Семинар 12 5 страница

<127> Принцип определения субъекта преимущественного права на имущество на основании фактического владения знает различные исключения. К таким исключениям, в частности, относятся: преимущественное перед полными товарищами право вкладчиков товарищества на вере получать вклады из имущества товарищества, оставшегося после удовлетворения требований его кредиторов (абз. 1 п. 2 ст. 86 ГК РФ); случаи продажи доли в праве в общей собственности с публичных торгов (абз. 1 п. 1 ст. 250 ГК РФ); отказ арендатору в преимущественном праве на возобновление договора проката (п. 2 ст. 627 ГК РФ), договора аренды транспортного средства (ч. 2 ст. 632, ч. 2 ст. 642 ГК РФ), договора поднайма жилого помещения (п. 6 ст. 685 ГК РФ); установление преимущественного права наследования предприятия для наследников, являющихся индивидуальным предпринимателем или коммерческой организацией (ч. 1 ст. 1178 ГК РФ). Однако указанные исключения показывают, что право отходит от принципа преимущественного права на основании фактического владения только в тех случаях, когда в силу особого характера имущества (например, транспортные средства или имущество в прокате) требуются дополнительные меры для его сохранности или для его наилучшего хозяйственного состояния (в случае наследования предприятия), либо в случаях, когда речь идет о производных правах (поднайм). В случае товарищества на вере преимущественное право полного товарища не возникает только в связи с повышенной ответственностью полного товарища за деятельность товарищества, но не в порядке полного отказа от принципа фактического владения, так как в данном случае вкладчики тоже являются держателями имущества. Таким образом, наличие этого принципа и его общий для гражданского права характер едва ли может вызывать сомнение.

Взгляд на натуральное обязательство до исполнения как на преимущественное право должника, являющегося фактическим обладателем имущества, которое представляет собой предмет действительных и взаимоисключающих субъективных прав кредитора и должника, показывает, в чем состоит большая "объемность" и вариативность натурального обязательства по сравнению с обязательством обычным. В случае исполнения натурального обязательства оно не отличается от так же добровольно исполненного обычного обязательства <128>, за исключением того, что исполнению натурального обязательства, в отличие от обязательства обычного, предшествовало состояние преимущественного права должника, от которого он отказался посредством добровольного исполнения натурального обязательства. В случае неисполнения натурального обязательства оно продолжает существовать в состоянии преимущественного права фактического владельца (должника).

--------------------------------

<128> Так как состояние "принудительности" в виде угрозы иска, оставшееся нереализованным в случае добровольного исполнения обязательства, делает исполненное гражданское обязательство в этом смысле ничем не отличающимся от исполненного натурального обязательства.

Понимание натурального обязательства как правоотношения, имеющего либо одну (при неисполнении), либо две (при исполнении) стадии своего юридического существования, а также понимание того, что от обычного обязательства натуральное обязательство отличается прежде всего тем, что исполнение натурального обязательства является одновременно отказом должника от своего преимущественного права, обнаруживает ту функцию, которую натуральное обязательство выполняет в системе гражданского права. Это предохранительная функция, состоящая в недопущении одновременной реализации или одновременной нереализации взаимоисключающих субъективных прав. Образно говоря, натуральное обязательство является той "резиновой деталью", которая обеспечивает работоспособность системы гражданского права, не позволяя при этом ломать друг друга (а заодно и весь механизм гражданского права) "жестким деталям" - юридически действительным и взаимоисключающим субъективным правам разных субъектов в отношении одного и того же имущества или иного объекта гражданских прав. Наиболее наглядно это видно в случае задавненных обязательств. Поскольку гражданское право не может существовать без срока исковой давности, но истечение этого срока не прекращает субъективное право просрочившего кредитора, постольку требуется такой эластичный механизм, который действовал бы в обоих случаях: и когда это субъективное право останется нереализованным, и когда должник своими действиями осуществит это право кредитора.

