АРХЕОЛОГИЧЕСКАЯ ПЕРИОДИЗАЦИЯ: ПОДХОДЫ И КРИТЕРИИ

Л.С.Клейн

Основа периодизации.
«Система трех веков»

Более полутора веков отделяет нас от того момента, когда датчанин Кристиан Томсен распределил коллекции Копенгагенского музея соответственно старой идее о «трех веках» — каменном, бронзовом и железном. Этот момент был столь важной вехой в истории археологического знания, что одни археологи ведут с него всю историю археологической науки (Самоквасов 1892: II; Eggers 1959: 10-11), а другие, по крайней мере, рассматривают его как начало «датского» или «скандинавского археологического переворота» в этой науке, изменившего ход ее истории (Daniel 1950: 50-56; Амальрик, Монгайт 1966: 37-40).

В оценке исторической значимости «системы трех веков» как будто особых разногласий нет. Иначе обстоит дело с оценкой ее исконного смысла и значения в структуре современной науки.

Есть много статей, посвященных специально этой системе, ее возникновению, исследовательским методам Томсена и его научной среде. Первыми авторами таких статей были знаменитые эволюционисты Ганс Гильдебранд и Оскар Монтелиус, и поток этих статей не иссякает (Hildebrand 1872; 1886; 1887; Montelius 1905; Уваров 1910; Weibull 1923; Stelmachowska 1925; Seger 1930; Hermansen 1934; Bцhm 1937; Hildebrand 1937-38; Rickard 1937; 1944; Petersen 1938; Daniel 1943; 1976; Heizer 1962; Klejn 1972; Cioĺek 1975; Grдslund 1981; Rodden 1981; Bцhner 1981; Rowley-Conwy 1984; Захарук 1988). Вопрос о том, как возникла эта система, действительно очень любопытен. Он показателен — характеризует суть археологической периодизации вообще.

Автор наиболее детального исследования этого вопроса Бо Грезлунд (Grдslund 1974: 97-112; 1987: 17-30) показал ошибочность ходячих представлений, что Томсен просто оформил в музейном материале старую идею о трех веках — каменном, бронзовом и железном, выражавшую в это время представления о технологическом прогрессе человечества (примеры этих представлений приведены у Даниела — см. Daniel 1975: 43). Томсен знал эту идею, восходившую к античности и знакомую датским историкам и антиквариям — она применена у Зума, Симонсена и Торлациуса (Trigger 1989: 60-61). Знал, но не использовал. Ни разу он не упомянул ее в своих трудах. Он был эмпириком до мозга костей и исходил только из самого материала, а объяснять наблюденные факты не считал своей задачей.

Не была его работа и простым распределением вещей по материалу, как иногда считают. Похоже, совершенно не понял сути его достижений Карл Маркс, который в своем «Капитале» писал: «Как ни мало историческая наука знает до сих пор развитие материального производства, следовательно, основу всей общественной истории, а потому и всей действительной истории, однако, по крайней мере, доисторические времена делятся на периоды на основании естественно-научных, а не так называемых исторических изысканий, по материалу орудий и оружия: каменный век, бронзовый век, железный век» (Маркс 1960: 191, прим. 5а). Да нет же, рассортировав вещи по материалу, мы не получили бы периодизации: ведь каждый новый материал не отменяет употребляемых до того. «Естественно-научные» определения ни при чем. Томсен не был так прост.

Его цель была рационально расположить вещи в экспозиции. Он был первым из антиквариев, кто придал решающее значение сочетаемости вещей в древних комплексах (погребениях, кладах) и сведениям об условиях обнаружения этих вещей. Возможно, что на эту блестящую идею его натолкнули бытовавшие в Центральной и Северной Европе романтические гердеровские представления о «народном духе», на основе которого должно было формироваться единство всех проявлений культуры каждого народа. Сортируя вещи, Томсен, видимо, искал проявления этого единства в комплексах, схожих по набору вещей и устройству. Как видим, это совсем не «естественно-научные изыскания».

Так или иначе, Томсен подметил, что, хотя бронзовые вещи встречаются в одних и тех же комплексах с железными (оно ведь и в современной ему культуре так), это касается не всех вещей. Бронзовые вещи с режущим лезвием не встречаются вместе с железными вещами такого рода. То есть не встречаются вместе бронзовые и железные орудия (или оружие). И там, где они из бронзы, — украшения одного облика, а там, где из железа, — украшения, бронзовые же или медные, другого облика. И устройство могил иное. Аналогичные соотношения — между обоими этими видами комплексов и теми, где металлических изделий нет совсем, а есть только каменные, костяные, глиняные. Так что, классифицируя вещи, он старался классифицировать комплексы.

