Решения

Опасаться этих приступов? Ждать следующего? К черту, я сказал! Надо просто жить. Продолжать жить.
Никогда не подумал бы раньше о том, что буду учиться, как правильно прикасаться к тебе. Твои кошмары уже составляют неотъемлемую часть моей жизни. Я просыпаюсь от того, что ты зовешь меня. Тихо и затравленно, будто запрещенную молитву, повторяешь мое имя, будто в горячечном бреду, глуxой шелест из пересохшего горла. Соби, как же мне тошно от того, что не могу разорвать этого ублюдка и в твоих снах, вырвать его из твоей головы! Раз и навсегда избавить нас от него.
Не прикасаться к спине - шрамы начинают кровоточить. Твое тело будто воспроизводит все заново. Не говорить громко. Не пытаться прижать к кровати, ухватить за кисти. Каждый раз, когда я делаю что-нибудь подобное, ты еще глубже скатываешься в свой кошмар, еще дальше от меня, еще сложнее достать тебя оттуда.
Не целовать… В последний раз я поцеловал тебя… Я думал, что мое тело разлетится на атомы… Я ненавижу даже воспоминания о нем!
Обеими руками вцепляюсь в волосы. Еще ненавижу собственное бессилие. Но я – лучший, я изменю это. Моя месть огненным ураганом пронеслась по этому городу, уничтожив всех врагов. И так случится с каждым, кто посмеет навредить нам.
Я съеживаюсь на смятых простынях. Наша квартира восстановлена, стекла и дверь на месте. Новые лампочки, новое зеркало. Мы продолжаем жить, закрашивая штукатуркой свои раны, замазывая краской тот липкий страх, что оплетает сердце. А перед глазами до сих пор стоит твой отрешенный взгляд, твой немой крик…
Отпустить все эти видения и жить дальше. Разорвать ткань чертовой реальности. Отточенной сталью вспороть тянущие к земле путы и никогда не сойти с ума. Я смогу.
За окном почти полдень, а я до сих пор не выбирался из постели. Я смогу изменить все. Я смогу думать о том, как приятно снова очутиться дома. Там, где есть только ты и я… И куча всяких отвлекающих идиотов. Вытягиваюсь так, чтобы почувствовать каждый мускул, сладко зеваю, силой заставляя замолчать ненужные мысли. Пытаюсь найти тебя глазами.
Ты стоишь спиной к свету у своего мольберта. Темно-синий кинагаши* и сигарета для раздумья. Впрыгиваю в домашние штаны, на ходу подтягивая шнурок, и иду к тебе.
- Соби, - останавливаюсь за спиной.
Набросок полон зеленовато-синих тонов. Я уже давно привык к запаху красок. Но все это не главное.
Твои волосы со временем приобретают пепельный оттенок, мягкий светлый шелк ниспадает почти до пояса. Убираю поблескивающие пряди с твоей шеи, ты еще не успел наложить бинты. Жадно вдыхаю твой запах.
- Добрый день, Сей, - хриплый голос несется по моим нервным окончаниям, они трепещут в предвкушении.
Ты знаешь эту игру. Она моя любимая. Руки проскальзывают под легкий хлопок, я ощущаю чуть выступающие ребра подушечками пальцев. Аккуратно, трепетно, затаив дыхание. По тонкой теплой коже. Запах опьяняет. Перед глазами все подергивается легким туманом. Тепло разливается внутри, живительным источником питая и насыщая меня.
- Ты снова его надел… - почти шепотом выдыхаю я.
Твоя легкая усмешка. Моя ладонь скользит вверх по напрягшемуся прессу, по линии грудины - до ключицы, будто прикасаясь к священной реликвии.
- Это же твой подарок, - ты тянешься, чтобы затушить сигарету, выскальзывая из моих рук.
Шумно выдыхаю и сажусь на пол. Ты стягиваешь ткань с правого плеча, освобождаясь от рукава, берешь кисть. Все по правилам. И я снова путаюсь в том, кто ведущий, а кто ведомый.
На секунду выныриваю из пьянящего тумана, в который погрузился. Приваливаюсь к твоей ноге, обвивая руками, будто маленький ребенок. Никто никогда этого не увидит. Мое поведение просто непристойно для уважающей себя жертвы. Но для тебя, только для тебя, я сделаю исключение.
Чувствую твой нежный взгляд.
- Сеймей…
Я задираю голову и вопросительно смотрю тебе прямо в глаза.
- Я люблю тебя.
Улыбаюсь, чуть поглаживая тебя в районе щиколотки.
- Ты, кажется, рисовал.
Твои осторожные движения по холсту, они так же осторожны, как мои ласки на твоей коже. Ты идеально держишься. Никто никогда в жизни бы не догадался о том, как ты сейчас возбужден. Дать тебе волю, и растерзаешь меня прямо на этом месте, я еще неделю потом буду с трудом садиться. Все это мы с тобой проходили. Но главный все же я. Поэтому игра продолжается.
Запах табака постепенно улетучивается из комнаты. Мои пальцы скользят выше, проходясь по внутренней стороне бедра, исследуя каждый сантиметр принадлежащего мне тела. Ты закусываешь губу. Выдержишь?
Поглаживаю тебя через ткань, чуть надавливая, вверх и вниз. Кисть зависла, так и не коснувшись холста. Твое хриплое дыхание клокочет в ушах. Ты напряжен как струна. А я должен показать, что сильнее. Я должен еще раз доказать тебе это. Чтобы ты никогда не смел сомневаться во мне.
Ты закрыл глаза и почти не дышишь, сдерживаясь из последних сил. Я поднимаюсь с пола и недвусмысленно прижимаюсь к тебе всем телом. Теперь ты чувствуешь, что совсем не одинок? Я все еще у тебя за спиной. Кисть все еще остается в твоей руке. Я всматриваюсь в цвета на палитре.
- Агацума, как называется этот цвет? – я беру твою руку и кисточкой указываю на черно-синий оттенок.
- Кобальт… - едва слышно произносишь ты.
- Это мой любимый цвет.
Ты пытаешься повернуться, чтобы посмотреть на меня. Недоуменно приподнятая бровь и потрескавшиеся губы.
- Такой цвет приобретают твои глаза, когда ты хочешь меня.
Я позволяю тебе развернуться. Кисть ложиться на место, рядом твои очки. Заглядываю тебе в глаза. Все так, я не ошибся, именно тот оттенок. Ты не делаешь ни шага мне навстречу, мой идеальный боец. Я чуть прикусываю твою нижнюю губу. Несколькими быстрыми движениями развязываю пояс и распахиваю кинагаши. Смещаясь вниз, покрываю поцелуями бледную кожу. Опускаюсь на колени и снимаю с тебя последнюю преграду. Ты дрожишь. Ты хочешь. Я никогда никому этого не делал кроме тебя. Раньше я считал это постыдным, но… Времена меняются, я - тоже.
- Ты помнишь, как я в первый раз делал тебе минет?
- Конечно, Сеймей… - ты заворожено улыбаешься, глаза подернуты дымкой воспоминаний.
У нас есть настоящее, Соби. Ты должен жить здесь и сейчас! А я уж позабочусь о том, как ты будешь себя чувствовать.
Кончиком языка по всей длине, легкий поцелуй. Обводя пальцем и проскальзывая ниже. Все это священнодействие завораживает. Ты вздрагиваешь, когда я обхватываю тебя губами.
- Мннн… Сей… Ты совершенствуешься… - едва шепчешь ты, задыхаясь.
Обеими руками надавливаю на твои ягодицы. Двигаюсь, ощущая пульс на языке.
Не могу больше, этот запах, этот вкус. Ты сводишь меня с ума. Впрочем, это неизменное чувство, когда мы рядом. Меня начинает колотить от зашкаливающего возбуждения. Колени дрожат, я с силой вдавливаю пальцы в твою кожу, будто это может спасти меня. Действуя, будто в гипнотическом трансе. Забываясь. Любуюсь тобой.
- Сей… скажи да… прошу…
- Да, - отрываясь от тебя, шепчу я.
Вокруг разбросана наша одежда. Я уже на коленях, локтями упираюсь в пол, терзаю свои губы. Ты прижимаешься ко мне, не входя. Так чувственно, так остро, что я готов орать и разбивать руки в кровь, только бы переключить тебя с этого неторопливого темпа на мой! Быстрее. Быстрее. ПРОШУ ТЕБЯ, БЫСТРЕЕ!
