Проблемы веры, и разума в православном религиозном антиинтеллектуализме (Л.Шестов, С.Булгаков, П.Флоренский, С.Франк)

С. Соловьев выражал в русской религиозной философии интеллектуалистскую тенденцию. Он стремился поставить разум на службу вере, дать возможность религии опереться на рациональное начало человеческого сознания, привлечь к обоснованию религиозного мировоззрения достижения науки и аппарат философии. Интеллектуализму В. С. Соловьева в русской религиозной философии противостояла антиинтеллектуалистская тенденция.

Антиинтеллектуалисты намерены культивировать такую религиозность, в которой чувства преобладали бы над рассудочным началом. Они стремятся замкнуть религиозную жизнь в рамки эмоциональной сферы, сделать ее недоступной критике с позиций логического мышления. В современной русской религиозной философии мнение антиинтеллектуализма наиболее последовательно выражал Л. Шестов (1866 —1938). Определяющим моментом его учения является тезис о коренной противоположности и, даже, несовместимости веры и разума. Вера, с его точки зрения, — это особая, наиболее полная, высшая плоскость бытия человека, коренной поворот к новой жизни, в которой не действуют законы человеческого общежития, авторитет, разумные доводы. Вера есть готовность вырваться из круга всех тех идей, в которых живет человек. Истинно верующим является только тот человек, кто почувствовал, что все ограничительные законы, или устои, все опоры, на которых держался человек, разбиты, раздроблены, уничтожены, исчезли, что все светочи погасли, все указания исчезли. «Вне наших общих принципов, помимо нашего осознающего разума, протекают наиболее замечательные и значительные события нашего существования. Можно сильнее сказать — при всякой попытке нашего разума проверить своими критериями действительность таких переживаний наши сами переживания мгновенно превращаются в ничто, словно бы их никогда не было. Здесь нельзя проверить, нельзя фиксировать... От всякой попытки прикоснуться щупальцами разума к вере — вера гибнет. Она может жить лишь в атмосфере безумия. Она не делится своей властью ни с кем. И вопрос становится именно так: либо разум, либо вера», — пишет в своей знаменитой книге Л. Шестов «Только верою» (Шестов Л. Sola fidei — Только верою.— С. 259, 270).

В своих богословских изысканиях Л. Шестов, по сути дела, переходит на позиции ортодоксального протестантизма. Вера, по его мнению, дается не тому, кто ее искал, не тому, кто ее добивался, а тому, кого Бог избрал, прежде чем он хоть чем-то проявил себя. Тот, кто рассчитывает на свою мудрость, на свою справедливость, на свои силы, тот никогда не спасется. Тот, кто рассчитывает на свои заслуги, на свои дела, тот этим самым заявляет о своем неверии. Стремясь убедить человека отказаться от рациональных основ религиозной веры, Л. Шестов договаривается до того, что малейшие усилия человека, его опору на свои собственные силы называет богоотступничеством. Чем больше хлопочет человек, чем больше напрягается, чтобы отличиться, не в пример другим, своими делами, своим подвигом проложить себе путь в царство небесное, тем больше он уходит от Бога, утверждает Шестов. Следуя этой логике, русский религиозный мыслитель замахивается даже на один из самых сильнейших элементов в христианской системе религиозной жизни — культ святых. Святые для него— это люди, которых обуяла гордыня, т. е. уверенность в себе, уверенность в том, что они знают, куда идти и как идти, что рассчитывают на свой разум и свое искусство вырваться из тех тесных пределов, в которые заключено смертное существо —человек. «Святые надеются строгим воздержанием и самобичеванием, и иными подвигами заслужить спасение. У них нет веры в Бога, у них вера в свои силы» (Шестов Л. Sola fidei — Только верою.— С. 169). Но если человек не может своими усилиями достичь спасения, заключает Л. Шестов, то у него остается единственное средство — уповать на милость Бога. И когда человек окончательно отчается в себе, когда у него опускаются руки, когда он ничего не видит перед собой, кроме тьмы и ужаса, тогда ему приходит на помощь Бог. «Верить — значит покинуть надежды на свои силы, свой разум, свое искусство, броситься с закрытыми глазами туда, где, по нашему разумению, быть ничего не может, ибо там весь порядок, весь строй не имеет ничего общего и с тем порядком, который мы привыкли ценить в своей жизни как высшее благо» (Шестов Л. Sola fidei — Только верою.— С. 238).

