Концепции локальных культур и цивилизаций

Начиная с глубокой древности в сознание людей проникло деление на «мы» и «они», на «мое» и «чужое племя», на «близкий» и «чуждый мир». И это было не случайно, ибо такое деление отражало реальные условия бытия. Для древнего грека и римлянина, например, было естественным противопоставление своего полиса, общины, государства — варварской периферии, свободных — рабам. В тех условиях даже не возникало мысли о единстве человечества, тем более что представление о дальних странах было смутным, а значительная часть мира вообще не была известна.

В новое время великие географические открытия, развитие мореплавания и торговли, сопровождавшая их колонизация расширили кругозор европейцев и обнаружили, с одной стороны, наличие общих черт у разных народов, а с другой — глубокие различия в культуре, нравах, образе жизни, религии, социальном строе, уровне экономики, даже во внешнем облике людей. Поэтому материала для противопоставления стран, народов, регионов, культур было более чем достаточно. И если появлялась социальная потребность в теориях, в которых одни ветви развития противопоставлялись бы другим, они немедленно возникали.

Общей парадигмой такого рода концепций является идея самобытности развития данной страны или народа, их абсолютной «непохожести» на других или несоизмеримости и несопоставимости развития целых регионов (например, Востока и Запада) или самобытности на уровне культур и цивилизаций. В первой половине XX столетия в рамках этой тенденции наибольшую известность обрели теория «локальных культур» О.Шпенглера, изложенная им в книге «Закат Европы» (1918—1922), и концепция множественности цивилизаций А.Тойнби, положенная в основу его многотомного труда «Исследование истории» (1934—1961). Оба они не признавали существования единой истории человечества, разрывали ее на множество самостоятельных потоков, а в качестве исходных посылок истории принимали духовные ценности либо религиозные системы, деятельность интеллектуальной элиты и т.п.

О.Шпенглер полагал, что каждая культура (например, западноевропейская) живет, подчиняясь особым, только ей присущим принципам и ценностям, и проходит периоды возникновения, расцвета, старения и гибели, а история в целом представляет собой сосуществование и смену различных культур. А.Тойнби обнаружил в истории множество локальных цивилизаций, каждая из которых создается творческим меньшинством и также проходит ряд этапов своего жизненного цикла вплоть до дезинтеграции. Правда, он считал, что в будущем возможно достижение единства человечества, но лишь в сфере духа, на основе религии.

Как же оценить подобное отрицание единства исторического процесса? Шпенглер и Тойнби опирались в своих построениях на глубокие различия между культурами и цивилизациями. Восточный деспотизм египетских фараонов или вавилонских царей, власть которых была окружена, божественным ореолом и покоилась на абсолютном бесправии подданных, и греческую демократию времен Перикла на самом деле трудно, если вообще возможно считать идентичными социальными системами. Глубокие различия — исторические, культурные, социальные — между Европой, Индией, Китаем очевидны для каждого, кто хоть немного знаком с историей.

Само по себе признание и подчеркивание разнообразия культур, их оригинальности, специфики и в этом смысле — относительной равноценности, критика позитивистского понимания прогресса как монотонного и однолинейного движения истории, отказ от европоцентризма с его пренебрежительным отношением к истории неевропейских народов, недооценкой их самостоятельного вклада в культуру, безусловно, являются сильной и даже привлекательной стороной концепций локальных культур и цивилизаций. И все-таки в этих концепциях особенное абсолютизировано и доведено до отрицания общего, то есть единых и общих начал развития всемирной истории.

Гносеологические корни концепции локальных культур и цивилизаций заключаются в односторонней интерпретации, метафизической абсолютизации многообразия человеческой истории. На самом деле между культурами и цивилизациями имеются не только различия, но и существенные общие моменты, черты, стороны — то, что не только их разъединяет, но и объединяет.¹

Единство и многообразие культур

Философский анализ культуры не может обойти еще один аспект взаимосвязи культуры и общества — вопрос о многообразии мировой культуры, присутствии в ней разнообразных локальных, региональных, национальных, этнических различий. Следуя диалектико-материалистической методологии, источник этих различий надо искать в исторических условиях формирования тех или иных культур. В докапиталистических обществах многообразие культур складывалось в условиях относительной обособленности различных регионов планеты. Такое их сосуществование продолжалось и в период генезиса капитализма, формирования современных наций. Но в процессе развития общества усиливалось взаимодействие культур. И хотя «диалог культур» происходил уже в глубокой древности, по мере того как история становилась всемирной, возможности взаимовлияния культур неизмеримо возрастали.

Выработанное в ходе историко-культурного развития разнообразие форм деятельности, мышления, видения мира все в большей степени включалось в общий процесс развития мировой культуры.

Вместе с тем имеют глубокие корни и различия культур, отражающие особенности бытия той или иной социально-исторической или этнической общности в их целостности и внутренней взаимосвязи с природной и социальной средой. Сложившись, культура каждой общности сама становится активно действующей исторической силой. Поэтому особенности культуры сказываются на конкретной истории народа, его социальном развитии.

