Семинар 12 2 страница

Савиньи следующим образом описывал юридический характер натуральных обязательств: "Обязательство, лишенное иска, является действительным, предоставление подлежит осуществлению (выделено мной. - А.Ф.), если фактические обстоятельства складываются так, что в иске о принуждении к исполнению нет надобности" <47>. Постулируя, что "суть обязательства состоит в состоянии несвободы", и говоря о несвободе как о принуждении, этот автор указывал, что в случае натуральных (безысковых) обязательств принуждение осуществляется "непрямым, случайным путем" <48>.

--------------------------------

<47> Savigny F.C. v. A.a.O. S. 45.

<48> Savigny F.C. v. A.a.O. S. 34.

К.Ф. Россхирт указывал на неверность суждения о том, что римляне называли натуральными безысковые обязательства, поскольку для натурального обязательства нужны оба элемента: непредоставление иска и невозможность требовать исполненное обратно. Он относил к натуральным обязательствам отношения с участием рабов, обязательства малолетних, несовершеннолетних, душевнобольных, совершенные без согласия куратора или опекуна, сделки подвластных членов семьи с фамильным имуществом без согласия pater familias, сделки с нарушением формы и иными юридическими дефектами. Описывая как наиболее очевидный и распространенный случай натурального обязательства отношения с участием рабов, не признававшихся субъектами права, Россхирт обращал внимание на то, что в этом случае обязательство возникало для хозяина раба, а не для раба и наличие долга было фактическим, а не юридическим, что отношения между господином и подвластным ему рабом имели характер натурального долга, однако в случае освобождения раба хозяин не мог требовать обратно ранее уплаченное рабу <49>. Этот автор полагал, что натуральные обязательства возникали в тех случаях, когда отношения не были предусмотрены jus civile, либо, наоборот, в тех случаях, применительно к которым jus civile содержало особые предписания о том, что такие отношения должны носить характер натуральных обязательств. Он также указывал, что натуральное обязательство может стать цивильным, например "в случае натурального приобретения собственности не имеется ничего иного, как подлинная и гражданская собственность", "натуральные обязательства имеют иск только в исключительных случаях, и тем самым они становятся цивильными" <50>. Исследуя институт натурального обязательства в римском праве, Россхирт приходит к выводу, что "различие между obligatio naturalis и civilis в наши дни почти не имеет значения" и относится лишь к истории римского права, поскольку это различие было основано на формализме римского права, в котором все обязательства снабжались определенной формой иска <51>.

