая. Ранним утром 1 июля, после окончания церемонии передачи Гонконга Китаю,я слышал, как толпа людей, использовавших мегафоны, выкрикивала лозунги напротяжении 10-15 минут. Позднее я узнал, что в демонстрации принималоучастие примерно 3,000 человек, сопровождаемых полицией, которая двигаласьвпереди колонны по опустевшим улицам. Лидер Демократической партии Мартин Ли(Martin Lee) обратился к толпе с балкона здания Законодательного совета спризывом продолжать борьбу за демократию. Революционная ситуация в городеотсутствовала. Международные средства массовой информации сообщили об этойритуальной акции протеста. Удивительно, но настроение в Гонконге было спокойным. Со времениподписания Совместной декларации в 1984 году прошло 13 лет, у людей былодостаточно времени, чтобы подготовиться к этому событию. Какого-либоликования по поводу воссоединения с родиной не было. Не было заметно нискорби о покидающих город англичанах, ни бурных приветствий во времяпрощального парада или во время отплытия королевской яхты "Британия",которая утром того же дня отдала швартовы, увозя из Гонконга последнегогубернатора. Благодаря Паттэну последние пять лет британского правленияполучили желчную окраску. Он пустил под откос "прямой поезд", - концепцию, врамках которой китайцы согласились, чтобы избранный в 1995 годуЗаконодательный совет продолжал управлять городом после воссоединения в 1997году. Паттэн оставил после себя менее либеральное законодательство овыборах, чем то, которое город имел бы, не измени он его в одностороннемпорядке. Как только 1 июля 1997 года руководитель администрации Гонконга ДунЦзянь-хуа и высшие официальные лица приступили к осуществлению своихполномочий, они столкнулись с финансовым кризисом в Восточной Азии, хотя до1998 года они об этом еще не знали. Второго июля Таиланд девальвировал бат,вызвав этим лихорадку, распространившуюся на весь регион, Россию, а потом иБразилию. Так как курс гонконгского доллара был привязан к доллару США,Гонконгу пришлось повысить процентную ставку по кредитам. Это привело кпадению стоимости недвижимости, ценных бумаг и активов, вызвав спадэкономики и рост безработицы. Недовольство населения правительствомвозросло, а настроение людей Гонконга - изменилось, От колониальногоиностранного правительства они не ожидали ничего, кроме защиты от китайскихкоммунистов, а от китайского правительства, состоявшего из жителей Гонконга,они ожидали много большего. Сначала Гонконг был поражен вирусом "куриногогриппа", представлявшего особую опасность для стариков и детей.Правительству пришлось уничтожить миллионы кур на птицефермах, их владельцыпотребовали компенсации, и получили ее. Затем красные морские водоросливызвали гибель рыбы, разводимой рыбными фермерами, они также потребоваликомпенсации и также получили ее. Вслед за этим потерпела банкротствоинвестиционная компания, теперь уже компенсацию получили инвесторы,разместившие свои активы в этой компании. Прибыв в Гонконг для участия в конференции в июне 1999 года, явстретился там со многими обеспокоенными людьми, включая некоторых старыхдрузей и нескольких новых знакомых. Их анализ переживаемых проблем отличалсяясностью, но решения этих проблем они не видели. Они указывали на то, что взаключительный период своего колониального господства англичане ослабилибразды правления. Не желая вступать в конфронтацию с населением и вызыватьего протесты в результате проведения правительством непопулярных мер, онипредпочитали уступать давлению различных групп населения. Так произошло, кпримеру, в случае с водителями такси, которые угрожали забастовкой, когдаправительство объявило о своем намерении запретить использование дизельныхавтомобилей в качестве такси для снижения уровня загрязнения воздуха. Этоприучало людей сопротивляться жестким мерам, проводимым правительством, иотвергать их, организовывая протесты. Теперь же, когда Гонконг стал частьюКитая, глава администрации города не обладал достаточным политическим весом,чтобы противостоять подобным действиям. В отличие от британскихгубернаторов, которые, как что-то само собой разумеющееся, получалиподдержку от Законодательного совета, Дун Цзянь-хуа столкнулся с членамиЗаконодательного совета, ни один из которых не чувствовал себя обязаннымподдерживать его политику. Официальные лица его правительства также нерасполагали мандатом, полученным от избирателей, что помогло бы имотстаивать свои взгляды в том случае, если они вступали в спор с избраннымичленами Законодательного совета. Попытка Паттэна укрепить демократически избранный Законодательный советпотерпела неудачу, - Законодательный совет, избранный, когда Гонконг ещенаходился под колониальным управлением, был распущен. Среди интеллектуальнойэлиты Гонконга существуют глубокие разногласия относительно путейдальнейшего развития города и того, как заставить работать существующуюсистему управления. Старая система управления, которую использовалиангличане, ослабела и не способна справиться с новой политической ситуацией.