Культурные различия — один из источников многообразия исторического процесса, придающий ему многокрасочность, многомерность. Каждая культура как некая целостность неповторима, уникальна. И эта неповторимость, незаменимость каждой культуры означает, что в определенном отношении разные культуры равны между собой. Конечно, нельзя отрицать развития в сфере культуры, а следовательно, и того факта, что есть более развитые, более мощные и менее развитые, менее распространенные и сильные культуры. Но именно неповторимость национальных, региональных особенностей той или иной культуры ставит ее на соизмеримый с другими уровень.

Будучи важнейшим фактором развития мировой культуры, межкультурное взаимодействие обладает некоторой самостоятельностью, но все-таки оно является частицей общественно-исторического процесса и зависит от общественных отношений. Так, в период своей колониальной экспансии капитализм либо консервирует, либо подавляет, а иногда и просто уничтожает культуру порабощаемых им народностей, насильственно насаждая свою культуру. Перенося на социальную и культурную почву колониальных и зависимых стран машинную технику и товарное производство и разлагая тем самым традиционные социальные структуры, связанную с ними культуру, он осуществлял миссию, которую К.Маркс назвал «цивилизующей функцией капитала». Но вместе с тем капитализм тормозил, а иногда и необратимо разрушал самобытные социально-культурные формы развития племен и народностей своей колониальной периферии.

Это противоречие со всей очевидностью дало себя знать в наше время, когда народы бывших колоний вступили на путь самостоятельного политического развития. Здесь проявились и их технико-экономическая отсталость, преобладание архаических социальных структур, и тот факт, что преодоление отсталости возможно лишь на путях органического освоения современной науки и технологии, на путях установления связей и взаимодействия между качественно различными культурами.

Задача эта является частью общей проблемы интернационализации мирового культурного процесса, в орбиту которого все шире включается существующее в мире многообразие культур. Как следует оценивать этот процесс и относиться к нему?

Многообразие культур — объективная реальность, и к ней можно подходить двояко: руководствоваться либо идеей единства мировой культуры, либо утверждением несовместимости культур, считая, что каждая из них стимулируется своими принципами и не способна вступать во взаимодействие с другими культурами. Для марксизма естественна первая точка зрения, ибо она вытекает из признания единства исторического процесса, универсальной природы труда, человеческой деятельности вообще.

Согласно марксистскому подходу, любые локальные и национальные культуры в своей особенной форме выражают всеобщее, общечеловеческое содержание. Тем самым теоретически обосновывается необходимость и возможность взаимодействия, взаимообогащения, взаимопонимания, синтеза культур. Правильность этой точки зрения подтверждается реалиями современной эпохи.¹

Причины и факторы многообразия истории

Методологический анализ диалектики единства и многообразия истории включает в себя определение путей перехода в процессе познания от эмпирического многообразия истории к ее внутреннему единству, то есть к общему, существенному, закономерному, и обратного перехода от единства к многообразию, то есть от общего к особенному, от сущности к явлению, от закона к формам его проявления. Здесь наука опять возвращается к многообразию, но на новой основе, ибо это многообразие уже как бы освещено изнутри светом теории, знанием законов.

Единство исторического процесса в научной форме отражено в марксистской теории общественно-экономических формаций, обосновании закономерностей их смены, последовательного перехода от одной формации к другой в процессе прогрессивного развития общества. Но теория формаций отвлекается от особенного и единичного и выделяет общее «в чистом виде». А реальная история протекает в конкретных многообразных формах. Поэтому задача методологии не исчерпывается обнаружением общего. Она должна служить выявлению и анализу его особенных проявлений, осмыслению конкретной диалектики. Для этого требуется прежде всего выявить факторы многообразия истории. Многообразие истории существует во времени и пространстве

Во времени — это различные этапы исторического развития, формации и эпохи. В пространстве — это наличное реальное многообразие социальной жизни, одним из основных источников которого является неравномерность исторического развития.

Неравномерность проявилась уже в период неолитической революции, когда не все, а лишь некоторые племена начали переходить от охоты и собирательства к земледелию. Земледельческие племена оказались в более благоприятных условиях, ибо земледелие открыло им возможность вести оседлый образ жизни, накапливать запасы пищи, увеличить темпы роста населения и т.д. Благодаря этому были заложены материальные основы для дальнейшего прогресса — возникновения городов, разделения труда, перехода к цивилизации.

Основным фактором, вызвавшим выделение земледельческих племен при достижении ими определенного уровня развития, было влияние природных условий. К возделыванию земли начали переходить племена, жившие на территориях, где для этого были сравнительно более подходящие географические условия. Отсюда следует вывод, что разнообразие природных условий — один из существенных факторов многообразия истории. Отвергая так называемый «географический детерминизм», важно, однако, внимательно изучать природу как естественную основу разнообразия исторических форм образа и строя жизни, исследовать влияние природных условий на развитие производительных сил, на его ускорение или замедление.

