Студопедия

КАТЕГОРИИ:

АстрономияБиологияГеографияДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника


Обонятельная/вкусовая 1 страница




 Я нюхом чувствую, что это было бы правильным решением.

 Ее замечание оставило у меня плохой привкус.

 Было бы неплохо это как следует распробовать.

 На меня только что пахнуло решением.

 

Большая часть людей ориентирована зрительно, и это легко определить в беседе по использованию глаголов визуальной модальности: «вижу», «рисую», «наблюдаю», «изображаю», «иллюстрирую», «украшаю» и т.д. Те, которым присущ этот стиль, отличаются следующими особенностями в жизни: предпочитают видеть, а не слышать написанное, записывать и фиксировать происходящее с ними, очень любят наглядность (в том числе при описании кризисных ситуаций), часто составляют заметки, письменные планы, могут рассказывать о своей любви к изобразительному искусству.

Меньшая часть абонентов имеет слуховую ориентацию, что определяется в беседе по глаголам, которые они используют: «звучит», «гремит», «трещит», «произносится» и т.п. Как правило, люди со слуховой модальностью прекрасно запоминают то, что слышали от других или говорили сами; любят громко произносить и повторять слова; свои эмоции выражают именно словами; мало что записывают, но все хорошо запоминают; предпочитают дискуссии и разговоры; телефон при этом оказывается более чем адекватным подспорьем; вместе с тем, легко отвлекаются на посторонние звуки и не переносят тишину; как правило, проявляют интерес к музыке и интересным лекциям.

Еще меньше абонентов оказываются ориентированы на кинестетический (моторный, двигательный) стиль об­щения. Им нравятся глаголы типа «взрываюсь», «дрожу», «использую», «создаю» и т.п. Главным средством их языкового общения является осязательная модальность. Они отличаются тем, что испытывают комфорт только в процессе активной деятельности, обязательно стремятся быть физически вовлеченными даже в конфликтную ситуацию; при поисках выхода из сложных обстоятельств пред­по­читают моделировать или использовать игровые ме­тоды; склонны создавать трудности и потом преодолевать их, испытывая себя; как правило, это люди с развитыми ману­альными навыками; свои эмоции они выражают экспрессивно (мимикой или жестами); они легко «заводятся», им трудно усидеть спокойно, если то, чем они заняты, не связано с их кинестетикой; как правило, им нравятся прикладные искусства.

Сенсорная модальность или стиль восприятия является своего рода лингвистическим диалектом абонента. Консультанту имеет смысл оперативно освоить его и использовать в диалоге. В беседах с психотерапевтической направленностью его сознательное использование открывает пути для конструктивных решений.

Пути для конструктивных решений. Некоторые абоненты (например, молодежь) используют в ходе консультативных бесед жаргон. Его тоже можно отнести к числу лингвистических диалектов, в первую очередь отличающихся экспрессивностью. Профессиональное отношение консультанта к нему должно быть двояким. Консультанту следует знать и понимать жаргонные выражения, поскольку они могут открыть путь к эмпатическим отношениям с собеседником. Однако содержательная сторона жаргона является ограниченной, используя его, невозможно достичь конструктивных изменений. Его применение консультантом необходимо только для достижения начального взаимопонимания. Как только оно появилось, следует избрать отход от жаргона путем использования синонимов или близких слов из арсенала нормативной лексики, значение которых для дальнейших позитивных изменений существенно выше.

Некоторые абоненты широко используют термины психологии и психиатрии для описания своего состояния, например «стресс», «депрессия», «фобия», «наркомания» и т.п. Перешедшие в сферу обыденного сознания, они из научных понятий превратились в застывшие ярлыки, ходячие штампы. Их следует принять, но вслед за этим планомерно побуждать абонента к описанию его состояния или желаемых целей в конкретных терминах действий («вижу», «слышу», «чувствую», «хочу»). Например, описание конкретных признаков имеющейся депрессии делает их видимыми, осязаемыми, измеримыми, то есть более доступными осознанию. Кроме того, создается возможность для их отстраненного восприятия. Затем наиболее значимые для абонента признаки депрессии, например страх, переводятся в действия («Что Вас страшит сейчас?»). Глаголы способствуют осознанию временности и текучести этих признаков. Никакое действие не может длиться вечно. Более того, оказывается, что действие (например, то, что тревожит человека) имеет гораздо больше отношения к обычной жизни, чем к такому патологическому состоянию как депрессия, поэтому оно может восприниматься как нечто вполне естественное и приносить утешение.

