Даосизм

- понятие, при помощи него возмож­но дать универсальный, всеобъемлющий ответ на воп­рос о происхождении и способе существования всего сущего.

- оно в принципе безымянно, везде проявляет­ся, ибо есть «источник» вещей, но не является само­стоятельной субстанцией, или сущностью. Само дао не имеет источников, начала, является корнем всего без собственной энергетической деятельности.

«Дао, кото­рое можно выразить словами, не есть постоянное дао; имя, которое можно назвать, не есть постоянное имя... Одинаковость — вот глубина загадочности»10. В нем же, однако, все происходит (дается), оно — всепред-полагающий путь.

«Существует нечто — бестелесное, бесформенное, а, однако, готовое и завершенное. Как оно беззвучно! Лишено формы! Стоит само и не изме­няется. Проникает всюду, и ничто не угрожает ему. Можно полагать его матерью всего сущего. Его имя не знаю. Обозначается как «дао». Вынужден дать ему имя, называю его совершенным. Совершенное — то есть ускользающее. Ускользающее — то есть удаляю­щееся. Удаляющееся, то есть возвращающееся» ".

- дао, однако, не определяет телеологический смысл в .вещах.

Дао, согласно Лао-цзы, "пусто, но в применении неисчерпаемо". Дао выступает праотцом всех вещей. Вопрос о причинах появления дао не ставится. Оно невыразимо словами. В нем начало неба и земли. Тайна дао доступна только тем, кто лишен страсти. Уже здесь - начало созерцательности, самоуглубления для постижения сути первосущего, столь характерное для большинства философских систем на Востоке. Дао как путь, согласно которому происходит развитие Космоса, реализует себя во внешнем мире по принципу у-вэй, что означает непреднамеренную активность. Преднамеренная активность опасна.

Онтология «Дао дэ цзин» является атеистиче­ской, потому что, согласно дао, мир находится в спон­танном, непредопределенном движении. Дао есть тож­дественность, одинаковость, предполагающая все ос­тальное, а именно: дао не зависит от времени, как по­лоса возникновения, развития и гибели Вселенной, но есть фундаментальное и универсальное единство мира. Как понятие, выражающее сущее, дао существует по­стоянно, везде и во всем, и прежде всего для него ха­рактерно бездействие. Не является оно и средством или причиной некоей постоянной, упорядоченной эманации вещей.

Все в мире находится в пути, в движении и измене­нии, все непостоянно и конечно. Это возможно благо­даря уже известным принципам инь и ян, которые на­ходятся в диалектическом единстве в каждом явлении и процессе и являются причиной их изменений и дви­жения. Под их влиянием происходит развитие вещей, ибо «все несет в себе инь и охватывает ян».

- имеет сложную диалектику превращений дао (дао, не имею­щее имени, небытие; и дао, имеющее имя, бытие);

- оно понимается как первооснова бытия, универсальный закон мироздания;

- оно первич­но, а Небо, земля и человек вторичны по отношению к нему.

Дао (пути) внутренне присуща собственная творческая сила дэ, через которую дао проявляется в вещах при воздействии инь и ян. Понимание дэ как ин­дивидуальной конкретизации вещей, для которых че­ловек ищет имена, радикально отличается от антропо­логически направленного конфуцианского понимания дэ как нравственной силы человека.

С помощью понятия "дэ" ("добродетель") даосы стремились выразить степень приобщенности человека к Дао - это отражение дао в поведении людей и одновременно обозначение меры их "учености" и истинной доброде­тельности.

"Дао рождает вещи, дэ вскармливает их, взращивает их, совершенствует их, делает их зрелыми, ухаживает за ними, поддерживает их. Создавать и не присваивать, творить и не хвалиться, являясь старшим, не повелевать — вот что называется глубочайшим дэ".

Отсюда следует, что подлинное жизненное пред­назначение человека — следовать дао.

Нравственным идеалом даосизма является "шэнь-жень" ("совершенномудрый"), обладающий "высшим дэ": т.е. человек, постигший суть дао и осуществляющий его повеления в жизни ("человек с высшим дэ бездеятелен и осуществляет недеяние"). Описания его поведения часто предстают в "Дао дэ цзин" в виде парадоксов, смысл которых нужно "расшифровывать" (вряд ли он вообще постижим для человека с "низшим дэ"). Вот, например, один из них: '"Человек с высшим дэ не стре­мится делать добра, поэтому он добродетелен". Разга­дать эту загадку можно, наверное, следующим образом — для даосов естественность, искренность поведения име­ла очень важное значение. "Совершенномудрый" не де­монстрировал свою добродетель, у него не было нужды в том, чтобы показать ее другим. "Кто совершенствует дао внутри себя, у того добродетель становится искрен­ней". Естест­венность жизни предполагала отказ от ее формальной регламентации, поэтому даосы отрицали "ли".