Неравномерность исторического развития обусловлена и тем, что более развитые производительные силы способны далее развиваться более быстрыми темпами. Поэтому общества, обладающие различным уровнем производительных сил, живут как бы в разном историческом времени. Действительно, первобытное общество существовало десятки тысяч лет (если считать, что современный человек возник 40—50 тыс. лет тому назад). Жизнь рабовладельческого и феодального обществ укладывается в рамки тысячелетий (если считать с начала возникновения городской цивилизации — примерно 5—б тыс. лет тому назад), капиталистического — столетий.

Но если последующие формации развиваются на порядок быстрее предшествующих, то, естественно, возможно в одно и то же время существование формаций или народов, находящихся на различных ступенях общественного развития, что порождает разнообразные противоречия и проблемы, накладывает отпечаток на отношения между народами. Достаточно вспомнить войны рабовладельческого Рима, конкистадоров в Латинской Америке, формирование колониальной системы капитализма. Насколько простирается историческая память, всегда на Земле сосуществовали разные социальные системы. Сосуществование капитализма и социализма не является в этом смысле исключительным случаем. Важно только, чтобы это сосуществование было мирным и плодотворным.

Кроме природной среды, в качестве фактора разнообразия выступает внешняя для данного общества историческая среда. Она оказывает весьма сильное влияние на характер и направленность исторических процессов. Ярким подтверждением этого может служить некапиталистическое развитие ранее отсталых народов, когда они, минуя целые формационные периоды, вступают на путь социалистического развития. Исторической средой, которая делает это возможным, является помощь и поддержка народов, уже идущих по пути социалистического развития.

Помимо внешней, можно говорить и о внутренней исторической среде, охватывающей мощные факторы разнообразия, которые могут включать любое общественное явление, в том числе политического и идеологического плана, социальные и культурные взаимодействия, активность субъективного фактора. На одной и той же экономической основе могут развиваться весьма разнообразные культуры, надстроечные формы, способы жизнедеятельности. Необходимо учитывать также роль личности, ее исторической инициативы, ее влияния на ход событий.

Подводя итог, важно подчеркнуть, что объективная логика всемирной истории воспроизводит поступательное развитие человечества только в его наиболее общем виде, «очищенном» от многообразных особенностей конкретной истории отдельных народов, стран и даже целых регионов, в том числе и от случайного в глобальном масштабе стечения внутренних и внешних обстоятельств.

Поэтому логика истории совпадает с реальным историческим процессом лишь в основном направлении, в преобладающих закономерностях и тенденциях, но расходится во множестве существенных деталей с конкретным ходом исторических событий. В истории имеют место всякого рода зигзаги, попятные движения, неравномерность в развитии как отдельных стран, так и различных сфер деятельности людей (экономики и политики, науки и техники, литературы и искусства, религии и т.д.).¹

Выявление объективной значимости различения культуры как духовного измерения личности и общества сопряжено также с тем обстоятельством, что человек, как общий знаменатель личности и общества, представляет собой интерес и для экономического анализа, раскрывая сущность трудовых ресурсов и предпринимательских способностей, в связи с чем в курс философии для экономистов включено рассмотрение человека в мире культуры.

Культура — это воплощенный разум человечества, функционирующий как смысловое приращение к природному миру. Входящие в ее область духовные явления сохраняются не только в пределах какого-либо определенного исторического периода, но обладают вечной природой: мысль Платона сегодня такая же реальность, как и более двух тысяч лет назад. Культура являет собой совокупность всех тех духовных достижений человечества, которые — даже возникнув как индивидуально-субъективные и исторически конкретные — с течением истории получили статус общественно-объективных и как бы надвременных духовных явлений, образуя непрерывную и неподвластную отдельному индивиду всеобщую культурную традицию. Исходя из понимаемой таким образом объективности культуры, а также и из того обстоятельства, что она является результатом человеческой деятельности, культура характеризует собой человека не как индивида, но как общественно развитое существо в контексте социума. Как не может быть культуры вне или до человека, так не может быть и человека вне или до культуры: культура — это сущностное, родовое свойство человека. Культурными не рождаются, а становятся. Каждый отдельный человек учится быть культурным.¹

Культура — это такой социальный феномен, который охватывает не только прошлое, настоящее, но и простирается в будущее. Прошлая культура соучаствует, оживотворяется в нас в своих лучших образцах. А разве общественно развитой личности безразлична культура . будущего? Разве ныне живущий и творящий человек не передает свои идеи и плоды своего труда поколениям, идущим на смену ему в потоке исторического времени? Не делающий этого не имеет истинного права на звание интеллигентной личности, во всяком случае, широко мыслящей и глубоко чувствующей.

Если допустить в некоторой степени романтический образ, то можно сказать, что культура — это как бы верхний покров «тела» Вселенной, который возник вместе с человеком и развивается вместе с ним. Аналогично расценивали культуру и в античности (вспомним древнегреческий логос), и в средние века, и в новое время. Синонимичны этому пониманию и ноосфера Вернадского, и культурологический пафос философии человека Тейяра де Шардена, и внутренний смысл гуманизма, лежащего в основе марксистской философии. При всей кажущейся идеалистичности образа культуры как верхнего покрова «тела» развивающейся Вселенной в нем нет ни грана мистицизма, напротив: культура здесь не противопоставляется природе, дух здесь не «спорит» с материей — они мыслятся в единстве, как органичное и естественное следствие эволюции Вселенной.

