Становление экономического регионализма в ЮВА

Окончание вьетнамской войны ориентировало страны этой части мира на более интенсивное региональное сотрудничество. В феврале 1976 г., через девять лет после провозглашения АСЕАН, на индонезийском острове Бали состоялось первое совещание глав государств и правительств «пятерки», в ходе которого были подписаны Декларация согласия АСЕАН и Договор о дружбе и сотрудничестве в Юго-Восточной Азии. С этого времени организация получила программу действий и структуры для осуществления намечаемых мероприятий. В соответствии с установками, она должна была способствовать обеспечению мира, прогресса, процветания и благосостояния региона и наращивать достижения стран АСЕАН при помощи сотрудничества в экономике, социальной сфере и культуре. Государства «пятерки» были достаточно дальновидны, чтобы предусмотреть возможность присоединения к Договору соседей по региону, хотя само его подписание не считалось достаточным для вступления в АСЕАН. Речь шла о трех странах Индокитая и Бирме.

Регионализация отношений в Восточной Азии не была равнозначна интеграции по западноевропейскому сценарию. Ее идеология была иной. Римские договоры 1957 г. в Европе выражали реакцию европейских стран на национализм межвоенного периода. Европейцы хотели преодолеть его через формирование транснациональных институтов.

Восточноазиатский регионализм возник как средство утверждения национального «я» местных стран. Другое дело, что, ощущая свою слабость, государства региона дошли до мысли об утверждении этого «я» посредством объединенных усилий. Такая логика далеко отстояла от идеи транснациональности. Европейская интеграция ориентировала на размывание государственных границ, а восточноазиатская – на их укрепление и взаимную «притирку», с тем чтобы исключить в будущем споры, способные ослабить местные страны. Европейцы строили наднациональное сообщество, а азиаты – объединяли усилия суверенных стран.

Основным организационным звеном АСЕАН стали ежегодные встречи министров иностранных дел стран-участниц. С 1977 г. они стали сопрягаться с совещаниями между министрами АСЕАН и представителями стран и донорских организаций, поддерживавших региональное сотрудничество. В их числе были Австралия, Европейское сообщество, Канада, Новая Зеландия, США, Япония. В основном обсуждения касались возможности осуществления программ развития. В 1984 г. практика обсуждений между АСЕАН и поддерживающими странами была преобразована в пост-министерские совещания (PMC, Post-Ministerial Conferences), которые проводятся ежегодно на следующий день после проведения официальных встреч министров иностранных дел АСЕАН. Асеановский диалог был средством формирования чувства политической общности, солидарности между странами-участницами, воспитания их взаимной терпимости, утверждения практики бесконфликтного согласования точек зрения на спорные вопросы.

При этом малые и средние страны не хотели пока развивать интеграцию в масштабах всего АТР. Они понимали специфику своих национальных задач по сравнению с интересами сильных стран, как минимум, в том, что касалось приоритетов национального развития. Расширение масштабов регионального сотрудничества угрожало столкнуть страны АСЕАН с необходимостью разбираться с комплексом неурегулированных и практически неразрешимых проблем, которые существовали у Японии с СССР, Тайваня – с КНР, СССР – с США, Японией и Китаем, Южной Кореи – с КНДР, КНР, СССР и т.д.

Малые государства не имели возможности влиять на решение этих вопросов. Интересам их хозяйственного развития соответствовало избирательное сотрудничество лишь с некоторыми сильными державами. Причем избирательность была строгой, так как углубление отношений даже с подконтрольной США в военной сфере Японией вызывало страхи молодых государств, стремившихся избежать не только политического, но и экономического доминирования любой державы. Малые страны выступали за кооперацию в первую очередь между государствами с сопоставимыми потенциалами. Конечно, в принципе регионализация не мыслилась в отрыве от Японии и США как экономических лидеров тихоокеанского района. Но малые страны полагали, что существует два уровня регионализации – внутренний (страны АСЕАН, Тайвань, Гонконг, Южная Корея) и внешний (США, Япония, Австралия, Канада и т.п.). Точно также считалось, что для регионализации должно существовать две скорости – опережающая для сотрудничества малых и средних стран между собой и запаздывающая для их сотрудничества со всеми остальными государствами. Концепция регионализации, которую отстаивали малые и средние страны, твердо ориентировала на экономическое, а не военно-политическое взаимодействие.

Дискуссия о выборе между военно-политическим или экономическим векторами тихоокеанского регионального сотрудничества, показавшая преобладание сторонников второго, отражала новую реальность: в регионе возникли «новые индустриальные страны». Ими прежде всего стали четыре «тигра» Восточной Азии (Гонконг, Сингапур, Тайвань, Южная Корея), к которым «подтягивались» государства АСЕАН с официально присоединившимся к их организации в 1984 г. Брунеем.

