Критерии успешной модернизации по Н.Наумовой в приложении к российскому обществу.

Теория модернизации. идея модернизации проистекает из девелопментализма. Это его политико-прикладной продукт.

проблему проанализировала Н.Ф. Наумова выделила условия, необходимые для успешной модернизации: а) достаточность экономических и человеческих ресурсов; б) гражданское согласие среди элит общества; в) удержание государством социального контроля, упреждение острых социальных конфликтов и вооруженных столкновений; г) быстрый рост численности среднего класса и д) наличие общенациональной мобилизационной идеи.

А) Россия далеко не из бедных. Вместе с тем в принципе все посткоммунистические страны «живут взаймы у прошлого и будущего» Займы прошлого — накопленный ресурс, который исчерпывается без восполнения. Россия не исключение. Промышленное оборудование практически не модернизируется, предприятия работают на старом и устаревшем; научный потенциал «разбазаривается» Займы из будущего — это внешние долги, по которым многие годы следует платить проценты, что истощает бюджет. И все же Россия богата и природными и человеческими ресурсами, каковые способны стать мощным фактором социально-экономических перемен, если эффективно их использовать и повозможности восстанавливать.

Б) Другой критерий успешной модернизации — единство в правящих элитах и обществе, где солидарность способствует успеху реформ. мы решительно уступаем, например, Польше, Венгрии, Чехии, Эстонии, где призыв «Назад, в Европу» объединил всех3. Согласие по части проводимых реформ в российском обществе напрочь отсутствует4, к 2009 г. в ситуации разразившегося кризиса — тем более. Прибалтийские республики бывшего Союза в 2004 г. стали членами Европейского сообщества не в последнюю очередь благодаря согласию элит и граждан в целесообразности такой политики.

Россия как «вечно расколотое», по выражению А. Ахиезера, общество свою геополитическую стратегию солидарно пока что не способна определить. Ни в обществе, ни в кругах политиков, предпринимателей и интеллигенции согласия в этом плане нет

В) Третий критерий — способность власти удерживать контроль в обществе, не допустить гражданского противостояния, бунтов и т. п.

контроль порядка и законности утрачен (преступность, коррупция) и продолжаются конфликты в Закавказье, переходящие в одно из звеньев глобального терроризма. В России его следствия обретают традиционные институциональные формы

— усиление власти государственных структур.

Еще один критерий, не упоминаемый в работах Н. Наумовой, но подчеркиваемый Ш. Айзенштадтом4 — исходная позиция государства: войти в мировое сообщество с готовностью к сотрудничеству или скорее в позиции противостояния. Ясно, что «малые» страны посткоммунистического ареала не имеют другой перспективы помимо сотрудничества. Иную политику проводит Великая держава, балансируя между солидарностью с мировым сообществом и решительным настаиванием на своих особых интересах.

Г) Критерий четвертый — наличие вдохновляющей все слои общества мобилизационной идеологии. Россия никакого, даже минимального ресурса для трансформаций пока что не имеет.

Единственно работающая и солидаризирующая идея имеет защитную, не созидательную функцию — образы внешнего врага.

В итоге, если учитывать общие критерии успешности «модернизации» посткоммунистических стран, Россия занимает некое срединное место между крайними полюсами — бывшей Югославией и резко продвинутыми странами Центральной и Восточной Европы: Венгрией, Польшей, Словакией, Чехией, балтийскими государствами [5].

В сущности, модернизацию определяют как процесс создания «современных » (читай — западных) институтов и отношений, ценностей и норм. Однако чтобы новые социальные институты западного образца заработали эффективно, необходимы изменения социального типа «базисной личности», превращение человека советского или постсоветского в иной тип, как назвал его А. Инкелес, «А Modern Man».

Между тем, ни у одного из переживших успешную модернизацию народов не произошла полная смена их национальной идентичности . примере ряда азиатских стран. (японские корпорации)

В противовес японскому опыту, в целом ряде развивающихся стран их лидеры пытались скопировать западные модели общественно-государственного устройства и внедрить демократические институты западноевропейского образца, потерпев на этом пути полнейший провал.

Получается парадокс. С одной стороны, усердное копирование западных образцов не обязательно приводит к модернизации, а с другой — модернизация может происходить без либерализации общественной жизни по американскому образцу7. Этот парадокс ставит под сомнение базовый постулат теории модернизации о необходимом соответствии друг другу уровня технологического производства, типа социальной организации и типа сознания (культуры)

российский опыт показывает, что неолиберальные рецепты реформирования экономики без адекватной демократизации и прежде всего без развития структур гражданского общества приводят к бурному росту теневого бизнеса и криминализации. Правомерно ли управляемое сверху создание капиталистического производства на чуждой ему основе все-таки называть модернизацией?

Я утверждаю, что наша страна претерпевает социетальную трансформацию, но не модернизацию в принятом понимании термина.

Арджманд писал: «Надо изучать «множественные модерны», соотношение религиозных и культурных традиций вне Европы и Северной Америки: общезначимость паттернов последних преувеличена»9. Наиболее разумное толкование термина «модернизация» для обозначения современных трансформаций предложил И. Роксборо, который заметил, что «В наше время модернизацию следует понимать как «возрастание способностей к социальным преобразованиям»10.

Т.И. Заславская дополнила и уточнила это определение указанием на главный вектор развития современных обществ: повышение конкурентоспособности в миросистеме11, и тогда можно определить модернизацию следующим образом: модернизация есть возрастание способностей к социальным преобразованиям с целью повышения конкурентоспособности в миросистеме12.

Но поскольку такое толкование термина у нас не утвердилось и попрежнему доминирует принцип прямого копирования некоего идеального западного образца, хотя в итоге все равно получается нечто иное, то не лучше ли пользоваться более адекватным понятием трансформации?

Наша страна претерпевает социетальную трансформацию, направленность которой диктуется миросистемными процессами, а институциональные механизмы не могут не быть своебразными, т. е. российскими.