Антиинтеллектуалистские установки нацелены на то, чтобы ликвидировать такого неудобного посредника, каким является для религии человеческий разум и связанные с ним рациональные основания принятия религиозных убеждений: последовательную аргументацию, логическую непротиворечивость и т. д. Поэтому одна из ведущих тем в работах религиозных антиинтеллектуализмов — это тема ограниченности, ущербности разума, его неспособности отразить многообразие бытия, сокровенную часть человеческой жизни. Дискурсивное мышление, утверждает Л. Шестов, существует только для того, чтобы человек имел иллюзию совершенного знания. На самом же деле отвлеченные понятия разума не только не дают знания о действительности, но, наоборот, от действительности уводят. Действительность иррациональна, абсолютно непознаваема. И метод, и логика, и разум, по его мнению, все это — средства, скрывающие от нас действительность. Чтобы познать истину, нужна способность избавиться от метода, от всякого контроля, налагаемого на нас логикой, нужен порыв, восхищение. Та истина, которая постигается через причастность к божественному, никаким образом, по самому своему существу, не может поддаться логической обработке, т. е. принять форму общеобязательных, исключающих себя, противоположных суждений. Проще говоря, — мистическая интуиция.

С мнением Л. Шестова о коренной ущербности рационального познания и существовании особой, внелогической способности постижения человеческого бытия солидаризируется видный православный философ С. Н. Булгаков (1871 —1944). Логическое мышление, по его словам, соответствует лишь теперешнему, греховному человеку, оно есть болезнь, порождение несовершенства. Безгрешному человеку свойственно металогическое мышление, своего рода ясновидение, и поэтому высшая религиозная задача для человечества — подняться над умом, стать выше ума. Этим двум противоположным типам освоения реальности соответствует, с точки зрения антиинтеллектуалистов, и две противоположные теоретические формы выражения — рационализм и христианская философия. «Рационализм, т. е. философия понятия и рассудка, философия вещей и безжизненной неподвижности, — по характеристике православного богослова П. Флоренского (1882 — 1943), — всецело связан с законом тождества — это философия плотская. Напротив, христианская философия, т. е. философия идеи и разума, философия личности и творческого подвига, опирается, следовательно, на возможность преодоления закона тождества — это философия духовности» (Флоренский П. А. Столп и утверждение истины.— М., 1914.-С.80).

Такая оценка двух типов постижения бытия и предопределила основное направление критики рационализма. Преимущественным объектом атак антиинтеллектуалистов стал закон тождества, на который опирается рациональное мышление человека, вся классическая логика. Антиинтеллектуалисты утверждают, что закон тождества не только бесполезен для проникновения в тайны бытия, но и является на этом пути непреодолимым препятствием. Под углом зрения закона тождества, все бытие, желая утверждать себя, на деле только уничтожает себя, превращаясь в совокупность таких элементов, из которых каждый есть центр отрицаний, и притом, только отрицаний. Таким образом, все бытие является согласным отрицанием, одним великим «НЕ». Закон тождества, по мнению П. Флоренского, действует не просто как разрушительная сила, убивает творческое начало в человеке, превращает личность в вещь. А потому победа над этим законом — одно из главнейших условий возрождения духовного измерения человека, становления личности.

Одна из главных претензий, выдвинутых П. Флоренским к закону тождества, заключается в том, что этот закон, по его мнению, утверждает самотождественность «Я» и, следовательно, самодостаточность «Я». А это, в свою очередь, считает православный богослов, порождает эгоизм и атеизм. Поставив в тесную, однозначную зависимость рациональное познание, основанное на законе тождества, нравственную и мировоззренческую позицию, П. Флоренский делает вывод, что отказ от эгоизма и атеизма предполагает отказ от закона тождества. Осуществить этот отказ, значит принять иную, более высокую логику отношения к действительности — «логику» вручения своей судьбы в руки Бога. «Трояким подвигом веры, надежды и любви, — пишет он, — преодолевается конечность закона тождества. Я перестаю быть «Я», моя мысль перестает быть моей мыслью, непостижимым актом, отказываясь от самоутверждения Я» = «Я»... Как раньше греховная самосуть ставила себя на место Бога, так теперь с помощью Божией я ставлю на место себя Бога» Флоренский П. А. Столп и утверждение истины.— С. 68). Заметную роль в обосновании методологии религиозного антиинтеллектуализма православными богословами С. Булгаковым и П. Флоренским играет принцип антиномизма. С помощью этого принципа они пытаются оправдать, сделать состоятельным неприемлемое, точки зрения здравого человеческого рассудка, содержание христианского вероучения и, прежде всего, догмат о Божественной Троице. П. Флоренский объявляет этот догмат исходным принципом сей христианской философии. Именно благодаря этому догмату христианство дало новое видение мира, новый масштаб оценки всего бытия, в том числе и норм человеческого мышления. Догмат о триединстве Бога, согласно Флоренскому, отменяет головной закон логики — закон тождества и утверждает противоречие в качестве главного принципа мышления. Бог, единый в трех лицах, по его убеждению, это воплощенное противоречие. Единосущность лиц Божественной Троицы указывает как на реальное их единство, так и на не менее реальное их различие.

