Экономическая роль государства: неолиберальные концепции третьего пути

У неолибералов нет общего мнения об экономической роли государства. Среди многочисленных направлений неолиберализма наибольшую известность получило учение теоретиков фрейбургской школы — ордолибералов — о конкуренции и концепция социального рыночного хозяйства.

Заметим, что в работах отечественных экономистов до середины 70-х гг. различия между этими двумя концепциями не проводились. Их автором считался Ойкен. Однако обращает на себя внимание то обстоятельство, что в теоретических изысканиях Ойкена термин «социальное рыночное хозяйство» не фигурирует. Он впервые появился лишь в 1947 п. в работе А. Мюллер-Армака «Регулирование экономики и рыночное хозяйство».

Концепции строя конкуренции и социального рыночного хозяйства, безусловно, имеют ряд общих черт, обусловленных приверженностью их авторов к частной собственности, теорией двух типов экономического строя и заявкой на третий путь между капитализмом и социализмом. Однако теоретики социальной) рыночного хозяйства заметно модифицировали идеи фрейбургской школы, приспособив их к конкретным условиям социально-экономического развития Западной Германии в начальный период после второй мировой войны; Эта модификация нашла выражение прежде всего в неодинаковом подходе к вопросам социальной политики и регулирования монополии и конкуренции.

Ордолибералы выделяли два основных направления государственной экономической политики: формирование хозяйственного строя (Ordnungspolitik) и воздействие на процесс воспроизводства (Ablaufspolitik). Содержанием первого направления является регулирование монополии и конкуренции, соотношения частной и государственной собственности, прямых и косвенных мер вмешательства в экономику, установление правовых норм хозяйствования. Ко второму относится весь комплекс государственных мероприятий, регулирующих экономический рост.

Смысл ордолиберального учения сводится к тому, что «государство в сущности ограничивается формированием экономического строя, тогда как само по себе регулирование и ход хозяйственного процесса происходят спонтанно», — отмечает западногерманский историк экономической мысли, Х.Г. Шахтшабель, Именно поэтому теоретики фрейбургской школы называли себя ордолибералами (латинское «ордо» означает «строй»). Такая позиция нашла отчетливое выражение и в так называемом фрейбургском императиве неолиберализма, который гласит: «Государственное планирование хозяйственных форм — да, государственное планирование и регулирование хозяйственного процесса — нет!».

Центральное место в концепции ордолибералов отводилось созданию «функциональноспособной системы цен совершенной конкуренции», которую, по их мнению, «нужно сделать важным критерием каждого мероприятия хозяйственной политики». Конкуренция характеризовалась как «государственный институт», постоянно оберегаемый от посягательств монополий.

Ойкен выделял «конституирующие» принципы строя конкуренции и среди них — неприкосновенность частной собственности. Это аргументировалось тем, что в условиях строя конкуренции частная собственность, подвергаясь «контролю конкуренции», будет полезной всем членам; общества, в том числе тем, кому она не принадлежит4. Такой «контроль», по мнению ордолибералов, приведет, в частности, к возрождению былой конкуренции на рынках труда, что значительно увеличит шансы работающих по найму на трудоустройство, избавив их от односторонней зависимости от монополистов.

К «конституирующим» принципам Ойкен относил также стабильность денежного обращения и национальной валюты; открытые рынки; свободу всех сделок и договоров, кроме тех, которые имеют своей целью ограничение конкуренции; возложение материальной ответственности на тех, кто отвечает за действия хозяйственных единиц (т.е. недопущение фиктивных компаний); постоянство экономической политики.

Ордолибералы считали институциональное регулирование наилучшим антициклическим средством. «Потребуются ли сверх этого в рамках строя конкуренции еще и особые "меры по сглаживанию колебаний конъюнктуры? Вероятно, нет», — писал Ойкен. Поэтому Ордолибералы противопоставляли постоянство экономической политики идеям Кейнса и его последователей, считавших необходимой гибкую фискальную и кредитно-денежную антициклическую политику. Государственное воздействие на хозяйственный процесс Ордолибералы допускали лишь спорадически, в исключительных случаях, связанных главным образом с действием экзогенных факторов.

Аргументация в пользу частной собственности в учении ордолибералов исходит из необходимости совершенной конкуренции и «обуздания» монополий. «Цель законодательства о монополиях и надзора за монополиями состоит в том, чтобы побудить носителей экономической власти к такому поведению, как если бы существовала совершенная конкуренция». Однако даже близкие к неолибералам ученые подчас признают нереальность подобной модели. Так, видный немецкий экономист X. Гирш, во многом разделяющий взгляды неолибералов, указывал, что «нельзя повернуть вспять колесо технического развития, которое ведет к возникновению крупных предприятий, оказывающих влияние на рынок». Здесь Гирш фактически подразумевает концерны, регулирующие условия производства и сбыта.

