Условная схема или постижение реальности?

В своем «Введении в археологию» шведский археолог Карл-Аксель Муберг (Moberg 1969: 136-137; 1976: 140-141) поместил раздел «Иллюзии периодизаций» (можно перевести буквально: «Иллюзии систем периодов»).

Он обращает внимание на наши обычные синхронистические таблицы с вертикальными линиями, разделяющими регионы, и горизонтальными прямыми, разделяющими периоды. Границы между периодами гипотетичны, говорит автор. Мы можем с уверенностью утверждать, что 500 год до н.э. попадает в гальштат, а находка, датируемая 100 или 200 годом н.э., — в римский железный век. Но мы не можем столь же уверенно утверждать, что гальштат продолжается с 700 по 500 гг. до н.э., а римский железный век — с рубежа н.э. до 400 г. Вот эти рубежи — условность. На деле мы не знаем точные даты начала и конца периода, да таких четких рубежей и не было в действительности. Их тогда никто не объявлял, большей частью не было и соответствующих поворотных событий. Некоторые исследователи проводят на таких таблицах не горизонтальные прямые, а пунктирные линии или — чаще — косые (наклонные) прямые, чтобы так обозначить нечеткость, расплывчатость рубежей.

К тому же в колонке по вертикали следуют унифицированные периоды, а на деле они установлены по разным источникам и критериям — то по погребениям, то по кладам, то по слоям поселений и т.д., а хронологические особенности этих памятников различны. Погребения, особенно женские, архаизируют период, ибо старуху хоронили нередко в ее старом подвенечном уборе, да и вообще погребальный ритуал консервативен. Слой поселения отлагался постоянно и отражает каждый момент его актуальными вещами, но зато в отличие от погребений он редко дает замкнутые комплексы и его хронология несколько размыта и местами сжата. Об этих различиях пишет и Эггерс (Eggers 1959: ???), большой мастер хронологии. Сказывается и материал: по металлу могут выявиться одни периоды. по керамике — другие, с рубежами на разных участках шкалы. А на таблице все эти различия смазаны. Наконец, таблица ригидна, как и всякая схема вообще. А хронология никогда не бывает «готовой», «завершенной», говорит Муберг.

Но всё это предупреждает нас об опасности принимать приблизительные определения периодов, не вполне совпадающие по разным критериям, за точные и единообразные. Отрешимся, однако, от проблемы точности. А само выделение периодов — сколь оно реалистично?

Говоря о том, что эгейская периодизация слишком стройна, я имел в виду ее бросающуюся в глаза искусственность: весь бронзовый век Крита делится на три периода, каждый из них в свою очередь тоже на три подразделения, и точно так же членятся кикладский и элладский материалы бронзового века. Эта стройность очень подозрительна. В реальности так не бывает.

И действительно, через несколько десятилетий после создания началось корректирование этой красивой схемы. Среднеминойский II и Позднеминойский II оказались чисто дворцовыми периодами — они есть только в Кноссе и Фесте, а на периферии ни Среднеминойский, ни Позднеминойский не делятся на три подпериода, а только на два. Ф.Матц в «Кембриджской Древней Истории» предложил корреляционную таблицу типа турнирной, в которой показывает, что периоды, выделенные по архитектурным стилям, не совпадают с периодами, выделенными по керамике, — рубежи слегка сдвигаются. Местный археолог Платон вообще выступил против всех этих ранне- и т.д. -минойских периодов. Основные рубежи в культурной истории Крита, по его мнению, приходятся совсем не между ними, а падают на середину Раннеминойского III и между Среднеминойскими II и III. То есть ранжирование сечений не соответствует действительному делению процесса культурного развития, отложившемуся в материале. Платон соответственно разделил эту историю на До-дворцовый период, Перводворцовый, Новодворцовый и Последворцовый (Prepalatial, Protopalatial, Neopalatial, Postpalatial). Правда, каждый из них — на три, как в старой периодизации.

Но огромные коллекции рассортированы по старой схеме и, начав всё менять, мы породили бы страшную путаницу. Схема оставлена прежней, а всякий раз, применяя ее, надо помнить, что это не схема развития культуры, а только схема для хронологической сортировки материала. Впрочем, здесь мы задеваем вопрос о соотношении археологической периодизации не только с реальностью, но и с историей, а это особый вопрос — о нем дальше.