Как известно, антиномии — это противоречия между двумя Суждениями, умозаключениями, законами, одинаково обоснованными и логически доказываемыми. Наиболее полно принцип антиномизма разработал И. Кант в своей знаменитой «Критике чистого разума». Антиномии, с точки зрения Канта, обнаруживаются тогда, когда разум пытается выйти за пределы чувственного опыта и познать в принципе непознаваемую «вещь в себе». Православные богословы С. Булгаков и П. Флоренский приспособили кантовскую методологию для обоснования положения о неспособности человека рациональным путем постичь трансцендентное начало, конечные тайны бытия. Человек, по их мнению, осужден на постоянную ситуацию антиномизма. Антиномизм «обнаруживает недостаточно сил человеческого разума, который на известной точке принуждения останавливается, ибо переходит к обрыву и пропасти, а вместе с тем, не может не идти до этой точки» (Булгаков С. Н. Свет невечерний.— С.39).

Невозможность познать природу Бога, существование божественной тайны — это один из главных принципов всего христианского иррационализма. Специфика подхода к решению этой проблемы православными богословами, с позиций антиномизма, состоит не в том, что этот принцип лишь внешне связан с утверждением для человеческого ума трансцендентной реальности. Главная же цель всех этих рассуждений доказать, что эта неспособность не просто выражение слабости и ограниченности человеческого ума, но его принципиальной ущербности, греховности. «Эта противоборственность конечности и бесконечности в греховном разуме или рассудке, есть выражение глубочайшего противоречия коренных норм самого разума в его современном падшем состоянии». (Булгаков С. Н.Свет невечерний.— с. 98). Однако, православные антиинтеллектуалисты не могут остановиться на констатации этой мысли. Греховному, ограниченному логическому мышлению противопоставляется особая духовная способность видения мира. Эта способность имеет различные обозначения — вера, любовь» религиозный опыт и т. д.

Религиозный опыт, вера, с точки зрения антиинтеллектуалистов, — это не познание в строгом значении этого слова, а непосредственно связь человека с Богом, внутреннее чувство, возникающее из потребности в трансцендентном. Такой взгляд на веру, по их мнению, не позволяет спуститься до трактовки ее как системы идей или институциональных форм выражения, а напротив, дает возможность рассматривать как живую, постоянно обновляющуюся связь с Иисусом Христом. При помощи религиозного опыта, как единственной формы проникновения человека к конечным тайнам бытия, религиозные антиинтеллектуалисты стремятся оградить вероучение от критической мысли с позиций данных научного познания. «Религиозный опыт, — по утверждению С. Франка (1877 — 1950), — содержит сознание абсолютного могущества божественной святыни, несмотря на ее эмпирически ограниченную силу. Опыт о верховенстве, всемогуществе святыни является настолько непосредственным, настолько самоочевидным нашему сердцу, что — поскольку мы его вообще имеем — он не может быть поколеблен никакими «фактами», никакими истинами эмпирического порядка» (Франк С. Свет во тьме,— С. 86). В конечном счете, религиозный антиинтеллектуализм приходит к откровенному мистицизму. Религиозный опыт получает истолкование как непосредственное слияние человеческой души с Богом, переход человеческих переживаний, чувств в запредельное, трансцендентное измерение.

РУССКАЯ ФИЛОСОФИЯ: ГЕНЕЗИС И ОСОБЕННОСТИ РАЗВИТИЯ

1. Проблемы возникновения и самобытности философской мысли в Древней Руси

В истории русской философии, как и в истории русского государства, есть свои проблемы. На протяжении многих десятилетий идет полемика о национальной самобытности и времени возникновения отечественной философии. Предмет спора кратко можно сформулировать так: когда возникла русская философия как самостоятельное направление? Можно ли усматривать истоки ее в Древней Руси или время ее становления следует отнести на значительно поздние сроки?

Одни (В.В. Зеньковский, А.Ф. Лосев, Г.Г. Шпет и др.) считают, что самостоятельная национальная философская мысль сложилась в России только во второй половине XVIII и начале XIX в. До этого времени, до Петровской эпохи, утверждают они, Россия не имела и не могла породить по причине своей отсталости собственную философию. Другие (А. А. Галактионов, М.Н. Громов, П.Ф. Никандров, А.Д. Сухов) придерживаются противоположного мнения. Они относят начало русской философии к X-XI вв., непосредственно связывают ее истоки с принятием христианства [1].

