Студопедия

КАТЕГОРИИ:

АстрономияБиологияГеографияДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника


КУЛЬТУРНО-ИСТОРИЧЕСКАЯ ПСИХОЛОГИЯ И «ВЫЗОВЫ» ПОСТМОДЕРНИЗМА




ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ

М.С. ГУСЕЛЬЦЕВА

 

Анализируется современное состояние культурно-психологического знания. Рас­сматривается построение психологии на основе постмодернистской, постнеклас-сической парадигмы. Предлагается различать культурно-психологическую про­блематику и культурно-историческую психологию как самостоятельную дисциплину, требующую для своего возникновения определенных предпосылок. По мнению автора, в качестве коммуникативной парадигмы для разрозненных фрагментов культурно-психологического знания может выступить культурно-аналитическая психология, базирующаяся на «сетевой» организации знаний. Для разрешения «системного кризиса» в психологии предлагается признать многомерность психического и право исследователя на разные логики и методологические подходы при условии их взаимосогласованности и дополнительности.

Ключевые слова:культурно-историческая психология, рациональность, методология, постнеклассическая парадигма, постмодернизм, сетевой принцип организации знания.

 

Практика диалога пополняет инстру­ментарий профессионального общения психологов. Примером тому служит ряд полемических публикаций: «круглый стол» на тему «Психология XXI века: пророчества и прогнозы» [12], статья Б.Г.Мещерякова и В.П.Зинченко [18], открытое письмо Б.М.Величковского [5]. Все это, а особенно работы А.В.Юревича [34]—[36], побудило нас вступить в дискуссию о предмете, методах и пер­спективах культурно-исторической пси­хологии.

В ушедшем XXв. психология гор­дилась своим статусом самостоятельной науки с четким предметом и строгими методами исследования, хотя за всем этим энтузиазмом чувствовался гигант­ский комплекс неполноценности, рож­дающий постоянные сомнения как в предмете, так и в методаx исследования. Трудно не заметить, что ситуация до сих пор такова, что нет единой пси­хологии, а существует феодальная раз­дробленность и относительно независи­мое бытие множества психологии [36]. Но в том, что всегда казалось недостат­ком, можно увидеть и достоинство. Не позволит ли множественность миров психологии органично вписаться в XXI в.. поскольку подобная раздробленность и фрагментарность знания отвечают постмодернистскому[1], постнеклассическому (термин B.C.Степина [24]) мироощуще­нию, пришедшемуся на рождение нового столетия?

На наш взгляд, существуют реаль­ные основания для того, чтобы предпо­ложить, что культурно-историческая пси­хология в самом широком смысле сло­ва — в качестве коммуникативной пара­дигмы для всего множества миров куль­турно-психологического знания — может развиваться, отвечая на следующие «вы­зовы» современности:

1) культура пост­модернизма [9],

2) философия постмодер­низма и постпозитивизма [26],

3) постнеклассическая парадигма в физике [24],

4) представления об информационном обществе (Д. Белл, А.И. Ракитин и дру­гие) и сетевой принцип организации зна­ния (Дж. Чу), практическим выражени­ем которых становится глобальная ком­пьютерная сеть — Интернет.

Далее мы попробуем обосновать высказанное предположение А.В.Юревич одним из симптомов неблагополучия психологии называет разрыв между ис­следованием и психологической практи­кой. «В исследовательской психологии «единица» анализа — отдельный психо­логический процесс или феномен, ис­кусственно отделенный от личности и изъятый из целостной психологической реальности», тогда как «в практической психологии такой «единицей» служит «индивидуальная история» личности» [35; 7]. Но так ли обстоит дело в культурно-исторической психологии? Как показы­вает М.Г.Ярошевский [37], эволюция Л.С.Выготского в поисках «клеточки» психологии шла по пути: «речевой ре­флекс», «реакция», «инструментальный акт», «психическая функция», «значение», «смысл», «переживание», «целостная личность». В проекте «психология будуще­го» М.Коула единица психологическо­го анализа уже — «человеческая дея­тельность в культурном контексте» [10; 371]. Следующий логический шаг делает историко-эволюционный подход А.Г.Асмолова: подлинная единица исследова­ния в психологии — развивающийся че­ловек в развивающейся системе, «человек-в-мире» [4]. Интегративные функ­ции культурно-исторической психологии могут тем самым выступить как функ­ции теоретической науки, оперирующей абстракциями и «идеальными моделя­ми», приемами моделирования культур­но-психологических реальностей, в которой единицей анализа является судьба человека, т.е. жизненная история личности в контексте определенных обстоятельств культуры.