В самом деле, было бы странным, если бы материя, породив дух, отторгла его как нечто чуждое ей. Изо дня в день замыкаясь в научной рассудительности, мы все чаще испытываем дефицит высокого. Приняв же этот образ, мы, нисколько не теряя земной почвы под ногами, все с большей заинтересованностью вглядываемся в высший — культурный — слой жизни, осознавая себя в нем и его в нас. Мы все больше задумываемся о тех отношениях, которые складываются между ним, с одной стороны, природной и социальной жизнью — с другой. Мы все больше осознаем, что именно культура, а не, скажем, материальное производство само по себе является истинной целью всей нашей деятельности. Феномен культуры предстает перед нами в своем истинном величии, вызывая не только благородную гордость, но и чувство ответственности, и даже опасение и тревогу, вызванные многочисленньми проблемами современного мира.

В чем же, хотя бы приблизительно, состоит существо современных философских размышлений о судьбах культуры? У нас нет здесь возможности полностью отразить эту проблему, и потому ограничимся теми аспектами, которые позволят, во-первых, отчасти понять сущность и специфику культуры в ее соотношении с другими жизненными феноменами, а во-вторых, дадут возможность очертить контуры тех споров, которые ведутся сегодня о перспективах культурной эволюции человечества, ее направлении, издержках и перепутьях, о разбросе надежд и осуществлении. Таковыми будут мир ценностей, проблемы соотношения культуры с природой, с цивилизацией, с сознанием, проблема типологии культур и проблема массовой культуры.

Перед человеком — целый ©кеан культурных ценностей, созданных всемирной историей, а также несметные ценности природы, 'которыми он постоянно пользуется и наслаждается в меру своей одаренности, образованности и воспитанности.

Что же такое ((ценность» и как это понятие соотносится с понятием культуры? Ранее уже говорилось, что отличительным свойством культуры, составляющим само существо этого понятия, его специфику, является нераздельная связь культуры и человека: ценностное отношение возможно только там, где реально присутствует человек, являющийся носителем и субъектом ценностного отношения. Функциональные сферы распространения понятии «культура» и ((ценность» совпадают: там, где возникает ценностное отношение, там, следовательно, проявился тот или иной, позитивный или негативный культурный процесс.

Как можно философски определить понятие ценности? Ценность — это факт культуры, и она социальна по своей сути. Далее, это функциональный и при этом непременно объектно-субъектный феномен. Сами по себе вещи, события в их безотносительности к человеку, к жизни социума не существуют в «категориях ценностей». Это относится не только к очеловеченной природе, то есть ко всему массиву цивилизации, но даже к небесным светилам.

Понятие ценности соотносительно с такими понятиями, как ((значимость», «полезность» .или «вредность». Значимость характеризует степень интенсивности, напряженности ценностного отношения — что-то нас трогает больше, что-то меньше, что-то оставляет нас безразлично спокойными. Полезность может носить чисто утилитарный характер. Ею могут характеризоваться материальные и духовные ценности: одежда, кров, орудия труда, знания, умения и т.п. Вредность — это негативное ценностное отношение. Об истине мы говорим как о познавательной ценности, которая приносит огромную пользу людям, а может быть употреблена и во зло. За нее не только вознаграждают, но и сжигают на кострах и ссылают на каторгу.

Огромный пласт из этих культурных ценностей и вообще существенную форму их вьфажения составляет всепроникающая система символов. Символы — это закодированные в данной культуре безусловные ' ценностные феномены. Особое место занимают эстетические ценности.

Стержнем культурных ценностей, объединяющим их воедино, является гуманистическое понятие нравственности, без которого все виды ценностей потеряли бы всякий (кроме грубо потребительского) смысл. Нравственный императив придает .ценностным ощущениям стимул к деятельному выражению, имеющему едино понимаемую цель, и обеспечивает их духовной энергией, без которой не было бы самой культуры.¹

Выявление в условиях современного экономического развития фактов установления специфических отношений между экономическими субъектами, не регламентированных юридическими и моральными нормами, свидетельствуюгцих о дискредитации в современном обществе норм морали и права, требует от экономиста формирования своего профессионального имиджа на рынке как субъекта, ориентированного в своей деятельности на соблюдение норм морали и права.

Философское понятие культуры

Что же такое культура в ее философском понимании, то есть взятая в ее существенных связях, зависимостях?

Начнем с того, что сам термин «культура» латинского происхождения и первоначально означал возделывание почвы, ее «культивирование», то есть изменения в природном объекте под воздействием человека, его деятельности в отличие от тех изменений, которые вызваны естественными причинами. Уже в этом первоначальном содержании термина язык выразил очень важную особенность культуры — заложенное в ней человеческое начсию, акцентировав внимание на единстве культуры, человека и его деятельности.

