Соотнесение логически связанных звеньев

Соотнесение разных компонентов текста — один из са­мых универсальных приемов редакторского анализа текста. Напомним об эффективном применении соотнесения при анализе и оценке логически взаимосвязанных фактов. Имен­но таким образом мы выявляли противоречия, которые и сви­детельствовали, что, по крайней мере, в одном из противо­речащих случаев допущена фактическая ошибка. Не может, например, один человек родиться и в 1860-м, и в 1862 году, хотя неверными могут быть и обе даты.

Соотнесение логически связанных звеньев — это целая группа приемов, которые рассматриваются ниже.

Соотнесение суждений об одном предмете на протяжении всего текста. Оно помогает замечать нарушение закона про­тиворечия.

Закон этот гласит:

Если из двух положений одно утверждает то, что отрица­ет другое, то, значит, по крайней мере, одно из них ложно.

В сущности, редактору надо запоминать положения тек­ста, чтобы при повторе этих положений сопоставлять их с предшествующими в тексте и в случае расхождений выяснять, где же оно верное.

Сначала пример анекдотичный:

На верхнем этаже в спальне лежала в постели мертвая миссис Фарров. Женщина еще дышала, и ее доставили в Гринвичскую больницу, где она и скончалась спустя четыре дня (Человек и закон. 1972. № 3. С. 128).

Если женщина была мертва, то она не могла еще дышать и тем более еще четыре дня жить в больнице. И, несмотря на горестные обстоятельства описания, читатель не может сдер­жать улыбку, столкнувшись с таким явным, чуть ли не мис­тическим противоречием.

Другой пример менее явный:

Еще далеко до того, когда металлы со столь необычно высокой прочностью получат мировое применение. Неясно, когда это произойдет. Ученым и инженерам предстоит преодолеть исключительно большие трудности при разработке и освое­нии методов промышленного получения сверхпрочных металлов. Но современной науке и технике свойственны такие быстрые темпы развития, что можно быть уве­ренным в практическом использовании металлов в недалеком будущем (Рабино­вич М.Х. Прочность и сверхпрочность металлов. М., 1963. С. 3).

Если далеко до, то как можно быть уверенным, что это произойдет в недалеком будущем?

Более сложный пример:

Параллельно-последовательное сочетание операций характеризуется тем, что одинаковые предметы труда в многооперационном производстве, входящие в одну партию, поступают на последующую операцию немедленно после окончания их обработки на предыдущей операции, что позволяет выполнять каждую последую­щую операцию без перерывов (пауз) и простоев оборудования. При этом на пре­дыдущей, более трудоемкой операции накапливается некоторое количество изде­лий, что обеспечивает работу без пауз и помогает закончить операцию в самый ранний из всех возможных моментов. Следовательно, данный метод характеризу­ется тем, что каждая операция совершается без пауз, начинается и заканчивается в самый ранний из всех возможных моментов. Операционный период здесь дли­тельнее, чем при параллельном сочетании, но использование оборудования луч­ше. Возможны случаи, когда время предыдущей операции больше времени после­дующей и наоборот. Формы сочетания в этих случаях различны.

Текст непростой, сравнительно большого объема, что зат­рудняет его понимание. Редактор, верный испытанному при­ему выделения и упрощения суждений, выделит по ходу чте­ния из массива слов первой фразы главное: предмет труда немедленно передается на следующую операцию (в свернутом виде это будет: немедленно передается). Читая текст дальше, он отметит: предмет труда на более трудоемких операциях на­капливается (в свернутом виде это будет: накапливается). Итак, в двух суждениям об одном и том же — о характере движения предмета труда с одной операции на другую — этот предмет в первом суждении немедленно передается, а во вто­ром — накапливается). Явное противоречие: если накапли­вается на более трудоемких операциях, то, значит, не пере­дается немедленно после окончания обработки на этой операции. Если передается немедленно, то, значит, не мо­жет накапливаться.

Чтобы устранить противоречие, остается отыскать его при­чину. Противоречие возникло, видимо, потому, что автор сме­шал две разные вещи: немедленное следование одной опера­ции за другой (последовательная часть сочетания операций) и немедленное поступление предмета труда с одной операции на другую (при этом не могла бы состояться параллельная часть сочетания). Немедленного поступления быть не может по той простой причине, что на трудоемкой операции требуется боль­ше времени на обработку предмета, чем на менее трудоемкой. Поэтому писать надо не о немедленной передаче предмета с одной операции на другую, а лишь о немедленном, без пере­рывов и простоев выполнении одной операции за другой.

Теперь, опираясь на анализ и вывод, относительно нетруд­но исправить текст, устранив логическое противоречие и фактическую неточность. Хотя бы так:

Параллельно-последовательное сочетание операций характеризуется тем, что одинаковые предметы труда, входящие в одну партию, начинают обра­батываться на последующей операции без перерывов и простоев оборудования. Одна операция выполняется немедленно вслед за другой... (далее по тексту).

Противоречие устранено.

Нет нужды специально доказывать автору, что он заблуж­дается в каком-то из утверждений, если он сам противоречит ему в тексте. Искусный редактор умело использует противо­речия в тексте для критики, показывая автору соотнесением суждений его ошибки,— прием очень простой и эффектив­ный.

