Наступление века электричества и «война токов»: 1878—1900

Телеграф (Лондон, 1851) и телефон (Филадельфия, 1876) стали са­мыми впечатляющими практическими достижениями техники слабых токов. Техника сильных токов входила в хозяйственный и домашний быт как передача посредством электричества механической энергии на расстояние, преобразование механической энергии в электричес­кий свет, электрическая тяга. И входила зачастую через всемирные выставки — особенно Чикагскую и три прошедшие с интервалами в 11 лет (1878, 1889, 1900) парижские, оставившие после себя новый

символ Парижа и главный архитектурный памятник второй техноло­гической революции — Эйфелеву башню.

Характерно, что ни Берлин, ни какой-либо другой из городов Германской империи ни разу не выступил организатором всемир­ной выставки, тогда как столица Франции делала это чаще всего.

Превращение Парижа, остававшегося главным мировым центром мод и вкусов, в главный мировой выставочный центр отчасти компенси­ровало для французского национального честолюбия военное ослаб­ление страны и ее экономическое отставание от Англии, США и Гер­мании в крупной промышленности. Французы экспонировали и у себя дома, и на иностранных Всемирных выставках прежде всего ин­новации и изделия «изысканной» промышленности, где по-прежнему лидировали. Вышеупомянутый Егор Хлудов излагал свои впечатления от французского отдела на Филадельфийской выставке: «эмалевые вещи, бронза, гобеленовые ковры, фарфор, хрусталь Баккара». На Парижской выставке 1889 года химик граф Л.де Шардоне привлек широкое внимание нарядом из изобретенного им искусственного шелка (легкая воспламеняемость этого материала дала злым языкам повод назвать его «шелком для тещи»).

Но Париж оправдал свою репутацию «города-светоча» не только блеском французской роскоши. «Из Парижа электрическое освещение распространилось по всему миру», — гордо писал русский инженер П.Н.Яблочков, озаривший светом изобретенной им дуговой лампы («свечи Яблочкова») павильоны и окрестности Парижской всемирной выставки 1878 года. «Русский свет» действительно дал вдохновляющий импульс для внедрения электроосвещения в повседневность. Эдисон, заменив дугу угольной нитью накаливания (1880), добился массового производства ламп накаливания в США, а неутомимый Вернер фон Сименс — того же самого в Германии.

Париж принял и специализированную Первую всемирную элек­тротехническую выставку (1881), на открытии которой неизменный секретарь Парижской Академии наук Ж.-Б. Дюма (не путать с писа­телями — отцом и сыном) изрек: «Наступил век электричества». Эта выставка стала многомедальной для Вернера фон Сименса и главного инженера его фирмы Ф. фон Хефнер-Алтенека, который довел до практического использования изобретенную его патроном динамо-машину (генератор постоянного тока) и сконструировал дуговой фо­нарь (1879), открывший возможность электрического освещения город­ских улиц, заводов, железнодорожных станционных путей и вокзалов.

Но вскоре у фирмы Сименса появился в Германии серьезный конкурент — акционерная «Германская Эдисоновская компания», пре­образованная затем во Всеобщую компанию электричества — AEG. Ее основал берлинский инженер-предприниматель Э.Ратенау, купивший лицензии у Эдисона. Так же поступили вскоре основавшие семейную фирму (1891) голландцы — братья Филипсы из Эйндховена.

На Парижской всемирной выставке 1889 года продемонстриро­ванная широта уже достигнутых применений электроэнергии (пис­чебумажное, кожевенное, текстильное производства, металлургия, терапия озонированием воздуха и т.д.) наводила на мысль о беспре­дельности возможного в этой области. В центре всеобщего внимания был Отдел электричества Галереи машин со специальным стендом, где были представлены все изобретения Эдисона (на тот момент 493). На вершине Эйфелевой башни в честь Эдисона был дан обед французами во главе с самим Г.Эйфелем. Но следующую всемир­ную выставку — Чикагскую — освещали электролампы не Эдисона, а его конкурента — Дж. Вестингауза. Новатор в железнодорожном бизнесе (изобретатель пневматического тормоза), Вестингауз, пере­ключившись на электротехнику, купил за 1 млн долл. 40 патентов у бывшего сотрудника Эдисона серба Николы Теслы и нанял русс­кого изобретателя А.Н.Лодыгина. Тесла и главный инженер фирмы Westinghouse Electric Б. Ламме апробировали генераторы переменного тока как более перспективные сравнительно с динамо-машинами.

Раздраженный Теслой Эдисон объявил этим генераторам войну, не гнушаясь тем, что сейчас называется «черным пиаром», — но проиграл. Решающий удар ему нанесла успешная демонстрация русским инженером М.Доливо-Добровольским в Германии электростанции с генератором переменного тока, передававшей электроэнергию на расстояние в 170 км (1891). С электропередачи

Доливо-Добровольского начался отсчет электрификации — внедрения системы централизованной выработки электроэнергии на электро­станциях в сочетании с ее передачей по разветвленным электросетям множеству потребителей. После Чикагской выставки выигравшая «войну токов» фирма Westinghouse Electric получила огромные зака­зы на оборудование крупнейшей на тот момент в мире Ниагарской гидроэлектростанции.

С достижениями Теслы, представленными на «Колумбовской» выставке, внимательнейшим образом ознакомился преподаватель Морского технического училища из Петербурга А. С. Попов, сконс­труировавший спустя 2 года прибор, положивший начало практи­ческому применению электромагнитной телеграфии без проводов (радиосвязи).

На Парижской всемирной выставке 1900 года были показаны гене­ратор переменного тока конструкции Доливо-Добровольского, пост­роенный AEG для освещения Берлина, и изобретенные Лодыгиным, переехавшим из США во Францию и создавшим свою фирму, новые лампы накаливания. Угольная нить была заменена в них нитями из тугоплавких цветных металлов (вольфрама и молибдена).

Захватывающие страницы истории «войны токов» и всемирных выставок как витрины и локомотива электропромышленности застав­ляют, однако, вспомнить пословицу-трюизм про отсутствие пророков в российском отечестве. Гениальные инженеры Яблочков, Лодыгин, Доливо-Добровольский по разным причинам реализовали свои талан­ты за пределами России, в которой электроэнергетика и электротех­ника развивались почти исключительно на германские капиталы.