Категории лиц, в отношении которых применяется особый порядок производства по уголовным делам

Определенные особенности производства следственных и процессуальных действий устанавливаются, помимо гл. 52 УПК РФ, также нормами иных федеральных законов, определяющих в том числе статус отдельных категорий лиц и его гарантии: Федеральных конституционных законов от 21 июля 1994 г. N 1-ФКЗ "О Конституционном Суде Российской Федерации" и от 26 февраля 1997 г. N 1-ФКЗ "Об Уполномоченном по правам человека в Российской Федерации", Федеральных законов от 8 мая 1994 г. N 3-ФЗ "О статусе члена Совета Федерации и статусе депутата Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации", от 10 января 2003 г. N 19-ФЗ "О выборах Президента Российской Федерации", от 12 февраля 2001 г. N 12-ФЗ "О гарантиях Президенту Российской Федерации, прекратившему исполнение своих полномочий, и членам его семьи", от 6 октября 1999 г. N 184-ФЗ "Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации", от 12 июня 2002 г. N 67-ФЗ "Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации", Закона РФ от 26 июня 1992 г. N 3132-1 "О статусе судей в Российской Федерации", Федеральных законов от 17 января 1992 г. N 2202-1 "О прокуратуре Российской Федерации", от 28 декабря 2010 г. N 403-ФЗ "О Следственном комитете Российской Федерации", от 31 мая 2002 г. N 63-ФЗ "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации", от 5 апреля 2013 г. N 41-ФЗ "О Счетной палате Российской Федерации".

При решении вопроса о применении положений этих законов, определяющих гарантии правового статуса отдельных категорий лиц, и об их соотношении с соответствующими положениями уголовно-процессуального закона следует исходить из правовых позиций КС РФ, в соответствии с которыми разрешение в процессе правоприменения коллизий между различными правовыми актами должно осуществляться исходя из времени принятия этих актов, а также из того, какой из этих актов является специальным и предусматривает больший объем прав и свобод граждан, более широкие их гарантии[5].

В частности, КС РФ в Определении от 8 ноября 2005 г. N 439-О отметил следующее. Несмотря на то что ст. ст. 29 и 182 УПК РФ, определяя основания и порядок производства следственных действий, в том числе обыска, не содержат указания на обязательность судебного решения в качестве условия производства обыска в служебных помещениях, используемых для адвокатской деятельности, производство этого следственного действия в случаях, предусмотренных п. 3 ст. 8 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации", может осуществляться лишь на основании соответствующего судебного решения[6].

Таким образом, к категории лиц, в отношении которых применяется особый порядок производства по уголовным делам относятся:

1) члена Совета Федерации и депутата Государственной Думы, депутата законодательного (представительного) органа государственной власти субъекта Российской Федерации, депутата, члена выборного органа местного самоуправления, выборного должностного лица органа местного самоуправления;

2) судьи Конституционного Суда Российской Федерации, судьи федерального суда общей юрисдикции или федерального арбитражного суда, мирового судьи и судьи конституционного (уставного) суда субъекта Российской Федерации, присяжного или арбитражного заседателя в период осуществления им правосудия;

3) Председателя Счетной палаты Российской Федерации, его заместителя и аудиторов Счетной палаты Российской Федерации;

4) Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации;

5) Президента Российской Федерации, прекратившего исполнение своих полномочий, а также кандидата в Президенты Российской Федерации;

6) прокурора;

6.1) Председателя Следственного комитета Российской Федерации;

6.2) руководителя следственного органа;

7) следователя;

8) адвоката;

9) члена избирательной комиссии, комиссии референдума с правом решающего голоса;

10) зарегистрированного кандидата в депутаты Государственной Думы, зарегистрированного кандидата в депутаты законодательного (представительного) органа государственной власти субъекта Российской Федерации.

Установленные гл. 52 УПК РФ гарантии неприкосновенности подлежат применению лишь постольку, поскольку лицо занимает указанную в ст. 447 УПК РФ должность или осуществляет соответствующую функцию. Лицо, переставшее быть депутатом, членом избирательной комиссии с совещательным голосом, следователем, процессуальным иммунитетом не обладает.

Особые правила обеспечения неприкосновенности установлены в отношении судей, которые сохраняют установленные законом гарантии и после ухода в отставку и прекращения исполнения ими своих полномочий.

Немало специалистов, постоянно напоминающих о равенстве всех перед законом и судом (ч. 1 ст. 19 Конституции РФ). Поэтому, по их мнению, никаких изъятий из общих правил уголовного судопроизводства существовать не должно. В период действия ст. 14 УПК РФ РСФСР данная норма даже рассматривалась в качестве одного из основных принципов уголовного судопроизводства.

Следует отметить, что процессуальные иммунитеты существовали всегда. В СССР неприкосновенностью обладали депутаты советов всех уровней, отдельные категории военных. Неофициально, но процессуальный иммунитет имели и члены КПСС, особенно высокопоставленные. Заслуга современного законодателя заключается в том, что он на легальном уровне попытался упорядочить то, что имело место в жизни. Наличие процессуальных иммунитетов необходимо для нормальной работы отдельных категорий лиц, занимающихся публичной деятельностью, поскольку, как свидетельствует судебная практика, желающих расправиться с чиновниками, занимающими определенные должности, с помощью незаконного уголовного преследования, более чем достаточно.

