Оценка значимости Лундской школы

Представляется интересной оценка Лундской школы Н. В. Петровым, который выделяет десять принципиальных положений:

1. Лундская школа — парадигма (система взглядов), расширяющая содержание социально-экономической географии и выводящая ее за рамки описательности;

2. Лундская школа — метод конкретного, объемного, блестящего по наглядности описания поведения людей, с выходом на прогноз жизнедеятельности общества на всех уровнях;

3. Лундская школа — крупнейшее географическое открытие, многое меняющее в научно-географическом познании;

4. Лундская школа — качественный скачок от динамики пространственных процессов к пространственно-временным процессам;

5. Лундская школа — гармоничное и стройное научное построение с изящной теоретической основой и непосредственно из нее вытекающей прикладной частью, вырастающей из фактов;

6. Лундская школа — разновидность географической прогностики;

7. Лундская школа — синтетическая концепция процесса-структуры, представляющая процесс как четырехмерную «статичную» структуру;

8. Лундская школа — стержень, структурирующий и направляющий огромную аморфную массу исследований в рамках целого ряда наук о человеке;

9. Лундская школа — особая научная школа географии человека;

10. Лундская школа — поворот к временной географии. Лундская школа уникальна. Она прошла без принципиальных изменений через две научные революции западной географии — количественную и философскую. Представители обоих, столь диаметрально противоположных методологических подходов считали ее своим достижением. Сторонники « новой» географии, а затем и гуманистического направления прежде всего видели в Лундской школе то, что соответствовало их принципам. Инициатива интерпретации ее положений в соответствующем духе принадлежала именно сторонникам количественной и философской революций, но не представителям самой школы, которые вполне успешно кооперировались как с приверженцами количественной, так и гуманистической географии. Следует выяснить, почему имела место борьба за интерпретацию достижений школы в противоположных значениях и чем, собственно, определяется такая их гибкость и привлекательность?

Для географов наиболее привлекательными чертами Лундской школы стали, по нашему мнению, следующие:

• исследовательская деятельность, ориентированная на обыденную реальность в том виде, в каком она существует. В итоге стали генерироваться описания именно реальности, а не идеологических стандартов того, что должно иметь место. Следует помнить, что Лундская школа развивалась в период холодной войны между Западом и СССР, когда наука была предельно идеологизирована. В данном же случае имел место феномен игнорирования идеологии и исследования реального пространственно-временного поведения людей. В итоге получались как бы не вполне завершенные результаты. По их поводу начинали рассуждать приверженцы самых различных направлений в географии. Сами же сторонники школы стояли в стороне от идеологической интерпретации своих результатов;

• школа — продукт именно географической научной мысли, она выросла в рамках географической науки и использует специфическую географическую методологию, что отличает ее и от «новой» географии, и от гуманистического направления, в которых значительную роль играют математика и философия, привнесенные в научно-географическое

познание. «Новые» и «гуманистические» географы основной акцент делали именно на использовании достижений иных областей в географической науке. Для лундских географов математика, философия и психология — лишь вспомогательные средства, и это нашло прямое отражение в их методологических и теоретических работах;

• идеи, разработанные в Лундской школе, открывают серьезные перспективы и дают хорошие теоретические результаты, имеющие непосредственный выход на практику. Они служат ценным инструментом регионального анализа и планирования;

• научные положения Лундской школы гибки по характеру, так что их можно интерпретировать и наполнять содержанием в зависимости от исходной установки. Это своего рода методологическая и теоретическая оболочка, которую можно реализовывать с точки зрения различных исследовательских подходов. Такое свойство обеспечивает живучесть и привлекательность школы;

• сторонники школы создали образец синтеза пространственно-временных характеристик в исследовании человека и общества. В их интерпретации пространство и время — единая система, а не различные категории, соединенные черточкой на бумаге. Отражена динамика этих процессов; показан путь, каким можно прийти к органичному воссоединению географических исследований человека и общества в единое целое. В других же направлениях между уровнями исследований человека и общества остались серьезные пробелы, преодолеть которые очень сложно.

Эти общие черты по-своему привлекательны для сторонников альтернативных направлений. С поклонниками количественной, теоретической географии Лундскую школу сближает стремление «временных» географов отразить логику пространственного проявления исследуемого процесса в строгих моделях. В этом они немало преуспели, и значительная часть их достижений стала в некотором роде классикой количественной географии. При построении строгих теоретических моделей в Лундской школе вводится ряд допущений, и таким образом географическое исследование переводится в абстрактную плоскость.