Культурно-историческая психология как коммуникативная парадигма впол­не способна взять на себя и методоло­гические функции «общей науки», по­скольку изначально она базируется на философии постмодернизма (благода­ря диалогу с культурологией) и на не­классических принципах [30].

А.В.Юревич, указывая на отсутствие в психологической науке прогресса, пи­шет: «В психологии разорваны три фун­даментальные связи, без которых еди­ная система знания невозможна: между отдельными фрагментами знания, меж­ду его прошлым и настоящим, между его исследовательской и практической составляющей» [35; 6]. На наш взгляд, культурно-историческая психология, вы­ступая в особой проекции — проекции культурно-аналитической психологии, и есть та дисциплина, которая призвана эти связи соединить. Философия пост­модернизма, неклассическая (постнеклассическая) физика с ее принципом до­полнительности, сетевой подход, обна­руживающий связи всего со всем, само­ценность фрагментарности в культуре диалога и положение о том, что «центр — везде, в каждой точке», — решают за­дачу преодоления осколочности и как бы несоизмеримости (пока была не найде­на система координат) знания. Для куль­турно-исторической психологии ценен всякий оригинальный голос, он находит свое место в «сети» (под «сетью» здесь понимается само устройство культуры [16].

На первый взгляд может показаться, что философия постмодернизма несет с собой некую вседозволенность. Одна­ко мы принимаем постмодернизм как методологическое пространство свободы и открытых возможностей и оста­навливаемся у тех границ, где он теряет субъекта. Мы принимаем постмодернизм скорее как метафору — указатель пути, неадаптивную aктивность мысли. Эво­люционный смысл постмодернизма в культуре — переосмысление прожитого, разборка завалов и демонтаж (феномен, который Ж.Деррида обозначил терми­ном «деконструкция» [22; 17]. Авторите­ты, образцы, безусловно, необходимы в дидактических целях, но творческая ори­гинальность начинается даже не с пре­одоления, а со свободной игры, с тра­дицией (как это показал В.В.Иванов на примере авангардизма [7]). И в этом развивающий эффект постмодернистско­го мировосприятия.

Но что представляет собой культур­но-историческая психология сегодня? Каков ее статус в современном контек­сте человековедческих дисциплин? Ка­ковы методологические и феноменоло­гические основы культурно-аналитиче­ского знания? Обнаруживаем ли мы чер­ты постнеклассического, постмодернист­ского мышления в этой науке?

На наш взгляд, культурно-историче­ская психология — дисциплина... кото­рой еще нет! Читатель, однако, вправе удивиться: позвольте, а как же знамени­тая программа В.Вундта (Volkerpsychologie)? Психология народов М.Лацаруса и Г.Штейнталя? Американская психоис­тория? Этническая психология Г.Г.Шпе­та? Социокультурная психология М.Коула? Наконец, культурно-историческая концепция Л.С.Выготского?!

Очевидно, что культурно-психологи­ческая проблематика берет свое начало во глубине веков. Следует различать, с одной стороны, культурно-психологиче­скую проблематику, существующую в истории человечества в неявном виде и вкупе разрабатываемую представителя­ми различных профессиональных обла­стей, и культурно-историческую психо­логию как самостоятельную дисциплину, требующую для своего возникновения определенных предпосылок. Среди этих предпосылок назовем:

1) закономерности исторического развития науки,

2) социо­культурные условия — своего рода «соци­альный заказ», вызванный накоплением проблем, не разрешаемых в замкнутых мирах отдельных наук,

3) духовно-ме­тодологические предпосылки, связанные с кризисом рациональности — измене­ниями в менталитете исследователей и сменами парадигм.