Следует умело использовать наречия, наклонения и времена глаголов. Правильно примененные времена глаголов позволят абоненту увидеть свою проблемную ситуацию в прошлом, а возможности ее разрешения — в будущем. Сослагательное наклонение глаголов лишает утверждения или вопросы уверенности. Поэтому на завершающей стадии консультативной беседы его нужно избегать. Наоборот, утверждения придают абоненту уверенность в возможности выхода из кризиса.

Путь от «подразумеваний» к определенным утверждениям является естественным в ходе конструктивного телефонного диалога.

 

 

Рекомендуемая литература

 

Братченко С.Л. Экзистенциальная психология глубинного общения. М.: Смысл, 2001.

Бэйли Р. НЛП-консультирование. М.: КСП+, 2000.

Гриндер Д., Бэндлер Р. Из лягушек в принцы. Воронеж: НПО «Модэк», 1993.

Гриндер Д., Бэндлер Р. Формирование транса. М.: Каас, 1994.

Гриндер Д., Бэндлер Р. Структура магии. М: Каас, 1995.

Голосовкер Л.Э. Логика мифа. М.: Издание Ин-та востоковедения АН СССР, 1987.

Добрович А.Б. Воспитателю о психологии и психогигиене общения. М.: Просвещение, 1987.

Потебня А.А. Слово и миф. М.: Правда, 1989.

Флоренский П.А. Мысль и язык // Собрание сочинений: в 2 т. М.: Правда, 1990. Т. 2. С. 109—340.

Фридман Дж., Комбс Дж. Конструирование иных реальностей: Истории и рассказы как терапия / Пер. с англ. М.: Независимая фирма «Класс», 2001.

 

Глава 11.

Телефонный диалог и
простые эриксонианские
техники

По мостовой

души моей изъезженной

шаги помешанных

вьют жестоких фраз пяты.

В.В.Маяковский «Я»

 

Основное состояние, которое используется в техниках эриксонианского гипноза, — это транс. Основатель и классик этого направления в психотерапии М.Эриксон определял его как состояние, при котором фокус внимания человека направлен в свой внутренний мир. Очевидно, именно с ним имеет дело консультант в службах неотложной телефонной помощи: абонент по преимуществу оказывается погруженным в себя, в свою проблемную ситуацию. Поэтому представляется естественным желание использовать эту внутреннюю сосредоточенность как консультативный инструмент для того, чтобы помочь реорганизации личного опыта собеседника. В качестве постулата следует принять, что абонент уже (и это отражает реальную действительность) находится в той или иной степени транса[2].

В начале телефонного диалога, как уже отмечалось, прежде всего устанавливаются доверительные отноше­ния между собеседниками. Их глубина может быть различной. Наиболее прочным и продуктивным оказывается доверие, которое затрагивает уровень не только сознания, но и подсознания, являясь, в терминах эриксонианской те­рапии, «раппортом»: он возникает, если значимые слова консультанта как бы превращаются в мысли собе­сед­­ника, становятся его собственным внутренним голосом.

Телефонный диалог отличается от очной консультативной беседы. И поэтому формирование подсознательного доверия возможно прежде всего на основе прямой подстройки, то есть отражения дыхания собеседника через речь: консультанту следует говорить только на выдохе абонента. Если тот дышит очень часто, что естественно при сильном волнении, то отражать его дыхание можно через раз, пропуская вдох и выдох. Эта подстройка сама по себе, уменьшая частоту дыхания, способствует снижению эмоционального напряжения собеседника. Невозможно отражать его позу, жесты и движения, поскольку он не видим. Однако, если консультант сидит совершенно неподвижно, как «соляной столп», с маскообразным выражением лица, его невербальное поведение не будет способствовать речевой экспрессии, необходимой для формирования отношений доверия. Поведение консультанта по возможности должно быть открытым, живым и естественным, отражающим его внутренний комфорт и эмоциональную стабильность.

