ВИКТОР ПЕЛЕВИН. Дракон действительно был сделан с большим мас­терством — невозможно было заметить место, где одна рыбина соединялась с другой

— Из угрей.

— А эта зеленая шерстка?

— Укроп.

Дракон действительно был сделан с большим мас­терством — невозможно было заметить место, где одна рыбина соединялась с другой. Он кончался замысло­вато изогнутым рыбьим хвостом, а начинался щучьей головой с широко разинутой пастью: эта голова была горло поднята вверх и украшена кавалерийским плю­мажем из зелени и полосок цветной бумаги.

— Зачем убивать столько живых существ, чтобы
насытить двух представителей праздного сословия? —
меланхолично спросил Т.

- Не волнуйтесь, граф, — улыбнулась княгиня. — Я знакома с вашими взглядами. Уверяю вас, ни одно живое существо не погибло зря. Кроме нас с вами, на корабле много едоков.

— О да, — сказал Т. — Я заметил. Когда проходил
через трюм.

Княгиня покраснела.

— Вы, возможно, считаете, что я эксплоатирую
этих людей? — спросила она, произнося иностранный
глагол через «о». — Ничуть. Это бывшие бурлаки, и
для них такая работа привычна. Вы сами, граф, часто
говорите газетчикам о пользе физического труда на
свежем воздухе. Кроме того, поработав у меня год или
два, они накопят себе на старость. Поэтому не спеши­
те меня осуждать.

— Как я могу осуждать свою спасительницу, что
вы. Я мог бы только отметить некоторую экстрава­
гантность вашего вкуса... — Т. отпил из бокала, —
вашего безупречного вкуса, княгиня. Великолепное
вино.

— Благодарю, — сказала княгиня. — Я понимаю,
что мой образ жизни может показаться странным.
Эдакая пародия на античность. Помешица бесится с
жиру. Но только во всем этом, уверяю вас, есть глубо­
кий духовный смысл. Помните узелочки, которые за-

вязывают на платке, чтобы не забыть о чем-то важном? Вот и здесь тот же принцип. Такова была последняя воля покойного князя. Моя жизнь устроена подобным образом для того, чтобы все вокруг заставляло меня помнить о главном.

— О чем же? — спросил Т. с неподдельным инте­
ресом.

— Попробуйте догадаться с трех раз, граф.

— Я вряд ли сумею.

— Могу помочь. Что приходит вам па ум, когда вы
думаете об античности?

— Ну... — Т. замялся.

— Об этом сразу забудьте, — хохотнула княгиня, -
шалунишка... Что еще?

Т. посмотрел на набор гладиаторского снаряже­ния, висящий на стене.

— Цирковые бои?

Княгиня отрицательно покачала головой. Т. поглядел на Артемиду с ланью, потом на Апол­лона, целящего куда-то из воображаемого лука.

— Многобожие?

Княгиня подняла на Т. удивленные глаза.

— Поздравляю, вы угадали! Именно, граф. По­
койный князь был глубочайшим знатоком антично­
сти и посвятил меня в тайную доктрину древних. Од­
нако мои духовные способности не внушали ему
доверия — и он завел домашний уклад, где каждая де­
таль должна была напоминать мне об этом возвышен­
ном учении. Князь завещал ничего не менять после
его смерти.

— Надеюсь, вас не оскорбит мой вопрос, но что
возвышенного в многобожии?

— Современные люди не понимают, что это такое
на самом деле. Даже в античные времена суть много­
божия открывалась только посвященным в мистерии.
Но покойный князь владел древней книгой, которая
раскрывала секрет — она сохранилась в единственном
списке и была приобретена им в одном итальянском