Город буйных. «Много шума из ничего» в Театре на Малой Бронной, реж. К. Богомолов

Анастасия ТОМСКАЯ «Театральные известия» 3 июля 2007 г.

«Много шума из ничего» в Театре на Малой Бронной определенно стал одним из самых ярких событий сезона, прошедшего под знаком правления только что ушедшего с поста художественного руководителя Леонида Трушкина.

Роман с «Бронной» у режиссера определенно сложился: Богомолов давно хотел поставить Шекспира, а театр нуждался в кассовой комедии, вот они и нашли друг друга. Двенадцать блестящих актерских работ, прекрасная режиссура, в рамках которой зрителю и вздохнуть некогда – в таком сумасшедшем ритме идет действо, – и очень точная работа художника Ларисы Ломакиной. Черно-белые декорации города Мессины превращаются то в сад, то в тюрьму, то в покои старого Леонато (Владимир Ершов), к которому и приходит Дон Педро (Сергей Перелыгин) со своими молодчиками Бенедиктом (Михаил Полицеймако) и Клавдио (Григорий Сиятвинда).

Из двенадцати артистов – шесть приглашенных, где театральные звезды Полицеймако, Сиятвинда и Дубровская соседствуют с малоизвестными и при этом совершенно роскошными Андреем Беляевым – Борачио и Николаем Каракашом – Кизилом.

Мужчины облачены в стилизованную военную форму времен Второй мировой – то ли немецкую, то ли советскую, неясно. Но именно эта неясность и создает ощущение тотальной войны, так что черный ворох листьев под ногами – пепел прошедших боев, а белый снег – напоминание о боях грядущих. Вот женщины, говоря о любви, берут в руки револьверы и чистят их шомполами. Эротическая очевидность метафоры делает еще яснее мысль: где любовь – там война, где война – там и смерть.

Другой вопрос, что, невзирая на то, что шекспировская «комедия про любовь», где все друг в друга влюблены, ею и остается, романтизма или сентиментальности тут ни грамма нет. То, что мир жесток, а судьба безжалостна – это аксиома богомоловского спектакля, только причин для смеха это не отменяет, скорее наоборот. Не плакать же в самом деле служанке Урсуле (Анна Маркова), которая и так прекрасно понимает, что циник Бенедикт просто развлекается с ней в ожидании приличной партии!

Впрочем, что такое любовь? Бенедикт и недотрога-красавица Беатриче (Анна Дубровская) вместе только благодаря розыгрышу друзей, а Клавдио безоговорочно верит лжи о любимой девушке.

Буйное, почти остервенелое действо выплескивается за пределы сцены, ураганом сметая артистов в зал и в боковые ложи. Развеселый карнавал, в вихре которого под маской может прятаться лицо врага, изящная свадебная церемония, оборачивающаяся истерикой оклеветанной невесты – все это ярко, весело и… страшно.

Примечательно, что режиссер использовал сразу два перевода шекспировской комедии: стихотворный Щепкиной-Куперник и прозаический Кроненберга. В результате спектакль приобрел неожиданное качество аттракциона: никогда не знаешь, прозвучит зарифмованная строка, порой звучащая как издевка, или прозаический текст, внезапно снижающий поэтический пафос.

Так тут во всем: улыбка грозит обернуться оскалом, объятие влюбленных взаимным удушением. Труп Дона Хуана оказывается не трупом вовсе: сидящий в кресле «оживает», особенно ему не нравится, когда у него пытаются украсть сапоги.

Фантастически смешная и страшная пара охранников Мессины, этого города буйных, ему вполне соответствует. Вот длинноволосый начальник Кизил (Николай Каракаш) – контуженный на какой-то из войн, в шинели, распахивающейся и обнажающей кальсоны и голую грудь, вдруг заходится в приступе правдолюбия и с легкостью отрывает одному клеветнику ухо, заодно кастрируя, а второму вырывает язык. Смешно, когда только что вещавший Кизил вдруг кидается в кресло, хватает гитару, бренчит что-то несуразное, и вдруг из этого бренчания является с блеском и страстью исполняемая песня «Этот поезд в огне» самого мирного поэта российского рока БГ. Чувство меры, вкуса и стиля не изменило режиссеру ни разу в этой стремительной кутерьме, где гремят маракасами, орут в мегафон и громко стреляют из пистолетов.

А вот радостно хохочущая недотыкомка Булава (Анна Галинова): ни парень, ни девка, а какое-то ужасное Лихо с яркими губами.

Смех нервный, от ужаса, и от облегченной мыслишки – нет, не про меня. Как же, дорогой зритель, шалишь! Про тебя сегодняшнего и есть. Ведь когда влюбленные договорятся и, прекратив бегать, стрелять, колоть друг друга словесными шпильками, сольются в поцелуях, их немедленно разлучит война. Может быть, Богомолов чуть лукавит, отсылая особо осведомленную в вопросах истории театра публику к исторически знаменитому спектаклю Театра на Малой Бронной – эфросовским «Трем сестрам», где в финале Машу, Ирину и Ольгу разметало горем по разным краям сцены, а через сцену уходит строем полк. Таким же страшным будет финал веселого карнавала «Много шума из ничего»: багровый свет, сгущающаяся тьма и страшный крик Геро, тянущей руки вслед уходящему на войну Клавдио. Сердечки-колечки тебе, зритель?! На-кась, выкуси.