1 См.: Зеньковский В.В. История русской философии: В 2 т. Л., 1991. Т. 1; Шпет Г.Г. Очерк развития русской философии // Соч. М., 1989; Лосев А.Ф. Русская философия // Очерки истории. Свердловск, 1991; Галактионов А. А, Никандров П.Ф. Русская философия IX-XIX вв. Л., 1989; Громов М.Н. Русская философская мысль X-XVII вв. М., 1990; Сухов А.Д. Русская философия: особенности, традиции, исторические судьбы. М., 1995.

Читатель вправе спросить: какое значение имеет эта полемика сегодня, когда людей волнуют куда более важные вопросы современной жизни и не является ли этот спор чисто академическим или даже схоластическим? Следует подчеркнуть, что дискуссия идет не просто о хронологии, хотя восемьсот - девятьсот лет - срок немалый в истории любого народа. Неверно будет относить актуальность проблемы также только к области национального престижа. Не раз уже бывало, когда чрезмерные "патриотические чувства" мешали спокойно рассматривать истину.

Проблема, очевидно, намного важнее и сложнее. Если на протяжении нескольких столетий в Киевской и Московской Руси не развивалась русская философская мысль, то, следовательно, не могло быть и речи о существовании какого-либо теоретического сознания народа вообще. Без философии нельзя говорить о наличии у нации, общества какой-либо системы познавательных, ценностных, нравственных и эстетических взглядов. Как говорит Гегель, "народ без метафизики - что храм без алтаря". Так "безобидный" на первый взгляд вопрос календарного свойства приобретает иной смысл. Теперь уже речь идет о проблеме, которая имеет прямое отношение к духовному развитию русского народа.

В истории русской философии можно выделить два относительно самостоятельных периода: предфилософии и философии.

Период предфилософии (XI-XVII вв.) характеризуется глубокими и тесными связями элементов философского творчества с религиозной стихией Древней Руси и богословскими идеями византийского христианства. В литературных и религиозных текстах этого времени отчетливо просматривается философская проблематика. В понимании предыстории русской философии не следует, видимо, руководствоваться традиционными мерками, а нужно учитывать ее специфику. К древнерусской философской мысли не подходит определение философии как научного знания. Как вид духовной деятельности она носила прежде всего нравственно-эстетический характер, тогда как современная философия несет в себе весьма значительные теоретические и формально-логические начала. В этом последнем смысле русская философия до XVIII столетия действительно не существовала, но это обстоятельство не является основанием для отрицания наличия философской мысли вообще. Под термином "древнерусская философия" следует понимать не сложившуюся теоретическую систему, а совокупность идей, образов и концепций философского порядка, содержащихся в памятниках культуры X-XVII вв. [1]

1 См.: Громов М.Н., Козлов Н.С. Русская философская мысль X- XVII веков. М., 1990. С. 24.

Следует подчеркнуть, что и в наше время существует точка зрения, когда под философией понимают только науку, научно-теоретическую мысль. Если это верно, то можно ли вообще говорить как о философах о Сократе и Платоне, Я. Беме и В. Соловьеве? Не придется ли при таком подходе исключить из числа философов и такого крупного немецкого мыслителя, как Ф. Ницше? Наконец, правомерно ли будет включить в "научную философию" представителей западной, восточной и русской мистики вообще?

Вся история мировой философии убеждает нас в том, что философия, как справедливо полагает С. Франк, по своей сущности является не только наукой, а первично, по своим коренным основаниям есть сверхнаучное, всеобъемлющее учение о мировоззрении, которое стоит в тесной родственной связи с религиозным сознанием. Если принимать философию именно в таком, более широком и глубоком духовном контексте, то можно с полным правом говорить о русской философии.

Второй период, собственно философский, наступает в XVIII столетии и начался не только под влиянием "французского Просвещения и абсолютизма" (А. Лосев). Он был подготовлен в значительной степени и предыдущим развитием национальной духовной культуры.

Несомненно, что дальнейшее развитие русской философии шло при сильном воздействии западных школ. В начале и в первой трети XIX в. влияние французского Просвещения сменилось влиянием немецкого идеализма. Хотя последний не оформился в качестве отдельного направления русской философии, не стал русским по духу, однако на протяжении длительного времени служил основной базой университетского философского образования и оказывал существенное влияние на формирование мировоззрения отечественной интеллигенции. В 40-х гг. XIX в. немецкая философия, особенно учения Шеллинга и Гегеля, стала главным теоретическим оружием "западничества". Однако и в эту эпоху "ученичества" развитие русской философской мысли не было простым продолжением "чужих" традиций. Уже с XVIII в. начинается история самобытной русской философии. Первым ее представителем стал Григорий Сковорода, "жизнь и учение которого совершенно уклоняются от западноевропейской традиции и вводят нас в путь самобытной русской философии" [1].