В дальнейшем слово «культура» получило более обобщенное значение и им стали все созданное человеком. В таком понимании культуры действительно отражаются ее существенные черты. Культура предстает как сотворенная человеком «вторая природа», надстроенная над природой естественной, как мир, созданный человеком, в отличие от девственной природы. Этим определением утверждается также принцип, что не следует искать особой «сферы культуры». Там, где есть человек, его деятельность, отношения между людьми, там имеется и культура. Нужно лишь различать материальную и духовную культуру, при этом не противопоставляя их друг другу.

Разделение культуры на материальную и духовную, одна из которых является продуктом материального, а другая духовного производства, кажется самоочевидным. Ясно и то, что предметы материальной и духовной культуры можно использовать по-разному. Орудия труда и произведения станковой живописи служат разным целям. Так что функциональное различие между материальной и духовной культурой действительно существует. Но вместе с тем и то и другое является культурой, несущей в себе материальное и духовное в их единстве.

В материальной культуре заключено формирующее ее духовное начало, поскольку она всегда есть воплощение идей, знаний, целей человека, что только и делает ее культурой; продукты же духовной культуры всегда облечены в материальную форму, ибо только таким образом они могут быть объективированы и стать фактом общественной жизни. Все это дает основание говорить о культуре как таковой, независимо от ее деления на материальную и духовную. Материалистический подход к культуре заключается не в различении материальной и духовной культуры, а в признании ее органичной связи с развитием всего общества.

Недостаток же определения культуры как всего созданного человеком в том, что, во-первых, культура при этом может восприниматься односторонне, лишь как нечто внешнее человеку, во-вторых, не проясняется природа самой культуры, соотношение общества и культуры.

Различие общества и культуры выявляет ее определение как совокупность созданных человеком ценностей. Мир культуры — это мир материальных и идеальных, духовных ценностей, то есть мир объектов материальных и идеальных, взятых в его отношении к человеку, мир, наполненный человеческими смыслами. Трактовка культуры как системы ценностей отграничивает культуру от природы и одновременно не позволяет отождествлять ее с обществом. При таком подходе культура выступает как определенный аспект общества, тем самым проясняется ее социальная природа, но вместе с тем не снимается и важная проблема соотношения культуры и общества.

Однако при трактовке культуры как системы ценностей последняя предстает как совокупность готовых результатов человеческой деятельности, а процесс созидания культуры, ее динамики остается вне рассмотрения. Кроме того, подобное понимание культуры еще слишком общее и допускает различные интерпретации в зависимости от того, как понимается сама ценность. Так, неокантианцы, широко использовавшие понятие ценности, трактовали ее как нечто надисторическое и не подлежащее научному анализу и объяснению. Диалектико-материалистическое понимание ценностей, . напротив, не противопоставляет научный и ценностный подходы к обществу и культуре, связывая последнюю со всей человеческой деятельностью, с трудом как источником культуры и его результатами.

Следовательно, определяя существо культуры, нужно исходить из того, что любое внешнее выражение культуры есть проявление степени развития самого человека. Взятое обособленно от человека, материализованное «тело культуры» лишается динамики, движения, жизненности. А реальная, живая культура неотделима от общественного человека — субъекта культуры, соотнесенного с созданным им объектным миром. Сам человек формирует себя в процессе своей деятельности как культурно-историческое существо. Его человеческие качества есть результат усвоения им языка, приобщения к существующим в обществе ценностям, традициям, овладения присущими данной культуре приемами и навыками деятельности и т.д. Биологически же человеку дается лишь организм, обладающий определенным строением, задатками, функциями.

Поэтому не будет преувеличением сказать, что культура представляет собой меру человеческого в человеке, характеристику развития человека как общественного существа. Следовательно, культура существует в постоянном взаимодействии своего внешнего материализованного выражения с самим человеком. Это взаимодействие состоит в том, что человек усваивает созданную ранее культуру, распредмечивает ее, делая тем самым предпосылкой своей деятельности, и творит культуру, создавая новое, опредмечивая свои знания и ценности, умения и способности, свою родовую человеческую сущность.

Человек, конечно, воспринимает культуру избирательно под влиянием предпочтений, определяемых многими обстоятельствами. И лишь на основе этой усвоенной им культуры он оказывается способным развиваться дальше. Как субъект культуры он вносит в нее нечто новое. В соотношении освоения и творчества культуры заложена масса проблем и противоречий. Чтобы в них разобраться, надо хотя бы в самом общем виде проанализировать проблему развития культуры.

Культура и цивилизация

На ранних ступенях общественного развития человек был слит с той общностью (родом, общиной), частичкой которой являлся. Развитие этой общности было одновременно и развитием самого человека. В таких условиях социальные и культурные аспекты общества практически не разделялись: социальная жизнь была одновременно и жизнью данной культуры, а достижения общества были достижениями его культуры. Так же, как сознание первобытного общества было, по выражению Маркса, «вплетено» в материальную деятельность людей, так и культурный аспект общества был слит с социальным, не отчленен от него.