История капитализма заставляет серьезно усомниться в том, что государство, насаждая конкуренцию, могло бы остановить монополизацию экономики. Конкуренция, действуя аналогично законам естественного отбора, на всех этапах развития капитализма порождала дифференциацию товаропроизводителей, концентрацию производства, способствуя возникновению хозяйствующих субъектов, доминирующих на рынках.

В ордолиберальных рекомендациях антимонопольной политики не принимаются во внимание возможности некоторых общественных сил, на деле выступающих против монополизации. Ведомство по надзору за монополиями, по Ойкену, — надклассовый орган, состоящий из «независимых» экспертов-политиков. Он категорически выступал против какого-либо влияния профсоюзов на политику государства по отношению к монополиям. В планы ордолибералов не входило ни огосударствление монополистических гигантов, ни их разукрупнение, ни любое другое посягательство на крупную капиталистическую собственность.

Теоретические воззрения ордолибералов были активно поддержаны сразу после второй мировой войны предпринимательскими кругами Западной Германии. Однако по ряду причин они не могли использовать полностью учение о строе конкуренции. Во-первых, из-за объективной необходимости более глубокого государственного воздействия на экономику, чем это допускали ордолибералы. Во-вторых, потому что строй конкуренции не находил поддержки у широких слоев населения страны. Требования насаждения конкуренции, фигурировавшей в лексиконе ордолибералов как «соперничество», невольно вызывало у них ассоциации с разрушительными кризисами, безработицей и другими социальными неурядицами, характерными для капитализма 20—30-х гг.

Эти обстоятельства были учтены теоретиками социального рыночного хозяйства. Так, Мюллер-Армак не считал регулирование монополии и конкуренции главным средством стабилизации капитализма. Признавая ряд наиболее общих принципов фрейбургской школы (неприкосновенность частной собственности, открытые рынки, стабильность денежного обращения и национальной валюты), он в то же время отказался от заявки на возрождение совершенной конкуренции путем «обуздания монополий». Акцент переносился с антимонопольной проблематики, хотя она и сохраняла немаловажную роль для постулирования «свободы индивида», на вопросы социальной политики.

В ордолиберальном учении эти вопросы не имели самостоятельного значения. Ойкен и другие теоретики фрейбургской школы провозгласили венцом социальной справедливости рыночное распределение доходов в условиях совершенной конкуренции. Лишь в отдельных случаях, подчеркивал Ойкен, «если самопомощь и страхование окажутся недостаточными», сверх этого станут необходимыми «государственные благотворительные учреждения».

Ордолибералы объявили главной качественной характеристикой своей модели третьего пути между капитализмом и социализмом регулирование монополии и конкуренции, призванное установить и социальную справедливость. Мюллер-Армак же провозгласил активную социальную политику, подчиненную принципу «социальной компенсации», основным отличием социального рыночного хозяйства от капитализма.

«Социальным это рыночное хозяйство становится благодаря тому — и этим объясняется словообразование «социальное рыночное хозяйство», — что вытекающее из процесса производства «функциональное» распределение собственности превращается посредством социальной политики в общественно желательное «персональное» распределение доходов», — отмечает западногерманский исследователь неолиберализма Р. Блюм.

Главным инструментом «социальной компенсации» Мюллер-Армак считал прогрессивное налогообложение лиц с высокими доходами и перераспределение полученных средств в пользу менее имущих слоев в виде бюджетных дотаций на содержание детей, выплату квартплаты, строительство собственных жилищ и т.п. Таким путем предполагалось сократить разрыв между высокими и низкими доходами. К другим формам социальной политики он причислял создание развитой системы социального страхования (по безработице, болезни и т.д.) и достойной человека социальной инфраструктуры.

В 50-е гг. рассмотренные положения концепции социального рыночного хозяйства были конкретизированы и дополнены лозунгами «благосостояние для всех» и «собственность для всех», выдвинутыми правящими партиями ХДС/ХСС. За последним лозунгом стояла теория демократизации акционерного капитала, а также государственное стимулирование личных сбережений, приравненных к собственности на средства производства. Таким образом, концепция социального рыночного хозяйства в некоторых отношениях представляет собой неолиберальную разновидность теории народного капитализма.

«ФРГ преодолела противоречие между социализмом и капитализмом с помощью социального рыночного хозяйства и в результате этого своим успехом и примером указала третий путь», — заявил в 1973 г. председатель ХДС Г. Коль, ставший впоследствии канцлером ФРГ. Эта идея довольно прочно внедрилась в общественное сознание граждан ФРГ.