Схемы Монтелиуса, Софуса Мюллера, Рейнеке, Мюллера-Карпе с их различным количеством периодов и «нестройным» членением явно исходили из материала, а не были наложены на него произволом исследователя. Но гарантирует ли это нам соответствие реальному ходу развития культуры? Многое зависит от изученности местности на время создания схемы (нет ли лакун), от специфики материала (металл, керамика, структура могил). Корректировку периодизации бронзового века Монтелиуса предложил для Дании Клаус Рандсборг. Тонким анализом он установил, что в периоде III западная и восточная половины Ютландии развивались неравномерно. В начале периода запад опережал и в отстающей восточной части продолжалось еще существование типов периода II (Рандсборг именует его суб-периодом II), зато в конце периода III восток вырвался вперед и аналогичный затяжной эпизод (суб-период III) образовался на западе, когда на востоке уже начался период IV (Ransborg 1968; 1972). Такую же коректировку для схемы Рейнеке предложил другой Клаус — Клаус Гольдман. Проверив сериацией средний бронзовый век в Центральной Европе, он пришел к выводу, что этапы А1 и А2 частично параллельны с В и С (Goldmann 1990).

Как вообще происходит членение археологического материала на периоды?

Можно сказать, что при грубом членении, когда еще детализация невозможна, периоды воспринимаются как горизонты и, хотя им отводятся интервалы времени, на деле материал внутри каждого воспринимается как однородный и одновременный. То есть дата берется точечная, а период создается как бы вокруг нее (мы понимаем, что на деле всё наоборот: она должна оказаться усреднением неопределенных дат объектов, относящихся к этому периоду). При продвинутом же исследовании уже горизонты воспринимаются как периоды, хотя и короткие, и их точечные даты растягиваются в интервалы.

В пределе можно представить не только любой период, но и всю периодизацию как бесконечное множество последовательных горизонтов с минимальными отличиями друг от друга. Сколь близок подобный континуум реальному развитию? Есть исследователи, которые считают, что реальное развитие именно таково. Можно взглянуть, например, на последовательный ряд горшков в статье Дж. Форда (1962). Горшки в этом ряду изменяются очень постепенно, каждый лишь едва отличается от соседних по ряду. Форд считает, что периоды и горизонты выделяются произвольно или случайно — на какие пункты континуума падет случайный выбор (первыми попались исследователю), те пункты и станут ядрами периодов, а между ними пролягут границы. Если бы случайно выбор пал на эти промежуточные пункты, где сейчас границы, там и очутились бы центры периодов — вся сеть периодов была бы сдвинута.

Этот взгляд не нов. Сам Монтелиус как истый эволюционист считал, что процесс развития всегда протекал равномерно и непрерывно. «Резких границ между разными периодами бронзового века не найти» (Montelius 1985: 84). Если перерывы постепенности отмечаются, то это просто результат недостачи материала — missing link. Современные археологи Томас и Эрих объясняют неурядицы с периодизацией тем, что мы «делим непрерывное культурное развитие на ряд статичных стадий», тем самым омертвляя его и схематизируя. Они напоминают, что вся периодизация опирается на классификацию, а это процесс субъективный и результаты его условны. Периоды не священны (sacrosanct), их можно и переклассифицировать (Thomas, Ehrich 1969: 143). Штрам формулирует свое убеждение так: «Поскольку не происходило по замкнутым в себе и везде одинаково протекающим ступеням, периодизация не может иметь однозначной реальной основы» (Strahm 1981: 191).

Франсуа Борд так определяет мустье в нынешней периодизации: «Мустье — это разрез, проделанный человеческим разумом ради удобства через непрерывную эволюцию палеолитической материальной культуры. Этот разрез простирается во времени, так что невозможно определить временные и пространственные границы мустье. Можно лишь выделить мустьерскую стадию эволюции» (Bordes 1977: 37). Правда, кажется, эту особенность Борд относит только к мустье. По Форду, все периоды таковы. И такова же исходная позиция Г.Даниела и С. Пиготта.