В негласном противостоянии США и малых стран региона по поводу перспектив регионализации японская сторона играла роль буфера. Воздерживаясь от критики концепций политизации регионализма, за которые выступали США, Япония считала более обоснованной платформу экономизации регионального сотрудничества, на которой оставались страны АСЕАН. Ссылаясь на мирную конституцию, Япония подчеркивала невозможность для нее участия в региональном сотрудничестве, если оно будет носить военно-политический характер.

Японское правительство стремилось убедить США в целесообразности согласиться с мнением малых стран. С 1985 г. Токио и Вашингтон впервые смогли согласовать позицию в отношении тихоокеанского регионализма, приняв асеановское видение перспектив региональной интеграции как интеграции экономической. Инициатива в развитии регионального диалога по экономическим и политическим вопросам перешла к малым и средним странам.

Развитие западноевропейской интеграции и подписание
Единого европейского акта (декабрь 1985)

Интеграционные процессы в Западной Европе в условиях спада 70-х годов замедлились, что было связано с ростом конкуренции между национальными корпоративными группами отдельных стран. Затем она ускорились, поскольку стало ясно, что преодолеть трудности возможно посредством более тесного сотрудничества. В 1979 г. были впервые проведены прямые выборы в Европейский парламент, выстроенные не по страновому, а по партийному принципу. В новом парламенте большинство получили консервативные партии. Европейское сообщество обрело постоянно действующий форум для обсуждения наиболее важных вопросов. ЕС продолжало крепнуть. В мае 1979 г. в него вступила Греция, а с января 1986 г. – Испания и Португалия. Общее число участников составило 12 стран. На повестку дня можно было выносить вопросы формирования наряду с экономическим и финансовым союзом западноевропейских государств политического и, может быть, даже оборонного союза между ними.

В 1976 г. по поручению Европейского совета премьер-министр Бельгии Л.Тиндеманс разработал программу перестройки институтов Европейского сообщества в целях их превращения в звенья единого механизма управления западноевропейской интеграцией во всех областях («доклад Тиндеманса»). Проект предусматривал превращение Европейского сообщества в Европейский Союз, как о том еще в 1972 г. говорилось на встрече стран ЕС в Париже.

По линии интеграции в области внешней политики было предложено официально включить в состав институтов сообщества систему политических консультаций в целях координации действий стран ЕС на международной арене. Эта система получила название «Европейского политического сотрудничества». Она начала складываться в отношениях между западноевропейскими странами с 70-х годов. Фактически предлагалось создать еще одно, четвертое, сообщество западноевропейских стран наподобие тех, которые в 1967 г. после слияния ЕОУС, Евратома и ЕЭС образовали единое Европейское сообщество.

Доклад Л.Тиндеманса был рассмотрен на совещании ЕС в Гааге в ноябре 1976 г. Он не был одобрен, но страны-участницы решили проводить обсуждения путей преобразования Европейского сообщества в союз ежегодно.

В ноябре 1981 г. министр иностранных дел ФРГ Ганс-Дитрих Геншер и премьер-министр Италии Э.Коломбо подготовили проект нового документа, в котором были развиты многие идеи плана Л.Тиндеманса. На его основе в 1983 г. на совещании в Штутгарте страны ЕС решили выйти к подписанию договора о преобразовании сообщества в союз в течение пяти следующих лет, подписав Торжественную декларацию о Европейском Союзе. Ускорению этого процесса сопротивлялись Британия, Греция и Дания. Эти страны не были готовы согласиться даже с частичным ограничением своего суверенитета в сфере политики, с чем было неизбежно сопряжено вхождение в будущий союз, который должен иметь более обширные наднациональные полномочия, чем те, которыми обладало сообщество.

В результате сложных переговоров в декабре 1985 г. в Люксембурге удалось, наконец, принять проект Единого европейского акта. Он предусматривал частичное изменение основополагающих Парижского договора 1951 г. (ЕОУС) и Римского договора 1957 г. о ЕЭС. Страны Европейского сообщества договорились расширить полномочия Комиссии ЕС, консультативные полномочия Европарламента и увеличить число случаев, в которых решения Совета министров ЕС должны были приниматься не консенсусом, а большинством голосов. В экономической области Единый европейский акт поставил задачу к 1992 г. создать в Европе единое хозяйственное пространство без внутренних границ, в рамках которого было бы обеспечено свободное движение товаров, рабочей силы, услуг и капиталов. Единый европейский акт был ратифицирован парламентами всех стран и вступил в силу в начале 1987 г. Сообщество еще не стало союзом, но создание союза по-прежнему провозглашалось целью сотрудничества западноевропейских стран.

