Разорение Сечи

Узнав это, Петр молниеносно, смешанным русско-казацким отрядом, завхатил Сечь и уничтожил ее до основания. Командовали этой экспедицией полковник: Галаган (сам бывший запорожец) и Яковлев. Спасшиеся запорожцы бежали на турецкую территорию и основали новую сечь на месте нынешнего города Алешки.

Полтава

Карл же двинулся на юг на соединение с запорожцами и по пути хотел взять Полтаву. Когда это ему сразу не удалось, он начал (в начале мая) осаду этого города, которая продолжалась безуспешно полтора месяца и закончилась известной Полтавской битвой (27 июня) с подоспевшими войсками Петра, состоявшими, как из русских, так и из верных казацких полков, с которыми был и, возвращенный из ссылки, полковник Палий.

Шведы били разбиты наголову. Карл XII и Мазепа с остатками войска бежали на запад к Днепру, бросивши все обозы и артиллерию. Но у Переволочни их настиг Меньшиков и казаки, и принудили все оставшееся войско к капитуляции. Спаслись только Карл и Мазепа, переправившиеся через Днепр первыми, да небольшой шведско-казачий отряд. Дальше бежали они на территорию Турции, в Бендеры, где и задержались продолжительное время.

Смерть Мазепы

Здесь вскоре Мазепа умер и был торжественно похоронен в соседнем монастыре. “Гроб его, поставленный на сани, везли 6 пар белых лошадей, а за гробом шли опечаленные его единомышленники” — описывает его похороны “Летописец”.

Орлик

После смерти Мазепы, находившася в Бендерах группа старшин, выбрала гетманом его ближайшего сотрудника Филипа Орлика, который совместно с Карлом начали усиленно уговаривать Турцию нарушить мир с Россией и начать войну.

Пока же что, Орлик с группой казаков, запорожцев и татар предпринял (в 1710 г.) набег на Правобережье, но был разбит и отогнан обратно.

В 1711 году, наконец, Турция начала войну, на которую подстрекали ее Карл XII и Орлик, обещая помощь и запорожцев, и всего населения Украины-Руси, и верных Станиславу Лещинскому поляков. Для России война эта была неудачна. Турки окружили зарвавшегося Петра и ему со всей армией угрожало уничтожение или плен. Положение было спасено взяткой турецкому главнокомандующему, который выпустил всю армию из окружения. По преданию, Петра спасла его будущая жена Екатерина, находившаяся с ним в походи и отдавшая Великому Визирю все свои драгоценности. Документов об этом понятно нет, но этот факт приводится всеми историками.

После этой неудачи путем иностранной интервенции отторгнуть от России воссоединенную часть Украины-Руси, Орлик уехал в Швецию, а его единомышленники постепенно начали возвращаться на родину. В дальнейшем жизнь и деятельность этого заграничного “гетмана” (без территории, народа и войска) протекала приблизительно так, как теперь, в половине ХХ-го века, протекает жизнь его идейных наследников — разных сепаратистических “Президентов” и “вождей”: в интригах среди иностранцев за расчленение России и в выполнении разных заданий тех государств, на средства которых они живут.

Только тогда европейские государства не продолжали помощь бесконечно, а, убедившись в безнадежности попыток оторвать от России Украину благодаря отсутствию сепаратастических настроений у ее населения, прекратили выдачу подачек “гетману” Орлику, на которые он существовал в начале своей эмигрантской деятельности.

Католическая церковь, верным сыном которой был Орлик, повидимому, ему тоже не помогла, ибо, по свидетельству новейших биографов Орлика (Б. Крупницкого и. И. Борщака), он умер в нищете в Молдавии в 1742 году и, как бедняк, был похоронен на средства Молдавского Господаря.

Зато теперь католики-галичане проявляют особую заботу о памяти Орлика. Как сообщает сепаратистический украинский журнал “Украина” (№8; 1952 г.) духовный вождь галицийских католиков “Апостольский Визитатор, Владыка, Кир Иван Бучко” официальным письмом, адресованным всему галицийскому католическому духовенству в Западной Eвропе, напоминает, что Филипп Орлик был католик и приказывает ежегодно в первое воскресенье после дня св. Филиппа служить по Орлике торжественные панихиды.

Пользуясь предлогом, журнал “Украина” в том же № не пропустил случая сказать о преимуществах “Руси веры римской” над “Русью веры греческой” и пренебрежительно отозваться об украинцах не-католиках. По мнению редакции журала, католики (т. е. часть галичан) “далеко более сознательные украинские государственники чем православные украинцы”.

В нашу задачу не входит вступать в полемику по этому вопросу, но и нельзя было обойти его молчанием. Не исключена возможность, что его решением придется заняться украинскому народу, если будет сделана попытка превратить нашу Украину-Русь в “Русь веры римской”, как это огнем, мечем, золотом и кнутом пытались сделать поляки в прошлом.

Не входит также в нашу задачу вопрос о том, готовит ли история судьбу Орлика его нынешним подражателям в эмиграции. Это дело будущего, а мы изучаем прошлое.

Поэтому переходим к подведению итогов кровавого полустолетия в жизни Левобережой Украины, воссоединенной в 1654 году с Россией.

За этот период (от смерти Хмельницкого до бегства Мазепы) сменилось семь гетманов, из которых пять (Ю. Хмельницкий, Выговский, Брюховецкий, Дорошенко и Мазепа) изменили присяге и пытались при помощи иностранных интервентов отторгнуть от России воссоединеную часть Руси- Украины. А два остальных (Многогрешный и Самойлович) за подготовку к измене были сосланы. (Самойлович, как упомянуто выше, повидимому, пострадал невинно). Народ же ни за кем из них не пошел и тем обрек на неудачу все их попытки.

Тот неоспоримый факт, что народ неизменно отмежевывался от своих возглавителей, как только они становились на путь отделения от России, заслуживает особого внимания, ибо: 1. — он свидетельствует о тяготении народа к России и отталкивании от Польши, Турции и Швеции, на которых делали ставку “вожди”,

2. — показывает насколько чужды народу были эти “вожди”, выступавшие от его имени.

Это было как бы пятикратное в течение полувека голосование “за” или “против” России. И народ все пять раз проголосовал “за”.

Через двести с лишним лет, когда сепаратисты с помощью иностранцев трижды пытались отделить Украину от России, народ опять не пошел за ними и опять проголосовал “за”, а сепаратисты принуждены были бежать от своего народа. Но об этом будет речь впереди.

С бегством Мазепы для Левобережья закончились бурные времена и оно вступило в двухсотлетний период мирного существования в границах Российской Империи. Сначало сохраняя свои административные и социальные особенности, а впоследствии воспринимая общероссийский уклад жизни.