Кончиком языка по моей влажной спине, вдоль позвоночника, от шеи до поясницы… ниже… Электрические импульсы пронизывают спинной мозг. Мурашки по коже, волосы дыбом. Каждый нейрон пропускает сверхпороговое удовольствие, наполняющее тело, концентрируясь в точке нашего соприкосновения. Я выгибаюсь, едва удерживая все в себе. Так бесстыдно я веду себя только с тобой. Сил нет. Терпения нет. Есть только спятившая нервная система и заходящийся от эндорфинов мозг.
Я чувствую легкое давление, и твой язык на мгновение проникает в меня. Мои глаза расширяются, и сердце заходится, я глотаю воздух, словно рыба, выброшенная на берег. Тело поет, оно поет твоим электричеством. Наша безумная химическая связь взрывается вселенским счастьем, я сдаюсь, но такое пропускать нельзя ни в коем случае. Оргазм почти лишает меня рассудка. Этот поток не иссякнет никогда. Мне кажется, будто он длится часами…
Ты придерживаешь меня, чтобы я не впечатался в пол.
- Ты такой чувствительный…
- Заткнись.
Я постепенно прихожу в себя. Ты рядом. Это все, что мне нужно для того, чтобы вновь научиться дышать. Ты прижимаешь меня к себе, убирая влажные пряди с лица.
- Хватит изображать из себя самого понимающего на свете святого. Ложись.
Я осторожно опускаюсь на тебя сверху. Я должен уберечь тебя от любых сомнений. Ты никогда не узнаешь о том, что произошло в этой квартире. Кто это сделал. Никогда.
Исступленное дыхание, снова руководишь, придавливая меня, насаживая до предела, не выдержав моих подрагивающих слабостью попыток подарить тебе облегчение. Соби, делай что угодно, только выброси все эти ненужные мысли, что бродят в твоей голове!
Еще и еще. Снова и снова. Я хрипло выдыхаю и стараюсь сосредоточиться, чтобы не сорваться раньше. Мы едины. Так есть и будет всегда. Я сохраню это всеми силами.
Ты видишь, как я сдерживаюсь и, улыбнувшись, запираешь меня в собственных ощущениях. Двигаешь в такт, обхватив рукой. Мои стоны заполняют наш двуликий кокон.
Когда меня пронзает окончательный разряд, я вижу, как бессильно падают на пол твои руки. Наваливаюсь на тебя всем телом, утопая в запахах, ощущениях, в тебе… Я не знаю, как мне выразить то, что есть внутри. Я – сильнейший агнец. Я готов биться за тебя, я готов уничтожить весь мир ради тебя. Но вот это… Такое простое и такое запретное слово я сказать не могу. Даже не могу подумать. Плохая примета… ты же знаешь…
Ты наконец-то укрываешь меня своими руками. Пара. Как долго это будет продолжаться? Как мне сохранить этот хрупкий баланс? Как уберечь от глупостей тебя и себя?
- Выходи за меня, Соби.
Мое сердце замирает. Я сам не ожидал, что скажу это. Мгновенное решение. Но мы живем на войне, это необходимая мера, чтобы удержать тебя рядом.
Отстраняешь меня, вглядываясь в глаза. Неужели раскусил? Неужели все понял, почувствовал? Не надо, не смотри туда. Просто сделай, как я хочу. Так будет лучше для нас обоих.
- Сеймей…
Ты приподнимаешься и усаживаешь меня напротив. Нас накрывает долгожданный хрустальный купол. Прижимаешь к себе, осторожно поглаживая по спине. Я застыл, я жду, ты не должен ни о чем догадаться. Впервые я так напряжен в нашей собственной вселенной.
- Это честь для меня… поверь. То, что ты сказал… Я счастлив, Сеймей. Но… я отказываюсь. Прости меня.
Твой голос укутывает теплом и пронзает холодным сквозняком правды. Разгадал. Раскрыл меня. Ты видишь меня насквозь, мой боец, моя суть, моё сердце. Никогда не научусь хитрить с тобой. Устало упираюсь лбом в твое плечо.
- Аргументируй.
- Ты сам этого не хочешь.
Вот так. И ни слова больше. Шах и мат одним умелым ходом. Мне нужно было разработать более изощренную тактику. Спонтанные вещи уже не проходят с тобой. Ты так хорошо изучил меня. Дурак, а мог бы и согласиться…
- Вот гад…
Я до боли сжимаю кулаки за твоей спиной. Уязвленная гордость выкручивает меня тяжелыми спазмами, заливая сознание красной краской. Почему я был так неосмотрителен? Почему привык к мысли, что ты со всем соглашаешься? Ведь это далеко не так. Все очень непросто. Мой боец – это загадка, которую я до сих пор разгадываю каждый день.
- Ага! Попались!
Голос Рицки, как ведро холодной воды, отрезвляет до дрожи.
- Ну вот, пожалуйста! Они опять! Ребята, вы вообще занимаетесь хоть чем-нибудь, кроме секса?
- Заткнись, Кайдо, - по инерции огрызаюсь я. - Привет, кот.
Я так хочу сбежать сейчас от тебя, расколотить что-нибудь вдребезги. Выплеснуть все, чтобы не давило, не разрывало. Хотя знаю, что все так, как и должно быть. Но… даже рук от тебя отнять не могу.
Снова шагнуть через свою гордость. Продолжать жить и давить тяжелым каблуком ее горло. Пусть она корчится и рвет меня изнутри. Это все ради тебя. Я сделал глупость. Надо принять этот факт и идти дальше.
Если там кто-то есть на небесах, скажите мне, что же я делаю? Огнем пытаюсь пройти сквозь океан. Пытаюсь выжить, чтобы не оставить и следа после себя в этом убогом мире. Иногда я жалею, что мы умерли тогда…
Легкая ткань на моих плечах. Легкое раздражение во всем теле. Легкая улыбка для вновь прибывших. Тяжелый груз на сердце. Мне не отказывали довольно давно.
Я смешон? Тем хуже для вас. В голове всплывает избитая фраза: причинить самую страшную боль человеку может лишь тот, кто подарил больше всего счастья.
Я знаю, как брать себя в руки.
- Со-тян, ты только посмотри, что рисуют твои ученики! Это все результат вашей непредусмотрительности!
Идиот Кайдо сует тебе под нос смятый лист. Ты упираешься подбородком в мое плечо и разглядываешь рисунок, так и не выпустив меня из своих объятий.
- Хм, а у нее очень точное цветоощущение и даже чувства на лицах читаются, - ты передаешь листок мне.
Это карандашный набросок. Там мы на столе в твоей аудитории. Мои ноги оплетают тебя, руки притягивают, мы застыли в безумном поцелуе. Она так четко поняла все мои чувства… все мои стремления… и отразила их на маленьком клочке бумаги. Неужели все настолько очевидно?
- Она такая же святая мученица как ты, Соби.
- Ты знал, что нас видят.
- Я показал ей, куда она может засунуть все свои надежды.
- Сеймей, тут все несколько иначе. Я горжусь этим наброском. Он пропитан чувствами, и я не могу назвать их негативными. Она смогла изменить свое отношение к увиденному. Это говорит о силе и мудрости человека. Художник должен творить, не смотря ни на что.
Как бы мне изменить все свое отношение к тебе на диаметрально противоположное… Как ты можешь все это говорить при мне! Ты же знаешь, что я ревнив, как черт!
- Ну что ж, Агацума-сенсей, с такими разговорами тебе недалеко до эмиграции на Тибет. Только имей в виду, я с тобой туда не поеду.
Ты улыбаешься, развеивая своим теплом мое напряжение.
- Со-тян, вы, конечно же, не обедали, я уверен! Поэтому давайте поедим. Рицка, помоги мне, - Кайдо снова хозяйничает на нашей кухне.
Постоянный сумасшедший дом. Эта квартира чаще бывает источником моей головной боли, чем местом для отдыха.
Я обхватываю твое лицо ладонями и целую, глубоко, чтобы ты понял, я принимаю твои решения. Ты прав. Впрочем, как и всегда.
Мы одеваемся, цепляясь друг за друга ненасытными взглядами. С тобой все проще. Только что-то там есть, на дне твоих глаз плещется мысль, пугающая меня до дурноты. Я рассмотрел ее только сейчас. Мне нужно время, чтобы все обдумать.