Если мы обратимся к опыту истории науки, то увидим, что каждая дисцип­лина или отрасль знания в своем разви­тии проходит ряд этапов — период пер­воначального синкретизма, период отчуж­денной раздробленности и период синте­тических устремлений и упований.

Известно, что синкретизм — явление архаическое, характеризующееся слия­нием всех мыслимых компонентов; это период включенности знания в саму жизнь. Так, на заре человечества мы про­слеживаем процессы постепенного вы­членения мифологии из обрядово-бытовой сферы, а затем ее распад на отдель­ные отрасли культуры, такие как фило­софия, искусство, религия, право, ли­тература и т.п., некогда пребывавшие в нераздельном единстве. Дисциплины, преодолевшие синкретизм, более или менее долгое время стремятся к самодостаточному, обособленному развитию тщательно охраняя свои пределы (напри­мер, форму научной рациональности). Но зрелая в своем развитии дисципли­на вновь начинает искать контакты и пересечения с другими отраслями зна­ния, как бы тянется к эвристической напряженности пограничных областей. В ней постепенно накапливаются проблемы, не разрешаемые изнутри, и, на­конец, умудренная опытом, не боясь утратить «лица необщее выраженье», дис­циплина однажды выплескивается из своих границ. Тогда возникают такие об­ласти науки, как биофизика, биохимия, нейролингвистика, социобиология, этносоциология, этнопсихология, семио­тика культуры и др. На наш взгляд, в данной логике развития культурно-ис­торическая психология, взятая в своей культурно-аналитической проекции, ста­новится возможна как своеобразный син­тез различных наук о человеке.

К прямым источникам культурно-аналитической психологии относятся история культуры, антропология, этнография, культурология, с одной стороны, и психологические науки — с другой. Необходимость ее появления — суще­ствование проблем, не решаемых в замк­нутых мирах отдельных психологичес­ких школ и направлений, а возможность ее появления — налаживание междис­циплинарного диалога под эгидой не­классической методологии и парадигмы постмодернизма.

Генеалогическое древо культурно-ис­торической психологии можно условно разделить на стволы «предков» и «род­ственников». К первым мы, безусловно, отнесем классиков Дж.Вико, И.Гердера, В.Гумбольдта, В.Вундта, В.Дильтея, Г.Г.Шпета, К.Д.Кавелина. Среди «родственников» отметим Л.П. Карсави­на, Б.Ф.Поршнева, И.С.Кона, предста­вителей французской социологической школы и французского человекознания, историков культуры О.Шпенглера и А. Тойнби, Й.Хейзингу, Ю.М.Лотмана. Также предтечей нового неклассического мышления, как показал в своей ра­боте [6] А.Я. Гуревич, являются «Анна­лы» и отечественные школы исследова­телей средневековой культуры и семиотиков.

Два встречных потока — культурно-исторической интерпретации психологии и психологического прочитывания культуры — породили в XXв. пышный всплеск разнообразных школ и направ­лений: от этнопсихологии и американ­ской психоистории до культурно-исто­рической концепции Л.С.Выготского. Нельзя не отметить также имена П.М.Бицилли, А.Я.Гуревича, В.Н.Романова, М.Коула, Дж.Верча, П.Тульвисте, В.А.Шкуратова, Л.М. Баткина и других исследователей, способствующих сбли­жению этих дисциплин. Однако культур­но-историческая психология как взаи­мосогласованная, методологически опре­делившаяся наука так и не появилась, и мы по-прежнему имеем дело с бога­тейшей россыпью имен и школ.

В США культурно-психологическим исследованиям, ведущим отсчет с 20-30-х гг. XXв., традиционно придается большое значение, а психология высту­пает одним из разделов культурной антропологии. Понятие же антропологии берется в расширенном значении, на­пример, Дж.Хант представляет антро­пологию как синтезированную науку о человеке, которая соединяет в себе все проблемы происхождения и развития че­ловечества и решает их с помощью био­логии, анатомии, химии, натуральной философии, физиологии, археологии, геологии, филологии [31].