С одной стороны, существует группа деловых людей, прагматиков ипрофессионалов, которые хотели бы установления нормальных рабочих отношенийс правительством в Пекине. Поэтому они отчаянно сопротивлялись проводившейсяПаттэном политике. С другой стороны, существует группа ученых,представителей средств массовой информации и специалистов, которые выступаютза то, чтобы использовать сильную, основанную на конституционных мерах,систему защиты против любых притеснений со стороны Китая. Эти люди ратуют заорганизацию поддержки со стороны международного сообщества, особенно состороны США, для оказания давления на Китай с целью добиться от негоневмешательства в дела Специального административного района Сянган.Прагматики не желали ввязываться в политическую драку самостоятельно, вместоэтого обращаясь за поддержкой к политикам, на которых они вряд ли моглиположиться в отстаивании своих интересов перед Пекином. Это была труднаяситуация, в которой немногие были готовы к тому, чтобы взять ответственностьза руководство городом на себя. Ведь сделать это означало бы смириться среальностью, а именно: интересы Гонконга могли быть соблюдены лишь в томслучае, если бы его лидеры завоевали доверие пекинского руководства. Население Гонконга должно уладить существующие противоречия междуразличными социальными группами. Политики, играющие на стороне профсоюзов ирабочих, должны договориться с такими работодателями как Ли Кашин (Li KaShing); руководители и специалисты должны достичь соглашения снизкооплачиваемыми служащими относительно того, кто и какие налоги долженплатить, кто и какие субсидии получать на здравоохранение, образование ижилье. Только после того, как удастся сбалансировать эти различные групповыеинтересы, жители Гонконга смогут подняться над тем, что их разделяет,сформулировать свои коллективные интересы и бороться за них, но только вкачестве Специального административного района Китая. Эта задача являетсявдвойне сложной, ибо жители Гонконга не считают себя китайцами. Те из них,кто родился в материковом Китае, называют себя китайцами Гонконга, те же,кто родился в колонии, называют себя жителями Гонконга. Когда правительствоСпециального административного района предложило поднять над городомкитайский государственный флаг и ежедневно исполнять во всех школахнациональный гимн, 85% родителей были против этого. С другой стороны, вовремя десятой годовщины событий на площади Тяньаньмынь примерно 50,000человек собрались на поминальную службу со свечами в руках. Я подозреваю,что они более опасались того, что могло случиться с ними в Гонконге, чемповторения того, что произошло на площади Тяньаньмынь. Напротив, когдаразъяренные китайцы в Китае протестовали против бомбардировки американцамикитайского посольства в Белграде в 1999 году, лишь горстка жителей Гонконгапровела символическую демонстрацию у консульства США. Одним из спорных решений, принятых Дун Цзянь-хуа, было обращение кВсекитайскому собранию народных представителей с просьбой о пересмотререшения гонконгского суда последней инстанции. Основной Закон Гонконгапредоставлял право въезда и проживания на территории Гонконга детям жителейГонконга, рожденным в Китае. Суд постановил, что дети жителей Гонконга,включая незаконнорожденных детей, а также дети родителей, родившихся вконтинентальной части Китая и впоследствии получивших право на проживание вГонконге, имели право постоянно проживать в городе. Жители Гонконга быливстревожены, когда правительство сообщило, что более полутора миллионовчеловек получат право на проживание в городе. В марте 1999 годагосударственный секретарь Гонконга по вопросам юстиции обратился заразъяснением этого положения Основного Закона к постоянному комитету ВСНП поделам Гонконга. Постоянный комитет разъяснил, что правом постоянногопроживания в Гонконге обладали только дети, у которых в момент их рожденияхотя бы один из родителей являлся жителем Гонконга. Юристы, ученые исредства массовой информации отнеслись к этому решению критически, опасаясь,что правительство, тем самым, создало прецедент для вмешательства ВСНП в ихсудебную практику. Но большинство людей не интересовалось юридическимитонкостями и поддержало действия правительства. 21 октября 1999 года, выступая на лекции, посвященной четвертойгодовщине Института политических исследований Гонконга (Hong Kong PolicyResearch Institute), научного учреждения, выполняющего некоторые разработкипо заказу правительства Специального административного района, я говорил отом, что проблемы переходного периода оказались сложнее, чем ожидалось.