IX

Существовавшая первоначально как проблема обязательства, лишенного иска <129>, проблема натуральных обязательств с развитием теории гражданского права была сформулирована уже в более общем виде - как проблема обязательства без ответственности, проблема соотношения и различия обязательства и гражданско-правовой ответственности. Начало теоретическим исследованиям, посвященным обязательствам и ответственности, положили работы А. Бринца, который, высказав несогласие с общепризнанным на тот момент определением Савиньи, описывавшим обязательство как господство кредитора над должником, выдвинул положение о том, что обязательство есть не требование или долг, а ответственность, связанность (Gebundenheit, Haftung). При этом эта связанность состоит не в господстве кредитора над должником и не в обладании кредитора средствами принуждения, а вызывается принадлежностью кредитору права <130>. Рассматривая в качестве объекта (предмета) обязательства не действия должника и не его самого, а его имущество <131>, Бринц нивелировал значение, ранее придававшееся в теории требованию, к которому в основном и сводилось содержание обязательства <132>. Хотя первоначально эта концепция не получила поддержки, впоследствии она стала тем теоретическим плацдармом, от которого отталкивались различные модели, описывавшие обязательство через его соотношение с ответственностью <133> (а не с иском).

--------------------------------

<129> Оценивая основанные на отсутствии иска взгляды на натуральное обязательство как на неюридическое отношение, нельзя не привести весьма точный и емкий аргумент Ю.С. Гамбарова против такой точки зрения, который был высказан им в порядке критики правовых воззрений Тона. Ю.С. Гамбаров писал: "...он (Тон. - А.Ф.) характеризует гражданское право таким моментом, который выступает наружу только при нарушении этого права. Он говорит, что гражданское право есть право, защищаемое после его нарушения гражданским иском, т.е. таким средством защиты, которое предоставлено усмотрению заинтересованного лица. Значит - характеристика права берется здесь прямо из последствий его нарушения. Между тем, несомненно, что как гражданское, так и публичное право существует и в состоянии ненарушимости" (см.: Гамбаров Ю.С. Гражданское право. М.: Типолитография Ф.Л. Шмидекке, 1896. С. 47).

<130> Brinz A. A.a.O. S. 9 ff. Именно потому, что в натуральном обязательстве у кредитора есть право (субъективное право), Бринц и признавал натуральное обязательство обязательством, несмотря на отсутствие в таком обязательстве господства кредитора над должником и принуждения.

<131> Brinz A. v. Lehrbuch der Pandekten. Bd. II. Abtheilung 1. Erlangen: Verlag von Andreas Deichert, 1879. S. 1, 4, 5.

<132> Неслучайно в ранних работах по цивилистике обязательственное право нередко излагалось в разделах, именовавшихся "право требований".

<133> Подробнее см.: Diestelkamp B. Die Lehre von Schuld und Haftung // Wissenschaft und Kodifikation des Privatrechts im 19. Jahrhundert. Bd. VI. Frankfurt a.M.: Vittorio Klostermann, 1982. S. 27 ff.

Е.И. Беккер, в чем-то присоединяясь к Бринцу, а в чем-то не соглашаясь с ним, писал, что "невозможно вместить ядро римского обязательства в долженствование деяния, действия, предоставления (Tun-, Handeln-, Leistensollen), но возможно в способность понудить (Gezwungenwerdenkonnen)"; принуждение возможно не только в отношении действия, но и в отношении вещи, обязательство представляет собой "связанность, возможность понуждения, в техническом смысле (выделено мной. - А.Ф.) <134> - посредством иска", однако "могут иметься иски без притязаний и притязания без исков" <135>.

--------------------------------

<134> Здесь мы видим, как в теории постепенно происходил отказ от иска как непременного атрибута обязательства, что было свойственно римскому праву, но было отвергнуто гражданским правом. И хотя отказ от этого атрибута произошел первоначально в пользу ответственности (как средства защиты, которое необязательно должно иметь исковую форму), аналитическое расчленение обязательства на составляющие, среди которых имелась и ответственность, в дальнейшем привело к тому, что обязательство и ответственность стали рассматриваться не только как самостоятельные категории, но и как правовые явления, которые могут существовать независимо друг от друга, что сказалось и на понимании натурального обязательства в качестве "юридического обязательства".

<135> Bekker E.I. A.a.O. S. 403, 405, 406.

В начале XX в. немецкие цивилисты опубликовали значительное количество работ, посвященных обязательствам и ответственности <136>, в результате чего произошел "разрыв" обязательства и ответственности и теория стала рассматривать ответственность как "отдельный от обязательства феномен", не входящий в обязательство, находящийся вне его, и, соответственно, пришла к заключениям о возможности существования обязательства без ответственности (случай, где натуральные обязательства, по выражению Б. Дистелькампа, стали "парадным примером" <137>). В цивилистике возникли концепции, полагающие, что обязательство не только не содержит ответственность "внутри себя" (в том числе и в виде права на иск или в виде такой составляющей требования кредитора, как правомочие на судебное принуждение), но и находится в таком соотношении с ответственностью, что может существовать как обязательство без ответственности, так и ответственность без обязательства <138> (в качестве примеров обычно приводятся случаи залога и поручительства) <139>.