- Рицка, мы идем сегодня в клуб! Зови Юико и Нисея. Кайдо, тебе я тоже разрешаю присоединиться, - вещаю я, поддевая палочками сашими из форели.
- Конечной, Сей, я ей сейчас позвоню, - тут же начинает суетиться мой кот.
- Нет, это невыносимо! Со-тян, как ты его терпишь столько лет? Я бы давно уже насыпал мышьяка ему в пиво! – Кио хитро косится на мою банку пива.
Я вцепляюсь в его зрачки самым коварным из всех своих взглядов, он все еще держится. Щелкаю зубами напоследок, он бледнеет и отворачивается.
- Кио, сходи с нами, ты уже давно хотел развеяться, сменить обстановку.
- С ним?! – Кайдо в ужасе. – Да ты меня на Голгофу посылаешь!
Вы с Рицкой смеетесь. Сумасшедший дом… Но вы оба кажетесь довольными. Значит, все не так уж плохо.

Мы уже в машине, на заднем сидении Рицка и Юико, рядом со мной - вечный раздражающий фактор, Кайдо. Ты пообещал приехать чуть позже. Я со вздохом согласился. Как жаль, что я не могу монополизировать все твое свободное время. Сейчас ты должен быть рядом, таков мой план. Но эти частные уроки… В конце концов, большую часть денег зарабатываешь ты.
- Рицка, ты звонил Акаме? – выворачиваю руль, перестраиваясь в крайний левый ряд.
- Он приедет туда… с другом… Они подождут нас у входа, - мой котенок похож на грозовую тучу, сейчас из него хлынет град слез.
- Осторожнее, Сеймей, ты же подрезал его! Когда здесь сидит Соби, ты ездишь более осмотрительно, - причитает пирсингованный «подарочек».
- Не нервируй меня, Кайдо. Ты же знаешь, насколько ужасающими могут быть последствия.
Припарковав машину, я набираю номер Акаме. Все идут к нему. И еще я избавляюсь от дальнейшего нытья Кайдо - домой он поедет на такси.
- Какая встреча, Сеймей!
Из соседней машины вылезла смутно-знакомая женщина.
- Вы за мной следите?
Я мгновенно концентрируюсь, на пальцах уже потрескивают черные искры.
- Ты знаешь, я хотела это сделать. Не буду кривить душой. Но так и не отважилась.
- Меня ждут, - я ухожу…
Эта женщина. Неужели снова? Это сознание играет со мной или реальность проделывает все эти трюки? Тяжелый взгляд прожигает мою спину. Оборачиваться нельзя. А вдруг я никого не увижу? Это будет полный провал. Ну а если увижу ее, то все станет действительно неисправимым.
Я врываюсь в помещение, распахивая дверь. Полутьма. Запах сигарет и негромкая музыка. Танцпол этажом выше. Гул голосов. Рядом находятся комнаты для караоке.
- Братишка, - Рицка подхватывает меня под руку и ведет к столу. – Садись.
Я притягиваю его к себе и целую в макушку. Юико недовольно посматривает на нас со своего места. Акаме с очередным прилично одетым дорого пахнущим папиком увлечены друг другом.
Внутри все замирает. Я собран и напряжен. Будто взведенный курок, я готов ударить по беспощадному металлу, чтобы уничтожить все препятствия.
- Я возьму себе выпить, - поднимаюсь и иду к бару.
Ощущаю все тот же давящий взгляд за спиной. Кругом смеются и болтают никому не нужные люди. Их гомон неприятно режет слух. Басы пронизывают тело, вплетаясь в кожу, проскальзывая в вены, добираясь до затылка. Легкий озноб сотрясает все тело.
- Что желаете?
Я медленно оцениваю всех, кто стоит вокруг. Стою здесь, будто под прицелом. Красная лазерная точка на лбу. Я заглядываю в зеркало за спиной у бармена. Чисто.
- Что желаете?
Кто-то дотрагивается до моей руки. Я моментально отшатываюсь. Бармен удивленно глядит на меня. Кретин! Уволил бы тебя на месте твоих хозяев!
- Джин со льдом.
Медленно пью, почти не чувствуя вкуса. Между однотипных лиц мелькают знакомые каштановые кудри, изумрудно-красные губы растягиваются в глумливой усмешке. Я пытаюсь сосредоточиться, все плывет перед глазами.
- Привет, можно составить тебе компанию?
Не стесняясь, оцениваю незнакомца. Художественный беспорядок на голове, много пирсинга на лице, обтягивающая белая майка и приспущенный черный галстук, два ряда ремней на бедрах. Он хорош. Младше меня года на два-три. Шлюха? Или ищет приключений на свой зад?
Жуткие электронные звуки сверлят мозг. Красные точки на моей груди, на спине, как тогда, на чертовом кладбище. Я чувствую, что они прожигают кожу.
- Ты думаешь, меня это интересует?
Тающий лед в бокале тихонько подрагивает. Бархатный взгляд кариx глаз не отпускает ни на минуту.
- Я просто хотел угостить тебя.
Меня будто сдавливают огромные тиски. Кости хрустят, мышцы превращаются в фарш, рвутся сухожилия. Я почти ничего не вижу, кроме алой завесы разрастающегося ужаса.
- Идем, - чеканю я, залпом допивая остатки спиртного.
Он следует за мной. Перед глазами мужской туалет. Я рывком прижимаю его к стенке. Он чуть подрагивает в моих руках. Надо убежать от этих видений. Любым способом.
- Твою ж мать! Да ты офигенный!
Он возбуждается под моими прикосновениями. Отвечает мне. Он делает лучшее, на что способен. Я давлю обеими руками, заставляю его опуститься на колени.
Он нетерпелив. Сразу. Так глубоко. Он не дразнит, как ты. Он мчится к цели напролом. И в языке пирсинг. Интересные ощущения…
Возбуждение, смешанное с леденящим кожу ужасом. Ничего не помогает. Меня будто затягивает в губительный водоворот. Я снова вижу твою систему. Все кругом кроваво-красное и эти глаза… Мое проклятие.

- Ты убиваешь себя, оставаясь с ним. Ты должен убить его.
Я закрываю глаза, пытаясь сосредоточиться только на ощущениях ниже пояса.
- Beloved, ты – не бог. Ты всего лишь человек. А главное в человеческой физиологии – остаться в живых.
Идеальные, картинной красоты губы изогнуты самодовольной усмешкой.
- Рано или поздно ты убьешь его.
Красные полотна стен сочатся черной жидкостью. Каменный трон в самом центре. На нем, как сломанная игрушка, валяется окровавленное тело, оно словно истерзано маньяком. Сотни длинных порезов на идеально белой коже. Запекшаяся кровь на губах. Белые волосы перепачканы кровью…
Она легко поднимается по ступеням вверх. Прикрывает глаза мертвецу и поднимает с пола поблескивающий нож.
- Это, кажется, твое.
Я отталкиваю от себя ничего не понимающего парня.
- Я убью тебя, мразь!!!
Система тает вместе с ней. Я вижу лишь мелькнувшую фигуру на выходе.
Застегиваясь на ходу, бросаюсь за ней. По коридору гуляет неприятная дробь цоканья каблуков.
- Я запомнил, как тебя зовут, Нана! Почему же ты так спешишь сегодня?! – мой уверенный голос громовыми раскатами оглашает пространство, я становлюсь сильнее.
Я полыхаю. Черное пламя окутывает меня, принося уверенность в своих силах. Я убью ее. Сейчас. Раз и навсегда избавлю нас от этой надоедливой твари.
Слышу, как беглянка запнулась и упала на пол. Ну что ж. Я давно хотел сделать это. Заставить тебя пережить весь тот ужас, что ты внушила мне. Пусть на твое место придут другие. Но они будут знать, с кем связались!
Она закрывается руками. Вокруг кромешная тьма. Неужели моя душа настолько черна? Воздух насыщен моей ненавистью. Мы словно в центре огромного смерча. Давление искажает ее лицо.
- Идиотка, ты знаешь, что энергия обычного смерча сравнима с энергией эталонной атомной бомбы? Ты представляешь, как можешь пострадать?!
Она орет что-то нечленораздельное, я сдавливаю ее шею. Странно, но она не использует свои силы.
- Кто тебя послал? Отвечай, ты можешь выжить.