Культурно-психологические исследования США крайне разнообразны: это и психоаналитические подходы, и тра­диционные этнопсихологические, и меж­дисциплинарные, и проблемно-теоре­тические исследования. Необходимость плюралистической методологии, «сис­темного плюрализма» здесь задает сама реальность. Большинство исследований в США носит кросскультурный характер, а различие экспериментальных про­цедур и теоретических установок со­здает огромные трудности для сравни­тельного анализа и обобщения резуль­татов исследований. Для решения за­дач интеграции всего диапазона иссле­дований в 1960 гг. появилось направле­ние психологической антропологии (культура-и-личность) [15], заявила о себе такая дисциплина как психология раз­вития [11], охватывающая комплексно весь жизненный путь человека (правда, комплексно — не значит системно). Та­ким образом, синтетический вектор историконаучного развития вполне оче­виден.

Что же творилось тем временем в отечественной психологии? «Методоло­гическому плюрализму советские психо­логи противопоставили единую марк­систско-ленинскую методологию, поз­воляющую проникнуть в действитель­ную природу психики, сознания чело­века» [13; 4]. Как известно, методоло­гия — это путь и вершина четырех­уровневой схеме Э.Г.Юдина принадлежала марксистско-ленинской методоло­гии [4]. Когда же официальная методо­логия обрушилась, многие стали вос­принимать это как беду, как очередной психологический кризис. Но выход из кризиса ищут в оглядке назад, в перво­источниках, у классиков отечественной психологии, в следовании традиции, ав­торитетам. Примером этого служит дис­сертационное исследование А. Г.Чесноковой «Проблема предмета психологии в трудах Л.С.Выготского» [28]. Обраще­ние к классикам и их прочтение свежим взглядом, безусловно, полезны всегда. Но, на наш взгляд, искать методологи­ческие основания психологии следует в философии и культуре

Психология желала быть самостоя­тельной наукой и ориентировалась для этого на естественнонаучные образцы, развивала свою объективную и экспери­ментальную базу. Однако нельзя не за­метить, насколько чувствительна всегда была психология к культурному контексту, к породившей ее философии. История нашей науки демонстрирует, что новые философские идеи давали нача­ло таким мощным направлениям, как функционализм и бихевиоризм, возник­шим в лоне философии прагматизма. Философия марксизма дала жизнь раз­ным вариантам теории деятельности. Экзистенциализм стал источником гумани­стической психологии. Порождают свои психологические миры герменевтичес­кая философия и феноменология. Еслии XXI век и будет веком психологии [2], то психологии культурно-исторической, вдохновителем которой, по нашемуубежде­нию, выступает философия постмодернизма. Именно культура и философия постмодернизма позволяет психологии быть и деятельностной, и гуманистиче­ской, и социокультурной, и историчес­кой, и герменевтической, и феномено­логической.

При механическом соединении такое «сцепление» подходов справедливо на­зывалось бы эклектикой, но, если при­менить сетевой принцип (Дж.Чу) или голографический метод (по Н.Н.Моисее­ву) и каждому подходу найти адекват­ное место в многомерной реальности пси­хического бытия человека, то возникает не эклектика, а «системный плюрализм» [25].

За иллюстрирующими примерами то­го, как работает подобного рода мето­дология, нет нужды далеко ходить. В по­исках выхода из так называемого психо­логического кризиса Л.С.Выготский шел по пути монизма, и выбор этого пути был во многом обусловлен социокуль­турной ситуацией развития его творче­ства, а между тем история науки нахо­дит другой подход: это возникновение «третьей силы», гуманистической психо­логии, которая не только обратилась к гуманитарной проблематике и методам наук о духе, но и готовилась стать об­щей наукой для всей психологии. Так, в своей последней работе «Психология бытия» А.Маслоу пишет: «Эта книга яв­ляется предвестником будущей работы по созданию всеобъемлющей, система­тизированной и эмпирически обоснован­ной общей психологии и философии, способной постичь как высоты, так и глу­бины человеческой природы» [17; 17].

В известной же концепции иерархии потребностей А.Маслоу «удалось объе­динить к единой модели подходы основных школ психологии — бихевиориз­ма, психоанализа и его ответвлений, а также гуманистической и трансперсо­нальной психологии. Он показал, что ни один из подходов нельзя считать лучше или ценнее других. У каждого есть свое место, и каждый по-своему полезен» [27; 487].