Естественным помощником консультанта оказыва­ется прежде всего его речь. Кроме произнесения выс­ка­зываний­ на выдохе, важным является не столько то, что говорит­ консультант, сколько то, как он это делает. Из числа полезных навыков целесообразно упомянуть сле­дующие:

1. Если консультант желает добиться доверия собеседника, его речь, в основном, должна быть лишена отрицаний. Для подсознания прежде всего существенным является утверждение, для сознания — отрицание. Первое способствует тому, чтобы собеседник начал сам мыслить, чувствовать, желать и в дальнейшем — действовать. Второе может привести к непродуктивному спору.

2. Темп речи абонента отражает скорость его переживаний (или происходящего в окружающей действительности). Начальное отражение темпа, несомненно, усваивается собеседником, после чего следует начать уменьшать его, что способствует успокоению.

3. В ходе консультативной беседы создаются возможности для того, чтобы почувствовать ритм речи абонента. Обычно он в той или иной мере волнообразен. Полезно отражать его колебания, подчеркивая на пиках волн ритма необходимые для осознания или побуждения к выходу из проблемной ситуации ключевые слова.

4. Стоит следить за громкостью речи в ритмической структуре высказываний: ее повышение способствует следованию собеседником за сутью того, о чем говорит консультант.

5. Интонация порождает особую мелодию речи, в которой участвуют ритм и громкость. Обычная речь неизбежно музыкальна. Если интонация человека возвращается к нему (отражается), то его реакция бывает очень бурной. При определенных навыках консультант может уловить, например, что жалобы излагаются в ритме трехдольника, ритм хорея побуждает к действиям, а ямбической интонацией легко убеждать.

6. Для создания доверия целесообразно отслеживать репрезентативные системы, преимущественно используемые абонентом (см. выше).

Хотя уже отмечалось, что абонента нет необходимости вводить в транс, существуют некоторые содержательные части диалога, прямо свидетельствующие о нем. Ими являются воспоминания, особенно о раннем детстве. Если задать несколько вопросов о нем, трансовое состояние абонента неизбежно углубится. Именно поэтому отвлечение от актуальных в настоящее время проблемных ситуаций в телефонном консультировании считается нецелесообразным.

Для консультанта гораздо полезнее иметь навыки использования транса. В эриксонианской терапии существуют изящные техники, заключающиеся в применении речевых стратегий.

1. Использование трюизмов. Обыденное сознание обычно под трюизмом понимает некую банальную истину[3]. В лингвистическом смысле трюизм является утверждением, находящимся в строгом соответствии с реальностью. Одно или несколько таких суждений порой способны побудить абонента к действию («Все люди изменяются», «Многие из них достигли изменений», «Каждый человек может измениться»).

2. Использование предположений (пресуппозиций). Конструктивно они состоят из:

а) оборота речи, указывающего на время или последовательность предполагаемого действия («одновременно», «до того как», «прежде чем» и т.п.),

б) побуждения к нему и

в) сознательно контролируемого поступка.

Например: «Одновременно с тем, как вы помиритесь с женой, Ваш страх исчезнет». Абонент, только что говоривший о страхе, естественно, контролирует это переживание, его сознание фиксировано на нем. При этом суждение о примирении с женой имеет прямое отношение к его подсознанию, которое и побуждается консультантом к действию. Жесткая конструкция предположений не ограничивает, а при умелом использовании позволяет исподволь ускорить или оптимизировать ситуацию выбора для абонента.

3. Использование иллюзии выбора. Эта речевая стратегия позволяет консультанту в неявной форме еще раз упомянуть или подтвердить выбор собеседника, вселив в него уверенность. Например: «Вы ощутите возникновение положительных изменений, очевидно, сразу после нашего разговора или окончив беседу с женой».