--------------------------------

<49> Rosshirt C.F. Ueber die obligatio naturalis, mit besonderer Rucksicht auf die Wirksamkeit des Pfandrechts bei einer solchen obligatio // Zeitschrift fur Civil- und Criminalrecht in gleichmapiger Rucksicht auf Geschichte und Anwendung des Rechts, auf Wissenschaft und Gesetzgebung. 1831. Heft I. S. 125 - 131. Нельзя не заметить, что юридическая обязанность хозяина отвечать за действия раба первоначально возникла на тех же основаниях, на которых в сегодняшнем праве существует, например, ответственность хозяина за животное: животное не субъект права, его действия могут быть только фактическими, однако эти фактические действия влекут для хозяина юридические последствия, например деликтную ответственность. Здесь мы видим, как и из каких элементов в римском праве формировалась конструкция натурального обязательства: (a) признание юридических последствий, возникающих из действий, совершенных с третьими лицами или с их имуществом рабом, который de jure не является субъектом права, является имуществом субъекта (господина), а de facto может совершать действия, порождающие для субъекта юридические права и обязанности; (b) если речь шла об имущественной ответственности господина из деликта, совершенного фактическими действиями раба, то потерпевшему исковая защита предоставлялась, например, в виде ноксального иска (при этом господину против собственного раба, совершившего деликт в отношении господина, иск не предоставлялся) (см.: Buchel K. Ueber die Verpfandung fur nicht vollgiltige Obligationen. Marburg; Leipzig, 1836. S. 90); (c) если речь шла о договоре третьего лица с рабом (т.е. несубъектом), где последний de facto выступал как квазипредставитель своего господина, или об имущественных отношениях между рабом и господином, то иск не предоставлялся; (d) юридическая невозможность требовать обратно полученное рабом от господина после того, как раб станет самостоятельным субъектом права (освобождение раба), так как раб не мог "наследовать" сам себе, поскольку, будучи "имуществом", не мог иметь юридически признаваемые права и обязанности; (e) юридическая невозможность требовать обратно полученное субъектом (третьим лицом) от несубъекта (раба), т.е. невозможность требовать обратно уже исполненное. Давая этому объяснение, Россхирт пишет, что согласно воззрениям римских юристов "исполнение рассматривается как совершенное действительно" (Rosshirt C.F. A.a.O. S. 129), т.е. в римском праве исполнение свидетельствовало о том, что имелось действительное, правомерное основание для передачи имущества. В другой своей работе Россхирт поясняет: "...traditio сама по себе есть conventio, она, собственно, есть договор, который непосредственно порождает владение" (см.: Rosshirt C.F. Gibt es Vertrage, welche nicht Obligationen, sondern andere Rechtsfolgen erzeugen, so dap man zwischen den obliga-torischen und nicht obligatorischen Vertragen, wie einige Neueren sich ausdrucken, unterscheiden kann? // Zeitschrift fur Civil- und Criminalrecht in gleichmapiger Rucksicht auf Geschichte und Anwendung des Rechts, auf Wissenschaft und Gesetzgebung. 1831. Heft I. S. 210.). По сути Россхирт говорит о том, что в римском праве исполнение (передача имущества) порождало презумпцию того, что имущество было передано по правомерному основанию, по юридически действительному обязательству. Именно так в римском праве и сформировалась та формальная конструкция натурального обязательства, которая применяется и сегодня: неделиктное отношение, несмотря на возможные "пороки субъекта", признается юридически существующим (влекущим юридические последствия), иск не предоставляется, но после исполнения исполненное истребовать обратно невозможно.

<50> Rossihirt C.F. Gemeines deutsches Civilrecht. T. II. Heidelberg, 1840. S. 239, 249.

<51> Rossihirt C.F. Einige Nachtrage zu fruheren Arbeiten in dieser Zeitschrift // Zeitschrift fur Civil- und Criminalrecht in gleichmafiiger Rucksicht auf Geschichte und Anwendung des Rechts, auf Wissenschaftund Gesetzgebung. 1843. Bd. V. Heft 1. S. 135 - 136.

К. Христиансен отрицал обязательственный характер натурального обязательства, полагая, что оно отличается от "юридического обязательства", поскольку речь всегда идет о прекратившемся, уже исполненном, исчерпавшем себя отношении как в случае добровольного исполнения, так и в случае использования защиты в виде возражения (эксцепции), поскольку для обязательства характерно наличие требования исполнения, при этом само исполнение не входит в содержание обязательства, поэтому участники натурального обязательства - это "бывшие" кредитор и должник, а само натуральное обязательство не имеет ничего общего с обязательством как таковым. По мнению этого автора, поскольку "полностью исполненное обязательство не является обязательством", натуральное обязательство "приходит в область права не как obligatio, т.е. не как подлежащее исполнению, а только как уже по определению исполненное" <52>.

--------------------------------

<52> Christiansen C. Zur Lehre von der naturalis obligatio und condictio indebiti. Kiel: Schwers'sche Buchhandlung, 1844. S. 14, 18, 20, 21, 23, 25, 27.