Другой выдающийся психолог К. Юнг реально породнил психологию, с мифо­логией, возобновил ее диалог с религией. Постмодернистский стиль К.Юнга под­тверждает Б.Ливенхуд: «Юнг никогда не работал систематически, в течение сво­ей жизни он снова и снова обращался к различным аспектам человеческой ду­ши. При этом он всегда пытался дейст­вовать феноменологически и без предвзятых теорий»[ 14; 168— 169].

Удивительно актуально звучат сло­ва К.Юнга: «Сегодня психология ста­новится для нас жизненной необходи­мостью. Мы застыли в оцепенении пе­ред такими явлениями, как фашизм и большевизм, потому что ничего не зна­ем о человеке или в лучшем случае имеем лишь одностороннее или искаженное представление о нем» [32; 4]. «Психолог видит, что он вынужден касаться мно­гих областей, преодолевая крепостные стены своей специальности не из нахаль­ства и любопытства, но лишь из люб­ви к познанию, в поисках истины. Ему не удается заключить душу в стены ис­следовательской лаборатории или при­емной врача — он должен следовать за ней в различные, нередко чуждые для себя области, которые позволяют что-либо прояснить в душевной жизни» [33; 123].

Если видеть мир гетерогенным, мо­заичным, неопределенным, то методо­логия может быть только плюралистиче­ской. А такое видение мира становится возможным в эпоху постмодернизма. В конце концов, выбор методологии определяется тем, каким образом в нашей ментальности представлен мир. Разре­шением «системного кризиса» в психологии должно стать признание многомерности психического и права исследователя на разные логики и разные парадигмы, при условии внутренней дисциплины ума и взаимной согласованности или допол­нительности. Следует отказаться от сте­реотипов прогрессивности и универсаль­ности, попытать иную схему развития (Н.Б.Шулевский), когда «центр — вез­де, в каждой точке», и в зависимости от того, какая проблема анализируется, ве­дущим будет то или иное психологиче­ское направление. Это, как показывает А.Я.Гуревич, было реализовано в иссле­дованиях исторической школой «Анна­лов» [6].

Проиллюстрируем разные методоло­гические модели в психологии с помо­щью рисунка.

Модель развития психологии, услов­но обозначенная как «Пирамида» (см. рис.), строится на принципе монизма. Здесь направление исследованиям одно­значно диктует единый центр — вершина ведущей методологии (например, марксизм), а история науки свысока видится как цепь проб и ощибок на пути к истине. Модель развития психологии, условно названная «Сеть» («сеть», «пау­тина» суть способ бытия культуры), ха­рактеризуется тем, что любая методо­логия (психологическая школа) может стать ведущей в зависимости от кон­текста и задачи исследования (центр подвижен, он может оказаться везде, в каждой точке).

Для психологии в «сетевой» логике развития открывается заманчивая пер­спектива перехода от методологическо­го монизма (А) к «системному плюра­лизму» (Б).

Какова практическая значимость при­менения новой методологической пара­дигмы в психологии? Обратимся к сле­дующей иллюстрации. Юный А. Р.Лурия отзывается о трудах В.Вундта и Э.Титченера: «Ни в этих, ни в каких других книгах по психологии тех времен и намека не было на живую личность, и скучища от них охватывала человека собственно непередаваемая. И я для себя сделал вывод — вот уж наука, кото­рой я никогда в жизни не стану заниматься!» [23; 199]. В.П. Зинченко роняет: «Я устал от академической психологии, особенно от той, которая существует в нашей стране в последние десятилетия. Уж очень она серьезна и скучна» (цит. по [36; 8]). Это феноменологические симп­томы психологического кризиса, кризи­са парадигмального. Они свидетельству­ют о необходимости изменения фоку­сов исследовательского сознания, самой ментальности ученого.


О

О О

О О О


Поделиться:

Дата добавления: 2015-09-13; просмотров: 88; Мы поможем в написании вашей работы!; Нарушение авторских прав





lektsii.com - Лекции.Ком - 2014-2024 год. (0.007 сек.) Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав
Главная страница Случайная страница Контакты