Так мог, например, поступить редактор брошюры А. И. Про­хорова «Бионика» (М.: Знание, 1963), где был напечатан такой текст:

Сегодня уже многим читателям известно, что современные вычислительные ма­шины успешно решают даже очень сложные задачи высшей математики. Но одно дело решать математические задачи, а другое - решать различные задачи управле­ния, которые требуют еще и умения логически рассуждать. Многим работа вычисли­теля представляется гораздо более механической (и потому легко поддающейся ав­томатизации), чем, скажем, деятельность диспетчера железнодорожного узла.

Но такие рассуждения ошибочны, и в действительности решение любой, даже чисто математической, задачи обязательно включает и немало сложных логичес­ких рассуждений. Поэтому противопоставление математических задач логическим лишено оснований. Вычислительная машина не могла бы решать сложные матема­тические задачи, если бы она не умела выполнять также и разнообразные логичес­кие действия.

Знающий предмет редактор, прочитав 1-й абзац этого тек­ста, возразил бы автору, что решения математических задач обязательно включают логические рассуждения и противо­поставлять математические действия логическим неверно. В подтверждение своих слов он бы привел ряд фактов.

А редактор, владеющий приемами анализа текста с логи­ческой стороны и знающий предмет, пометив ложность ут­верждения автора во 2-й фразе 1-го абзаца, стал бы читать дальше, поскольку тема разговора автором еще не законче­на. И 3-й абзац вознаградил бы его за выдержку. Не тратя времени и сил на опровержение ложного суждения, как это делал первый редактор, он написал бы автору у 1-го абзаца: Здесь Вы противоречите тому, о чем пишете ниже, через аб­зац. И, проникая в суть противоречия, удивляясь ему, вто­рой редактор, вероятно, высказал бы предположение, что противоречие мнимое, так как суждение во 2-й фразе 1-го абзаца не авторское, а некоторых заблуждающихся людей, точку зрения которых автор в дальнейшем критикует и опро­вергает. Он и пишет о ней для того, чтобы ее раскритиковать. Беда только в том, что словесно он это никак не выразил, и читатель поначалу воспринимает эту фразу как выражающую точку зрения автора. Следовательно, нужно подсказать чи­тателю, кому на самом деле принадлежит неверное сужде­ние. Возможный вариант:

Но одно дело, думают неверно некоторые, решать математические задачи, а другое - различные задачи управления...

Соотнесение членов одного ряда с обобщающим или общим словом. Этот прием уже рекомендовался для анализа и оцен­ки повторяемых фактов (11.6.2, с. 256). Без такого соотнесе­ния выявить логические ошибки нарушения правил деления понятий или неверного обобщения всех понятий рада очень трудно.

Вот пример из авторсского оригинала второй половины прошлого века:

Первыми появились книги серии «Классики естествознания», состоявшие из работ великих ученых прошлого: Ломоносова, Менделеева, Павлова, Лебедева, Ньютона, Гарвея и др. (речь идет об изданиях Госиздата начала 20-х годов).

Редактор счел этот текст вполне благополучным: ведь названные в тексте ученые действительно великие. В са­мом деле, если не соотносить каждый член ряда с обоб­щающим словом или словосочетанием, никаких изъянов заметить нельзя. Но попробуйте читать иначе, по-редак- торски профессионально, т.е. мысленно характеризуя каждый член ряда объединяющим их обобщающим сло­восочетанием великие ученые прошлого. Выглядеть это бу­дет примерно так: «Ломоносов — великий ученый про­шлого? Несомненно. Менделеев? Тоже. Павлов — вели­кий ученый прошлого? Стоп. В 20-е годы прошлого века Павлов был в расцвете сил. Почему же его включили в число великих ученых прошлого, когда он хотя и великий ученый, но не прошлого, а настоящего для времени изда­ния текста». Скорее всего, автор смотрел на всех ученых в перечне с позиций нашего времени. Но такая точка зре­ния здесь неуместна.

Итак, не все в порядке в тексте. Стоило только использо­вать прием соотнесения членов ряда с обобщающим слово­сочетанием, как непорядок выступил наружу. Недочет, прав­да, мелкий, устранить его легко: либо расширить обобщаю­щее словосочетание: великих ученых прошлого и настоящего, либо снять из обобщающего словосочетания привязку ко времени: великих ученых.

Мы представили процесс соотнесения несколько более развернутым, чем он бывает на самом деле. На практике обоб­щающее словосочетание заменяется каким-либо одним сло­вом — смысловым опорным пунктом. В нашем примере та­ким словом могло бы быть слово прошлого. Мысленно соот­несенное с каждым членом ряда, оно позволило бы избежать логического промаха.

Когда редактор не владеет приемом соотнесения членов ряда с общим или обобщающим словом или словосочетани­ем, в печать проникают забавные логические ошибки.

В подписанном к набору оригинале, например, можно было прочитать:

Все работы с диазоцианатами, кислотами и щелочами проводятся под вытяж­кой в спецодежде, поверх которой надевают резиновый или прорезиненный фар­тук, резиновые перчатки и защитные очки, так как диазоцианаты могут вызвать удушье и раздражение кожи.