1 Лосев А.Ф. Русская философия // Русская философия. Очерки истории. Свердловск, 1991. С. 17.

Таким образом, прежде чем занять свое место в мировой мысли, русская философия прошла долгий и противоречивый путь. С самого начала русская мысль испытывала влияние различных мировоззрений, но это не помешало ей в итоге выработать собственную философию, пропитанную национальным духом.

Проблему становления и своеобразие русской философии трудно понять без характеристики исторических условий развития Древней Руси, которые, в сущности, определили содержание и направления движения отечественной культуры и русской мысли на долгие годы.

По свидетельству многих авторитетов, дотатарская Русь имела весьма развитую культуру. Шел динамичный процесс формирования целостного и органического национального стиля. Классических форм достигли русская иконопись и зодчество, сложились своеобразные формы быта. Это восходящее развитие было прервано татаро-монгольским нашествием. Нормальный ход естественного процесса был нарушен и надолго.

Однако в целом исторические судьбы России определялись не только длительным господством татарского царства. Восточные славяне значительно позже, чем западноевропейские народы, вышли на историческую арену. Государственность в Новгородской и Киевской Руси возникла примерно в середине IX в., тогда как первые государственные формирования в Западной Европе появились еще в I тыс. до н.э. Велик был отрыв и в социально-экономическом развитии. Феодализм в форме крепостничества сложился у восточнославянских народов пятью-шестью веками позднее, чем в Западной Европе. В XIII-XIV вв. в Западной Европе происходила постепенная отмена крепостного права; здесь остатки его исчезли окончательно в XVI-XVIII вв. Россия подошла к разрешению этого вопроса только во второй половине XIX в. На культуру восточных славян, равно как на культуру западноевропейских народов, сильное влияние оказало христианство. Но и оно пришло на Киевскую Русь пятью веками позже, чем, например, во Францию.

На своеобразие развития России наложило также свой отпечаток ее географическое положение. Она оказалась между двумя мирами. Противоречивость русского духа, отличие русского национального характера от европейского определялись столкновением и противоборством в них восточного и западного элементов [1]. На протяжении длительного времени она была вынуждена решать свои внутренние проблемы с учетом постоянной угрозы с Запада и Востока. Все средства государства уходили на нужды защиты страны, отражения систематических нападений внешних врагов. Вследствие этого серьезно страдало развитие мирной экономики, отставал рост культуры и образования. Первые университеты открылись в России только в середине XVIII столетия, тогда как в Западной Европе они стали основными формами получения образования уже в XIII-XIV вв.

1 См.: Бердяев Н.A. Истоки и смысл русского коммунизма. М., 1990. С. 8.

В развитии общественного сознания и культурных ценностей Средневековья главную роль играла церковь. Но место церкви на Западе и в России было далеко не одинаковым. Католицизм с самого начала добился самостоятельности по отношению к государству. Постоянная борьба и противоречия между светской и духовной властями, отмечает Г.В. Плеханов, стимулировали развитие западной общественной мысли. Иначе сложилось положение восточной (православной) церкви. Христианство на Руси было воспринято по инициативе киевских князей. С момента появления оно распространялось государственной властью и никогда за свою тысячелетнюю историю не было полностью свободным от нее. Безусловно, несмотря на свое зависимое положение, православная церковь оказала заметное влияние на формирование духовных ценностей народа, но это влияние было бы гораздо плодотворнее, исторически значимее, если бы она располагала такой же свободой действия, как западноевропейская.

Появление первых элементов философской мысли в Древней Руси, как свидетельствуют источники, восходит к именам Кирилла и Мефодия, которые известны главным образом как великие просветители славян. В самых ранних древнерусских списках "Жития Кирилла" (известны 48 списков), где излагаются взгляды Константина-Кирилла, автор "Жития" подробно пересказал воззрения учителя на философию. На вопрос: "Что есть философия?" Кирилл ответил: "Знание вещей божественных и человеческих, насколько человек может приблизиться к Богу, что учит человека делами своими быть образу и подобию сотворившего его".

У Кирилла философия еще не отделена от веры, более того, она защищает интересы вероучения, но чрезвычайно важно, что здесь в содержании философии органически присутствует разум, который наравне с верой участвует в осмыслении не только "вещей человеческих", но и "вещей божественных". Кирилл не уподобляет философию только вере, для него не менее важно толкование философии как мудрого знания.