4. Использование побуждений, скрытых в вопросах. Эти разговорные конструкции могут использоваться для того, чтобы побудить абонента к раскрытию мыслей и чувств, рассказу об обстоятельствах проблемной ситуации, к исследованию решений или альтернатив, то есть в течение всего телефонного диалога. Они обращены к сознанию, но форма вопроса, особенно начинающегося с отрицания, делает предлагаемое побуждение мягким и элегантным. Например: «Не могли бы ли Вы рассказать?..», «Не знаете ли Вы о...?», «Нет ли смысла подумать?..», «Не стоит ли признать?..». История, рассказанная рабби Нах­маном из Брацлава (см. главу 10), является прекрасной иллюстрацией использования подобных конструкций.

5. Использование противоположностей. Эта речевая стратегия оказывается полезной, если собеседники готовы к спору или абонент, сопротивляясь, становится манипулятивным.

Конструктивно ее клише состоит из:

а) частицы «чем»;

б) описание текущего чувства, желания или мысли;

в) частицы «тем»;

г) позитивного побуждения, являющегося жела­тель­ным.

Например: «Чем сильнее Вы сомневаетесь сейчас, тем, конечно же, решение изменить отношения с Вашим сыном будет более определенным», «Чем больше Вы говорите о своих чувствах, тем легче Вы поймете переживания жены»[4].

Из нейропсихологии известно, что трансовое состояние представляет собой результат активации правого, недоминантного полушария головного мозга. Большинство людей являются правшами: их правое ухо преимущественно воспринимает информацию сознания, которую естественно сообщать фразами, построенными по правилам формальной логики. Левое ухо ориентировано на контакт с подсознанием человека, поэтому с этой стороны стоит говорить просто, ясно и утвердительно, подобно тому как мы беседуем с ребенком. Для левшей характерны обратные отношения[5]. В телефонном диалоге в подходящем контексте можно поинтересоваться, какое ухо собеседника является «коммуникативным входом». Есть и другие способы узнать, с каким ухом собеседника общается консультант. Полученная информация будет полезной для изменения стратегии речевого общения.

Из эриксонианских подходов, применимых к телефонному консультированию, стоит рассмотреть так называемую спецификацию результата, то есть то, чего желательно достичь в ходе консультативного диалога.

1. Цель, которую ставит перед собой собеседник, должна быть осознана и выражена конкретно в терминах действия, преимущественно в глаголах чувства. Следует избегать глобальных целей и больше стремиться разбивать конкретные цели на конструктивные части, достижимые в ходе одного телефонного диалога, который вполне может оказаться единственным.

2. Следует определить, каким образом абонент узнает, что цель достигнута. Что явится внешним доказательством или внутренним подтверждением достижения результата?

3. При возможности целесообразно совместно с абонентом обозначить контекст, в котором будет существовать результат. Какие значимые лица или существенные внешние обстоятельства окажутся вовлеченными в него?

4. Следует определить внутренние ресурсы абонента, необходимые для достижения цели. Хотя в этом случае консультанта часто подстерегает отрицательный ответ, стоит осведомиться, что же возможно сделать сейчас или уже сделано (например, обращение к консультанту), что может быть предпринято в самое ближайшее время, в отдаленном будущем.

5. Целесообразно определить, не помешает ли желаемый результат достижению других целей, с которыми он может оказаться тесно связанным.

 

 

Рекомендуемая литература

 

Горин С.А. Гипноз: техники россыпью: в 2 ч. Канск: Издание С.А.Горина, 1995.

Завьялов В.Ю. Необъявленная психотерапия. М.; Екатеринбург: Академический проект; Деловая книга, 1999.

Семинар с доктором медицины Милтоном Г.Эриксоном (Уроки гипноза). М.: «Класс», 1994.

Черепанова И.Ю. Дом колдуньи. Язык творческого Бессознательного. М.: КСП, 1996.

Эриксон М. Стратегия психотерапии. М.: Речь, 2000.

 

Глава 12.

Психология регулярных («зависающих») абонентов

С утопающим надобна сугубая осторожность — дабы и его спасти, и самому не утонуть.

Бальтасар Грасиан
«Карманный оракул»

 

Человек, как бы ему ни хотелось в этой жизни быть, не может отказать себе в удовольствии иметь что-либо, и потому, например, обзаводится собственностью. В ней очень часто попадаются давно приобретенные вещи, которые являются памятными, и хотя они уже не приносят никакой пользы, но расстаться с ними бывает нелегко.