Редактор явно не соотносил общие слова поверх которой (одежды) надевают с последующим перечнем. Иначе он бы наверняка задумался над тем, способен ли работник надеть перчатки и очки поверх одежды. Исправить текст между тем было совсем не сложно: не было оснований для ряда:

Все работы... проводятся под вытяжкой, в спецодежде, поверх которой надевают резиновый или прорезиненный фартук, в резиновых перчатках, в защитных очках...

Мы не останавливаемся на других погрешностях фразы (непонятно, например, как фартук, перчатки и очки могут предотвратить удушье и почему в начале фразы говорится и о кислотах с щелочами, а в конце только о диазоцианатах): нас интересует в данном случае только проверка соответствия членов ряда общему слову.

А что редакторы не владеют этим приемом или не пользу­ются им, доказывают анекдотичные примеры:

Однако всем полезно обильное питье - чай с малиной, лимоном или медом, отваром шиповника, теплая повязка на шею.

Новый, уморительный вид «питья» — теплая повязка на шею — попал в ряд с видами питья только потому, что перед последним словосочетанием не поставили тире, которое тре­бовалось, чтобы показать, где ряд кончился.

Аналогичный пример в рекламном тексте:

...многочисленные ювелирные изделия - бусы, кольца, серьги, саквояжи, пап­ки портфели, сумки.

Точно такая же ошибка, как в предыдущем примере, из- за чего саквояжи, папки, портфели, сумки превратились в ювелирные изделия. Этого не случилось, если бы члены ряда соотносились с общим словосочетанием ювелирные изделия: соотнесение заставило бы после слова серьги поставить вто­рое тире, выделив ряд, который относится к словосочетанию ювелирные изделия.

Ясно, что текст редактор читал механически, без анализа: только в таком случае можно не заметить грубейших логи­ческих оплошностей. А заставь редактор себя соотнести каж­дый член ряда с общим словом (словосочетанием), и логика текста не хромала бы.

Нужно, однако, помнить, что не всегда соотнесение так очевидно выявляет несоответствие членов ряда общему или обобщающему слову. На приведенных ниже примерах это хорошо видно.

Необычайная твердость, упругость, термостойкость, надежность в работе, ма­лые габариты и экономичность новых материалов и изделий из них воплощают в себе успехи физики твердого тела.

Увлеченный стремлением показать достоинства своей на­уки, автор допустил перебор, который не прошел бы в пе­чать, если бы логическое качество этого текста поверялось приемом соотнесения каждого члена ряда с объединяющим их общим словосочетанием новых материалов. Дойдя до га­баритов, редактор не мог бы не изумиться: «Каким же это образом материалы наделены габаритными размерами?»

Возвратившись к анализируемому тексту, он быстро нашел бы ответ на свой вопрос. В общее словосочетание входят не только материалы, но и изделия из них. Вот к изделиям и относятся малые габаритные размеры. Конечно, нельзя уст­раивать кашу из качеств, демонстрирующих успехи физики твердого тела. Следовало отделить достоинства материалов от достоинств изделий из них:

Необычайная твёрдость, упругость, термостойкость, надежность в работе но­вых материалов, малые габаритные размеры и экономичность изделий из них во­площают в себе успехи физики твердого тела.

Соотнесение членов ряда между собой. Этот прием необхо­дим для того, чтобы не прозевать нарушения автором прави­ла взаимоисключения понятий, по которому каждый член ряда должен исключать другой. Иначе в печать будут прони­кать такие тексты:

Однако, когда дело дошло до выпуска, оказалось, что инженеры не нужны ни в Одессе, ни в Украине.

Но ведь Одесса — украинский город. Так что если инже­неры не нужны Украине, то тем самым они не нужны и Одес­се. Надо было, вероятно, дополнить текст хотя бы так:

...ни в Одессе, ни в других городах Украины.

Еще пример:

Сюда приходят познакомиться с книжными новинками колхозники, животново­ды, механизаторы, учителя, учащиеся.

Каков же механизм проверки, соблюдено ли правило вза­имоисключения? Читая, соотносят объемы членов деления. В последнем примере общее понятие для членов ряда — представители сельского населения, пришедшие на выстав­ку. Если объем одного члена ряда входит частично в объем другого или объем одного поглощается объемом другого, то в большинстве случаев это означает, что деление общего по­нятия ошибочное, и нужны поправки. В последнем приме­ре животноводы и механизаторы могут быть и колхозника­ми, так что ставить их в один ряд — значит допускать логическую погрешность. Если исключить из ряда более ши­рокое понятие колхозники, чтобы не нарушать правила де­ления понятий, то к оставшемуся перечню, который, по за­мыслу автора, должен продемонстрировать широту интере­са к выставке всего сельского народа, нельзя не заметить случайности отбора жителей села: трудно поверить, что сре­ди посетителей не было агрономов, полеводов. Но чтобы не перечислять всех, можно, было прибегнуть к спасительно­му и т.д.