--------------------------------

<136> См., например: Dumchen E. Schuld und Haftung, insbesondere bei den Grundpfandrechten. DieReallasten // Jherings Jahrbucher fur die Dogmatik des burgerlichen Rechts. Folge 2. 1909. Bd. 18. S. 355 - 468; Gierke O. Schuld und Haftung im alteren deutschen Recht, insbesondere die Form Schuld-und Haftungsgaschafte. Breslau: M. & H. Marcus, 1910; Schreiber O. Schuld und Haftung als Begriffe derprivatrechtlichen Dogmatik. Bd. I. Leipzig: Veit & Comp., 1911; Schwerin C.F. v. Schuld und Haftung im gel-tenden Rechte. Munchen; Berlin: Schweitzer Verlag; Schwind E.F. v. Schuld und Haftung im geltenden Rechte // Jherings Jahrbucher fur die Dogmatik des burgerlichen Rechts. Folge 2. 1919. Bd. 32. S. 1 - 204; Siber H. Zur Theorie von Schuld und Haftung nach Reichsrecht // Jherings Jahrbucher fur die Dogmatik desburgerlichen Rechts. Folge 2. 1906. Bd. 14. S. 55 - 276.

<137> Diestelkamp B. A.a.O. S. 27.

<138> См., например: Gernhuber J. Das Schuldverhaltnis: Begrundung und Anderung Pflichten und Strukturen Drittwirkungen. Mohr Siebeck, 1989. S. 87 - 88.

<139> Логика этих утверждений такова. Залог представляет собой акцессорное (т.е. "зависимое") обязательство, однако, особенно в случае, когда должник по основному обязательству и залогодатель являются различными лицами, основное обязательство и обеспечительное обязательство не совпадают, в том числе по субъектам. При этом, хотя залогодержатель (кредитор по основному обязательству) и залогодатель (должник по обеспечительному обязательству) не связаны между собой договором, между ними возникает правоотношение. Одновременно кредитор по основному обязательству не имеет по отношению к залогодателю никакого требования, поскольку по основному обязательству это другое требование к другому лицу (каковое требование не может быть "удвоено"). Кроме того, в рамках обеспечительного обязательства залогодержатель может исключительно своими действиями, не выдвигая никакого "требования", получить удовлетворение за счет предмета залога. Возникает ситуация, когда в рамках залогового правоотношения у кредитора нет требования, а у собственника предмета залога нет обязательства (долга в общепринятом понимании) перед кредитором. Тем самым у собственника предмета залога имеет место "ответственность без обязательства", которая внешне выглядит как "ответственность вещи", а не лица. Та же логика в несколько модифицированном виде действует и применительно к поручительству.

Одним из основных ученых, участвовавших в разработке концепции, основанной на различии обязательства (долга) и ответственности (Schuld und Haftung), был О. Гирке. Он, противопоставляя "новый германский" (а по сути - цивилистический) взгляд "старому" римскому пониманию обязательства как института, в котором одновременно и неразрывно существовали и обязательство, и иск, и требование, и ответственность, писал, что "содержание обязательственного отношения состоит в двустороннем <140> состоянии долженствования (Sollen)", а ответственность представляет собой совершенно другое отношение, содержанием которого является принуждение должника кредитором уже в случае неисполнения обязательства. Такие взгляды Гирке были основаны на тезисах о том, что ответственность в гражданском праве, в отличие от римского, перестала быть личной, доходящей до долгового рабства, а стала "ответственностью имущества": лицо в гражданском праве отвечает не своей личностью, а своим имуществом; личность не является объектом ("предметом") ответственности, поэтому возможен разрыв принятого лицом на себя обязательства и ответственности по нему, которая привязана к имуществу или даже конкретной вещи, и потому (как, например, в случае, когда должник не является залогодателем) обязательство и ответственность существуют раздельно друг от друга, поскольку неисполнивший должник не несет ответственности перед кредитором, а ответственность наступает для лица, у которого нет обязательства (долга). Примером обязательства без ответственности выступают не только натуральные обязательства, но и обязательства, по которым установлена ограниченная ответственность <141>.

--------------------------------

<140> Двустороннем - поскольку должник обладает "притязанием на освобождение от бремени", т.е. правом перестать быть должником.

<141> См.: Gierke O. v. Deutsches Privatrecht. Bd. III. Schuldrecht. Munchen; Leipzig: Verlag von Duncker & Humblot, 1917. S. 8 - 52.