Так, органами прокуратуры был поставлен вопрос о привлечении к уголовной ответственности по ч. 2 ст. 116 УК РФ[7] депутата Законодательного Собрания Тверской области С. Анализ собранного в отношении его материала показал, что действия прокуратуры были изначально незаконны. Несмотря на то что дела данной категории возбуждаются не иначе как по жалобе потерпевшего, проверка в отношении С. была инициирована прокурором Весьегонского района Тверской области. В материале появился не соответствующий требованиям, предъявляемым к такого рода документам, акт судебно-медицинского освидетельствования потерпевшего Б. Как следует из пояснений депутата С., еще до возбуждения уголовного дела его несколько раз пытались насильно доставить в прокуратуру. К сожалению, коллегия судей Тверского областного суда вышеперечисленных нарушений закона не заметила, ходатайство прокурора области удовлетворила: обнаружила в действиях С. признаки преступления, фактически дав тем самым согласие на его привлечение к уголовной ответственности.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ решение нижестоящей инстанции отменила, указав в кассационном определении на недопустимость формального подхода к осуществлению судебной деятельности. С необходимостью отмены заключения коллегии судей Тверского областного суда в отношении С. согласился и представитель Генеральной прокуратуры РФ[8].

Перечень лиц, имеющих право на дополнительные меры процессуальной защиты в виде оперативного судебного контроля за законностью и обоснованностью возбуждения в отношении их уголовных дел, весьма ограничен. В нем нет ни Председателя Правительства РФ, ни министров РФ, ни губернаторов. Что это: установка законодателя или юридико-техническая неточность? Пока очевидно одно: губернаторы, как и прокуроры, в процессуальном плане весьма уязвимы, несмотря на то, что в данном случае процессуальные гарантии служат защитой не частных, а публично-правовых интересов.

Губернатор Эвенкийского автономного округа, мотивируя свои действия тем, что отсутствие в перечне лиц, указанных в ч. 1 ст. 447 УПК РФ, глав исполнительной власти субъектов Федерации свидетельствует об игнорировании характера их функций, попытался отстоять свое право на неприкосновенность в Конституционном Суде РФ. Как отметил Суд, только законодателю принадлежит право, исходя из конституционно значимых целей и с учетом принципов демократического правового государства, определять в федеральных законах как круг лиц, нуждающихся - в конкретной исторической ситуации - в дополнительных гарантиях своей деятельности, так и объем этих гарантий[9].

Безусловно, положения уголовно-процессуального закона далеко не бесспорны. Налицо парадокс: депутат поселкового уровня иммунитет имеет, а губернатор края - нет. Проблема здесь, как указано в определении Конституционного Суда РФ, - в конкретной исторической ситуации, обусловленной противоправной деятельностью целого ряда губернаторов.

Время от времени конкурента с политической арены, из экономической сферы, а то и из правоохранительных структур пытаются устранить с помощью мер уголовной репрессии. Чтобы положить конец подобному произволу, законодатель существенно ужесточил прокурорский надзор за законностью и обоснованностью возбуждения уголовных дел.

С 1 июля 2002 г. в соответствии с ч. 1 ст. 146 УПК РФ любое уголовное дело публичного, частно-публичного обвинения по общему правилу может быть возбуждено только прокурором района (города) субъекта Федерации, приравненными к ним военными и специальными прокурорами, Генеральным прокурором РФ, а также его заместителями.

Что касается иных процессуально самостоятельных фигур (следователей, дознавателей), то полноценным правом на возбуждение уголовного дела они не обладают, так как вынесенное дознавателем, следователем постановление о возбуждении уголовного дела обретает реальную силу лишь после того, как с ним согласится прокурор (ч. 2 ст. 146, ст. 476 УПК РФ, приложения № 13, 14, 16).

Прокурорский надзор за законностью и обоснованностью возбуждения уголовных дел существовал и раньше. Правда, осуществлялся он исключительно в режиме постфактум, при этом о законности и обоснованности возбуждения уголовного дела прокурор зачастую задумывался лишь после составления по делу обвинительного заключения. В настоящее время подобная "халатность" исключается: постановление о возбуждении уголовного дела, равно как и все собранные по нему следователем (дознавателем) материалы, направляется прокурору незамедлительно (ч. 4 ст. 146 УПК РФ). В отсутствие согласия прокурора на возбуждение уголовного дела не будет ни дознания, ни предварительного следствия. Наличие такой новеллы в Кодексе свидетельствует, что характер прокурорского надзора за законностью и обоснованностью решений и действий следователей и дознавателей в стадии возбуждения уголовного дела изменился кардинально: из отложенного на неопределенный срок он стал превентивным.