Другой особенностью первобытной социальности был ее «естественный» характер. Родоплеменные, а также внутри- и межобщинные отношения «естественно» возникали в процессе совместной жизни и деятельности людей, в суровой борьбе за поддержание своего существования. Разложение и распад этих отношений в процессе перехода к классовому обществу был одновременно глубинным переворотом в механизмах функционирования и развития общества, означавшим становление цивилизации.

Анализируя переход от первобытности к цивилизации, Ф.Энгельс выделяет ее основные характеристики: общественное разделение труда и в особенности отделение города от деревни, умственного труда от физического, возникновение товарно-денежных отношение и товарного производства, раскол общества на эксплуататоров и эксплуатируемых и как следствие этого — появление государства, права наследования имущества, глубокий переворот в формах семьи, создание письменности и развитие различных форм духовного производства. Энгельса интересуют в первую очередь те стороны цивилизации, которые отделяют ее от первобытного состояния общества. Но его анализ содержит также перспективу и более разностороннего подхода к цивилизации как явлению глобальному, всемирно-историческому.

Как уже отмечалось, понятие цивилизации долгое время оставалось на периферии интересов марксистов. Связанная с ним проблематика не становилась предметом исследования, так как считалось, что для характеристики этапов общественного развития вполне достаточно категории общественно-экономической формации. Понятие же цивилизации настораживало своей неопределенностью и многозначностью; в него часто вкладывается самое различное содержание.

Действительно, это понятие употребляют и как синоним культуры (человек культурный и цивилизованный — характеристики однопорядковые), и как нечто ей противостоящее, например, как бездушное, вещное «тело» общества в противоположность культуре как началу духовному. Получила распространение интерпретация этого понятия в негативном смысле как общественного состояния, враждебного гуманным, человеческим аспектам социальной жизни. По О.Шпенглеру, цивилизация — это этап упадка культуры, ее старения.

В то же время достаточно часто в общественных науках и социальной философии (в том числе у А.Тойнби) понятие цивилизации используется для характеристики конкретного общества как социокультурного образования, локализованного в пространстве и во времени (цивилизация Древнего Египта или Вавилона, арабская цивилизация и т.д.), или как фиксация определенного уровня технологического развития.

Конечно, все эти характеристики цивилизации не случайны, отражают некоторые реальные стороны и особенности исторического процесса, но, как правило, их оценивают и интерпретируют односторонне, что дает основание для критического отношения к предлагаемым многочисленным толкованиям и концепциям цивилизации.

Вместе с тем сама жизнь показала необходимость использования понятия цивилизации, выявления его реального научно-философского содержания. Некоторые итоги проделанной в этом направлении современными марксистами работы можно было бы кратко выразить следующим образом.

Цивилизация включает в себя преобразованную человеком, окультуренную историческую природу (в девственной природе существование цивилизации невозможно) и средства, этого преобразования, человека, усвоившего культуру и способного жить и действовать в окультуренной среде своего обитания, а также совокупность общественных отношений как форм социальной организации культуры, обеспечивающих ее существование и продолжение. Формационное членение общества придает цивилизации социальную определенность, историческую конкретность. Но цивилизация — понятие более глобальное, чем общественная формация. Формационные различия в обществе, вышедшем из первобытного состояния,— это различия внутри цивилизации.

Поэтому, например, понятие «буржуазная цивилизация» означает цивилизацию, развивающуюся в буржуазных формах социальной организации, заключающую в себе и противоречия буржуазного общества, и его достижения, его вклад в развитие цивилизации, то есть черты, обретающие общецивилизационное измерение и общечеловеческое значение. Противоречия антагонистического общества с его кризисами, конфликтами, борьбой классов, а также противоречия двух социальных систем имеют свой предел — они не должны разрушать цивилизацию, механизмы ее жизнедеятельности.

Такой подход позволяет более определенно уяснить и природу многих глобальных проблем как противоречий современной цивилизации в целом. Загрязнение окружающей среды отходами производства и потребления, хищническое отношение к природным ресурсам, нерациональное природопользование породили глубоко противоречивую экологическую ситуацию, ставшую одной из острейших глобальных проблем цивилизации, для решения (или хотя бы смягчения) которой требуется объединение усилий всех членов мирового сообщества.

Далеко выходят за рамки отдельных социальных систем и приобретают глобальный общецивилизационный характер демографические и энергетические проблемы, задачи обеспечения продовольствием растущего населения Земли. Перед всем человечеством стоит общая цель — сохранить цивилизацию, обеспечить собственное выживание. Отсюда также следует, что принципиальные различия двух мировых социальных систем не отменяют понятий человеческой цивилизации, современной цивилизации, земной цивилизации, которую необходимо общими усилиями всех народов уберечь от ядерного уничтожения.