Голландский исследователь А.К. Хольтиус, отмечая, что современное ему и древнеримское понимание натуральных обязательств различаются, что в римском праве имеются случаи, когда натуральным называется обязательство, которое в действительности является цивильным, полагал, что натуральное обязательство "не влечет за собой правового принуждения" и имеет место там, где имеются "голые фактические" действия или состояние. Этот автор считал, что следует устранить "псевдонатуральные обязательства", вследствие чего натуральными обязательствами могут быть признаны только следующие случаи: обязательства раба по отношению к своему господину и другим лицам; обязательства между подвластным лицом и домовладыкой, а также между подвластными; обязательства несовершеннолетних без разрешения опекуна; случаи, нарушающие требования, установленные сенатусконсультами <53> Macedonianum, Vellejanum и Trebellianum <54>.

--------------------------------

<53> Holtius A.C. Ueber die Lehre der naturalis obligation im romischen Rechte // Holtius A.C. Abhandlungen civilistischen und handelsrechtlichen Inhalts. Utrecht: Kemink en zoon, 1852. S. 3, 5, 17.

<54> Senatusconsultum Macedonianum предусматривал, что иск из займа подвластного лица не предоставляется. Считается, что был введен после того, как некий подвластный сын, именуемый Macedo, решился на убийство отца, с тем чтобы за счет наследства расплатиться с кредиторами по займам. Senatusconsultum Vellejanum отказывал в предоставлении иска из поручительства подвластной жены по чужим долгам. Senatusconsultum Trebellianum отказывал указанному завещателем фидеикоммиссарию в предоставлении иска к наследнику, если этот иск превышал долю наследника в наследстве. Также в качестве натуральных обязательств рядом авторов рассматривалось данное легатарию (фидеикомиссарию) обещание наследника о предоставлении, уменьшающем обязательную долю наследника (quarta Falcidia), которую установил Senatusconsultum Pegasianum.

Е.И. Беккер, различая натуральные обязательства, которые возникли как таковые, и обязательства, которые стали натуральными, утратив иск (например, при ограничении правоспособности должника или пропуске исковой давности), указывал на то, что некоторые натуральные обязательства в римском праве были таковыми только в связи с тем, что формальный процесс с установленным перечнем исков не успевал за развитием отношений, когда возникали "новые притязания", иск для которых в праве устанавливался не сразу, с опозданием. Юридический характер натурального обязательства он видел прежде всего в том, что "притязание одного лица на предоставление со стороны другого лица признается правом" <55>.

--------------------------------

<55> Bekker E.I. Ueber die Naturalobligationen // Jahrbuch des gemeinen deutschen Rechts. 1860. Bd. 4. S. 389, 395, 405.

Натуральные обязательства в римском праве были весьма разнообразны. Вебер и Савиньи указывали следующие случаи <56>, при которых в римском праве возникали натуральные обязательства: обязательства, не запрещаемые, но и не признаваемые jus civile; недостаточная (имеющая пороки) форма при возникновении обязательства; действия лиц, не наделенных достаточной правоспособностью или дееспособностью (подвластных детей, жены, рабов, лиц, подвергнутых minima capitis deminutio); свободное обещание действительного должника, правомерное, но сделанное под заблуждением; пропуск исковой давности <57>. Исследуя вопрос об отличительных характеристиках obligatio naturalis, Савиньи писал о невозможности описать их исчерпывающе и без исключений <58>. Однако уже учеными - современниками Савиньи был, как представляется, найден тот "внутренний критерий", который позволяет определить, чем натуральные обязательства в римском праве отличались от иных обязательств. Так, К. Христиансен обратил внимание на то, что натуральные обязательства имеют место при действиях, совершенных ошибочно, в состоянии заблуждения <59>, говоря более широко - из действий, совершенных с пороками воли.

--------------------------------

<56> Weber A.D. A.a.O. S. 163 ff.; Savigny F.C. v. A.a.O. S. 52 - 122.