К этим наблюдениям он пришел еще в начале своей работы в музее — на рубеже 20‑х годов XIX века, но до 1836 г. не публиковал свои наблюдения в печати, умножая материал для надежности. Тем временем его выставка воздействовала на умы коллег, и опыт Томсена распространялся на другие музеи Скандинавии.

Таким образом, свершение Томсена было по происхождению классификацией (в широком смысле, т. е. группированием) музейного материала на основе комбинаторных наблюдений над вещами из коллекций с учетом их происхождения из раскопанных комплексов.

Но был ли результат преобразований Томсена только классификацией или в нем изначально были заложены и другие функции — хронологические, культурно-эволюционные? С убедительными ссылками на самого Томсена Грезлунд показывает, что Томсен с самого начала придавал своей схеме не только классификационное, но и хронологическое значение, Для него это была с самого начала не только классификация, но и хронология (мы бы сейчас сказали: относительная хронология). Три периода, три «века», три времени (под этими терминами его подразделения вошли в языки Европы), следующие один за другим. В немногих комплексах со смесью черт Томсен видел переходные звенья.

Но вопреки Грезлунду, Томсеновский анализ смешанных комплексов не является убедительным доказательством хронологического характера схемы. В принципе комплексы со смесью черт могут быть результатом взаимодействия не разных периодов, а разных народов или социальных слоев. У Томсена великолепно доказана разбивка материала на три замкнутых группы, но доказательств того, что это периоды, у него нет. Классификация была Томсеном доказана, а хронология оставалась у него гипотезой. Доказательства хронологического значения схемы Томсена получены только в середине века — это стратиграфические наблюдения его ученика Ворсе в болотах и курганах Дании и стратиграфия свайных поселений, раскопанных швейцарскими учеными.

Я уж не говорю о том, что даже гипотетическая схема периодов была не во всем относительной хронологией, а лишь в общих очертаниях. Всё-таки это была именно периодизация: друг за другом следовали не вещи, а только периоды, внутри которых вещи принимались условно за одновременные.

Принимая, что схема Томсена была хронологией, Грезлунд решительно отвергает мысль о том, что эта схема была также «эволюционной моделью», в частности, «технологической моделью» эволюции культуры. Ну, для эволюционизма было еще попросту слишком рано, но если иметь в виду прогрессистское построение истории культуры (речь скорее может идти об этой концептуальной идее), то я бы не стал решать вопрос так однозначно.

Да, сам Томсен избегал высказываться в этом духе, но он знал, что идея восхождения по таким ступеням существует, называл ее в переписке «старой идеей» (Seger 1930: 4, 6), не опровергал ее, пользовался ее терминологией и, возможно, не разрабатывал ее просто потому, что строить концепции было вообще не в его духе. А возможно, еще и потому, что она была для него чем-то само собой разумеющимся. Ведь это было время Кювье и Ламарка. Век Просвещения, утвердивший идеи прогресса, был уже за плечами. Датские историки и антикварии и помимо Томсена называли эти три века... Когда публика шествовала по залам Национального музея в Копенгагене, она не думала о рациональной группировке древностей, а прослеживала воочию прогресс в культуре от каменного века через бронзовый к железному. И это вряд ли ускользало от внимания Томсена.

Современница Томсена, оставившая дневниковые записи о посещении ею музея Томсена, отметила, что Томсен сначала давал посетителю «идею этой коллекции» и что коллекция эта «так упорядочена, что, показывая ее, он дает вам почти регулярный исторический курс прогресса мастерства». И далее она кратко пересказывает этот курс (Rowley-Conwy 1984: 130-131).

Наконец, представление о том, что это прогресс прежде всего в технологии изготовления орудий и оружия, берет начало от самого Томсена. Он, конечно, отдавал себе отчет в технологических преимуществах металла перед камнем и железа перед бронзой в изготовлении орудий. Что в центре его внимания были именно орудия и оружие, подчеркивается его ограничением различий изделиями с режущим краем. Так что и «технологическая модель» была налицо.

В системе доказательств Томсена все эти аспекты отсутствовали или присутствовали лишь подспудно. Но в использовании результатов они, видимо, были. Два первых аспекта, классификационный и хронологический, являлись необходимыми свойствами периодизации — так сказать, по определению. Аспект культурно-исторический, по своему смыслу — векторный, для нее не обязателен, но может в ней быть.