Кириллова трактовка философии не замыкается на христианско-богословских традициях, а имеет более глубокую подоснову: она восходит непосредственно к античности. Образ философии, сформулированный Кириллом, представляет синтез некоторых существенных идей стоицизма и платонизма: знание вещей божественных и человека, и платоновское уподобление Богу. Заметим, что уподобление Богу не означает уход от реальной жизни. По Платону, это "бегство от зла" и приближение к богам, так как среди них "зло не укоренилось". Уподобиться Богу - значит "стать разумно справедливым и разумно благочестивым" [1]. Выбор же разумного и справедливого поведения, согласно тексту платоновского "Теэтета", целиком определяется знаниями. Именно эти идеи были восприняты и переработаны на христианский лад Кириллом-философом.

1 Платон. Собр. соч.: В 4 т. М., 1993. Т. 2. С. 232.

Таким образом, в воззрениях Кирилла на первый план выступают идеи античных мыслителей. Через него проходит отдаленная историческая связь первичных философских познаний в Древней Руси с античной мыслью, которая оказала несомненное влияние на формирование духовной культуры восточных славян.

Наряду с Кирилло-Мефодиевским вариантом философствования в Древней Руси было известно и другое оригинальное направление - Киево-Печерское, основные идеи которого были изложены в "Киево-Печерском Патерике". По существу это был первый тип иррационального философствования в Древней Руси. "Патерик" отошел от рационально-познавательных начал Кирилловых философских традиций и был нацелен на мистико-аскетический идеал философствования. Подлинная философия понималось как "умное делание", которое якобы во всем превосходило "умные знания", т.е. "грубую" и "невежественную" философию. Настоящая философия отождествлялась с монашеством и аскезой, превосходством божественного откровения над слабым разумом человека.

Сложилось так, что это направление, враждебное рационализму и светским знаниям, постепенно набирало силу и к XVI в. иррациональная методология и мистико-аскетическая практика приобрели явно преобладающий характер. Росту его авторитета и влияния на сознание людей способствовало и то, что это направление нашло поддержку со стороны православной церкви.

Однако может ли это обстоятельство служить основанием для умаления значения Киево-Печерской модели русской философии в становлении отечественной философской мысли? Во-первых, следует подчеркнуть, что в негативном подходе "Патерика" к светской философии была своя собственная философия. Мистическое восприятие действительности представляет одну из форм осмысления мира, способ постижения сверхъестественного, трансцендентального, божественного путем ухода от чувственного мира и погружения в глубину собственного бытия, растворения в Боге, т.е. достижения мистического единения. Мистическое, по мнению Гегеля, способно выходить за пределы рассудка, но по этой причине оно не должно рассматриваться как непостижимое для мысли. Первоначально русская форма мистицизма была ориентирована не столько на решение познавательных задач, сколько на "умное делание". "Умное делание" в отличие от "умного знания" - это практическая, житейская мудрость, не мудрость "неучения", а приобретенная, выстраданная монашеской аскезой. Во-вторых, традиции иррациональной мистической философской мысли, берущие свое начало в воззрениях Нестора, Феодосия Печерского, Серапиона Владимирского, оказали заметное влияние на формирование некоторых сторон религиозной отечественной философии.

На распространение мистико-аскетической практики среди Киево-Печерского монашества в частности и на характер русской духовности вообще заметное влияние оказал исихазм. Сущность его заключается в том, что это есть особый тип христианского мистического мировоззрения, дающий религиозно-философское обоснование духовно-практической деятельности в аскезе, уединении, безмолвной молитве, которые сближают человека с трансцендентным. Для исихазма характерна принципиальная несовместимость материального и духовного, крайне отрицательное отношение ко всему мирскому.

Исихазм вытекает из богословского подтекста, но за практикой "умной молитвы" обнаруживаются философские идеи. Главное в исихазме - человек. Исихасты считали, что человек через умную постоянную молитву, изнурительную, упорную внутреннюю работу и уединенную аскетическую жизнь способен вырваться из суеты повседневных житейских дел, даже преодолеть свою тленность и выйти за пределы земного бытия, слиться с Богом и победить смерть. Это была установка на уход от реального бытия для постижения идеальной полноты подлинного бытия, божественной реальности. Так человек преодолевает свою природную дуальность и, соединяясь с трансцендентной реальностью, обретает искомую и выстраданную гармонию.

Вполне вероятно, что противопоставление "умного делания" "умному знанию" уходило своими корнями в исихазм, так как его гносеология основывается на идее разорванности мироздания. Между божественным и тварным нет ничего общего. Познание мира не ведет к познанию Бога. Этим обусловливается ненужность и бессмысленность научного постижения мира. "Умное знание", т.е. светское теоретическое философское знание, не только не необходимо, но и вредно. Подобное знание уводит человека от истинного пути познания, который верно ведет мистически настроенного аскета к постижению тайны Бога.