<57> Необходимо отметить, что имеющееся в романистике мнение о том, что натуральные (лишенные иска) обязательства возникали из пактов, было подвергнуто весьма обоснованному сомнению (см., например: Holtius A.C. Op. cit. S. 8 - 11; Bekker E.I. A.a.O. S. 396; Hellmann. Naturalis obligatio expacto? // Zeitschrift der Savigny-Stiftung fur Rechtsgeschichte. Romanistische Abteilung. Bd. 12. 1892. S. 325 ff.). Среди пактов, которые были снабжены иском, Хельман называет pacta adjecta, pactumdonationis et dotis, constitutum, пакт о процентах с займа.

<58> Savigny F.C. v. A.a.O. S. 51.

<59> Christiansen C. A.a.O. S. 32, 38, 39 ff.

Замеченная К. Христиансеном особенность натуральных обязательств как основанных на действиях, связанных с пороками воли, применима прежде всего к тем обязательствам, которые возникают как натуральные. Пороки воли очевидны при действиях неуправомоченных или не полностью дееспособных лиц (включая подвластных совершеннолетних детей, супругов, рабов, лиц, ограниченных в дееспособности), так как юридически значимые действия совершались вне воли "полноценного" субъекта права. Особый случай представляли собой отношения между домовладыкой и подвластными: хотя говорить о том, что эти отношения имеют место "вне воли" субъекта права, невозможно, однако порок воли в этом случае также имеется и состоит в том, что с юридической точки зрения субъект права заключал сделку или вступал в правоотношение "сам с собой".

Даже в таких случаях натуральных обязательств, как вступление в не урегулированные правом (не поименованные, но и не запрещаемые) обязательства, несоблюдение установленной формы сделки и пропуск исковой давности, пороки воли отсутствуют только на первый взгляд. Если не ограничиваться констатацией того, что формальным основанием возникновения натурального обязательства является пропуск срока исковой давности, неурегулированность правом или несоблюдение формы договора, а рассматривать эти правоотношения во всем их объеме, полноте и связи с системой действующего права, то нельзя отрицать, что совершение сделки, при котором стороной или сторонами, хотя они желали достижения "юридического результата", были "упущены" необходимые атрибуты сделки, является очевидным пороком воли (в широком смысле слова). Также нельзя не видеть, что пропуск исковой давности юридически можно квалифицировать как случай, при котором бездействие лица порождает последствия, подобные дарению или прощению долга (т.е. прекращению существовавшего обязательства), на что лицо (кредитор) своей воли прямо не изъявляло.

Применительно к натуральным обязательствам точнее говорить даже не о наличии порока воли, а о том, что для определенных случаев право устанавливает презумпцию того, что пороки воли имеются. Причем в случае натуральных обязательств, в отличие, например, от недействительных сделок, речь идет о презумпции пороков воли, которые устранимы <60>. Устранение таких пороков воли возможно признанием (одобрением) сделки, приданием сделке надлежащей формы и т.д.

--------------------------------

<60> По сути речь идет о "промежуточном" состоянии гражданского правоотношения - таком, в каком, например, в современном гражданском праве пребывает сделка в период от ее заключения неуправомоченным или не полностью дееспособным лицом до одобрения ее надлежащим лицом. Собственно говоря, такие сделки (наряду с иными) в римском праве и порождали натуральное обязательство.

III

Оценивая те или иные взгляды немецких юристов XIX в. на натуральные обязательства в римском праве, следует понимать, что их исследования выходили за рамки исключительно романистики, поскольку имели своей главной целью (которая не всегда формально провозглашалась, но неизменно присутствовала) не просто историческое изучение римского права, а создание на его базе "нового римского права", т.е. современного гражданского права в его пандектной модели. В этом смысле очень важен тот переход от римского к современному гражданскому праву, который был сделан в то время, в том числе и применительно к теории натурального обязательства и к соотношению обязательства и иска.