В библиографических изданиях, рекомендующих литера­туру по искусству, много лет употреблялась однотипная ха­рактеристика иллюстраций в книгах: цветные и тоновые репродукции. Авторы, видимо, не отдавали себе отчета в том, что и цветные иллюстрации могут быть тоновыми, как и то­новые — цветными. Среди цветных иллюстраций могут быть тоновые и штриховые, как среди тоновых могут быть цветные и черно-белые иллюстрации. Делить репродукции на цветные и тоновые — значит делить их по двум основаниям одновре­менно: по цветности и по способу передачи элементов изоб­ражения (тоном одной силы — штрихами — либо тонами и полутонами разной силы). Поэтому такой, например, текст:

Альбом «Живопись и скульптура» воспроизводит в цветных и тоновых репро­дукциях около 100 произведений русского и советского искусства... -

требует корректировки.

Если все репродукции тоновые, такой поправки:

...воспроизводит в цветных и черно-белых тоновых репродукциях... -

или, если наряду с тоновыми помещены и штриховые, иной поправки:

...воспроизводит в цветных и черно-белых репродукциях...

Итак, при чтении любого ряда членов деления у редакто­ра должен автоматически срабатывать навык соотнесения членов ряда между собой по объему.

Соотнесение конкретизирующих фактов с обобщающим по­ложением или наоборот

Если общее положение разъясняется или иллюстрируется частными примерами, то между ними должно быть соответ­ствие. Если такого соответствия нет, то либо примеры не под­тверждают общего положения и не годятся для этой цели, либо неверно сформулировано общее положение. Чтобы та­кого не случалось, применяют прием соотнесения каждого конкретизирующего факта с общим положением и в случае несоответствий сужают или расширяют общее положение либо заменяют конкретизирующий факт другим, соответству­ющим общему положению.

Проанализируем следующий текст:

Организация материалов в справочниках осуществляется по различным при­знакам. В одних случаях они объединяются сведениями по содержанию (обще­технические, отраслевые или справочники по отдельным разделам отрасли). В других - решает профессиональный признак: деятельность отдельных лиц или групп ученых и инженеров (биографические словари). В третьих - различен объем информации в зависимости от читательского назначения справочника.

Если прочитать этот текст, анализируя и оценивая каждую фразу в отдельности, то больших претензий к нему не предъя­вишь. Но стоит сопоставить каждый из примеров с общим положением, которое они конкретизируют и разъясняют, как выявятся существенные логические изъяны текста.

В самом деле. В общем положении (начальная фраза) гово­рится об организации материалов в справочниках по различ­ным признакам, т.е. следует ожидать, что будут даны примеры справочников с разной организацией материалов. Однако в первом же примере называются виды справочников не по раз­ной организации материалов, а по широте содержания (охва­тывает ли справочник все отрасли техники, одну из них или раздел какой-либо отрасли). Во втором примере выделены справочники по жанру (биографии), но отнюдь не по его орга­низации. В третьем справочники различаются по объему ин­формации, но не по организации материалов. Таким образом, ни один пример не отвечает общему положению и, следова­тельно, либо примеры выбраны не те, что нужны, либо общее положение должно бьггь сформулировано иначе.

При чтении этого текста первая фраза должна для редак­тора прозвучать сигналом: «Внимание! Обобщающая фраза! Вероятно, последует конкретизация». Это заставляет редак­тора насторожиться, приготовиться к соотнесению с этим общим положением последующих конкретизирующих фак­тов. И логическая погрешность, подобная той, что в приве­денном выше примере, в печать проникнуть, как правило, не сможет.

Конкретные факты, опережающие общее положение, ко­торое надо рассматривать как вывод из них, должны насто­рожить редактора сигналом: «Внимание! Далее, вероятно, последует вывод, обобщающее положение». Это заставляет подготовиться к соотнесению фактов с выводом, чтобы не пропустить каких-либо несоответствий.

Соотнесение придаточного определительного или причаст­ного оборота с обозначающим множество словом, от которого они зависят. Если слову, обозначающему множество, подчи­нено придаточное определительное или причастный оборот, то нельзя без пояснений точно установить, относит ли автор сказанное в придаточном или в причастном обороте ко всем членам множества или только к некоторым из них.

Известен такой двусмысленный афоризм древнегреческо­го философа Гераклита:

Плохие свидетели глаза и уши у людей, которые имеют грубые души.

Двусмысленность фразы объясняется тем, что ее можно прочитать «вообще у людей» (которые в значении «так как»: так как у людей, всех без исключения людей, грубые души), а можно прочитать иначе: только у тех людей, у которых гру­бые души, глаза и уши — плохие свидетели.

То же самое встречается и в некоторых современных тек­стах:

Указание весьма существенное, но читателям, не так уж хорошо знающим ис­торию, оно не говорит ничего.

Из фразы неясно, считает ли автор, что все читатели не так уж хорошо знают историю (и тогда всем читателям указа­ние не говорит ничего), или что только некоторые из множе­ства читателей не так уж хорошо знают историю (и тогда толь­ко этим некоторым указание не говорит ничего). Соответ­ственно желательно уточнение в зависимости от того, какой смысл автор вкладывал в свое суждение:

1) Указание весьма существенное, но, поскольку читатели книги не так уж хо­рошо знают историю, оно им не говорит ничего (сказанное относится к любому представителю множества).