Нечто подобное происходит и в службах неотложной телефонной помощи: по мере их деятельности постепенно растет число регулярных («зависающих») абонентов. Учитывая опыт телефонного консультирования в других странах, можно считать, что на них при­хо­дится, в среднем, около трети всех обращений. Предс­тавляя собой повсеместное явление, «зависающие» абоненты существенно затрудняют консультативную работу, поэтому следует добиваться уменьшения их активности.

Абонентов заставляет «зависать» ряд причин: а) недо­статочный профессионализм консультантов, нарушающих­ принципы работы под предлогом «помощи ближнему», б) отсутствие инфраструктуры социальной помощи, вынуждающее консультанта выполнять несвойственные ему функции (юридические, социальные, медицинские и т.п.) и, не в последнюю очередь, в) особые психологические черты «зависающих» абонентов. Опыт работы показывает, что типология «зависающих» абонентов является достаточно многообразной:

 девушки в хронической психотравмирующей ситуации из-за неразделенных чувств;

 юноши, запутавшиеся в отношениях и уверенные, что находятся в дремучем лесу, из которого нет выхода;

 пограничные личности, почти постоянно находящиеся в ситуации противостояния;

 мастурбирующие абоненты, «зависающие» на женских голосах консультантов;

 психически больные, не забывающие сообщить о каждом новом факте их драматического опыта.

Перечень можно продолжать. Но важнее понять: что же объединяет этих, столь разных людей? Обобщенный ответ консультантов-практиков выглядит следующим образом: «У них в самом деле есть проблемы, но они придают им чрезмерное значение. В беседе у них нет реального стремления преодолеть и избавиться от сложностей. Когда решение близко, беседа теряет интерес, и они часто озлобляются. Они ничего не хотят менять в жизни и испытывают удовольствие от проблем. Ничто не пугает их больше, чем необходимость принять на себя ответственность». Такая оценка свидетельствует, что «зависанию» значительно способствует общее свойство абонентов, называемое покорностью.

На первый взгляд, покорность — это состояние, формирующееся под влиянием подчинения другому человеку или внешним обстоятельствам и проявляющее­ся в послушании и уступчивости. Казалось бы, близким является понятие пассивности, определяемое как отсутствие деятельности, безучастность, безразличие, зависимость и несамостоятельность. Выходит, что пассивность является крайнимвыражением покорности; не всякий покорный человек пассивен, но пассивная личность всегда покорна.­

На самом деле покорные люди бывают весьма упорны­ми и настойчивыми. Как ни парадоксально, это возникает из свойственной им агрессивности. Внешне агрессивное поведение вроде отрицает подчинение и уступчивость. Однако анализ мотивов поведения человека показывает, что между ними есть немало общего: покорность является закономерным следствием агрессивности. Русский философ Н.А.Бердяев писал: «Кротость и смирение может перейти в свирепость и разъяренность». Покорность, являясь двуликим Янусом, всегда содержит наряду с пассивностью скрытую агрессивность: не каждый агрессивный человек покорен, но любая покорная личность потенциально агрессивна.

Ядро феномена покорности вполне описывается понятием конформизма, предполагающим следующее отношение к жизненным ситуациям: «Человек пе­рестает быть самим собой, полностью усваивает тот тип личности, который предлагается моделями культуры и целиком становится таким, каким его ожидают видеть другие» (Фромм, 1989). Каждый надевает на себя одинаковую безликую одежду, в которой нет отличий и заметен только уныло-однообразный ряд Мы. При массовой покорности появляются люди-автоматы, люди-винтики, и гипотетические наблюдатели тогда ока­зываются на самом гигантском аутодафе, которое придумало человечество, — тотальном уничтожении мно­жества индивидуальных Я.

Мотивы этого «аутодафе» детально исследованы Эрихом Фроммом (1989). Если исчезает Я, то одновре­менно почти уходят и собственные мысли, чувства или действия человека. Взамен остается иллюзорная уверенность, что он ими обладает. За этой искренней убежденностью скрывается псевдофеномены, не присущие субъектам, а индуцируемые извне, но воспринимающиеся как свои. Человек не осознает, что повторяет чьи-то авторитетные суждения, и верит, что пришел к определенной точке зрения путем собственных размышлений. Так формируются взгляды на жизнь. Аналогичной является природа псевдожеланий.