Она заливается слезами. Лицо подергивается рябью, словно в сломанном телевизоре.
- Сеймей! Сеймей, отпусти ее!
Знакомые руки обхватывают меня, вытаскивая из расползающейся картинки. Я пытаюсь вырваться, не понимая, что происходит вокруг.
- Соби! – я задыхаюсь, видя перед собой перепуганную до смерти заплаканную девицу, но это не Нана!
Ты прижимаешь меня к себе.
- Это была жертва! Она наверняка все еще где-то здесь! Ее надо найти, немедленно!
Ты обнимаешь меня еще крепче. Что-то шепчешь в волосы. Твой голос успокаивает. И все отступает на второй план. Будто закрывается бархатным занавесом. Все закончилось. Все закончилось.
- Все закончилось, - слетает с твоих губ.
Я вновь ощущаю реальность. Ты рядом. Так легче.
Перепуганный Рицка вцепился в Нисея, преграждающему ему путь ко мне. Вижу их полные страха глаза. Чувствую еще не развеявшуюся ауру напряжения в узком коридоре.
- Я в порядке.
Рицка бросается в мои объятия, он дрожит всем телом.
- Кот, прекрати, все нормально уже. Не переживай.
Ты прав, Рицка. Я тоже боюсь. А вдруг это всего лишь болезнь? Вероятность того, что я унаследую болезнь матери, составляет более пятидесяти процентов Генетика… это страшно. Но я не покажу этого, братишка. Я буду самым сильным, как всегда.
Ты что-то шепчешь в заплаканное лицо девушки. Ее взгляд такой бессмысленный. Людишки… Вечно они мешаются под ногами. Большая часть планеты – бесполезное стадо, готовое иди туда, куда скажут. А ведут их только на убой.
Мы садимся в машину. Ты за рулем. Рицку я уговорил ехать домой с Нисеем. Еще они должны были отвезти Юико… Все последние события плохо сказываются на нашей «привычной» жизни, на наших внешних контактах. Это может повредить…
- Приехали, Сеймей.
Ты бесцельно ходишь по квартире. За последние двадцать минут это уже третья сигарета.
- Соби, в чем дело?
- Нам нужно серьезно поговорить.
Я усаживаюсь на подоконник, упираясь ногой в выступ стены. Окно открыто настежь.
- Дай мне закурить, - ты протягиваешь мне сигарету и чиркаешь зажигалкой. – Я слушаю.
- Сеймей, я все знаю. О письмах, о звонках. Мне надоела эта постоянная недосказанность и ненужные тайны между нами. Я не виню тебя. Я понимаю, что ты осознанно делал все это.
Я напряженно вслушиваюсь в каждое твое слово.
- Но это не главное?
- Да, ты прав. Я… понимаешь, Сей. Если бы мы расстались, ты смог бы создать нормальную семью. У тебя много женщин. Вся эта игра… Она зашла слишком далеко.
Я застываю и превращаюсь в слух. Неужели ты сделаешь это?
- Я всегда принимал твои слова, твои действия, твою жизнь. Я никогда не пытался изменить тебя. Я подчинялся, как и положено стражу. Однажды я уже сказал тебе, что сломан. Сеймей, я действительно сломан. И ты убиваешь меня каждым своим новым любовником, любовницей. Твоя жизнь - это жизнь нормального молодого парня. Все абсолютно правильно, так и должно быть. Но я не могу так… Слишком много барьеров. Слишком много…
Говори же! Я никогда не буду готов к этому…
- Я – безымянный. Я не привязан ни к кому. Может, это мой дар, а может, проклятие.
Твои слова эхом звучат в ушах, легко и нежно перемалывая мозг в кашу.
- Я уверен, что наша совместная жизнь приносит больше ущерба, чем созидания. И…
- У тебя кто-то есть?
Глубоко вдыхаешь, пытаясь перебороть свою сущность. Ты идешь против самого себя. Против вбитых в тебя намертво догм и установок, против всей своей жизни, как воина.
- Да. Прости, я ухожу.

Глава 7

Ветер

Пыльная серая вата - вместо неба. Мельчайшая водяная взвесь - вместо воздуха. Порывы ветра пронизывают насквозь, заталкивая сырость под одежду. Пропитывая ею все и вся.
- Рицка, может, все-таки посидим где-нибудь? Мне нужно поговорить с тобой.
Розовые пряди прилипли к бледной коже. Под беспокойно блестящими глазами залегли темные круги. Промокший капюшон и хлюпающие кеды. Зачем я вытащил ее в такую погоду?
- Совсем немного осталось, прошу тебя, Юико.
- Я не понимаю, почему ты так беспокоишься? Когда ему понадобится, он сам позвонит тебе.
Чувствую недовольство в ее глазах, в походке, в напряженной спине и интонациях.
- Сеймей не отключает телефон просто так. Я не могу ему дозвониться уже двое суток. Он мой родной брат, он моя семья. Юико, разве я не имею права волноваться в таком случае?
- Ты говоришь совсем как он, - вздыхает подруга. - Конечно, идем. Только я уверена, что ты зря беспокоишься.
Ветер со свистом проносится между нами, призывая забиться в любой надежный угол. Ветер разделяет наши мысли и укутывает в одиночные коконы. У каждого свои заботы, у каждого свои печали. Мы вместе, но так далеко…
Долгожданные окна на четвертом этаже. Надежные. Как же хочется верить, что тот кошмар никогда не повторится. Сеймей…
- Рицка, ты всегда прячешься от меня. Я никогда не знаю, о чем ты думаешь, чего боишься, чему радуешься, - по ее лицу стекают прозрачные капли. – Поэтому я стараюсь говорить, спрашивать, узнавать. Понимаешь, я так стараюсь узнать тебя…
Она отчаянно пытается достучаться до меня, но я не слышу. Ветер гудит в ушах. Сердце болезненно сжимается, когда я гляжу вверх на новенькие рамы и чистые стекла.
- Рицка… - Юико застывает, пытаясь сквозь дождь рассмотреть что-то наверху.
Я рвусь ближе, уже на ходу понимая, что новые белоснежные рамы открыты настежь. Что ноги за окном в почерневших налипших джинсах принадлежат тому, о ком я, не переставая, беспокоюсь уже добрых сорок восемь часов.
- Сеймей! – ору я срывающимся голосом, врываясь в квартиру.
Шуршащий звук сотен капель залетающего в окно дождя оглушает. Тишина в квартире вибрирует, звенит.
- Сеймей! Да что ж ты делаешь?! – я подбегаю и обнимаю брата, утыкаясь лицом в промокший ворот футболки, скрещивая руки у него на груди, пытаясь спасти от безжалостных порывов ветра.
- Кот… - его голос хриплый, едва слышный. – Ты промокнешь…
Что-то внутри обрывается и падает на пол вместе с равнодушными каплями. Тоска. Я ощущаю ее всем телом. Я впитываю ее от мокрой футболки, от севшего голоса, от холодной кожи. Она проникает внутрь, усталостью обволакивает тело. Братишка… Я тебя вытащу.
- Возьми, - Юико протягивает мне большое полотенце.
- Сеймей, - набрасываю на промокшие плечи белую ткань. – Пойдем.
Спрыгнув на пол, он сбивает пустую бутылку. К звукам капающего дождя прибавляется тихий стеклянный звон. Сквозняк по полу.
Пытаюсь растереть плечи, набросить полотенце на голову. У него бледная кожа. Усталые глаза. Глаза человека, который прожил жизнь. Ничто в этом мире больше не способно удивить его. Сеймей, где же то безумное пламя, что всегда жило в твоем взгляде?
Звук шуршащей ткани примешивается к тихой симфонии, играющей в этой комнате. Я растерян, подавлен, сбит с толку. Спрашивать глупо, он не ответит. Снова ощущаю себя самым бесполезным существом на планете.
- Братик, я люблю тебя, - шепчу, обнимая его изо всех своих сил.
Прохладные руки вокруг меня сжимаются в ответ. Ладонь на моем затылке. Я прячу лицо в его мокрых волосах.
- И я люблю тебя, Рицка.
Когда он так говорит, моя жизнь наполняется смыслом. И промозглый ветер уже не гонит под кожу замораживающий холод. И непонимание всех вокруг уже не так важно. Мой брат, он всегда со мной. И я верю, что всегда будет.