И сегодня в немецкой цивилистике натуральные обязательства традиционно характеризуются как обязательства без ответственности (Schuld ohne Haftung) <142>. Однако развитие теоретических концепций, основанных на соотношении обязательства и ответственности, на этом не остановилось, и учеными исследуются различные случаи и состояния, при которых обязательство не порождает ответственность, в том числе в связи с тем, что обязательство имеет свою "протяженность" как во времени, так и в смысле исполнения (неисполнения) как некоторого динамического состояния обязательства. Например, И. Гернхубер пишет о том, что безысковыми могут быть не только натуральные обязательства, но и иные обязательства в определенной "фазе" <143> своего развития <144>.

--------------------------------

<142> См., например: Dullinger S. Burgerliches Recht II: Schuldrecht. Allgemeiner Teil. Springer, 2007. S. 12.

<143> См.: Gernhuber J. Handbuch des Schuldrechts. Bd. 8. Mohr Siebeck, 1989. S. 78.

<144> В качестве примера Гернхубер приводит ситуацию, когда законный владелец может предъявить иск собственнику только в той "фазе" их отношений, когда собственник изъял имущество или препятствует владельцу в пользовании им, но не при других нарушениях со стороны собственника. Вероятно, примерами этого могут быть не только те случаи, когда нарушение субъективного права кредитора еще не состоялось, но и те, когда должнику предоставлено право "удержания встречного исполнения", иначе говоря, имеет место право должника на неисполнение требования кредитора (например, п. 2 ст. 328 ГК РФ). Следует заметить, что в указанном случае требование кредитора никуда не исчезает, однако иском не защищается - не в том смысле, что кредитор не может предъявить иск (такое право есть у любого субъекта гражданского права), а в том, что вне установленных правом оснований иск является бесплодным.

Такие взгляды на соотношение обязательства и ответственности позволяют понять, что особенность натурального обязательства состоит не в том, что обязательство лишено иска (поскольку процессуальное право иска имеется и кредитор может обратиться в суд), а в том, что закон в данном случае еще до вынесения судебного акта предрешает, что в иске должно быть отказано - и не в связи с тем, что у истца отсутствует нарушенное (неисполненное) субъективное право, а потому, что закон для защиты такого права не предоставляет принудительную силу государства <145>. Это обнаруживает, что специфика натуральных обязательств заключается не в том, что они лишены иска (так как формально иск может быть заявлен, а принудительное исполнение возможно и во внеисковом порядке, например на основании исполнительной надписи нотариуса), а в том, что на основании этого обязательства невозможна защита требования кредитора с использованием государственного принуждения.

--------------------------------

<145> Собственно, сам суд не есть инструмент государственного принуждения - он лишь решает, что такое принуждение должно быть применено, а непосредственно принуждение осуществляется уже органами, ведающими принудительным исполнением судебных актов.

Неизбежно возникающий в связи с этим вопрос о юридическом характере натуральных обязательств и их незащищенности напрямую связан с одним из самых кардинальных и не разрешенных до настоящего времени вопросов гражданского права - о том, как вообще должна пониматься гражданско-правовая ответственность. Не останавливаясь специально на различных определениях и концепциях гражданско-правовой ответственности, следует отметить, что развитие теории обязательств, теоретическое "вычленение" из обязательства института ответственности, определение структуры обязательства и его элементов привели к возникновению понимания, что принуждение в виде ответственности (в том числе и в форме иска) имеет своим объектом не обязательство в целом и даже не такой его элемент, как право требования (притязание), поскольку в обязательстве в некоторых случаях само требование по сути отсутствует, так как данное притязание существует в виде самодостаточного субъективного права кредитора, который может осуществить его своими собственными действиями, без всяких действий должника и без классически понимаемого принуждения, как собственного, так и обеспеченного государством в порядке иска. Поэтому применительно к таким случаям становятся бессмысленными рассуждения о неправовом характере или юридической незащищенности, например, задавненного (т.е. натурального) обязательства, возникающего при залоге в ломбард, поскольку "требование" из такого обязательства по сути представляет собой абсолютно самодостаточное субъективное право кредитора, на юридический характер и правовую защищенность которого не могут повлиять никакие суждения о его "натуральности" или невозможности "защитить" его мерами ответственности или иском.