Отношение к этому нововведению у специалистов разное. Например, заместитель начальника Следственного комитета при МВД России Б. Гаврилов оценил его негативно[10]. По его мнению, получение следователем согласия прокурора на возбуждение уголовного дела - напрасная трата процессуального времени, человеческих и материальных ресурсов. Думается, что позиция, занимаемая Б. Гавриловым, не лишена оснований. Достоверных эмпирических данных, подтверждающих целесообразность введения анализируемого института в уголовное судопроизводство, нет. Вместе с тем Б. Гаврилов ситуацию знает не понаслышке, так как в поле его зрения ежегодно находятся почти два миллиона возбуждаемых в России уголовных дел. К этому добавим, что точку зрения Б. Гаврилова разделяют многие теоретики и практики.

Существенно ужесточив прокурорский надзор за возбуждением всех без исключения уголовных дел, законодатель впервые за долгие годы решился на детальную регламентацию производства по уголовным делам в отношении отдельных категорий лиц, осуществляющих публичную деятельность (глава 52 УПК РФ), что, безусловно, свидетельствует о демократизации уголовно-процессуальных отношений. Цель данной новеллы очевидна: защитить депутатов, судей, прокуроров, следователей, адвокатов и иных лиц, осуществляющих публичную деятельность, от необоснованного обвинения и ограничения их прав и свобод.

Решая эту непростую проблему процессуальными средствами, законодатель, во-первых, утвердил перечень лиц, осуществляющих публичную деятельность и, по его мнению, нуждающихся в дополнительных процессуальных гарантиях от незаконного и необоснованного уголовного преследования (ст. 447 УПК РФ); во-вторых, жестко регламентировал перечень лиц, наделенных правом возбуждения уголовных дел рассматриваемой категории (ст. 448 УПК РФ), в-третьих, прокурорский надзор за законностью и обоснованностью возбуждения уголовных дел в отношении отдельных категорий лиц, осуществляющих публичную деятельность, дополнил институтом превентивного судебного контроля; в-четвертых, наделил Президента РФ, прекратившего исполнение своих полномочий, членов Совета Федерации, депутатов Государственной Думы, судей всех уровней еще одним уровнем процессуальной защиты (ч. ч. 4, 5, 7 ст. 448 УПК РФ): уголовные дела в отношении указанных лиц могут быть возбуждены только при условии лишения их неприкосновенности. Таким иммунитетом вышеперечисленные лица наделяются при вступлении в должность на основании соответствующих отраслевых законов, эти же акты регламентируют и порядок лишения их неприкосновенности.

О несовершенстве механизма привлечения к уголовной ответственности определенных категорий лиц, занимающихся публичной деятельностью, свидетельствует то обстоятельство, что нормы, регулирующие анализируемый вид судебной деятельности, разбросаны по разным отраслям права. Они не только занимают разные уровни в иерархии законов, но зачастую и противоречат друг другу.

Например, ст. 447 УПК РФ в числе лиц, обладающих процессуальным иммунитетом, называет судей. Однако данная норма по своей конструкции является бланкетной, поскольку за разъяснением, что в каждом конкретном случае следует понимать под термином "судья", необходимо обращаться к ст. 16 Закона РФ "О статусе судей в Российской Федерации". Данный Закон говорит о том, что все судьи в России (от мировых до военных, от членов уставных судов субъектов Федерации до судей Конституционного Суда РФ) обладают единым статусом. Он также гласит, что неприкосновенностью обладают не только действующие, но и пребывающие в почетной отставке судьи.

Вместе с тем если судья в отставке в установленном законом порядке трудится в государственном учреждении, то на указанный период он утрачивает свой процессуальный иммунитет. Если же судья занимается деятельностью, которая допустима и для действующих судей (профессор кафедры), то процессуальный иммунитет за ним сохраняется.

Существуют и иные лакуны. Например, неясно, кого в п. 10 ч. 1 ст. 448 УПК РФ правоприменителю следует понимать под термином "прокурор". В силу п. 31 ст. 5 УПК РФ это Генеральный прокурор РФ, подчиненные ему прокуроры и их заместители и иные должностные лица органов прокуратуры, участвующие в уголовном судопроизводстве и наделенные соответствующими полномочиями федеральным законом о прокуратуре. Не означает ли сказанное, что уголовное дело в отношении следователя, адвоката может быть возбуждено заместителем, а то и помощником прокурора района, области? Как уже подчеркивалось выше, практики склоняются к выводу о том, что в конкретном случае речь идет именно о прокуроре. В то же время имеется целый ряд судебных постановлений, в том числе Президиума Верховного Суда РФ, в которых не ставятся под сомнение полномочия заместителей Генерального прокурора РФ вносить представления на предмет получения заключения коллегии судей суда субъекта Федерации в отношении депутатов представительных органов государственной власти того же уровня.

Значительная часть вышеуказанных представлений подается лицами, исполняющими обязанности прокурора. Указанные документы рассматриваются судами наравне с представлениями, внесенными лично прокурорами, при этом документов, подтверждающих наличие у заявителей соответствующих полномочий, суды не требуют.

Остаются неизвестными для общественности. Лишь принятие Закона «Об ответственности родителей за воспитание и обучение детей» в 2011 году позволило обратить внимание общества на безнадзорных детей, на детей, не посещающих учебные заведения, занимающихся попрошайничеством, находящихся в местах, наносящих физический и психический вред и т.д.