Сеймей целует меня в губы и отстраняется, улыбаясь той далекой улыбкой, сфотографированной в детстве.
- Оп-па… А что это, у нас еще участники появились? И девка? Ты меня удивляешь!
От кровати отделяется замотанный в простыню парень. Блондин, волосы ниже плеч. Он чуть ниже брата, симпатичный, но…
Я машинально отступаю, прикрывая Юико. Она тут же стискивает мою ладонь.
- Чего тянуть? Продолжим!
Он сбрасывает с себя импровизированную тогу. Призывно смотрит на брата, улыбаясь ему самой развратной улыбкой, что я когда-либо видел в своей жизни.
- Боюсь, ничего не выйдет. Тебе уже пора, - холодным будничным тоном отвечает Сеймей, подбрасывая парню его одежду.
- Ты многое теряешь, - блондин подходит к нему, опуская ладонь на торс, скользя ниже и цепляясь за пояс джинсов. – Классно трахаешься. Позвони, если надумаешь.
Брат сочувственно улыбается, провожая взглядом незнакомца. Стоит, сложив руки на груди. Бесстрастный, надменный, далекий. Иногда я совсем не узнаю его. Мой брат – мастер перевоплощения.
Сеймей пристально смотрит куда-то мне за спину. Я ощущаю, как там вздрагивает и паникует что-то родное.
- Юико, не хочешь ли чаю? – брат, будто самый радушный на свете хозяин расставляет на столе чашки. Чему-то усмехнувшись, он протягивает наполненную пиалу моей замешкавшейся подруге.
- Да, Юико, я сплю с мужчинами. Не стоит так смущаться.
Лицо Сеймея непроницаемо, будто маска. Я уже сам начинаю паниковать.
- Все… Гхм… Все в порядке. Я просто…
- А помнишь Нисея, лучшего друга твоего Рицки? Он тоже гей.
Юико в ужасе округляет глаза, вопросительно взирая на меня.
- Я не… знала…
- Юико, скажи мне, моя дорогая. Ты знаешь Рицку уже больше пяти лет. Неужели ты не замечаешь, что вокруг него происходит? С кем он общается?
Я пытаюсь вмешаться, привставая, но Сеймей заставляет меня замолчать, всего лишь взглянув в мою сторону.
- Сеймей, что ты хочешь этим сказать? – Юико пытается бороться, но я-то знаю, насколько это бесполезная затея.
- Ты не заметила, что он влюблен? Твое чуткое женское сердце этого не поняло?
- Я…
- Ты вообще когда-нибудь понимала его?
- Но…
- Ты хоть раз спросила его, зачем он с тобой? Или тебе всегда было интересно только свое мнение?
- Прекрати…
- Юико, я прекрасно понимаю тебя. Удобно жить, ничего не замечая. Удобно жить в своей фантазии. Удобно считать, что твои чувства взаимны.
- Рицка! – ища помощи, она подается ко мне.
- ПРЕКРАТИ, СЕЙМЕЙ!
Густая краска заливает мое лицо, я с трудом дышу, опираясь обеими руками на стол.
- Вы бы никогда не начали этот разговор, - мой брат абсолютно спокоен.
Он разворачивается и уходит вглубь комнаты, распахивает шкаф в поискаx сухой одежды.
- Рицка… Ты… Он… Неужели?
Она дрожит, растерянная, напуганная. Мое теплое солнышко, как я мог сказать тебе все эти ужасные вещи? Вот так напугать. Видеть, как тебе плохо, Юико, я не хотел. Я не хотел своих неправильных чувств. Не хотел, чтобы все было вот так…
- Юико… Прости меня. Но у меня нет друга лучше, чем ты!
Она бросается мне на шею. Что-то шепчет, плачет. Что я могу ответить кроме бесконечного «прости»?..
- Так значит… ты влюблен? – пытаясь взять себя в руки, наконец произносит она.
- Я не знаю. Не понимаю. Это что-то, чего я никогда не чувствовал раньше.
- И это… парень? – она заглядывает мне в глаза, пытаясь прочесть ответ.
- Да. Прости.
Ветер… Холодный, разделяющий, пустой.
- … Рицка, мне нужно уйти.
Сдерживаемые слезы. Я не хотел этой боли. Но… Сеймей… Он как всегда прав. Ложь – это не выход. Я погряз в ней по уши. Спасибо тебе. Спасибо, что вытащил все на свет. Я бы не смог. Я слабый. Но у меня есть ты.
Ушла. Расстояние увеличивается с каждой секундой. Холодно.
Я залезаю в кровать к брату. Пытаясь подобраться поближе и почувствовать себя защищенным, как в детстве. Вдруг становится так пусто внутри. Я жмусь к знакомой спине. Все эти черты я знаю наизусть. Опять это странное чувство. Усталость… тоска…
- Сеймей, я не сержусь… Обними меня, братишка.
Он разворачивается и аккуратно притягивает к себе, подбородком упираясь туда, где раньше было левое ушко. Так близко. От него пахнет алкоголем. Его пальцы медленно поглаживают мои волосы.
Тяжело дышать. Будто воздух пропитался влагой насквозь и сейчас она заполняет легкие. Я задыхаюсь. Что со мной, братик? Что же это?
Неужели я потерял друга? Она была рядом. Связующий лучик с нормальным человеческим миром. Сколько рассветов мы встретили вместе, разделяя самое сокровенное. Как же сохранить то, что потерять не имеешь право? Как же доказать ей, что я всегда буду поддерживать, всегда буду помогать, ведь я действительно хочу быть ее другом.
Чуть отстраняюсь от брата, всматриваясь в усталое лицо, провожу подушечками пальцев по черным прядям на виске. Что-то блестит. Ветер расталкивает открытое окно, врываясь в комнату. Приподнимаюсь.
- Сеймей, у тебя седые волосы.
Ладонь брата перехватывает мою руку.
- Тебе показалось. Спи.
Ветер шуршит по полу, задувая в горлышко пустой бутылки. Низкий гул заставляет обернуться. Что-то изменилось в этой квартире.
Пусто… Не хватает чего-то. Темные углы. Распахнутые окна. Одиночество… Холодный мороз пробегает по коже. В том углу раньше стоял мольберт. Возле стен были картины. А из окон светило солнце. Сеймей, братик… Неужели…
Я снова сглупил. Я не вижу ничего дальше собственного носа. Сеймей, прости меня. Мой непобедимый герой с седыми висками в двадцать два года, с измученным взглядом, замкнутый и молчаливый. Без лишних вопросов ты понял все и разобрался с тем, чего я не осилил бы и за месяц. Ты снова все решаешь. А я не замечаю. Я не замечаю, что ты совсем один. Его нет здесь. Неужели он…
- Сей… Он…
- Ушел… - пальцы на мгновение сгребают футболку на моей спине, но в ту же секунду выпускают смятую ткань. Сеймей глубоко вздыхает и закрывает глаза.
Я изо всех сил обнимаю его. Сжимаю согревающиеся пальцы. На ладонях круглые ожоги от сигарет. Вздрагиваю, страшно. Меня начинает трясти. Будто мир рушится на моих глазах. Основные устои - все летит в бездну. Нерушимость пар. Ответственность. Эти двое… Да как же они могут расстаться?
- Все хорошо, Рицка. Успокойся.
- Как же так…
- Так должно быть, кот. Все правильно.
Его голос пугает трезвым расчетом и бесстрастностью. Ветер по коже. Холод по сердцу. Тихий гул.
- Сеймей…
Подскакиваю с кровати и нахожу початую бутылку на кухонном столе. Раздуваемые из всех закоулков сознания мысли трепещут на ветру. Пара добрых глотков. Брат даже не повернулся. Что же делать? Как помочь, чтобы он принял?
Ушел… Я никогда ему не верил. Что было у этого человека в голове? Загадка, окутанная мраком, тайны и недосказанность. Может, это всего лишь ревность? Но его поступки говорят сами за себя. Где он, когда мой брат загибается здесь? Сеймей никогда не попросит помощи. Он будет все решать сам. Тащить на себе неподъемную ношу. Братишка, как же мне поддержать тебя?
Соби представлял опасность для брата, поэтому я согласен - все правильно. Рано или поздно это должно было случиться. Особенно после того, что произошло здесь тогда. Что бы ни говорил Сеймей, в душе я всегда хотел, чтобы этот парень убрался из его жизни. Он ее разрушил. Мама все же права. Он мог жить нормальной жизнью. У него могла быть жена, дети. Да если даже и нет! У него мог быть нормальный парень, который никогда бы не допустил подобного.