Рассмотрение ответственности в контексте обязательств (и натуральных обязательств в том числе) прежде всего приводит к пониманию того, что гражданская ответственность защищает не столько гражданское правоотношение в целом, сколько существующие в рамках этого правоотношения субъективные права. Точнее, гражданское право с помощью мер ответственности защищает гражданское правоотношение путем защиты субъективных прав, входящих в содержание правоотношения, поскольку иные составляющие правоотношения, как правило, такой защиты не требуют. Причем с помощью ответственности защищаются только такие субъективные права, которые не являются самодостаточными, т.е. способными к осуществлению исключительно собственными действиями правообладателя и потому не требующими для своей защиты ни ответственности, ни иска как ее процессуальной формы. Такой взгляд на гражданскую ответственность обнаруживает, что она может быть средством защиты только тех субъективных прав, которые к этому "пригодны", поскольку осуществляются (реализуются) действиями иных, кроме правообладателя, лиц, понуждение которых имеет целью восстановление права, его защиту или получение возмещения за его нарушение за счет нарушителя.

Изучение проблематики натурального обязательства как "исторически первоначального" обязательства, как "обязательства без ответственности" <146> приводит нас к такому пониманию ответственности, которое может быть сформулировано следующим образом: гражданско-правовая ответственность заключается в том, что лицо, чье гражданское субъективное право нарушено <147>, имеет право по своей воле прекратить принадлежащее правонарушителю гражданское субъективное право <148>. Логика гражданско-правовой ответственности проста и даже в некотором смысле архаична: если ты нарушаешь субъективное право другого, то у него возникает право уничтожить твое субъективное право в свою пользу <149>.

--------------------------------

<146> Которое в действительности представляет собой правоотношение, не снабженное иском, но тем не менее не лишенное средств принуждения в неисковой форме, которые могут по сути представлять собой ответственность, возлагаемую на правонарушителя исключительно силами самого обладателя нарушенного права (например, уже приводившийся случай задавненного требования по закладу в ломбард либо случай банковской гарантии, которая допустима по любому натуральному обязательству, поскольку не зависит от основного обязательства (ст. 370 ГК РФ)).

КонсультантПлюс: примечание.

Монография М.И. Брагинского, В.В. Витрянского "Договорное право. Общие положения" (книга 1) включена в информационный банк согласно публикации - Статут, 2001 (3-е издание, стереотипное).

<147> Идея о том, что основанием гражданско-правовой ответственности является не состав гражданского правонарушения, а нарушение субъективного гражданского права, уже высказывалась В.В. Витрянским (см.: Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Общие положения. М. 1998. С. 569). Ранее тезис о том, что при правонарушении "правонарушитель как бы "деформирует" своими действиями субъективное право", был сформулирован О.А. Красавчиковым (см.: Красавчиков О.А. Ответственность, меры защиты и санкции в советском гражданском праве // Проблемы гражданско-правовой ответственности и защиты гражданских прав. Сборник ученых трудов. Вып. 27. Свердловск, 1973. С. 14). Еще ранее В.Ф. Яковлевым противоправность в гражданском праве была определена через нарушение чужого субъективного права (см.: Яковлев В.Ф. Гражданско-правовой метод регулирования общественных отношений. Свердловск, 1972. С. 120).

<148> Идея о том, что ответственность есть санкция, вызывающая для нарушителя отрицательные последствия в виде лишения субъективных гражданских прав (а также возложения дополнительных обязанностей), была высказана О.С. Иоффе (см.: Иоффе О.С. Общее учение об обязательствах // Иоффе О.С. Избранные труды. Т. III. СПб.: Юридический центр "Пресс", 2004. С. 141).

<149> Если воспользоваться в технических целях терминологией той доктрины, которая видит в отчуждении не передачу вещи, а переход прав на нее, то можно говорить о том, что лицо, чье субъективное право нарушено невосстановимым образом, имеет право "перевести на себя" субъективное право правонарушителя.

Такое основанное на субъективном праве понимание ответственности, как представляется, вызывается к жизни самим развитием гражданского права, предмет которого сегодня является столь обширным и разнообразным, что традиционная концепция ответственности как основанных на составе гражданского правонарушения имущественных санкций, влекущих неблагоприятные последствия для правонарушителя, оказывается не вполне пригодной для того, чтобы "покрыть" весь предмет гражданского права, включая, например, правоотношения, возникающие в области авторского права или корпоративных отношений <150>.

--------------------------------

<150> В этой связи стоит задуматься, например, о том, как должна трактоваться ответственность в рамках акционерного соглашения, предусмотренного ст. 32.1 Федерального закона от 26 декабря 1995 г. N 208-ФЗ "Об акционерных обществах" (с послед. изм.).