Для древнеримского права было характерно неразрывное единство и даже смешение понятий обязательства (obligatio) и иска (actio). Наиболее кратко, ярко и определенно такое состояние римского права было описано Й. Христиансеном, который указывал, что "в старом праве... обязательство есть иск, кредитор есть истец, должник есть ответчик" <61>. Е.И. Беккер отмечал, что у Павла и его современников не вызывало никакого сомнения, что обязаться в любом случае можно только посредством actio, из которой и вытекало новое обязательство <62>. Попросту говоря, для римского юриста не иск вытекал из обязательства, а обязательство вытекало из иска <63>. Идея о том, что юридическая связь (правоотношение) может возникнуть не из закона (вернее, из действий субъектов права, жестко подпадающих под установленную правом формулу) или не из судебного решения, а из действий (волеизъявления) субъектов права, в правосознании римских юристов отсутствовала. Поэтому какое-либо отношение рассматривалось ими как юридическое, либо если оно напрямую описывалось законом, либо если оно конституировалось или подтверждалось судебным решением и, соответственно, из него вытекало <64>. Все иные отношения полагались делом частным, не снабженным силой государства и потому неюридическим.

--------------------------------

<61> Christiansen J. Institutionen des Romischen Rechts oder erste Einleitung in das Studium des Romischen Privatrechts. Altona, 1843. S. 288.

<62> Bekker E.I. Ueber das Verhaltnis von Actio zu Obligatio // Zeitschrift fur Rechtsgeschichte. 1870. Bd. 9. S. 393.

<63> Б. Виндшейд, разъясняя это, писал, что субъекты римского права "имели право потому, что имели actio, а вовсе не потому имели actio, что имели право" (см.: Виндшейд. Учебник пандектного права. Т. I. Общая часть. СПб.: Издание А. Гиероглифова и И. Никифорова, 1874. С. 96 - 97.)

<64> "Разрыв" иска и обязательства был осуществлен только в XIX в. Б. Виндшейдом, который, исходя из различия римской actio и современного гражданского иска, вычленил из actio требование кредитора и, тем самым, отказался от римской модели иска-обязательства, показав, что в гражданском праве иск и требование (и, соответственно, обязательство) представляют собой различные, самостоятельные правовые явления. Это было рождением того раздельного понимания иска и обязательства, которое сегодня любому юристу представляется само собой разумеющимся (см.: Windscheid B. Die Actio des romischen Civilrechts vom Standpunkte des heutigen Rechts. Dusseldorf: Verlagshandlung von Julius Buddeus, 1856. S. 39 ff.).

Ю.С. Гамбаров писал: "...средства защиты права составляют его санкцию, без которой право не может обойтись, но которую все-таки не следует смешивать с самим правом. Это часто допускаемое смешение ведет свое начало от римского права, которое не представляло себе права иначе, как в форме его судебного осуществления и принимало поэтому иск за самое право в его деятельном состоянии. Но современное представление о праве считает иск не основанием, а последствием права и в большинстве случаев придатком к нему. Право существует и до того, чем оно воплощается в иск, и существует в силу абстрактной нормы, а не только своей судебной защиты в данном конкретном случае" <65>.

--------------------------------

<65> Гамбаров Ю.С. Гражданское право. Общая часть. М.: Зерцало, 2003. С. 390.

Это замечание Ю.С. Гамбарова объясняет очень многое в характере натурального обязательства. Едва ли будет преувеличением сказать, что в римском праве любое не описанное источником права и совершаемое по воле сторон действие имущественного характера первоначально (при возникновении и исполнении) было "натуральным обязательством" (вернее, фактическим отношением неюридического характера), и если жизнь этого обязательства заканчивалась добровольным исполнением, то оно существовало только как натуральное. Если же обязательство не исполнялось и возникала необходимость предъявления иска, то после судебного решения это фактическое натуральное обязательство превращалось либо в обычное цивильное обязательство, либо в недействительное (нелегальное) отношение, либо в натуральное обязательство в юридическом смысле.

