Разговор Леонарда с Эдиком

Эдуард, он же «дядя Эдик», учитель литературы в школе и известный в определённых местах Интернета фотограф, специалист по детской порнографии, со своим приятелем и бывшим однокурсником, ныне вполне преуспевающим бизнесменом (он занимался торговлей книгами и журналами), сидели за столом и пили коньяк.

Они сидели на кухне в петербургской квартире на Литейном проспекте, доставшейся по наследству Саше Чёрной Розе, опекуном которой, до наступления её совершеннолетия, Эдуард являлся.

С тех пор, как девчонка сбежала в неизвестном направлении, Эдуарда мучили неприятные мысли. Но среди этих мыслей не было беспокойства о судьбе самой девочки. Он никогда по-настоящему не любил Сашу.

Но эта сирота с квартирой в Петербурге, его дальняя родственница, оказалась неожиданной возможностью для него, провинциального фотографа с педагогическим образованием.

В своём далёком городе он просиживал бессонные ночи за компьютером, отыскивая в Интернете порнографические сайты с голыми несовершеннолетними девочками, и срывая потом зло на своих учениках, и особенно на хорошеньких ученицах-старшеклассницах, от невозможности воплотить свои фантазии.

Эта сирота оказалась для него неожиданной возможностью устроиться в северной столице и найти работу по специальности и в соответствии со своими наклонностями.

Он не любил Сашу, когда купал её, ещё совсем малышку, в ванне, называя её ласковыми словами и уже испытывая к ней мрачную, мучительную похоть, которая год от года усиливалась и возрастала, по мере того, как сама девочка взрослела и становилась всё красивее.

Эдуард почти ненавидел её, когда ему всё-таки удалось её соблазнить в четырнадцать лет (это оказалось совсем нетрудно), почти ненавидел из-за того, что вечно должен был терзаться опасениями – вдруг кто-нибудь узнает о его преступных действиях.

В то время как девочка, лишённая родительской ласки и защиты, верила ему, с готовностью исполняла все его желания, действительно по-настоящему любя его, и свято не понимая, что же в их нежной дружбе может быть дурного.

Эдуард её ненавидел, как наркоман иногда ненавидит наркотик, в зависимость от которого попал, и без которого он уже не может жить.

И потом, нанося ремнём удары, оставляющие кровавые следы на её теле, продавая Сашу за деньги клиентам, он испытывал некое мрачное удовольствие от ощущения своей полной власти над этой девочкой, такой молодой и такой красивой, которая была послушна ему во всём и полностью от него зависела.

И вот Саша сбежала. Где она – всё ещё в Петербурге, или уже где-нибудь в другом месте? Эдуард этого не знал, и его терзали неприятные мысли. Он боялся огласки и скандала, и поэтому не объявлял розыск на девочку. А вдруг, оказавшись в милиции, она всё им расскажет? Вдруг милиции удастся найти её бывших клиентов, то есть соучастников Эдуарда? Тогда будет плохо…

Эдуард специально пригласил своего приятеля, чтобы поделиться с ним своими сомнениями – того приятеля, который участвовал в расправе над Сашей и был её первым клиентом, если не считать самого «дядю Эдика». Они сидели за столом на кухне, и пили коньяк.

Они выпили по первой рюмке и уже собирались налить по второй, как вдруг в прихожей щёлкнул замок.

Эдуард специально пригласил своего приятеля, чтобы поделиться с ним своими сомнениями – того приятеля, который участвовал в расправе над Сашей и был её первым клиентом, если не считать самого «дядю Эдика». Они сидели за столом на кухне, и пили коньяк.

Они выпили по первой рюмке и уже собирались налить по второй, как вдруг в прихожей щёлкнул замок…

Кто-то вошёл в квартиру, открыв дверь своим ключом. Кроме самого Эдуарда, это могла быть только Саша. Эдуард стремительно повернул голову.