Одной из больших иллюзий, по Фромму, является то, что, если внешняя сила открыто не заставляет людей что-то­ делать, они убеждены, что решения являются их собственными. Но большинство решений навязываются извне, и человек лишь убеждает себя в их добровольности. В итоге формируется «псевдо-Я», которое является посредником, играющим навязанную человеку роль. Отражая ожидания других, человек теряет идентичность, что приводит к панике. Стремясь справиться с ней, он подчи­няется внешним требованиям и находит тождественность в чужом одобрении: другие знают и сообщают — кто он.

Феноменологией покорности психологи и психиатры, в сущности, занимались издавна. Как распространенный ва­риант психической нормы в конце XIX в. французским психиатром Теодюлем Рибо был описан «аморфный тип», лишенный каких-либо индивидуальных черт: эти люди просто «плывут по течению» жизни, слепо подчиняются внешним требованиям, за них думает и действует общество, а развитие их личности ограничивается усложнением подражания.

Близкие черты были суммированы П.Б.Ганнушкиным в его психопатическом типе конституционально глупых. Он отмечал их постоянную готовность подчиняться большинству, шаблонность и банальность суждений, склонность к ходульной морали, показному благонравию и консерватизму. Одни из них умеют держать себя в обществе, говорить о погоде и отличаются большим самомнением, не проявляя и доли оригинальности. Он именовал это расхожее явление «салонным слабоумием». Другие представляют собой простых примитивных людей без духовных запросов, справляющихся с несложными требованиями какого-нибудь ремесла.

А.Е.Личко полагал, что конформисты — это люди сре­ды. Их главное качество — жить, думать и поступать «как все». Они ни в чем не отстают от окружения и не любят выделяться. Нет более ярых хулителей нового, чем они. Но как только новое становится старым и принимается средой, нет более стойких традиционалистов. Нелюбовь к новому проявляется неприязнью к чужакам. В хоро­шем­­­ окружении они милы и исполнительны, в плохом — принимают соответствующие обычаи и манеры. Все перенятое является для них непререкаемой истиной, даже если явно противоречит реальности. Они лишены инициа­тивы и успехов в жизни достигают, если занимаемая ими должность, например, четко регламентирована и заранее известно, как следует поступать в каждом конкретном случае.

Еще один тип, отражающий покорность, описан известным психиатром М.О.Гуревичем1в 1922 г. и мало известен даже профессионалам. Это селенельный характер (type selennele — франц. «торжественный»). Его основной чертой является торжественность в речах, поведении, походке, отношении ко всему, что происходит вокруг. Они всегда торжественны, какими бы простыми вещами ни занимались и какие бы пустяки ни говорили. Внешне их характеризует пространная, обстоятельная и монотонная речь, корректная внешность, строгая одежда и медленные величавые движения. Они предпочитают вещать и не любят слушать. Они уверены в непогрешимости и упрямо отстаивают свои взгляды. Спорить с ними бесполезно и лучше согласиться, чтобы избежать назидательно-важного потока слов. Уверенные в своей значительности, они не подозревают, что слушатели могут потерять терпение или страдать от скуки. В личной жизни они одиноки, себя находят в научной или общественной деятельности, где нередко достигают положения из-за серьезности, пе­дантичности, усидчивости и аккуратности. Их формальный интеллект неплохо развит, но отсутствует самокритичность. Они гордятся с трудом приобретенными знаниями и с детства проходят свой жизненный путь торжественно. «Для хранения традиций трудно найти более подходящий саркофаг», — писал М.О.Гуревич (1922. С. 80).

Представления о покорности в американской психиатрии подытожены в описаниях зависимого и пассивно-агрессивного расстройств личности. Признаками зависимого типа являются: а) неспособность к самостоятельным действиям и пассивное предоставление другим права принимать ответственность в основных сферах жизни и деятельности, б) подчинение своих потребностей чужим, чтобы избежать ответственности и в) отсутствие уверенности, восприятие себя как недалекого и нуждающегося в помощи.