2) Указание весьма существенное, но тем читателям, которые не так уж хорошо знают историю, оно не говорит ничего (сказанное относится только к части множе­ства читателей).

Другой пример:

На оборотной стороне клише не должно быть протравленных участков, которые могут привести к браку клише.

Любой протравленный участок может привести к браку клише или только некоторые из них? Если автор ответит, что любой, то во избежание двусмысленности желательна такая поправка:

...не должно быть протравленных участков, так как они могут привести к браку клише.

Итак, если придаточное определительное или причастный оборот зависят от слова, обозначающего множество объек­тов, и это ведет к двусмысленности, то она и должна быть устранена. Для этого можно выбрать один из двух способов:

— либо заменить причастный оборот или придаточное определительное придаточным причины (последний при­мер);

— либо вставить соотносительное слово, уточняющее, что сказанное относится только к части объектов множества (см. выше пример под номером 2).

Соотнесение основания деления классификации с каждым ее элементом. Только в том случае, когда у классификаци­онного деления одно единое основание деления, элементы классификации не будут перекрещиваться, будут исключать друг друга. Чтобы избежать такой логической ошибки, как несколько оснований деления, надо установить, каково ос­нование деления и соотнести его с каждым элементом клас­сификации.

Простейший пример:

Для изучения были выделены две группы читателей - молодежь и интелли­генция.

Какое здесь основание деления читателей на две группы? Молодежь — это группа, выделенная по возрасту. Интелли­генция — здесь группа, выделенная по роду труда и занятий (люди, занимающиеся умственным трудом, развитием куль­туры), хотя далеко не все согласятся, что таких признаков достаточно для того, чтобы называться интеллигентами. Но ясно, что и среди такого рода интеллигентов могут быть мо­лодые люди, как и среди молодежи могут быть такого рода интеллигенты. Элементы классификации перекрещиваются, не исключают друг друга. Вероятно, автор имел в виду не просто молодежь, а так называемую рабочую молодежь, т.е. молодых рабочих. В этом случае основанием деления мог быть характер труда: рабочая молодежь, т.е. те, кто заняты глав­ным образом физическим трудом, и служащие, т.е. те, кто занят главным образом умственным трудом. Классификация читателей не была бы ущербной, как в тексте примера.

Пример несколько более сложный:

Так, в прикнижном указателе трудов какого-либо лица могут быть выделены: 1) научные труды: а) научно-исследовательские работы; б) научно-популярные ра­боты; в) учебно-методическая литература; г) рефераты, рецензии и т.п.; 2) статьи и речи; 3) научные труды и периодические издания, вышедшие под редакцией этого ученого.

Автор разделил работы ученого на три группы: 1) научные труды, 2) статьи и речи, 3) издания, вышедшие под его ре­дакцией.

Какое здесь основание деления? Виды работ? Но это слиш­ком общее понятие. Первый вид выделен по признаку науч­ности содержания, второй — по жанру публикаций, третий — по характеру работы. Естественно, что группы не исклю­чают друг друга: статья тоже может быть научным трудом. Редакторская работа вовсе не относится к собственным пе­чатным работам лица, и вставлять ее в один ряд с ними не­корректно.

Второй ряд классификации — это деление научных тру­дов на четыре вида. По какому признаку? Скорее всего, жан­ровому. Но каким бы ни был жанр публикации научных тру­дов, каждый из них должен принадлежать к научным трудам. Между тем автор классификации включил в число научных трудов, такие работы, которые к научным никакого отноше­ния не имеют. Научно-популярные работы к научным отно­сить не принято. Учебно-методическая литература является самостоятельным видом литературы. Рефераты считаются видом т.н. научно-информационной литературы, по сравне­нию с оригинальными научными трудами литературы вто­ричной. Такая классификация не выдерживает никакой кри­тики.

Можно предложить, разделив все работы на авторские и редакторские, далее авторские разделить по видам литерату­ры примерно таким образом:

Так, в прикнижном библиографическом указателе трудов какого-либо лица (на­пример, ученого) могут быть выделены следующие рубрики:

А. Авторские работы: 1) научные труды: а) научно-исследовательские кни­ги; б) научные статьи и выступления; в) рецензии и рефераты; 2) учебные и учебно-методические издания; 3) научно-популярные работы: а) книги; б) ста­тьи; в) речи.

Б. Редакторские работы: 1) книги, вышедшие под редакцией ученого; 2) пери­одические издания, в редколлегию которых входил ученый.

Здесь не вполне корректно только включение рефератов в научные труды. Можно было избежать этого, определив пер­вую группу как научные труды и научно-информационные пуб­ликации: тут возможны, например, и обзоры литературы, не только рефераты. Можно было выделить в отдельную группу Научно-информационные публикации, если, конечно, эта груп­па не представлена единственным рефератом, что заставляет подумать о не вполне корректном с точки зрения классифи­кации, но практически целесообразном включении его в ка­кую-нибудь близкую группу.