Поддерживаемый американскими и британскими средствами массовой информациигубернатор Паттэн преподал Гонконгу интенсивный курс демократии и соблюденияправ человека. Цель этого курса состояла в том, чтобы "выгравировать" в умахлюдей принципы свободы слова, особенно свободы прессы, всенародных выборов сучастием максимально широкого круга избирателей, "Билле о правах",защищающего основные фундаментальные права человека, понятие о верховенствезакона и независимости судебной системы. В конечном итоге, англичане хотелипередать под юрисдикцию Китая такой Гонконг, в котором демократическиеизменения стали бы уже необратимыми. Это привело к тому, что многие вГонконге полагали, что экономика позаботится о себе сама, что достаточнотолько обеспечить соблюдение прав человека и демократических норм, и всебудет хорошо. А получилось все по-иному. Как и жители любой другой страны, жители Гонконга обнаружили, что ихнаиболее насущными потребностями являлись выживание и благосостояние. Людибыли разочарованы тем, что старая система, при которой каждый напряженноработал для собственного блага и практически каждый добивался успеха, большене работала. Настроение и позиция людей изменились. Они должны былидвигаться вперед. Поскольку предвыборная политическая деятельность не влеклаза собой никакой ответственности, Законодательный совет превратился в местодля политической рекламы с целью завоевания голосов избирателей на следующихвыборах. Поскольку политические лидеры не несли ответственности завыполнение своих предвыборных обещаний, то эти обещания никогда и неподвергались проверке. У Гонконга было два возможных пути вперед. Во-первых, законодателимогли занять более реалистичную позицию и начать работать в рамкахСпециального административного района Сянган, являвшегося частью Китая, темсамым, заявив о своем признании приоритета национальных интересов Китая. Вэтом случае Пекин, вероятно, позволил бы партии большинства придти к властипосле 2007 года, когда конституция должна быть пересмотрена. В противномслучае, Пекин возьмет упрямых политиков измором. До 2007 года у людей естьвремя, чтобы определиться, по какому пути следовать. Старый Гонконг уже сталисторией, а его будущее зависит от того, каким образом народ Гонконга будетзащищать свои групповые интересы. В течение часа, отвечая на вопросы собравшихся в международномконференц-зале 1,200 представителей средств массовой информации, деловой иполитической элиты Гонконга, я высказал очевидное: если Гонконг станетпросто еще одним китайским городом, то он не представляет для Китая никакойценности. Гонконг представлял интерес для Китая ввиду наличия в городеразвитых общественных институтов, управленческих знаний, высокоразвитогофинансового рынка, одинаковых правил игры для всех, а также благодарякосмополитичному образу жизни в городе, использующем английский язык дляведения бизнеса. Это то, что делает Гонконг отличным от других городовКитая. В Гонконге сталкиваются две противоположные тенденции. Чтобы бытьполезным Китаю, город должен научиться работать с китайскими официальнымилицами и понимать их образ мышления, а также экономическую и социальнуюсистему страны, которая отличается от их собственной. Тем не менее, нельзяпозволить, чтобы эти факторы стали оказывать определяющее влияние наГонконг, иначе, он превратится просто в еще один китайский город. Он долженсохранить присущие ему характеристики, которые сделали его незаменимымпосредником между Китаем и внешним миром, как это было во временабританского господства. Я ожидал, что мои жесткие заявления повлекут засобой критику со стороны средств массовой информации, но отношение аудиториибыло теплым, а средств массовой информации на следующий день - мягкой. Ихсообщения заставили различные группы населения задуматься над выбором,который перед ними стоял. Они оказались в ситуации, совершенно отличной оттой, которую предвидел Крис Паттэн, - "тяжелая рука" Китая совершенно неощущалась. Напротив, мрачное настроение самих жителей Гонконга не позволялоим двигаться вперед, не давало поставить практически достижимые в новыхобстоятельствах задачи и работать над их выполнением. Когда городомуправляли британские официальные лица, у людей в Гонконге не былонеобходимости в том, чтобы действовать дружно и согласованно. Они быливеликими индивидуалистами и талантливыми предпринимателями, готовыми идти набольшой риск, чтобы обеспечить высокое вознаграждение для себя и своейсемьи. Теперь же, когда они столкнулись с серьезными альтернативами будущегоразвития, они обязаны сделать свой выбор в качестве особой группы китайскойнации. В настоящий момент существует глубокая и широкая пропасть междустремлениями жителей Гонконга, желающими сохранить свою комфортную жизнь впроцветающем городе с помощью демократической системы, и надеждами китайскихлидеров, желающими видеть Гонконг не только безвредным, но и полезным дляКитая. На протяжении следующих 47 лет обе стороны должны стремиться ксближению друг с другом. Это может оказаться не таким сложным делом, какопасаются многие жители Гонконга. До того, как Китай и Гонконг станут единойстраной в рамках одной общественной системы, вырастут еще два поколениялюдей. Если те перемены, которые произошли на протяжении жизни одногопоколения людей после смерти Председателя Мао, будут продолжаться в том жетемпе, то слияние Китая и Гонконга не должно быть таким уж трудным делом.
Дата добавления: 2014-12-30; просмотров: 90; Мы поможем в написании вашей работы!; Нарушение авторских прав |