В прихожей стоял незнакомый парень с длинными волосами, одетый в чёрное. Он не выглядел богатырём, даже, скорее, был худым, но, тем не менее, в нём явно чувствовалась большая сила и уверенность, а взгляд внимательных, умных глаз был точным и острым, как у снайпера. Красивое, загорелое лицо сверху вниз пересекал глубокий шрам. На руках молодого человека были тонкие, чёрные кожаные перчатки. И он вошёл в квартиру, открыв дверь своим ключом.

Эдуарду стало страшно. Он почувствовал, как по спине у него побежали нехорошие мурашки. Незнакомец и бывший опекун молча смотрели друг на друга. Бизнесмен тоже с тревогой уставился на парня, не понимая, что происходит. Наконец Эдуард не выдержал напряжения.

- Что это значит? – спросил он раздражённо. – Кто вы такой?..

- Здравствуйте, Эдуард, - спокойным голосом сказал незнакомец. – У вас проблемы, господа! Вам привет от Саши!

Не дожидаясь приглашения, незнакомец прошёл на кухню, взял один из стульев, сел на некотором расстоянии от Эдуарда и его приятеля, закинув ногу на ногу, и, не спросив разрешения, закурил. Эдуард заметил, что он очень молод – года двадцать два – двадцать три, не больше. И что лицо его не внушает ничего хорошего.

- Вы от Саши? – беспокойно спросил Эдуард. – Где она? И что с ней?

- Значит, ситуация такова, - невозмутимо сказал Леонард (а это был, конечно, он). – Саши в Петербурге нет. Из-за того, как вы с ней обращались и что вы с ней делали, она была вынужден бежать. Ей пришлось перенести много тяжёлых испытаний, она даже находилась, по вашей вине, на краю гибели, и чудом осталась жива. Но сейчас у неё всё в полном порядке. Она находится под покровительством очень состоятельного и могущественного человека – это принцесса Женевьева. Она является совладелицей предприятий своего отца, состояние которого превышает несколько миллиардов. Не вам с ней бороться. Принцесса, несмотря на то, что она очень молода, гораздо более, чем вы, достойна того, чтобы взять на себя заботу о бедной девушке. Если она взяла её под свою защиту, то никогда её не оскорбит, не обидит и не причинит ей вреда. Она в состоянии устроить всю её жизнь, и возле неё Саша всегда будет в полной безопасности.

Леонард сделал паузу, стряхнул пепел и продолжал:

- Цель моего визита такова: прояснить вам ситуацию и подготовить к вашим дальнейшим действиям. Завтра, в это же время, к вам явится опытный адвокат – на всякий случай, в сопровождении нескольких бойцов. Он всё устроит. Нужно переоформить опекунство на новую Сашину покровительницу – принцессу Женевьеву, в миру Евгению Николаевну Семицветову. Вы должны отказаться от всех своих прав, а затем освободить эту квартиру – она принадлежит Саше, и будет ждать приезда своей владелицы. После этого вы должны уехать из Петербурга к себе домой, и больше не появляться ни здесь, ни в Москве. В противном случае я вам ох как не завидую! Вопросы есть?

Он докурил, бросил окурок в раковину умывальника, и скрестил руки на груди, выжидающе глядя на Эдуарда.

Вообще-то, Сашин опекун, как и его приятель, не отличались смелостью. Они могли разве что издеваться вдвоём над несчастной девочкой, да и то, когда она уже была скована наручниками – а без наручников и её боялись.

А сейчас они оба сидели притихшие и бледные. Их пугала холодная, властная речь и сам вид этого парня – явно очень сильного и опасного, и, вполне возможно, вооружённого. Но когда речь зашла о том, что Эдуард должен оставить квартиру в Петербурге, и навсегда покинуть этот город, его словно подбросило.

- Нет, нет! – заговорил он возмущённо. – Это совершенно неприемлимо! Забирайте девчонку, пожалуйста! Хотя, не скрою, мне жаль с ней расставаться – я люблю её, как родную дочь. Но если так вышло – что ж поделаешь! – он лицемерно изобразил на лице огорчение. – Только при этом вы должны оставить мне эту квартиру – тогда я не стану возражать против того, чтобы вы забрали Сашу. Только так, а не иначе! Таковы мои условия!