Еще ближе к покорности стоят феномены пассивно-агрессивного расстройства личности, для которого характерны следующие критерии: (1) противодействие должному выполнению социальных и профессиональных обязанностей; (2) оно проявляется косвенным образом — путем отлынивания, бездельничанья, упрямства, преднамеренной неумелости, ложной забывчивости; (3) два первых критерия порождают длительную социальную и профессиональную бесполезность, например преднамеренную неумелость, препятствующую профессиональному и должностному росту; (4) сохранение этого стиля поведения, несмотря на наличие возможностей быть в жизни более настойчивым и эффективным.

Приведенный ряд личностных типов позволяет более ярко увидеть пассивно-агрессивную сущность покорности. Конформный акцентуант без труда способен совершить агрессивный поступок в отношении чужака с иными представлениями о мире. Селенельные личности напоминают геронтократию «этапа совершенствования развитого социализма», вещающую из саркофага идей. Зависимые личности настолько покорны внеш­ним обстоятельствам, что это переходит в полную бездеятельность, безучастность, безразличие2.

С покорностью так или иначе соседствует, обеспечивая ее долговременность и устойчивость, феномен «социального оглупления». Он связан с индивидуальной глупостью. Покорность и глупость формируют у человека искаженно-иллюзорный, полный потрясающего невежества мир. Знаменитый немецкий теолог Д.Бонгеффер писал, что «глупость представляется скорее социологической, чем психологической проблемой... При внимательном рассмотрении оказывается, что любое мощное усиление внешней власти (будь то политической или религиозной) поражает значительную часть людей глупостью... Власть одних нуждается в глупости других. Процесс заключается не во внезапной деградации или отмирании некоторых (скажем, интеллектуальных) человеческих задатков, а в том, что личность, подавленная зрелищем всесокрушающей власти, лишается внутренней самостоятельности (более или менее бессознательно), отрекается от поиска собственной позиции в создающейся ситуации» (Бонгеффер, 1989. С. 106—107). В этом определении социальной глупости видна ее связь с конформизмом. Но при этом она, в значительной мере, обусловлена индивидуальной глупостью, являющейся не столько интеллектуальным, сколько личностным дефектом. Характерные для него проявления состоят из (а) конформности, (б) релятивизма, (в) консерватизма, (г) эгоцентризма, (д) ассортативнос­ти—тропизма к «глупой» группе, (е) пассивной агрессивности, (ж) неспособности к эмпатии и резонансу переживаний, (з) стремления к абсолютизации (лидера, норм или правил); (и) «жизни среди заблуждений»3.

Подводя итоги, следует отметить, что покорность, несомненно, имеет регрессивный характер. Под ее влиянием не только нарушается продуктивное развитие личности, но и существенно снижается уровень коллективных достижений человечества и нарушается технология формирования культуры. Об этом следует помнить, проводя консультирование «зависающих» абонентов в службах неотложной телефонной помощи.

 

 

Рекомендуемая литература

 

Бонгеффер Д. Сопротивление и покорность // Вопросы философии. 1989. № 10. С. 106—167. № 11. С. 90—162.

Ганнушкин П.Б. Избранные труды. М.: Медицина, 1964.

Личко А.Е. Психопатии и акцентуации характера у подрост­ков. Л.: Медицина, 1983.

Фромм Э. Бегство от свободы / Пер. с англ. М.: Прогресс, 1989.

Фромм Э. Анатомия человеческой деструктивности / Пер. с англ. М.: Республика, 1994.

1Гуревич М.О. К изучению о шизофреноидной конституции // К детской психологии и психопатологии. Сб. статей Гос. Медико-педологического Ин-та НКЗ / Под ред. М.О.Гуревича и др. Орел: Орловское отд. Госиздата, 1922. С. 69—80.


Поделиться:

Дата добавления: 2015-08-05; просмотров: 75; Мы поможем в написании вашей работы!; Нарушение авторских прав





lektsii.com - Лекции.Ком - 2014-2024 год. (0.006 сек.) Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав
Главная страница Случайная страница Контакты