По их представлениям, в самом материале нет определенной структуры и нет нарезанных темпоральных рубежей, как не было их и в самом времени, в самих культурно-исторических процессах. Они были текучи и непрерывны; материал, если отрешиться от его фрагментарности (а от нее надо отрешиться), представляет собой плавный континуум. Это мы укладываем его в рамки некой схемы, нарезаем в нем рубежи и проецируем их на время. «В некотором смысле бронзовый век никогда не существовал в прошлом, — эпатировал археологов С.Пиготт (Piggott 1960: 5). — Это нечто от стенографического жаргона археологии, если угодно, для обозначения стадии развития на шкале локальной колонки, при условии, что эта колонка рассматривается в рамках технологической модели».

«Система трех/шести веков» это всего лишь «технологическая модель», наложенная на материал. Можно наложить другую модель — получим другой рисунок: у эволюционистов — свой, у миграционистов — свой, у марксистов-стадиалистов — свой и т.д., все одинаково условные (Daniel 1971). Всё это не факты, а идеи, идеи преистории. «Такова моя идея преистории», — заключал Даниел (Daniel 1950: ???). А его идея не условность? Отвечает ли она характеру нашей науки?

Поскольку периодизация есть разновидность классификации, эти познавательные проблемы — те же самые, о которые спотыкаются классификаторы. Я рассматривал их подробно в книге «Археологическая типология», к которой и отсылаю читателя (Клейн 1991: 73-81, 86-98, 172-180). Я не могу считать классификацию (любого рода, включая периодизацию) чистой условностью. Главное мое возражение заключается в том, что материал культуры, взятый на сколько-нибудь значительном протяжении, не является равномерным континуумом. Мир дискретен, и культура дискретна. Многие периодизации вполне условны, все периодизации в какой-то мере условны. Но этими частично условными схемами мы постигаем реальность.

Софус Мюллер характеризовал смену стилей так: «Перемена полная и основательная — происходила революция в тогдашних вкусах». И добавлял объяснение в духе диффузионизма и индивидуализма: «Вероятно, со временем, с умножением находок, окажется возможным установить момент, когда появился новый стиль под влиянием одного-единственного художника» (Müller 1909: 90).

Дискретность в периодизации постулировали и советские археологи, критикуя эволюционизм. Стадиальность, проповедовавшаяся ими с угасающим энтузиазмом со второй половины 20‑х годов до конца 40‑х, должна была отличаться именно резкими подъемами с уровня на уровень, своего рода революциями, в которых видели реализацию «диалектических скачков» марксистской философии. Однако всё это было только в теории. На практике и стадиалисты очень интересовались промежуточными звеньями — «стадиальными переходами». Да и в теории механизм скачка оставался без разработки и объяснения. Как раз в зарубежной науке объяснения предлагались (конечно, не диалектическим скачкам, а разрывам континуума) — таковы гипотеза Эрнста Вале о латентном становлении культур (разработке новаций мелкими группами, неуловимыми для археологии) и применение Колином Ренфру математической «теории катастроф».

Когда же советская археология отказалась от «теории стадиальности» и увлеклась этногенезом, происхождением народов, выявлением генетических связей культур и поисками континуума развития на землях родины, оказалось, что очень мало есть археологических культур, происхождение которых устанавливается легко, с очевидностью. Большей частью приходилось выдвигать по нескольку взаимоисключающих гипотез. Происхождение каждой культуры оказывалось загадкой. Между каждой культурой и предшествующими зияет разрыв, если не во времени, то в традициях, а часто и в том и в другом. Поневоле археологи обращаются к обычным объясняющим гипотезам — миграциям, влияниям, социальным потрясениям.

В данном контексте важно, что интуитивно археологи сознают и признают дискретность материала в протяженности времени, а к постулированию равномерного континуума обращаются только в теоретических конструкциях, призванных обосновать отказ от выявления реальных рубежей развития. К сожалению, пока не разработаны понятия и термины различения между периодами, претендующими на отражение реальных рубежей, и периодами заведомо условными, долженствующими лишь облегчить прослеживание изменений и группировку памятников во времени.