Очень часто выявление сути и характера натурального обязательства в римском праве (а "по инерции" - и в гражданском праве) осложняется путаницей, связанной с непониманием или игнорированием того, что в римском праве существовали натуральные обязательства "до иска" (т.е. почти все и любые имущественные отношения неабсолютного характера) и натуральные обязательства "после иска", натуральные обязательства, так сказать, "в чистом виде" (в том виде, в котором они и перекочевали в современное право). В первом случае, до иска, имелось фактическое (с точки зрения римского, а не современного права <66>) натуральное обязательство, а во втором - натуральное обязательство в юридическом (собственном) смысле.

--------------------------------

<66> В этом смысле те современные авторы, которые полагают, что не наделенное иском натуральное обязательство не может быть признано обязательством, являются скорее романистами, чем цивилистами.

Говоря современным юридическим языком, в римском праве любое "обязательственное" отношение считалось отношением фактическим, а не правоотношением, и только после обращения в суд это отношение становилось либо защищаемым иском легальным правоотношением <67>, либо не признаваемым правом недействительным отношением, в защите которого право (суд) отказывало. Однако между этими крайними состояниями легального, пригодного для принудительного исполнения правоотношения и нелегального правоотношения (правонарушения) имелась "промежуточная территория", где отношение признавалось легальным правоотношением, не признавалось правонарушением, однако не могло быть исполнено принудительно посредством иска. Это и есть случай натуральных обязательств.

--------------------------------

<67> Савиньи писал об употреблении в римском праве термина obligatio naturalis: "...во многих местах naturalis obligatio употреблялось также, чтобы обозначить возникновение обязательства из jus gentium, даже там, где это обязательство в действительности порождало иск, и таким образом в ином смысле должно быть названо цивильным" (civilis) (см.: Savigny F.C. v. A.a.O. S. 38).

Именно таким положением дел и объясняется приведенное выше странное на первый взгляд высказывание Савиньи о том, что цивильные обязательства в римском праве являли собой "меньшую часть", а основную массу составляли обязательства натуральные. Более того, и мнение о "незащищенности" натурального обязательства в сравнении с обязательством цивильным не является очевидным и разделялось далеко не всеми исследователями. Так, например, К.К. Дабелов писал, что "там, где действует obligatio civilis, обладателю права значительно хуже, чем при obligatio naturalis", поскольку жесткие требования jus civile к obligatio и к actio таковы, что отсутствие actio, делает obligatio "бесплодным" <68>. Иначе говоря, Дабелов обращал внимание на то, что отсутствие иска делало цивильные обязательства, подпадавшие под jus civile, но не соответствовавшие строгим требованиям предоставления иска, юридически неисполнимыми ("бесплодными"), в то время как отсутствие иска у натуральных обязательств никак не сказывалось на их исполнимости.

--------------------------------

<68> Dabelow C.C. v. Handbuch des Pandecten-Rechts in einer kritischen Revision seiner Hauptlehren. Halle, 1816. S. 370.

Римское право рассматривало как юридические только те отношения, к которым было причастно государство. Имущественные отношения сторон, так или иначе не санкционированные государством, как юридические не рассматривались. Норма современного гражданского права о том, что гражданское правоотношение может порождаться волей сторон даже в том случае, если такое отношение прямо в законе не предусмотрено, римскими юристами едва ли была бы понята и принята. В этом и состоит наиболее очевидное различие в этом вопросе права римского и права гражданского: для современного цивилиста любое незапрещенное волевое отношение сторон, направленное на возникновение гражданских прав и обязанностей, есть правоотношение, а для римского юриста это являлось бы неким фактическим составом, из которого правоотношение может возникнуть, если действия сторон прямо подпадают под описанную законом модель либо если решение о том, что этому отношению придается юридический характер, принято в ходе судебного процесса (в порядке установления litis contestatio). В.М. Хвостов писал по поводу соотношения обязательства и иска в римском праве: "Правильнее относить возникновение... обязательства... к моменту litis contestatio... отличие состоит в том, что оно является условным: оно получает эффект лишь в случае постановки осудительного решения", "...благодаря litis contestatio уничтожается... старая obligatio; на место нее становится новое обязательство, вытекающее из litis contestatio" <69>.