Таким образом, цивилизация представляет собой социокулътурное образование. Если понятие «культура» характеризует человека, определяет меру его развития, способы самовыражения в деятельности, творчестве, то понятие «цивилизация» характеризует социальное бытие самой культуры. Антагонистические общественные отношения накладывают отпечаток на характер цивилизации, порождают глубокие противоречия в развитии культуры. Возникновение социализма знаменует начало нового этапа в развитии цивилизации. Ориентированный на утверждение приоритета человека, гуманистических ценностей, социализм является отрицанием не предшествующей цивилизации вообще, а лишь тех антагонистических форм ее существования и развития, которые были до него. Поэтому можно сказать, что цели и ориентации социалистического общества имеют общечеловеческое значение и адекватны потребностям развития современной цивилизации. Для нее плодотворны взаимосвязи и сотрудничество разных подходов, включая и развивающиеся в рамках разных социальных систем. Вклад каждой из них в общецивилизационные процессы может меняться на разных этапах истории.¹

Формирование условий функционирования экономических субъектов ориентировано помимо прочего на реализацию культурного потенциала общества, представляющего собой своеобразный «культурный климат» экономической деятельности. При этом необходимо отметить, что во всем многообразии культур, цивилизаций и форм социального опыта можно выделить две системообразующие группы: западную и восточную культуры, вступающие в специфический диалог между собой.

Общество и общественные отношения

Поставим вопрос: что мы понимаем под обществом? Ответ напрашивается вроде бы сам собой: это совокупность людей. Действительно, без людей нет общества. И все же такой ответ носит поверхностный характер, ибо он сводится к эмпирически констатируемому факту наличия совокупности людей. При этом остаются в тени присущие обществу связи, которые соединяют разрозненные элементы в единую целостную систему. Эти связи воспроизводятся в деятельности людей и носят столь устойчивый характер, что многие поколения могут сменять друг друга, а тип связей, характеризующих данное конкретное общество, остается. Теперь становятся понятными слова К. Маркса: «Общество не состоит из индивидов, а выражает сумму тех связей и отношений, в которых эти индивиды находятся друг к другу».

Это положение неверно было бы интерпретировать в смысле сведения всего многообразия общественной системы к одним только общественным отношениям. Маркс выделяет важнейший специфический признак общества и вместе с тем то, что делает общество системой, связывает индивидов и их разрозненные действия в единое, хотя и внутренне расчлененное целое. Обнаружение и анализ таких связей — общественных отношений -— величайшая заслуга К.Маркса, важный элемент его философской концепции общества. Но что же они собою представляют?

Общественные отношения неотделимы от деятельности. Они не существуют сами по себе, в отрыве от последней, а составляют ее общественную форму. Так, производственная деятельность протекает всегда в той форме, которая придает этой деятельности устойчивый характер и благодаря наличию которой организуется производство в масштабах общества. Именно такую организующую роль внутренней структуры, активной формы выполняют производственные отношения.

Сказанное справедливо в отношении не только производственной, но и других видов деятельности. Каждый человек взаимодействует с различными коллективами, с обществом, государством, с членами своей семьи. И вся эта деятельность людей, очень разных по характеру, одаренности, личным склонностям, протекает в рамках характерных для данного социума общественных отношений: моральных, правовых, политических и т.д.

Поэтому, существуя как форма деятельности людей, общественные отношения имеют надличностный, надшдивидуалъный характер. Не индивид с его задатками и склонностями определяет общественные отношения, а наоборот: человек, рождаясь, застает уже сложившиеся, функционирующие общественные отношения. Как член определенного общества, класса, социальной группы, нации, коллектива и т.д., он включается в разнообразные формы деятельности и вступает на этой основе в определенные отношения с другими людьми.

Деятельность и общественные отношения формируют человека как существо общественное, социальное. Социализация человека происходит по мере того, как социальность активно осваивается им, переводится в его внутренний мир, становится общей схемой действия, заданной ему обществом и пропущенной через его индивидуальный опыт. Формирование человека как общественного существа есть одновременно становление его как личности.

Таким образом, общественные отношения связывают индивида с социальной группой, с обществом. И тем самым они являются средством включения индивида в общественную практику, в социальность.

Как и почему возникают и затем постоянно воспроизводятся общественные отношения, можно понять на примере производства. Обратим внимание прежде всего на то, что производственная деятельность всегда связана с разделением труда. Вначале это разделение определялось половозрастными особенностями людей, затем возникло общественное разделение труда, например ремесло отделилось от земледелия. Уже одно это рождает потребность в определенных устойчивых связях, которые координируют усилия людей в рамках общественно необходимого разделения труда.

Далее, занимаясь определенным видом деятельности, человек производит продукт не для собственного потребления или, во всяком случае, не только для этого. Созданная им потребительная стоимость, обладая вещественной природой, способна отделяться от своего творца, переходить к другим людям, которые могут потреблять ее непосредственно, как, скажем, человек потребляет продукты земледелия, выращенные в собственном саду, или опосредствованно, как потребляются, например, добытые горняками, шахтерами металл или уголь работниками иной отрасли труда. Но во всех случаях результат производства — вещи, потребительные стоимости — связывают людей, становятся носителями возникающих между ними общественных отношений.