Иногда классификацию проанализировать еще сложнее, чем в последнем примере. Пример такой классификации рас­смотрен в 9.3.1 (на с. 167-168).

Соотнесение определяемой и определяющей частей в опре­делениях. В правильном, логически безупречном определе­нии объем определяющей части должен непременно равнять­ся объему определяемой части. Поэтому при чтении текста- определения редактору нужно соотносить определяемую и определяющую части по объему, проверяя: 1) охватывает ли определяющая часть все определяемые предметы (явления) полностью или оставляет часть из них за бортом (определя­ющая часть уже определяемой); 2) остается ли определяю­щая часть в рамках определяемой или выходит за их преде­лы, вовлекая в свою орбиту более широкий круг предметов (явлений), т.е. определяющая часть шире определяемой. И в том, и в другом случае определение нельзя назвать точным и правильным.

Покажем этот механизм проверки на примерах.

ВИНЬЕТКА - небольшое графическое изображение, являющееся элементом украшения печатной продукции, например дипломов, грамот, аттестатов книг.

Очень практичен и эффективен следующий прием про­верки определения: закрыв определяемую часть (в данном случае слово виньетка), попытаться по определяющей час­ти назвать определяемую. В примере определяющая часть такова, что догадаться по ней: это определение виньетки, невозможно. Под такую определяющую часть подойдет и звездочка-концовка. Так что приходится делать вывод, что определяющая часть шире по объему части определяемой. В определяющей части не оказалось специфического при­знака определяемого предмета — изображение с орнамен­тальным растительным мотивом (первоначально виноград­ная лоза).

Под иллюстрацией в печатном издании понимают всякого рода изобрази­тельно-графические материалы, помещаемые на одной странице с текстом или на отдельных страницах.

Уже в ходе чтения, знакомясь с признаками иллюстра­ции в определяющей части, редактор начинает перебирать изображения, которые обладают указанными признаками, но иллюстрациями не являются (различные изображения в печатных изданиях), по принципу: «А нет ли изображе­ний на одной странице с текстом, но не иллюстраций?» Мобилизуется память. Она подбрасывает пример: орнамен­тальная заставка: это изобразительно-графический материал на одной странице с текстом, т.е. обладает всеми призна­ками иллюстрации в определяющей части, но не иллюст­рация. Значит, определяющая часть шире определяемой, упущен специфический признак — то, что иллюстрация поясняет или дополняет текст произведения, тесно с ним связана. Этим признаком орнаментальная заставка не об­ладает.

Еще один технический прием редакторской проверки оп­ределений — редактор подбирает предметы, которые входят в класс определяемых, и проверяет, обладают ли они теми признаками, что перечислены в определяющей части.

Покажем этот прием на примере определения авторского листа в ОСТ 29.130—97 «Издания. Термины и определения»:

АВТОРСКИЙ ЛИСТ - единица измерения объема литературного произведения, принятая для учета труда авторов, переводчиков, редакторов и др., равная (в РФ) 40 тыс. печатных знаков.

Редактор спрашивает себя: «Все ли явления, связанные с понятием авторский лист, охвачены определяющей час­тью?». Ответ: «Увы, нет». Автор вместе с текстом может пред­ставлять иллюстрации. Определить их объем печатными зна­ками невозможно. Произведение может быть стихотворным, а объем стихотворного текста также исчисляется не в пе­чатных знаках, а в стихотворных строках. Таким образом, определяющая часть в стандарте уже определяемой (она ох­ватывает только прозаические произведения, оставляя за бортом стихотворные и графические). Так что определение приходится признать логически несостоятельным. Правда, в ОСТ 29 130—97 после определения помещено примеча­ние, в котором сообщается: «Авторский лист равняется при­мерно 22—23 страницам машинописного текста на русском языке, 700 строкам стихотворного текста или 3000 см² вос­произведенного авторского иллюстрационного материала». Таким образом, авторы определения смягчили узость свое­го определения, но этим лишь подтвердили этот его недо­статок.

Соотнося в определении определяемую часть с определя­ющей, редактор вряд ли пропустит и такую типичную логи­ческую ошибку в определении, как порочный круг. Суть ее в том, что в определяющей части либо вовсе не содержится ничего такого, чего бы не было в определяемой (повторяется другими словами то же самое), либо содержится определе­ние через определяемую часть (читателя возвращают к тому же определяемому понятию, которое так и остается, по сути дела, не определенным). Например:

Подписными изданиями называются издания, распространяемые по подписке.

В определяющей части здесь содержится только то, что уже известно из определяемой. В цитировавшемся выше отрас­левом стандарте, в сущности, такое же определение, только добавлено: по предварительной подписке. Немногим отлича­ется определение и в принадлежащем мне «Издательском словаре-справочнике»: «издание, распространяемое по пред­варительной подписке, проведенной до его выпуска или од­новременно с выпуском первого тома», но все же определе­ние содержит два признака, которых в определяемой части нет.

Еще одна логическая ошибка, встречающаяся в определе­ниях, — определение неизвестного через неизвестное. Напри­мер:

Наука, рассматривающая свойства геометрических фигур, называется геомет­рией (из школьного учебника).

