ВИКТОР ПЕЛЕВИН. - Оптина Пустынь? Кажется, это что-то связан­ное с цыганами

- Оптина Пустынь? Кажется, это что-то связан­ное с цыганами. То ли защитное построение повозок, то ли то место, откуда пришли их предки, точно не помню. Здесь на берегу неподалеку будет табор, можно пристать ненадолго и навести справки... Однако вы, кажется, засыпаете?

— Простите, княгиня. Я, признаться, очень устал.
Сейчас я...

— Не беспокойтесь. Отдохните прямо здесь. У ме­
ня есть небольшое дело, но скоро я к вам вернусь.
А если вам понадобятся слуги, Луций будет ждать на
палубе за дверью.

Княгиня поднялась с банкетки.

— Не вставайте, умоляю вас, — сказала она, при­
ближаясь к Т. — Пока вы не заснули, я хочу сделать
вам небольшой подарок.

Она подняла руки, и Т. почувствовал холодное ме­таллическое прикосновение. Опустив глаза, он увидел на своей груди медальон на золотой цепочке — кро­хотную золотую книгу', наполовину утопленную в цвет­ке из белой яшмы.

— Что это? — спросил он.

— Книга Жизни. Амулет достался мне от покойно­
го князя. Он принесет вам удачу и защитит от беды.
Обещайте не снимать его, пока вашей жизни угрожает
опасность.

— Постараюсь, — дипломатично ответил Т.
Княгиня улыбнулась и пошла к дверям.

IV

Т. сразу же заснул. Ему приснился короткий бес­покойный сон — он говорил с княгиней Таракановой, и беседа была очень похожа на только что завершив­шуюся, но в конце княгиня сделала строгое лицо, на­кинула на голову темный плат и превратилась в нари­сованного на стене черного ангела.

Проснувшись, Т. увидел, что блюдо, на котором лежал сделанный из рыб дракон, исчезло: мифологи­ческую метафору, видимо, уже доедали гребцы и слуги.

«Какая гадость эта составная рыба, — подумал он. — И ведь в словах княгини почти невозможно най­ти брешь. Единственный вопрос — это о смысле уст­роенного подобным образом мира. Надо поинтересо­ваться, что говорил на эту тему покойный князь...»

Но спросить в пустой столовой было некого — княгиня еще не вернулась.

Уже темнело. Комнату наполнил синеватый су­мрак, и античные статуи, стоявшие у стен, преобрази­лись — полутьма сделала их белизну мягкой и почти телесной, словно вернув то время, когда эти изувечен­ные липа и торсы были живыми. Но взгляды камен­ных глаз оставались холодными и равнодушными — и под ними человеческий мир казался смешным и сует­ливым фокусом.

Внезапно Т. ощутил тревогу. Что-то было не так.

Встав, он подошел к двери на палубу и открыл ее. За ней никого не оказалось.

Т. понял, что его насторожило — размеренный плеск воды больше не был слышен. Подойдя к борту, он посмотрел вниз. Неподвижные весла торчали во все стороны. Кораблем никто не управлял — он плыл по течению, постепенно поворачиваясь к берегу носом.

В дальнем конце палубы промелькнула быстрая тень.

— Кто здесь? — позвал Т. — Отзовитесь!

Ответа не последовало.

Т. вернулся в столовую, нашел на столе спички и зажег керосиновую лампу. Комната сразу изменилась: огонек изгнал из мраморных статуй их сумрачные ду­ши, и темно-синий вечер за окном превратился в чер­ную ночь.

Т. оглядел комнату в поисках какого-нибудь ору­жия.