Леонард лениво, будто делая одолжение, встал, сделал шаг вперёд, двумя руками сгрёб Эдуарда за лацканы халата и резким движением поднял его с кресла на ноги. Теперь они оказались лицом к лицу. Эдуард попробовал высвободиться, но руки гота были словно стальные тиски, и он больше не пытался.

Леонард смотрел на него в упор, приблизив своё лицо почти вплотную. Эдуард почувствовал запах дорогой туалетной воды и хороших сигарет.

- Какие ещё «твои условия»? – тихо, скучающим голосом спросил Леонард. – Слушай, ты, урод! Тебе ещё повезло, что принцесса Женевьева не приехала к тебе сама, со своими бойцами. Уж она-то точно не успокоилась бы, пока они бы не переломали вам обоим все кости, и бросили бы, связанных, подыхать в закрытой квартире – за то, что вы делали с Сашей (Леонард, конечно, немного преувеличивал). Вероятно, Саша об этом догадывался, поэтому упросила принцессу, чтобы она направила сюда меня. Но принцесса ещё может изменить решение и всё-таки навестить тебя лично. Так что, если ты не исчезнешь в ближайшие дни, то пеняй на себя. К сожалению, Саша взяла с меня обещание, что я не буду делать тебе очень больно. А жаль.

Леонард тяжело вздохнул и продолжил:

– Она, бедная, всё ещё плачет, когда вспоминает, как ты купал её в ванне, называя «своей милой девочкой из молока и мёда». Она доверяла тебе! А ты попользовался ей в своё удовольствие, а потом отхлестал ремнём до крови, и стал продавать чужим мужикам за деньги! А теперь ещё собираешься забрать у неё квартиру, доставшуюся ей от покойных родителей! Какое же ты всё-таки дерьмо!

Сказав это, Леонард внезапно отпустил лацканы халата, и, чуть подавшись назад, мгновенно нанёс Николаю сухой, короткий удар в челюсть. От этого мастерского удара фотограф отлетел к противоположной стене, опрокинув кресло, и растянулся на полу.

Он открыл глаза и попытался приподняться. Лицо у него было разбито, и с кровью он выплюнул несколько зубов. Он смотрел на грозного гота в паническом страхе.

- Надеюсь, что я не сделал тебе очень больно, - сказал Леонард, встряхивая кистью руки. – Эй, ты, толстый, - обратился он к бизнесмену, который неподвижно, словно парализованный, наблюдал за происходящим. – Я знаю, кто ты такой! Ты тот, кто помогал пороть Сашу ремнём, и тот, кто первый насиловал её за деньги. Значит, ты должен помочь своему дружку быстро и чётко выполнить всё то, что я ему говорил. Если будет что-то не так, мы спросим с тебя тоже. И ещё, знаешь, что я думаю? Пожалуй, после того, как твой приятель уедет, ты должен сделать девочке евроремонт в этой квартире – за твой счёт. Ключи возьмёшь у Эдуарда. Я думаю, это будет стоить недорого – где-то десять тысяч баксов, не больше. Но смотри, если пожадничаешь – мы сочтём это свинством с твоей стороны, и возьмём с тебя вдвое. Мои бойцы будут регулярно тебя навещать. Если что-то будет не так – то тебе конец. А вот это тебе для профилактики!

С этими словами Леонард молниеносно схватил его за остатки волос на затылке – так быстро, что он не успел ничего сделать – и резко рванул его голову вперёд, ударив его изо всей силы мордой о своё колено. Затем он разжал руку, и бизнесмен тяжело рухнул на пол.

- Вот так, ребята, - сказал Леонард напоследок, направляясь к двери. – Храните бережно в памяти всё, что я вам сказал. Помните: девочек бить нехорошо, а то придут мальчики, и побьют вас. Напоминаю: адвокат будет завтра, в это же время. Как только всё будет сделано, ты, Эдуард, берёшь билет и сваливаешь из Питера. А ты, толстый, можешь сразу приступать к ремонту. Я прослежу, чтобы всё было нормально. Ну, удачи, ребята! Пока!

Дверь закрылась за ним.