Я всегда думал, что мой брат очень верный человек. Но несколько месяцев назад начался этот бесконечный поток новых людей в его жизни. Он легко знакомился, легко отпускал. Новые игрушки, реквизит, так называл их Сеймей. Уже тогда это не было любовью. Тот, кто любит, не будет искать развлечений на стороне. Зачем он все это делал? Может, потому, что чувства угасли? А Соби… Он не понимал ничего. Я считаю, что он мог уйти и раньше. Он никогда не был частью нашей семьи.
- Сеймей, я всегда буду с тобой. Я никогда не уйду…
Я подхожу к брату и утыкаюсь в шею. Он обнимает меня в ответ. Два глубоких вздоха. Я вытащу его, чего бы мне это ни стоило. Два больших глотка, размыкая объятия, передавая бутылку. Озноб по телу. Он закрыт. Он здесь, но его нет со мной. Что же мне делать? Бессильные стоны зажаты между зубами.
- Не беспокойся, кот. Я буду жить долго и счастливо. Как в сказке…
Слезы наворачиваются на глаза. Я целую его, пытаясь согреть холодную кожу, запахом алкоголя перебить стылое одиночество. Губы все горячее. Воздух между нами раскаляется. Я будто погружаюсь в темную воду, манящую своей чернотой и загадочностью. Пальцы вплетаются в черные пряди. Всем существом навстречу. Я никогда не думал, что когда-нибудь буду так целовать собственного брата. Как это… невероятно…
- Кот… - надежные руки буквально выдергивают меня из черного сладкого забытья. – Маленький мой… Поверь, я худший из имеющихся вариантов. Думаю, твой Акаме справится. Только доверься ему.
Я краснею и хватаюсь за его ладони.
- Прости, я не хотел оскорбить тебя.
- Забыли.
Сеймей прижимает меня к себе и шепчет, будто произнося самое заветное заклинание:
- Я люблю тебя, мой Рицка.
Слезы текут по щекам, забывая о моих запретах. Он снова окружает себя холодным барьером. Будто больной со смертельным диагнозом, он отказывается от помощи. Когда это произошло? Братишка, когда ты перестал пускать меня к себе в душу?
Сквозняк приносит тревогу. Сеймей, у меня нет никого дороже. Пусть плохо, пусть неумело, но я буду тебя защищать.

***
Проснувшись на закате, я с трудом пытаюсь определить, откуда доносится жуткий болезненный звон. Во рту сухо и гадко, в голове пусто и звонко. От меня несет перегаром, футболка противно перекрутилась, а на щеке наверняка остались отметины от скомканной подушки.
Сеймей морщится от боли и включает громкую связь.
- Предупреждаю заранее, кто бы ты ни был: у меня похмелье, и я совсем не настроен разговаривать. Поэтому излагай кратко.
- Сеймей, добрый вечер. Это Томоко. Прости, что беспокою тебя так не вовремя, твоя мать наотрез отказалась дать мне твой номер телефона, но я все же нашла…
- Понятно. Я не уловил цели.
- Нам нужно встретиться. Это очень важно.
- У меня сейчас нет на это времени, Томоко.
- Сеймей, это имеет к тебе самое непосредственное отношение. Поверь, если бы не обстоятельства, то я никогда не потревожила бы тебя.
Брат неопределенно хмыкает.
- Почему именно сейчас?
- Не по телефону…
- Хорошо. Поговорим завтра. Я позвоню тебе.
Он раздраженно нажимает на сброс.
- Никогда не пей так много, кот. Мало того, что гей из тебя не получится, так и человеком перестанешь себя ощущать.
Мой Сеймей возвращается ко мне. Такое чувство, что сердце взяли в теплые ладони. Я улыбаюсь, глядя на его уверенные движения. Он бросает на кровать какую-то одежду. Запивает таблетку от головной боли и передает мне бутылку с водой.
- Пей лекарства, потом в душ. Мы идем развлекаться, - заявляет он. – И не улыбайся так. Ты вроде как недавно с девушкой расстался.
- Не буду, Сей.
Я послушно выпиваю лекарства. Плетусь в ванную комнату, оттуда уже доносится плеск воды. Голова все так же гудит.
Дверца душа резко отъезжает в сторону.
- Теряем время, кот.
Тут же вылезаю из одежды и, глубоко вдохнув, ныряю под струи воды.
Знакомые руки намыливают волосы. Я тру глаза, пытаясь научиться видеть сквозь мыльную воду. Сеймей трясет мокрой головой.
- Теперь за ушами.
- Сеймей, ну ты прямо как с маленьким, - хнычу я.
- Кто будет звонить Нисею?
Я застываю, сердце и так билось достаточно часто, но сейчас оно отбойным молотком вколачивается в кости грудной клетки. Нельзя же так быстро все решать…
Мочалка скользит по спине, меня окутывает приятный аромат свежести. Головная боль отступает куда-то на второй план. Вода слизывает слои усталости и страха, в которые меня окунул сегодняшний день.
- Сей, а ты сможешь?
Брат осторожно наклоняется к моему уху и чуть слышно произносит:
- Я сделаю все для тебя, кот. Ты же знаешь.
Звук льющейся воды почти заглушает его слова. Но я слышу. Нет, скорее чувствую. И все вдруг становится как-то проще, легче. Если он со мной, я знаю, что справлюсь. Если он будет рядом, значит, все будет хорошо.
- Заканчивай быстрее, - Сеймей выскальзывает из кабинки. – И еще. Твоим гормонам не помешал бы холодный душ.
Я смотрю вниз… Что же это? Я сошел с ума? Я хочу собственного брата? Хотя… Кто не хочет моего брата! Это все несерьезно. Переходный возраст. Я читал, что во время гормональных взрывов можно хотеть все, что движется, если же оно не движется, то можно и подтолкнуть… А Сей… он – мой идеал.

Мы идем по улице. Сеймей обнимает меня за плечи.
- Привыкай. Раз решил быть геем, считай будет вводным уроком.
Я улыбаюсь и краем взгляда наблюдаю за братом. Ни капли той тоски и усталости, что застилала мне глаза. Ночной ветер в центре города разносит красочную гамму запахов. От нас пахнет горьковато-терпким одеколоном. Обтягивающие майки, серые джинсы. Сеймей великолепен.
Прохожие оборачиваются на нас. Улыбающиеся девушки, удивленные или натянуто игнорирующие взрослые, несколько раздраженно глядящиx парней - я чувствую себя голым на сцене, перед сотнями ждущих глаз. Неуютно.
- Сей, надо все-таки мне было надеть рубашку и мои штаны.
- Кот, - смеется брат. – Голубые, в отличие от натуралов, продают свою внешность. Если ты гей, то обязан выглядеть хорошо. Иначе ни один педик, включая твоего Акаме, не посмотрит в твою сторону.
- Но…
- Уверенней. У тебя отличное тело и милое лицо. Еще у тебя есть сила жертвы, чтобы вынести к чертям мозг тому, кто попытается причинить тебе зло. Поэтому выпрямись, у тебя все получится.
На очередной негодующий взгляд Сеймей отвечает ослепительной улыбкой. Поразительно, он безукоризненно держит себя в руках. Никто никогда не догадается о том, что было всего пару часов назад. Новая маска. Вся боль заперта внутри. Холодок пробегает по спине. Ветер освежает разум.
- Акаме! Наконец-то.
Мы стоим у входа в клуб. Замечаю на двери недвусмысленную надпись: «Men only».
- Что за спешка, Божественный? - Нисей убирает с лица раздуваемые ветром черные пряди.
- Кот расстался с Юико. А жизнь, как назло, продолжается!
Боец замирает всего на секунду, зацепившись взглядом за мою неуверенную фигуру. Что-то блестит в зеленых глазах, но я не успеваю заметить, уйдя в свое стеснение.
- Ангел! Да тебя придется отбивать сегодня у половины присутствующих!
- Полегче на поворотах, Акаме, - Сеймей достает сигареты и закуривает, щурясь на свет от зажигалки. – Ты его боец. Поэтому будешь отбивать, если понадобится.