А что такое свойства геометрических фигур, школьник не знает. Ссылка на то, что в ходе изучения геометрии узнает, несостоятельна: ученик должен полностью понять определе­ние, а при такой формулировке этого не будет.

Соотнесение основания и следствия. Отношения логичес­кого следования встречаются в текстах на каждом шагу и ча­сто открыто выражены словами поэтому, потому, из-за того, по этой причине, это ведет к тому. Однако само по себе при­сутствие этих слов не означает, что между связанными эти­ми словами суждениями действительно существуют такие отношения: одно служит основанием, а другое оказывается следствием из него.

Автор, например, пишет:

Буквы алфавита имеют неодинаковое изображение, а потому и различную ши­рину.

Слово потому в этой фразе должно послужить для редак­тора сигналом: «Здесь логическое следование — его нужно проверить: может ли указанная причина привести к назван­ному следствию?»

Проверим. Следствие — различная ширина букв алфа­вита. Причина — неодинаковое их изображение. Может ли эта причина вызвать такое следствие? Собственно говоря, каждая буква отличается от других по изображению, но это не всегда приводит к различию их по ширине. Например, у букв «н» и «и» одна и та же ширина, а изображение разное.

Значит, между названными предметами нет отношений ло­гического следования, и фразу требуется исправить. Хотя бы так:

Буквы алфавита имеют изображение разной ширины.

Другой, более сложный пример:

Как показали исследования, наблюдаемое в офсетной печати увеличение размеров изображения на оттиске может быть связано не только с увлажнени­ем бумаги в процессе печатания, но и с отклонениями в соотношении диамет­ров формного и офсетного цилиндров, в том числе вызванного набуханием поверхности резиновой пластины под воздействием увлажняющего раствора. Поэтому постоянство толщины резиновой пластины и деформационных свойств ее поверхности возможно обеспечить путем выдерживания пластины в увлаж­няющем растворе в течение двух дней и припудривании поверхности тальком после высыхания.

Спрашивается: потому ли постоянство толщины резино­вой пластины можно обеспечить указанным в последней фразе путем, что отклонение в соотношении диаметров двух цилиндров может быть вызвано набуханием поверхности этой пластины под воздействием увлажняющего раствора? Вовсе нет. Следствие — увеличение размеров изображения в оф­сетной печати. Причина — отклонения в соотношении диа­метров двух цилиндров. Эта причина в свою очередь являет­ся возможным следствием набухания поверхности резиновой пластины на одном из цилиндров. Поэтому, чтобы размеры изображения на оттиске не увеличивались в процессе печа­ти, надо устранить причину набухания поверхности резино­вой пластины. Тогда не будет отклонений в соотношении диаметров двух цилиндров. Значит, будет устранена причи­на, по которой размеры изображения в процессе печати ока­зываются увеличенными. Этот анализ позволяет исправить последнюю фразу текста, сделав ее безупречной в логическом отношении:

Поэтому последствия отклонений в соотношении диаметров двух цилинд­ров из-за набухания резиновой пластины можно устранить, если предотвра­тить такое набухание. Для этого нужно выдержать резиновую пластину в ув­лажняющем растворе в течение двух дней и припудрить тальком после высы­хания.

Теперь отношения логического следования выстроены правильно.

Соотнесение тезиса и ар1ументов. Доказательства и опро­вержения — неотъемлемая часть многих текстов. Авторы обо­сновывают истинность или ложность заранее выдвинутого положения с помощью аргументов (посылок).

Задача редактора, встретившегося в тексте с доказатель­ством или опровержением, проверить:

1) действительно приведенные автором аргументы ведут к выдвинутому тезису или же они доказывают другой тезис (подмена тезиса);

2) достаточны ли аргументы для доказательства тезиса, истинны ли они, чтобы вести к истинному выводу.

Вот автор приводит примеры с его точки зрения неправо­мерного включения в библиографический указатель неле­гальной литературы русских книг, изданных за рубежом, но разрешенных к распространению в России («Панургово ста­до» В.В.Крестовского. Лейпциг, 1870 и др.). Приведя эти при­меры, автор заключает:

Эти примеры - а число их можно значительно увеличить - доказывают, что издания, разрешенные цензурой, а также литература, запрещенная не по политическим мотивам... не имеют отношения к библиографии нелегальной литературы.

Между тем приведенные примеры сами по себе не могут служить аргументами для доказательства неправомерности включения в указатель нелегальной литературы названных книг.

Аргументом в данном случае могло быть несоответствие включенных в указатель книг определению «нелегальная ли­тература». Действительно, как можно назвать нелегальны­ми книги, изданные за рубежом на русском языке, но раз­решенные цензурой к распространению в России? Нелегаль­ные книги — это книги, распространяемые тайно, без раз­решения цензуры. Именно поэтому книги, разрешенные цензурой к распространению в России, не могут быть на­званы нелегальными. И именно поэтому их нельзя вклю­чать в указатель нелегальной литературы. Для доказатель­ства своего тезиса автор использовал не те аргументы, что нужно.

Понятно, что аргументы должны быть истинными: иначе доказательство или опровержение придется признать несос­тоятельным.