--------------------------------

<69> Хвостов В.М. Указ. соч. С. 385, 384.

С точки зрения современной теории гражданского права мнения романистов о том, что гражданское обязательство порождалось нормой jus civile, а натуральное вытекало из jus gentium, означает прежде всего то, что гражданские обязательства в римском праве возникали двумя основными способами. Первый - это случай, когда отношения сторон полностью соответствовали модели, установленной нормой закона, и обязательство напрямую вытекало из закона как "юридическое обязательство". Второй способ состоял в том, что отношения сторон, которые не совпадали полностью с установленной и описанной законом моделью, но и не были запрещены, признавались обязательством в ходе судебного процесса. При этом такое признание юридического характера отношения могло влечь за собой как предоставление, так и непредоставление иска <70>. Именно в последнем случае мы и имеем натуральные обязательства, так сказать, в чистом виде. Таким образом, "правовое пространство" римского права, помимо обязательств, жестко основанных на законе и потому изначально признаваемых юридическими, было заполнено массой дву- и многосторонних отношений, которые не были построены по жесткой модели, установленной законом, и до обращения в суд существовали как незапрещенные фактические отношения ("фактические натуральные обязательства"), а при обращении в суд признавались или не признавались юридическими отношениями (обязательствами) и в случае признания могли получить иск (и тем самым стать цивильными отношениями) или не получить иск и остаться натуральными обязательствами.

--------------------------------

<70> Не отказ в иске, а именно его непредоставление.

Рассматривая то, каким образом римское право посредством jus civile и jus gentium (вернее, преторского права - jus honorarium) регулировало цивильные и натуральные обязательства, мы видим перед собой исторический "прототип" той модели, по которой современное гражданское право регулирует гражданские правоотношения путем установления императивных и диспозитивных норм. С той существенной оговоркой, что "диспозитивные" натуральные обязательства возникали в римском праве не в результате согласованных волевых действий субъектов права <71>, а порождались путем признания их в качестве обязательств (правоотношений) судом, который мог, установив юридический характер таких отношений, как предоставить (цивильное обязательство), так и не предоставить (натуральное обязательство) иск для принудительного осуществления притязания кредитора.

--------------------------------

<71> Поскольку основная идея-принцип гражданско-правового регулирования (которую в самом общем виде можно сформулировать как "материализация воли посредством права") была порождена в недрах пандектистики много веков позже.

IV

Римское право пережило Римскую империю. Несмотря на исчезновение институтов рабства, римской familia, формулярного процесса, права, регулирующего поименованные контракты, и других институтов, породивших натуральные обязательства, этот институт "выжил", обнаружив тем самым, что его корни лежат значительно глубже, чем это представляется внешне, что наличие этого института не связано с произволом законодателя или формальными особенностями обязательственного права, а обусловливается какими-то неизбежно и постоянно существующими характеристиками гражданского права.

Сложившаяся в Средние века в Европе практика признания института натурального обязательства <72> была воспринята в 1794 г. Прусским всеобщим земельным правом (§ 86 Einleitung), в 1804 г. - Кодексом Наполеона (ст. 1235), в 1811 г. - Гражданским кодексом Австрии (§ 1432), а затем натуральные обязательства были признаны и гражданскими кодексами других европейских стран. Как правило, гражданские кодексы не содержат особых норм о натуральных обязательствах или даже вовсе не упоминают о них, и придание тем или иным обязательствам наименования натурального происходит доктринальным путем. Исключение составляют Гражданские кодексы Португалии <73> и Нидерландов <74>, которые содержат специальные нормы о натуральных обязательствах.