Широко используется математический аппарат, главным образом, так называемый «метод Монте-Карло». Созданы несколько вариантов моделей диффузии с нарастающей сложностью. От абстрактных и малореалистических допущений Хегерстранд и его последователи перешли к более сложным моделям, отражающим реальность гораздо полнее. Модели Хегерстранда переведены в программы для компьютеров. В свое время они были написаны на языке Фортран; позднее их наверняка начали составлять на более современных языках. Можно привести много примеров подобного подхода. Важно, что моделирование лежит в основе научной деятельности «временных» географов. Сложная, детально разработанная система понятий школы позволяет создавать очень гибкие модели пространственно-временной деятельности индивида.

Разработки Лундской школы активно применяются на практике. Например, с 1966 г. ряд специалистов под руководством Хегерстранда занимается анализом условий жизни населения в урбанизированных районах различной величины и местоположения с целью определения степени использования в повседневной жизни социального и физического окружения. Речь идет о создании наиболее комфортной для человека среды обитания с учетом потребностей именно этого индивида. В исследованиях активно и успешно используется моделирование. Так, создана имитационная модель PESASP/ПОМАМТ, оценивающая множество альтернативных траекторий в поведении горожан, и на ее основе выделены типы возможных дневных программ деятельности людей.

Немало позиций сближает Лундскую школу с гуманистической географией, основным противником количественной революции в географии. Сторонники гуманистической географии делают акцент на внутреннем мире человека, исследовании его мысленных карт и т. п., что было с понимаем встречено Лундской школой. У Лундской школы и гуманистической географии существует немало точек соприкосновения. Хотя они не столь очевидны, как в рассмотренном выше примере моделирования процессов, но сыграли существенную роль в эволюции школы. С гуманистической географией Лундскую школу сближают следующие черты:

• оба направления принимают во внимание внутренний мир человека как одну из составляющих предмета исследования географической науки. Внутренний мир человека учитывается в понятии структуры окружения, играющем важную роль. Структура окружения индивида связывается с его психологическими особенностями, культурным уровнем и т. д. С таким акцентом именно на внутреннем мире структура окружения противопоставляется традиционной интерпретации ее как чего-то ориентированного исключительно на внешнюю среду;

• и Лундская школа, и гуманистическое направление большое внимание уделяют исследованию соседства, с демонстрацией его влияния на географические процессы в обществе. Подобная проблематика крайне важна для территорий, достигших высокого уровня освоенности.

Примечательно, что с возникновением гуманистического направления «временные» географы из Лунда гораздо больший акцент стали делать на попытке целостного исследования человека в географии. Ими была усвоена не только терминология, но и многие важные принципы гуманистической географии.

Отмеченные положения достаточно весомы, чтобы сделать возможной интерпретацию Лундской школы в духе гуманистической географии. Главным основанием того является учет психологических особенностей человека обоими подходами. Однако имеют место и существенные различия между ними. «Временные» географы рассматривают психологические процессы в значительной степени как «черный ящик». Исследование сознания как фильтра, определяющего особенности пространственно-временного поведения людей, не является задачей школы, что не согласуется с принципами гуманистического направления, хотя его сторонники, стремящиеся сблизиться с Лундской школой, не акцентируют внимания на данном различии.

Отдавая должное общности Лундской школы с «новой» и гуманистической географиями, не следует рассматривать ее как некий компромиссный вариант этих двух направлений. Лундская школа базируется на оригинальной концепции, способной за счет своей гибкости усваивать существенно различные идеи и перерабатывать их в соответствии с логикой собственных принципов. «Временные» географы, не впадая в крайности, разумно относятся к новинкам, появляющимся на западной географической сцене. Они пытаются усвоить их лучшие достижения, использовать для совершенствования собственного подхода.

Лундскую школу выгодно отличает от остальных направлений западной географической науки стройность ее теории.

У Лундской школы много достоинств и мало недостатков, во всяком случае с точки зрения современного уровня развития географической науки. Один из них заключается в противоречии между мощной теорией и явно недостаточным числом работ прикладного характера: они, безусловно, есть, но их могло быть много больше. Подобное противоречие в целом характерно для географической науки, так что Лундская школа и в этом отношении — чисто географический продукт. Перевод достижений школы в прикладную плоскость является задачей инженерного, а не научного плана. Теоретики и методологи географии вряд ли должны заниматься решением подобных проблем.

В заключение еще раз подчеркнем, что Лундская школа «временной» географии внесла оригинальный, важный и глубокий вклад в развитие мировой географической науки и, весьма вероятно, будет находить все новые области приложений. Значение Лундской школы временной географии для географических исследований рекреационной деятельности состоит в том, что в Лунде создана методология корректного и строго научного изучения повседневного поведения людей. В современных условиях игнорирование реальных пространственно-временных особенностей поведения людей может обернуться неудачными инвестициями и финансовыми катастрофами целых рекреационных регионов.