В вузовском учебном пособии по психологии читаем:

Начало философской психологии, конечно, не может быть обозначено какой-то определенной датой, хотя бы уже потому, что донаучная психология не только хро­нологически предшествовала, но и продолжала и продолжает свое существование наряду с философской психологией (Роговин П.С. Введение в психологию. М., 1969).

В тексте выдвинут тезис:

Начало философской психологии невозможно обозначить какой-то определен­ной датой.

Далее следует обоснование, доказательство тезиса. В тек­сте налицо лишь один аргумент, второй опущен. Чтобы по­нять, как автор от аргументов перешел к тезису, восстановим все доказательство в полном виде:

Тезис. Начало философской психологии невозможно обозначить какой-то оп­ределенной датой.

Первый аргумент (в тексте опущен): Если наряду с философской психологией продолжает существовать донаучная психология, то обозначить начало философс­кой психологии невозможно.

Второй аргумент. Наряду с философской продолжает существовать донаучная психология.

Заключение: Следовательно, начало философской психологии невозможно обо­значить какой-то определенной датой.

Тезис как будто доказан. Условно-категорическое умо­заключение, с помощью которого это сделано, с логичес­кой точки зрения безупречно. Основное его правило вроде бы строго соблюдено: если истинно основание, истинно и следствие.

Но вот истинно ли основание? Почему, собственно, нача­ло философской психологии невозможно обозначить точной датой, если продолжает существовать донаучная психология? Пусть донаучная психология с появлением философской не исчезла. Если возникновение философской психологии было связано с каким-либо датированным выступлением (а именно так обозначается обычно начало многих наук), су­ществование донаучной не могло помешать более или ме­нее точной датировке. Возможно, философская психология возникла не в результате такого печатного выступления, а элементы ее начали появляться в различных работах, и по­этому узнать точно, какая из них была первой, очень труд­но. Так что, быть может, и верно, что начало философской психологии нельзя обозначить точной датой, но вовсе не по указанной автором учебника причине. Для этого требуется другие аргументы.

Как же исправить логическую погрешность? Казалось бы, самое простое — посоветовать автору найти достаточный ар­гумент взамен непригодного. Но прежде чем это делать, надо убедиться, коль скоро мы имеем дело с такой логической формой, как доказательство, а правильно ли сформулирован тезис. Одно из основных правил доказательства: тезис дол­жен быть точно сформулирован.

Зададимся вопросом: а нужно ли автору доказывать, что «начало философской психологии... не может быть обозна­чено какой-то определенной датой»? Зачем, собственно?

И для чего ему понадобилось выдвигать в качестве глав­ного аргумента тот факт, что с появлением философской пси­хологии не исчезла донаучная, что последняя продолжает существовать? Остается предположить, что это понадобилось автору только для того, чтобы доказать тезис: нельзя точной датой обозначитьпереход от донаучной психологии к фило­софской. Вот для доказательства такого тезиса аргумент «на­ряду с философской продолжает существовать донаучная психология» будет вполне достаточным. Так, прояснив ло­гические отношения, сопоставив тезис и аргументы, мы смог­ли не только увидеть ошибку, но и найти ее корни. Более того, мы докопались и до того, каким образом устранить ошибку.

Еще один пример из научной статьи:

Книга-проблема - наиболее распространенный, наиболее характерный вид научно-популярного издания. Именно здесь гуманитарная научно-популярная кни­га приближается к научной, именно здесь грань между ними становится менее заметной. Сошлемся, например, на серию «Социология и жизнь» (изд-во «Мысль»); такие книги, как «Художественный вкус» Л. Н. Когана (М., 1968), «Свободное вре­мя» Б. А. Грушина (М., 1967), «Человек и искусство» А. Л. Вахеметса и С. Н. Плот­никова (М., 1968). Все эти книги предназначены не только для социологов, но и для представителей смежных профессий - искусствоведов, литературоведов, партийных работников, книговедов, журналистов и т.д.

Упростим логику отношений. Выдвинут тезис:

В книге-проблеме научно-популярная книга приближается к научной.

Аргументы:

Рад книг серии «Социология и жизнь» издательства «Мысль» предназначена не только для социологов, но и для деятелей других областей науки и гуманитарных профессий.

Итак, широкий читательский адрес научно-популярной книги доказывает ее сближение с книгой научной. Сопос­тавляя такой аргумент с тезисом, мы не можем не прийти к выводу: аргумент несостоятелен, ведь широкий читательский адрес характерен не для научной, а для научно-популярной книги. Расширение читательского адреса (то обстоятельство, что книга становится интересной для специалистов многих наук и профессий), скорее, доказывает сближение научной книги с научно-популярной, а не наоборот: научная прибли­жается к научно-популярной, когда читательский адрес пер­вой расширяется.

Если не соотносить аргументы с тезисом, то невозможно судить, достаточны ли они для доказательства выдвинутого тезиса. Между тем слабость, недостаточность аргументов — одна из очень распространенных логических ошибок во мно­гих произведениях. Так что для того, чтобы не пропустить в тексте логических сбоев, соотносить тезис с аргументами и аргументы с тезисом необходимо всегда, как бы сложно это ни было.