Студопедия

КАТЕГОРИИ:

АстрономияБиологияГеографияДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника


Богоданность государя




Масштабы самозванства в отечественной истории вызывают удивление и рождают естественное желание найти ему объяснение. Едва ли не самым распространенным в недавнем прошлом объяснением феномена самозванства было определение: “наивный монархизм масс”. Однако дальше декларации дело обычно не шло, поскольку определение “наивный” как бы снимало саму проблему.

Можно идти и от анализа политической ситуации. И тогда выявляются ее уникальность и напряженность и ставится безусловно правильный диагноз: кризис. Однако понятие “кризис” в лучшем случае отвечает на вопрос — почему появился самозванец. А не менее важен вопрос — “как”, столь необходимый для раскрытия механизма самозванства. В самом деле, почему Лжедмитрию I или Емельяну Пугачеву поверили и почему за ними пошли тысячи?

Сегодня историки, исследующие прошлое, все чаще обращаются к изучению народного сознания. Иначе говоря, они пытаются выяснить, какие ценности были действительно духовной основой для человека того времени.

Какие же черты-стереотипы средневекового народного сознания становились условием возникновения самозванства? Прежде всего, те из них, которые были связаны с восприятием государя. Народное сознание наделяет особу государя сверхъестественными свойствами, вплоть до связей с потусторонними силами. Причем эта связь “активная”, способная творить чудеса. Эта неизбывная тяга простецов к чудесам очень важна. В понимании масс претендент-самозванец, если он истинный государь, для возвращения “похищенного престола” должен одолеть столько зла и сотворить столько добра, что без владения сверхъестественной силой не обойтись.

Связывать обладателя высшей власти с потусторонними силами было свойственно и западноевропейскому простолюдину. В средневековой Франции и в Англии существовала вера, что прикосновение к королям или возложение ими рук на больного приносит облегчение и даже исцеляет от недуга.

События Смуты и практика выбора государя остро поставили вопрос о правах царя. В толковании книжников подлинный государь не тот, кто избран на престол всенародным множеством, а государь богоданный, “не от человека, но во истину от Бога избран”. Годунов тоже был избран, но то было ложное избрание; он не богоданный царь, а похититель престола. Михаил Романов избран всем миром и землею, по единодушному желанию “всенародного множества” и даже “сущих младенцев”. И все же не это главное. А то, что изначально, еще в утробе матери, Романов был предназначен царствовать. Важно не избрание, а Божественное предназначение. Только тогда царь есть истинный и единственно законный. (Романовы всячески поддерживали эту мысль, призванную упрочить их положение на престоле.)

Но еще активнее эксплуатировалась более понятная для общества идея естественного продолжения правящей династии, которая как бы не пресеклась со смертью бездетного царя Федора, а получила продолжение в “благоцветущей отрасли” — в Михаиле Романове. То была апелляция к другой важной черте средневекового сознания — к традиционализму, к старине. Старина сама по себе священна и не требует доказательств, а раз Романовы естественные и единственные наследники царского рода, то нет и необходимости искать новых аргументов для обоснования их прав. Для традиционного сознания — сильнейший аргумент. Но и обоюдоострый, могущий насмерть поразить самих его обладателей. Ведь первый самозванец “валил” Годунова именно своими законно-наследственными правами, которые превращали царствующего соперника в узурпатора. Вот почему Романовы, вздрагивавшие при имени любого самозванца, особенно болезненно реагировали именно на имя Дмитрия, “прямого наследника” Рюриковичей.

Отсюда проистекает еще одна особенность в поведении первых Романовых. Они всячески подчеркивали кровные связи с угасшей династией. В писаниях Алексея Михайловича Иван Грозный превращался в его “деда”, за прегрешения которого Тишайший готов был даже преклонить свой сан перед замученным Иваном IV святителем Филиппом-митрополитом. Другая линия в поведении, намеченная еще Василием Шуйским, — изгнание призрака царевича Дмитрия из народного сознания: канонизация убиенного, пышные последующие поминания царевича. А Алексей Михайлович поспешил назвать отвоеванные в 1656 году у шведов города в южной Ливонии именами русских святых князей: Борисоглебск и Царевичев-Дмитриев-городок.


Поделиться:

Дата добавления: 2015-01-19; просмотров: 65; Мы поможем в написании вашей работы!; Нарушение авторских прав





lektsii.com - Лекции.Ком - 2014-2024 год. (0.006 сек.) Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав
Главная страница Случайная страница Контакты