Онтологический принцип одинаковости, когда чело­век как часть природы, из которой он вышел, должен удержать это единство с природой, постулируется так­же гносеологически. Речь здесь идет о согласии с ми­ром, на котором основывается душевное спокойствие человека.

Лао-цзы отвергает какое-либо усилие не только индивида, но и общества. Усилия общества, по­рожденные цивилизацией, ведут к противоречию чело­века и мира, к дисгармонии, ибо, «если кто-либо хочет овладеть миром и манипулирует им, того постигнет не­удача. Ибо мир — это священный сосуд, которым нельзя манипулировать. Если же кто хочет манипули­ровать им, уничтожит его. Если кто хочет присвоить его, потеряет его».

Соблюдение «меры вещей» является для человека главной жизненной задачей. He-деяние или, скорее, деятельность без нарушения этой меры (у вэй) явля­ется не поощрением к деструктивной пассивности, но объяснением сообщества человека и мира на единой основе, которой является дао. Чувственное познание опирается только на частности и «заводит человека на бездорожьем».

Отход в сторону, отстранение характеризуют пове­дение мудреца. Постижение мира сопровождается тишиной, в. которой понимающий муж овладевает миром. Это радикально противоположно конфуциан­ской концепции «благородного мужа» (образованного мужа), который должен упражняться в обучении и управлении другими.

Даосы осознавали изменчивость, противоречи­вость человеческого бытия, придающие выражающим его понятиям релятивистский смысл: "О несчастье! Оно является опорой счастья. О счастье! В нем заключено несчастье. Кто знает их границы? Они не имеют посто­янства...". Тем не менее, общая ценностная ориентация для них очевидна. Можно, конечно, уклониться от ис­тинного пути, но тогда следует принять последствия своего неправильного выбора. "Кто дао не соблюдает, тот погибает раньше времени".

Проявляя озабоченность судьбой народа и высту­пая против аристократии: "Совершенномудрый живет в мире спокойно и в своем сердце собирает мнение народа. Он смотрит на народ, как на своих детей".

Даосы не считали необходимым заниматься просвещением этих "детей". Представление о том, что знание — зло для народа, связано с социально-политическими воз­зрениями "совершенномудрых", идеализировавших родоплеменную организацию общества и уповавших на возможность возврата к прошлому

Эволюцию даосизма связывают с философом Чжуан-цзы (IV-III вв. до н.э.), усилившим релятивист­ские моменты учения и в определенной степени подго­товившим его дальнейшую религиозно-мистическую интерпретацию.

Чжуан-цзы (369—286 до н. э.), настоящее имя — Чжуан Чжоу,— наиболее выдающийся последователь и пропагандист даосизма. В области онтологии он исходил из тех же принципов, что и Лао-цзы. Однако с его мыслями о возможности «естественного» упоря­дочения общества на основе познания дао Чжуан-цзы не согласен. Он индивидуализирует познание дао, т. е. процесс и конечный результат постижения характера существования мира, вплоть до субъективного подчи­нения окружающей действительности. Фатализм, кото­рый был чужд Лао-цзы, присущ Чжуан-цзы. Субъек­тивную безучастность он рассматривает прежде всего как избавление от эмоций и заинтересованности. Цен­ность всех вещей одинакова, ибо все вещи заложены в дао и их нельзя сравнивать. Всякое сравнение — это подчеркивание индивидуальности, частности и поэтому односторонне. Знание истины, истинности не дано по­знающему человеку: «Бывает ли так, что кто-то прав, а другой ошибается, или так, что оба правы или оба ошибаются? Это невозможно знать ни вам, ни мне, ни другим людям, ищущим истину во мраке». «О чем-то говорим, что оно истинно. Если бы то, что есть истин­ность, должно было 'быть таким с необходимостью, то не нужно было бы говорить о том, чем оно отличается от неистинности».

Чжуан-цзы при всем своем скептицизме выработал метод постижения истины, в результате которого чело­век и мир образуют единство. Речь идет о необходи­мом процессе забывания (ван), который начинается от забвения различий между истинностью и неистин­ностью вплоть до абсолютного забвения всего процес­са постижения истины. Вершиной является «знание, которое уже не является знанием».