Наконец, использование орудий труда связано с освоением накопленного обществом опыта по их применению. Знания не передаются по наследству. Будучи продуктом общества, они сами являются своеобразными общественными «генами». Наиболее оптимальное для каждой исторической эпохи использование знаний, материализованных в орудиях труда и закрепленных в навыках, эмпирических наблюдениях, а затем в науке, возможно лишь при условии включения индивидов в соответствующие общественные отношения.

В формах общественных отношений осуществляется вся деятельность больших общественных групп: экономическая, политическая, правовая, моральная. Сложившиеся в обществе отношения превращаются в своеобразные алгоритмы деятельности социальных групп. Это не означает, что общественные отношения даны свыше: они порождены деятельностью реальных людей и существуют лишь как формы этой деятельности. Но возникнув, они обладают большой активностью, устойчивостью, придают обществу качественную определенность. Поэтому изменение, преобразование общества связано с ликвидацией сложившегося типа общественных отношений и заменой его новым.

Различение места и роли России в реализации синтеза двух типов экономического развития — западного и восточного — основано на понимании места и роли России в диалоге западной и восточной культур, что в свою очередь проявляется через рассмотрение проблемы «Запада, Востока, России» в произведениях русских философов, евразийства как явления духовной культуры русской эмиграции, культурно-исторической альтернативы «славянофильства» и «западничества».

Единство и многообразие культур

Философский анализ культуры не может обойти еще один аспект взаимосвязи культуры и общества — вопрос о многообразии мировой культуры, присутствии в ней разнообразных локальных, региональных, национальных, этнических различий. Следуя диалектико-материалистической методологии, источник этих различий надо искать в исторических условиях формирования тех или иных культур. В докапиталистических обществах многообразие культур складывалось в условиях относительной обособленности различных регионов планеты. Такое их сосуществование продолжалось и в период генезиса капитализма, формирования современных наций. Но в процессе развития общества усиливалось взаимодействие культур. И хотя «диалог культур» происходил уже в глубокой древности, по мере того как история становилась всемирной, возможности взаимовлияния культур неизмеримо возрастали.

Выработанное в ходе историко-культурного развития разнообразие форм деятельности, мышления, видения мира все в большей степени включалось в общий процесс развития мировой культуры.

Вместе с тем имеют глубокие корни и различия культур, отражающие особенности бытия той или иной социально-исторической или этнической общности в их целостности и внутренней взаимосвязи с природной и социальной средой. Сложившись, культура каждой общности сама становится активно действующей исторической силой. Поэтому особенности культуры сказываются на конкретной истории народа, его социальном развитии.

Культурные различия — один из источников многообразия исторического процесса, придающий ему многокрасочность, многомерность. Каждая культура как некая целостность неповторима, уникальна. И эта неповторимость, незаменимость каждой культуры означает, что в определенном отношении разные культуры равны между собой. Конечно, нельзя отрицать развития в сфере культуры, а следовательно, и того факта, что есть более развитые, более мощные и менее развитые, менее распространенные и сильные культуры. Но именно неповторимость национальных, региональных особенностей той или иной культуры ставит ее на соизмеримый с другими уровень.

Будучи важнейшим фактором развития мировой культуры, межкультурное взаимодействие обладает некоторой самостоятельностью, но все-таки оно является частицей общественно-исторического процесса и зависит от общественных отношений. Так, в период своей колониальной экспансии капитализм либо консервирует, либо подавляет, а иногда и просто уничтожает культуру порабощаемых им народностей, насильственно насаждая свою культуру. Перенося на социальную и культурную почву колониальных и зависимых стран машинную технику и товарное производство и разлагая тем самым традиционные социальные структуры, связанную с ними культуру, он осуществлял миссию, которую К.Маркс назвал «цивилизующей функцией капитала». Но вместе с тем капитализм тормозил, а иногда и необратимо разрушал самобытные социально-культурные формы развития племен и народностей своей колониальной периферии.

Это противоречие со всей очевидностью дало себя знать в наше время, когда народы бывших колоний вступили на путь самостоятельного политического развития. Здесь проявились и их технико-экономическая отсталость, преобладание архаических социальных структур, и тот факт, что преодоление отсталости возможно лишь на путях органического освоения современной науки и технологии, на путях установления связей и взаимодействия между качественно различными культурами.

Задача эта является частью общей проблемы интернационализации мирового культурного процесса, в орбиту которого все шире включается существующее в мире многообразие культур. Как следует оценивать этот процесс и относиться к нему?

Многообразие культур — объективная реальность, и к ней можно подходить двояко: руководствоваться либо идеей единства мировой культуры, либо утверждением несовместимости культур, считая, что каждая из них стимулируется своими принципами и не способна вступать во взаимодействие с другими культурами. Для марксизма естественна первая точка зрения, ибо она вытекает из признания единства исторического процесса, универсальной природы труда, человеческой деятельности вообще.

Согласно марксистскому подходу, любые локальные и национальные культуры в своей особенной форме выражают всеобщее, общечеловеческое содержание. Тем самым теоретически обосновывается необходимость и возможность взаимодействия, взаимообогащения, взаимопонимания, синтеза культур. Правильность этой точки зрения подтверждается реалиями современной эпохи.¹