Другим важным источником философских идей были переводные сочинения византийских авторов. Наибольшей известностью пользовались на Руси произведения Иоанна Дамаскина, Иоанна Экзарха Болгарского, Григория Богослова, Афанасия Александрийского, Иоанна Лествичника, а также сборники сочинений многих авторов - "Изборник" (1073), "Изборник" (1076), "Хроника" и др.

Одним из главных авторитетов в области философии был видный христианский богослов, философ и поэт Иоанн Мансур из Дамаска. Его главный труд "Источник знания" представляет собой свод наиболее важных православных и философских сведений. Трактат пользовался большой известностью, был распространен почти во всех христианских странах, в том числе в Древней Руси. Одну из двух частей трактата составляла "Диалектика", другую - "Точное изложение православной веры". "Диалектика" получила самое широкое распространение и была одной из основных и наиболее читаемых книг на Руси вплоть до XVII в. В средневековой Руси она выполняла роль единственного учебника по философии и логике.

Трудами Иоанна Дамаскина были привнесены на русскую почву основные принципы греческой патристики. Он исходил из' безусловного признания истинности философских знаний, однако отрицал право философии на самостоятельное существование. Дамаскин не согласен с теми, кто противопоставлял богословие и философию. Философия должна воспринимать свое подчиненное положение столь же спокойно и покорно, как это делает служанка по отношению к своей госпоже. Богословие должно опираться на философские знания для защиты и укрепления христианских истин. Отводя философии служебную роль, Дамаскин был далек от отрицания ее значения для "дел человеческих". Философия подразделяется на "небытийственное" и "деятельное", где последнее направлено на познание сущности видимого, т.е. материального.

Содержание и предназначение философии Дамаскин представлял для своего времени достаточно полно и глубоко. Это хорошо просматривается в его известных шести определениях предмета философии: 1) философия есть познание сущего, поскольку оно сущее, т.е. познание природы сущего; 2) философия есть познание вещей божественных и человеческих, т.е. видимых и невидимых; 3) философия есть помышление о смерти, как произвольной, так и естественной; 4) философия есть уподобление Богу. Уподобляемся же мы Богу через мудрость, справедливость, праведность и доброту; 5) философия есть искусство искусств и наука наук, ибо философия есть начало всякого искусства; 6) философия есть любовь к мудрости; истинная же мудрость есть Бог. А потому любовь к Богу есть истинная философия [1].

1 См.: Антология мировой философии: В 4 т. М., 1969. Т. 1. С. 622.

Кроме произведений Дамаскина на Руси был популярен "Шестоднев" Иоанна Экзарха Болгарского. Истолковывая сюжет о сотворении мира, Экзарх стремился соединить библейские идеи о божественном начале с учением античных натурфилософов о четырех первоэлементах: земли, огня, воды и воздуха. Он утверждает, что огонь бывает двух видов: горний - невещественный и дольный - вещественный. Первый незрим и бесплотен, исходит из божественного источника через иерархию ангельских чинов; второй зрим и ощущаем, проявляет себя в молниях, звездах, солнце, луне, пламени. Ссылаясь на греческих философов Фалеса, Демокрита, Платона, Аристотеля, Экзарх приводит ряд естественных сведений по астрономии, географии, ботанике, зоологии, анатомии; говорит о шарообразности Земли, объясняет причину затмений, приливов и отливов и т.д. В шестом слове, посвященном сотворению человека, Экзарх вдохновенно рассказывает о силе человеческого духа, о мысли, облетающей весь мир.

Существенную роль в распространении философских идей в Древней Руси сыграли "Изборники", которые составлялись из сочинений византийских и греческих мыслителей. Так, "Изборник" (1073), сборник Святослава, включал около 200 глав из произведений более 20 авторов. В нем разъясняются такие понятия, как "сущность" и "естество", "различие", "имение", "количество", "отношение", "противоречие" и др. "Изборник" считается первым логико-философским трактатом в древнерусской литературе.

Таким образом, переводные источники, обогащенные многовековыми идеями, опытом и традициями византийской духовной и философской культуры, объективно способствовали становлению первых начал отечественной мысли.

На формирование русской философии оказывали влияние не только иностранные источники. Наряду с ними развивалась и отечественная оригинальная мысль. В литературных национальных памятниках XI-XIV вв. ("Повесть временных лет", "Русская правда", "Слово о полку Игореве", "Задонщина", "Сказание о Мамаевом побоище" и др.) приводятся не только интересные сведения о гражданской истории, но и наблюдения и размышления об особенностях, характере и своеобразии миросозерцания людей того времени. Авторы этих произведений, несмотря на свою приверженность богословию и веру в различные языческие предрассудки, проявляют глубокий интерес к явлениям мира, стремятся понять и познать окружающее и происходящее.