Нисей ошарашено смотрит на тлеющую сигарету в руках своей природной жертвы. На его лице отражается сложнейшая мыслительная деятельность. Он безуспешно пытается что-то понять из непроницаемого выражения лица брата.
- Эй, пидоры!
Трое парней вытягивают средние пальцы, проходя мимо нас. Знакомое лицо, я видел одного из них, когда мы с братом шли по улице. Он слишком злобно провожал нас взглядом.
- Закрой свой рот, пока он еще цел, - холодный голос Нисея напугал бы даже мертвого.
Теперь мой черед удивленно всматриваться в своего бойца. Перемены разительны, таким сильным и сконцентрированным я не видел его еще никогда.
- Что, пидор, думаешь, крутой? Держи свою принцессу, смотри, как трясется! Сейчас сознание потеряет!
- Нисей, только физический контакт. Приказ. Я пошел. А ты, малыш… любуйся… - Сеймей будничным тоном отдает как всегда выверенные и идеально-четкие приказы.
Брат подчеркнуто спокойно отворачивается от огорошенных идиотов.
- Сегодня у тебя появится еще один герой, кот, - улыбается он мне.
Хищная грация его движений потрясает. Он черным призраком скрывается за дверью.
- Этот засранец сбежал?! – негодует один из троицы.
Лысый череп и бессмысленные серые глаза. Он явно на «спидах». Некуда выплеснуть переизбыток энергии. Способ выбрал самый что ни на есть мужской.
- Вам мало меня одного? – Нисей собирает черные поблескивающие волосы в хвост.
- Ты вообще драться-то умеешь? Извращенец! – лысый расстегивает красную олимпийку, чересчур резко разминая плечи.
Я застываю как вкопанный. Время тянется, словно заедающая пленка. Слишком длинные звуки, слишком долгие вздохи, слишком медленные движения. Ветер нашептывает на ухо что-то из давно забытых мною кошмаров.
- Принцесса! – мерзко ухмыляется лысый. – Неужели ты так хорошо отсасываешь, что за тебя стоит драться?
Я кривлюсь от омерзения, меня будто помоями облили. Злость вскипает ядовитыми языками, растекаясь в сознании.
- Нет, хозяин. Я справлюсь.
Я даже не успеваю отследить мгновенное перемещение бойца в сторону опешившего парня, как слышу глухой звук столкнувшихся тел. Жуткое слово, произнесенное им, врезается в меня, будто острый клинок. Нисей, какой я тебе… «хозяин»…
Лысый сложился пополам и повалился на колени.
- Да кто тебя научил…?
- Мой агнец. Я – страж. Я рожден защищать его.
- Да ты больной! – жуткий крик оглашает вмиг опустевший переулок, и двое оставшихся отморозков бросаются в сторону Нисея.
К моим ногам отлетает раскладной нож, выбитый из рук одного из нападавших. Я ощущаю себя слабым и ни на что не годным. Обузой. Разве жертва должна быть такой? Разве Сеймей такой? Стыдно… Мне невероятно стыдно и страшно.
Нисей передвигается слишком быстро, уходит из-под ударов, блокирует. Отвечает резкими точными выпадами по болевым точкам, напряженной ладонью, будто деревянным шестом впечатываясь в податливые человеческие тела. Я впервые вижу его таким. Это настоящий бой. Для него не существует ничего, кроме цели. Четкий приказ – четкое исполнение. Я никогда не смогу стать для него хорошей жертвой. Я никогда не стану настолько превосходным, как мой брат.
Внезапно я теряю из вида своего бойца. Сердце замирает, покрываясь холодной коркой. Ветер исполняет страшную мелодию.
- НИСЕЙ! – бросаюсь в темноту.
Сильная хватка за кисть, и я хочу ударить в ответ.
- Стоп! Ангел, это я, - Акаме медленно разворачивает меня, уводя в сторону.
Мы входим в клуб, я бессознательно стискиваю его ладонь.
- Куда они все делись? – я с трудом разлепляю губы, голос хриплый.
Нисей подталкивает мне стакан пива.
- Я перенес их подальше.
- Но Сеймей…
- Я знаю, можешь меня отчитать за непослушание, - он улыбается, приводя меня в сознание.
- Ты так… напугал меня.
Боец хмыкает и выразительно поглядывает на свою зажатую ладонь. Я вздрагиваю и поспешно отпускаю ее из рук.
- Так что там с Юико, мой гетеросексуальный друг? И какой неспокойный ветер загнал тебя в гей-клуб?
Сердце сжимается от непонятного холода, охватывающего меня. Зеленые глаза привычно улыбаются, лукаво и так… далеко. Я будто пытаюсь начать разговор с незнакомцем.
- Привет, милашка, можно познакомиться?
Между нами втискивается нечто накрашенное и очень сильно пахнущее каким-то тяжелым одеколоном.
- Добрый вечер, солнышко, - Нисей притягивает к себе незнакомца и шепчет ему пару слов на ухо.
Поблескивающие нежно-розовым блеском губы разочарованно искривляются.
- Как жаль, пупсик! Но знай, у меня всегда припрятаны печеньки специально для тебя! – нечто жеманно помахивает наманикюренной рукой, удаляясь от нашего стола.
Я снова сжимаюсь и краснею от бесконечного стыда и неуверенности. Что там говорил брат? Плечи. Подбородок. Расслабиться! Огромным усилием воли заставляю себя выдохнуть и продолжить разговор.
- Я признался Юико, что испытываю очень сильные и непонятные чувства к другому человеку, - выпаливаю я подрагивающим голосом.
Нисей удивленно приподнимает брови. Зеленые глаза все так же зеркально холодны.
- И кто же эта счастливица? Почему раньше мне не рассказал?
- Понимаешь…
Краем глаза замечаю, как Сеймей идет куда-то с очередным блондином. Он подмигивает, глядя в мою сторону.
- Что вы задумали? – в голосе бойца звенит напряжение, или мне показалось?
- Просто… Я рассказал все Сеймею… даже не так. Он обо всем сам догадался. И он подтолкнул меня… Я сам бы не смог. Нисей… Я… - как же мне неуютно, провалиться бы глубоко под землю прямо сейчас, сгореть со стыда и развеяться пеплом. – Поддержи меня, в конце концов! Я вроде как с девушкой расстался! – слова брата так кстати всплывают в сознании.
Я резко поднимаю бокал перед глазами Нисея. Он недоверчиво посматривает на меня, но заказывает себе виски и выпивает со мной.
Заказываю снова и снова. Перехожу на крепкие напитки. Напряжение уходит с огромным трудом. Ветер все еще гудит в ушах. Музыка вибрирует во всем теле. Я все еще прячу глаза от своего бойца. Он здоровается с какими-то людьми. Неприятное чувство каждый раз сжимает сердце, когда к нему подходит очередной парень. Я могу только стиснуть кулаки и отвернуться.
Когда один «знакомый» с поxотливым взглядом начинает нашептывать ему что-то на ухо, я не выдерживаю. Ухожу на танцпол.
Потные тела. Ритмичные движения. Неоновые всплески. Ослепляющие вспышки распарывают пространство, кадрами выхватывают людское месиво в разных позах. Я покачиваюсь, подхваченный неведомым ветром, ведомый чужими руками. Непонятные лица мелькают перед глазами. Чьи-то ладони на моих плечах. Чей-то голос и горячее дыхание рядом с виском. Я плыву. Плыву в неторопливом течении насыщенного ритмом ветра.
Зеленые глаза так близко. Неужели я доплыл. Достал. Я так благодарен этому потоку. Он принес меня к нему… Я тяну руки, чтобы понять, не иллюзия ли это.
- Ангел, ты в говно. Да… - он подхватывает меня, направляя. - Да, мой хороший… Пол шатается?
- Это ты, Нисей? Я все-таки попал к тебе?- я спотыкаюсь, ноги идут куда-то в другую сторону.
- Ко мне, ангел. Уж не знаю, к кому ты хотел. Но твой брат давно смылся. Испытывает меня на профпригодность…
Я плюхаюсь на заднее сидение такси. Его голос будто расплывается вязкой жидкостью по гладкой поверхности моего опьяненного сознания. Нисей озвучивает водителю мой адрес.
- Что сделает Мисаки, когда увидит тебя в таком состоянии?
- Она… расстроится… Нисей! Нельзя домой! Прошу, пожалуйста! Только не домой!