Ст. 1 Единого европейского акта узаконила существование Европейского политического сотрудничества как части единого Европейского сообщества. Ст. 2 документа определяла состав Европейского совета и устанавливала периодичность его встреч на уровне двух в год. Европейский совет впервые был официально упомянут в качестве ключевого инструмента европейской интеграции и преобразования сообщества в союз, но он не был включен в состав официальных органов Европейского сообщества.

* * *

Основным итогом биполярной конфронтация первой половины 80-х годов стало экономическое истощение Советского Союза, который проиграл конкуренцию с Соединенными Штатами. На равных СССР состязаться с США уже не мог. Опираясь на более эффективную экономическую модель, Соединенные Штаты смогли преодолеть трудности 70-х годов, сдержать рост внутренних противоречий и обеспечить приемлемый уровень жизни большинству американцев. Это обеспечило США прирост внешнеполитических ресурсов, которые в соединении с ресурсами американских союзников по НАТО и Японии позволили Вашингтону навязать Советскому Союзу невыгодную для него стратегию глобального противостояния. Ялтинско-потсдамский порядок, в основе которого лежали регулируемое противостояние СССР и США, статус-кво в военно-политической и политико-дипломатической областях, стал разрушаться. Обе державы – по противоположным причинам – перешли к его ревизии. В повестке дня возник вопрос согласованного реформирования ялтинско-потсдамского порядка, участники которого, однако, уже не были равны между собой по мощи и влиянию. СССР мог побудить Соединенные Штаты учитывать лишь наиболее важные его интересы. В остальном Москва была вынуждена уступать. Несмотря на всеобщий взлет эйфории по поводу возможного улучшения международной обстановки ситуация для Советского Союза была крайне неблагоприятной.

Источники и литература

Громыко А.А. Памятное. Кн. 1-2. 2-е изд. М.: Политиздат, 1990.

Добрынин А. Сугубо доверительно. М.: Автор, 1997.

Brzezinski Zb. Power and Principle: Memoirs of the National Security Adviser. N.Y.: Farrar, Straus, Giroux, 1983.

Haig A.M., Jr. Caveat. Realism, Reagan, and Foreign Policy. N.Y.: Macmillan Publishing Company, 1984.

Shultz G.P. Turmoil and Triumph. My Years as Secretary of State. N.Y.: Charles Scribner's Sons, 1993.

Vance C. Hard Choices: Critical Years in America's Foreign Policy. N.Y., 1983.

Богатуров А.Д. Великие державы на Тихом океане. История и теория международных отношений в Восточной Азии после второй мировой войны (1945-1995). М.: Сюита, 1997.

Киссинджер Г. Дипломатия. М.: Ладомир, 1997.

Кокошин А.А. Армия и политика. Советская военно-политическая и военно-стратегическая мысль. М.: Международные отношения, 1995.

Рогов С.М. Советский Союз и США: поиск баланса интересов. М.: Международные отношения, 1989.

Garthoff R.L.Detente and Confrontation. American-Soviet Relations from Nixon to Reagan. Washington, D.C.: The Brookings Institution, 1985.

Глава 11. РАСПАД ЯЛТИНСКО-ПОТСДАМСКОГО ПОРЯДКА (1986 – 1991)

В 1986 г. в международных отношениях обозначился рубеж. Эпоха конфронтации заканчивалась, и Советский Союз под давлением комплекса обстоятельств ценой уступок, не уравновешенных встречными уступками США, стал добиваться сотрудничества и доверия с Западом. Биполярность еще сохранялась. Сверхдержавы по-прежнему превосходили все другие государства международного сообщества по своим совокупным потенциалам. Смысл изменений в советско-американских отношениях в 1986-1991 гг. состоял в смелой и рискованной попытке совместными усилиями СССР и США преобразовать конфронтационную модель биполярности в биполярность кооперационную, основанную на сотрудничестве двух сверхдержав и сохранении их преобладания в международной политике. Советский Союз и Соединенные Штаты отказывались от взаимной враждебности и силового противостояния, чтобы стать партнерами в регулировании международных отношений. Неравенство их потенциалов делало исход взаимодействия неопределенным. Обстоятельства экономического и внутриполитического характера вынудили руководство СССР вступить в эту опасную игру.

В истории случалось, что обеспечение мира в системе международных отношений в целом противоречило интересам безопасности отдельных государств. Во второй половине 80-х годов было важно, с одной стороны, предупредить мировую войну, с другой – обеспечить выживание Советского Союза. Это противоречие разрешилось в пользу глобальной стабильности: всеобщий мир был сохранен, но оборотной стороной его обеспечения к концу рассматриваемого в этой главе периода оказалось разрушение СССР.