X

Рассмотрение института натуральных обязательств выявляет целый ряд свойств гражданского права, которые, как правило, остаются в тени при исследовании иных институтов. Натуральное обязательство как гражданское правоотношение обнаруживает, что обязательство существует и без иска, что иск и ответственность представляют собой различные правовые явления, что принуждение не исчерпывается исключительно ответственностью, что содержание принуждения составляют правомочия кредитора, а не внешнее насилие государства, что участие государства в принуждении посредством иска есть лишь способ осуществления кредитором принуждения в отношении должника.

Такие свойства натурального обязательства и обязательств в целом есть проявление диспозитивности гражданского права <151>. Если в начальной стадии своего развития (в римский период) диспозитивность существовала как придание судом юридического характера фактическим отношениям, напрямую не описанным источником права, то в современном гражданском праве диспозитивность проявляется прежде всего в норме, устанавливающей, что гражданские права и обязанности возникают из действий граждан и юридических лиц, которые хотя и не предусмотрены законом или иными правовыми актами, но в силу общих начал и смысла гражданского законодательства порождают гражданские права и обязанности (п. 1 ст. 8 ГК РФ), без всякого участия суда. И поскольку право признает юридическими все и любые не запрещенные действия субъектов гражданского права, постольку оно должно специально оговаривать случаи, когда отношения субъектов гражданского права признаются правоотношением, но иск не предоставляется. Это и происходит применительно к исковой давности (ч. 2 п. 2 ст. 199, ст. 206 ГК РФ) и играм и пари (п. 1 ст. 1062 ГК РФ). Ответ на вопрос о том, почему иск не предоставляется задавненным требованиям, содержится в самом существе института исковой давности: без лишения таких требований иска исковая давность потеряла бы всякий смысл. Безысковость обязательств из игр и пари не столь жестко обусловлена характером этих отношений, однако лишение иска и этих отношений не связано исключительно с "произволом законодателя".

--------------------------------

<151> О влиянии диспозитивности на гражданско-правовую ответственность см.: Яковлев В.Ф. Указ. соч. С. 112 - 139; Яковлев В.Ф. Отраслевой метод регулирования и особенности гражданско-правовой ответственности // Проблемы гражданско-правовой ответственности и защиты гражданских прав. Сборник ученых трудов. Вып. 27. Свердловск, 1973. С. 19 - 23.

Натуральное обязательство представляет собой в некотором смысле гражданское правоотношение "в чистом виде", которое существует как юридическое отношение, признаваемое государством посредством права, но, впрочем, оставленное полностью во власти участников этого отношения, наделенных юридическим инструментарием, предоставляемым гражданским правом. И, как выясняется, такое состояние гражданского правоотношения не приводит к его умиранию. Более того, то "внутреннее" <152> принуждение, которое могут иметь гражданские правоотношения, порой оказывается сильнее, чем то "внешнее" принуждение, которое готово предоставить государство в порядке иска <153>.

--------------------------------

<152> То есть основанное исключительно на признаваемых правом принудительных правомочиях правообладателя, осуществление которых происходит неисковым образом.

<153> Пример с закладом, где иск не нужен, может быть дополнен неисчерпаемым перечнем других случаев "внутреннего" принуждения. Например, можно ли считать, что задавненное продавцом требование об уплате цены проданной вещи "беззащитно", если договор предусматривает, что покупатель приобретает право собственности не с момента передачи вещи, а с момента получения продавцом цены договора? Меньшей ли, чем иск, принудительной силой обладает положение договора о безакцептном списании средств со счета должника? Банковская гарантия являет собой очевидный пример того, как бенефициар может своими односторонними действиями защитить свои права намного более эффективно, чем посредством предъявления иска.

При описании натуральных обязательств как отношений, не обеспеченных принудительной силой государства, нередко приводится высказывание Р. Иеринга <154> о том, что норма, не снабженная судебной силой, есть "свет, который не светит" <155>. Трудно отказаться от соблазна воспользоваться этим оксимороном и не ответить, что сам Иеринг едва ли согласился бы с тем, что все участники гражданских правоотношений, за исключением прибегнувших к принудительной силе государства, "бродят в темноте" <156>. Гражданское право, как право частное, тем и отличается от иных отраслей, что предоставляет своим субъектам значительное количество принудительных средств, основанных не на их судебном осуществлении, а на признании их правом в качестве юридического инструмента, которым один субъект права может понудить другого субъекта права, не прибегая к силе суда <157>.