Акаме снова что-то говорит водителю. Я пытаюсь поймать расползающиеся мысли. Жутко хочется спать. Порывы ночного ветра хлещут по щекам.
Мир вокруг начинает вращаться с неудержимой скоростью, как только я закрываю глаза. Будто я сижу на аттракционе, своем личном, портативном, мобильном аттракционе на одного человека. Шарю рукой по сидению в надежде хоть за что-нибудь уцепиться, чтобы не сорваться в пропасть из маленькой кабинки.
- Тошнит? – теплая и крепкая ладонь надежно сжимает мою.
- Нет… кружится все…
Ветер бросает в лицо новые запахи пустынной предутренней улицы, запах Нисея. Его квартира всегда наполнена его запахами.
Я прислоняюсь к стенке, пытаясь стянуть кеды.
- Не надо. Иди так, - его руки подталкивают меня к ванной комнате.
Как только я подхожу к двери, на меня накатывает волна тошноты.
Меня выворачивает наизнанку над откуда-то взявшимся унитазом. Нисей поддерживает одной рукой, а второй убирает налипшую на лоб черную челку. В итоге во мне не остается ничего, кроме желчи. На ватных ногах я подхожу к раковине и засовываю голову под воду.
- Рицка, жив?
- Угу…
На столе меня ждет бутылка минералки. Нисей курит, почему-то он выключил свет.
- Выкладывай, - его голос катится по телу холодом, заставляя вздыбиться волоски на руках.
- Ты… я… - хриплым свистом вырывается из моего горла. Вдох. - Я влюблен в тебя.
Выдох. Только бы не упасть. Руки начинают дрожать. Ладони покрываются испариной.
Зеленые глаза смотрят на меня неотрывно, изучая, недоумевая. Я не вижу. Я чувствую.
- Ты влюблен в Аояги Сеймея. И не лги мне, что это не так.
Если бы я не сидел, я бы упал.
- Он мой брат… И ты тоже его любишь.
- Поэтому не стоит переносить влюбленность в брата на свою общую ориентацию. Рицка, я хочу, чтобы ты понял. Не стоит обманываться.
Каждое слово, будто пощечина. Лицо горит. Сердце колотится. К глазам подступает жгучая соль обиды.
- С чего ты взял? С чего это ты вообще за меня решаешь? Я тут ему… А он…
Я подскакиваю, табурет падает, оглушая меня грохотом. Только бы не разрыдаться.
Огонек зажженной сигареты в мгновение гаснет. Я делаю какие-то неуверенные шаги и спотыкаюсь. Но ругательства так и не успевают слететь с моего языка, я прижимаюсь к знакомому запаху, меня держат руки моего бойца. Он медленно поглаживает меня по спине, целует в лоб.
- Ангел, неужели тебе действительно все это нужно?
Не верит. Ни одному моему слову не верит. Не понимает. Не хочет понимать? Или я объяснять не умею?..
Я вырываюсь и хватаю бутылку с водой. Несколько жадных глотков. Я уже хорошо ориентируюсь в темноте, глаза привыкли. Иду к выходу. Ни единого слова за спиной. Ни единого шороха. Больно. Стыдно. Убежать.
Адреналин подстегивает ошалевшее тело. Сбегаю по ступенькам вниз. Цепляюсь за перила. Железный звон отражается от стен.
Никогда! Никогда больше. Зачем? Зачем же я это сделал? Сам виноват. Он же никогда даже не смотрел в мою сторону. Я не Сеймей. Я – это всего лишь я. Нелюбимый. Что я себе навыдумывал? Что натворил?
Размазываю слезы по лицу. Как же тошно. Мне никогда в жизни не было так плохо. Куда идти? Что теперь делать? Я никогда не был ему нужен. Он тяготится такой жертвой. Ему подсунули второсортный продукт, вместо того, чтобы сражаться в паре с сильнейшим, ему дали меня. Да что же это? Будто вещи в магазине. Паззл из рассыпающихся кусочков - не подошел один, купим другой, китайский, плохой, но кусочки взаимозаменяемы. Дыхание перехватывает внезапный спазм.
Сеймей, я ничего не умею. Бесполезное создание. Нет рук, нет языка. Все твои усилия канули в бездну. Я все провалил. Я не помню половину своей жизни. Как бы я хотел забыть и остальное. Больно.
Рассвет бледно-желтым высвечивает железные ограды на тротуаре. Ветер ожесточенно рвет мои волосы. Влажная кожа мерзнет. Я поднимаю лицо, подставляясь потокам воздуха. Не больно. Переживу. Никто не узнает. Я забуду.
Крики застревают в горле. Ногтями впиваюсь в ладони. Желтовато серое небо пустое. Там нет никого. Оно безучастно укутывается в грязную вату облаков. Лениво разворачивается ко мне задом.
Утренние прохожие спешат по своим делам. Кто-то с работы. Кто-то на работу. Кто-то с вечеринки. Красные глаза. Слезы застилают мой взгляд. Продолжаю двигаться. Иду, не разбирая дороги. Лишь бы идти. Светофоры высвечивают мой путь.
Серое. Желтое. Железное. Каменное. Чужое. Смысла нет. Спрятаться. Виноват. Оплошал. Никудышный. Не смотрите на меня. Вы слышали? Мне не больно. Я переживу.
Бросаюсь бегом. Лают встречные собаки. Сонно матерятся зевающие хозяева.
Ты прав Сеймей, гея из меня не получится. Даже друга нормального не получилось.
Мимо проносятся железные деревья, желтые витрины, каменные лица, чужой мир. Слезы охлаждают раскрасневшуюся кожу. Не могу. Мышцы начинает сводить. Вбегаю в парк. Трава блестит серебром росы. На лавке спит бездомный. Желтое все отчетливее становится оранжевым.
Задыхаюсь. Но стоять так же невозможно, как и продолжать бежать. Такое ощущение, что, если остановлюсь, меня накроет с головой что-то пугающее, безысходное, поглотит и оставит замороженным - всем на потеху.
Ветер начинает теплеть. Ноги заплетаются. Впереди виднеется маленький фонтан. Парк заканчивается. Дальше мерцает белая зебра по серому асфальту.
Усталость сковывает тело. Мысли отходят на второй план. Просто переставлять ноги. Одну, потом вторую. Ступать дальше. Вдыхать. Жить дальше. Никто не узнает. Голова пуста. Я опустошен. Волна отчаянья схлынула, оставив черные головешки моих надежд.
Внезапный зуд привлекает мое внимание. Я вытаскиваю телефон и вижу одиннадцать пропущенных вызовов. Нисей.
- Да, - руки мгновенно xолодеют, голос становится совсем тихим.
Я меряю зебру шагами. Полоска, еще одна.
- Где тебя носит? – голос взволнованный.
- Я уже подхожу к дому.
- Ангелы врать не умеют.
- Я тебе никогда не врал…
- Так зачем же сейчас решил?
Я останавливаюсь, цепляясь за железный столб светофора.
- Не вру. Вот он мой дом, - смотрю на витрину перед глазами.
- Не знал, что ты живешь в книжном магазине, - слышно, что он где-то идет.
Я всматриваюсь в витрину и вижу книжные полки. Новинки на стендах. Встаю, в странной панике пытаясь отойти от выдающего меня места.
- Ты собираешься бегать от меня весь день?
Я застываю.
- Обернись.
Оглядываюсь с прижатой трубкой и отвисшей челюстью.
Ветер приносит мне его запах. Он идет ко мне.
Шаг навстречу. Мой. Телефон в карман.
Не обмани. Не делай больно. Оранжевое солнце пригревает.
- Рицка, - теплые ладони ложатся на спину, притягивают.
Не оттолкни. Ведь я верю.
- Малыш, я… - теплые слова прямо в мою макушку.
Не предавай. Ведь я надеюсь.
- Как ты мог…- руки еще крепче обнимают, а я обнимаю в ответ.- Я же… чуть с ума не сошел…
Оставь меня так. Ведь я люблю.

Острый писк открывающейся системы крошит тишину. У меня подкашиваются ноги. Вжимаюсь еще сильнее, сцепляя руки на его спине в замок.
- Система Агацумы, - я тихонько приподнимаю голову, заглядывая в обеспокоенные зеленые глаза.
Воздух сгущается, наполняясь потрескивающими искрами силы, он насыщен угрозой, он полон опасности.
– Ксо… Похоже, она усилилась в разы…

Глава 8