Рассматривая многие вопросы, в частности вопрос о происхождении Руси и русского народа, стремясь к объяснению причин тех или иных явлений природы, исторических событий, авторы пытаются осмыслить их философски, обнаруживают элементы рационально-теоретического мышления. Это особенно четко и ясно просматривается в работах первых выдающихся представителей русского православия и русской мысли Илариона Киевского, Климента Смолятича, Владимира Мономаха, Кирилла Туровского, Даниила Заточника и др.

Несмотря на то что сочинения их являются богословскими, они вместе с тем своим содержанием и проблематикой выходят за рамки чисто религиозной тематики. Так, в "Слове о Законе и Благодати" Илариона представлена картина мировой истории в ее развитии. Осмысливая масштабы человеческой истории, Иларион выделяет три стадии: языческую, иудейскую и христианскую. Автор пользуется библейскими образами, однако они не просто применяются для раскрытия, истолкования смысла богословских догм, а символизируют характерные особенности исторических периодов.

В творчестве первых отечественных богословских мыслителей существенное место занимают проблемы социальной справедливости, рационалистические и гуманистические идеи о праве человека на утверждение в зависимости от ума, личных качеств, а не по признаку богатства. "Не смотри на внешний мой облик, но узнай мои внутренние качества. Ибо я одеждой беден, но разумом богат; юн возрастом, но стар смыслом... Ибо нищий, но мудрый - как золото в грязном сосуде; а лишенный ума богач - как подушка в наволочке из дорогой ткани, но соломой набитая", - так писал в своем "Молении" Даниил Заточник.

Первые русские мыслители проявляют высокий необыденный интерес к человеку, удивляются его мудрости и таинству его бытия. "Что такое человек, как подумаешь о нем?.. И этому чуду дивимся, как из земли создав человека, как разнообразны человеческие лица, если и всех людей собрать, не все они на одно лицо, но каждый на свой облик, по божьей мудрости". Эти размышления Владимира Мономаха о природе человека находят свое продолжение в его этическом учении. Можно сказать, что он впервые в Древней Руси изложил некоторые основные житейские нормы морали, которые не потеряли своей нравственной ценности и сегодня. Вот лишь отдельные из них: "Старых чти, как отца, а молодых, как братьев"; "Не ленитесь, ни питью, ни еде не потворствуйте, ни сну"; "Лжи остерегайтесь, и пьянства, и блуда, от того ведь душа погибает и тело"; "Больного проведайте, покойника проводите, ибо все мы смертны. Ни единого человека не пропустите, не поприветствовав его и не одарив его добрым словом"; "Не забывайте того хорошего, что вы умеете, а чего не умеете, тому учитесь"... [1]

1 Поучение Владимира Мономаха // Антология мировой философии: В 4 т. М., 1969. Т. 1. С. 699-700.

После освобождения от татаро-монгольского ига центр русской общественно-политической и культурной жизни переносится на Север, где ведущую роль начинает играть Московское царство.

Конец XIV и начало XV вв. ознаменовались появлением различных еретических движений и борьбой религиозных партий.

Наиболее распространенными были ереси "стригольников" и "жидовствующих", а также внутрицерковная борьба между "стяжателями" и "нестяжателями".

Хотя эти споры велись, как правило, по конкретным вопросам религиозной жизни, однако они нуждались в определенном идеологическом и теоретическом обосновании. Идеолог "нестяжателей" Нил Сорский подвергал критике принципы и формы монастырской жизни, призывал духовенство к нравственному совершенству, не слепо поклоняться Священным книгам, а "испытывать" их разумом. Истина, считает Сорский, существует изначально, вне мира и ума и постигается разумным путем. Предпочитая рациональный подход, он указывает на ошибки разума, как-то: его ограниченность уровнем эмпирического, обыденного мышления, самоуверенность ума, подчинение разума страстям. Представляют интерес попытки Сорского провести своеобразный гносеологический анализ сущности страстей: при-лога, сочетания, сложения, пленения и собственно страсти. Эти и многие другие идеи Нила Сорского были изложены в его произведениях - в "Предании" и "Уставе". В развитии духовной жизни этого периода русской истории заметную роль сыграли Иосиф Волоцкий и Андрей Курбский.

Философские и социально-политические взгляды Курбского, последовательного приверженца православной ортодоксии и активного борца с еретическими течениями, сложились под влиянием учения древних, в частности Иоанна Дамаскина, Платона, Аристотеля, Парменида и др. Курбский примыкает к учению о разделении ума на "зрительный (созерцательный) и деятельный". Он переносит в русскую философию теорию о двух истинах. Его политические и историософские взгляды нашли наиболее полное отражение в знаменитой переписке с Иваном Грозным.