Очень необычное домашнее задание

— Так что же ты хочешь снять вначале? — спросил Дэниел Хамфри Ванессу Абрамс, свою лучшую подругу, которая вот уже шесть недель, была еще и его девушкой. Дэн учился в «Риверсайд», известной школе для мальчиков в Верхнем Вест-Сайде, а Ванесса — в «Констанс Биллар», но они получили разрешение на работу над особым совместным проектом под названи­ем «Создание поэзии». Ванесса, многообещаю­щий кинорежиссер, собиралась сделать фильм о Дэне, подающем надежды поэте, неожиданно ставшем звездой всех фильмов Ванессы, в про­цессе написания и исправления своих стихов.

Может, этот материал и не претендует на ог­ромные кассовые сборы, но Дэн так привлекателен благодаря своему взволнованному, взъеро­шенному и небрежному виду, что людям наверняка захочется на него посмотреть.

— Просто сядь за стол и пиши что-нибудь в одной из своих черных тетрадей, так, как ты обычно делаешь, — говорила ему Ванесса. Она вглядывалась сквозь линзы цифровой видеокаме­ры, пытаясь понять, в порядке ли свет.

— Ты не мог бы убрать это дерьмо со стола? Дэн провел рукой по столу, и ручки, скрепки, обрывки бумаги, резиновые ленты, книги, пус­тые пачки «Кэмел», спичечные коробки, банки из-под колы, — все это с грохотом отправилось на пол, устланный коричневым ковром. Они сни­мали в комнате Дэна, потому что это было то са­мое место, где он обычно работал. И потом, дом, в котором находилась квартира Дэна, рас­полагался на перекрестке 93-й Западной улицы и Вест-Энд-авеню, а «Констанс Биллар» — на 93-й Восточной улице между Пятой и Мэдисон-авеню, то есть квартиру и школу разделял лишь парк.

— А может, ты еще скинешь футболку? — пред­ложила Ванесса. «Создание поэзии» должно рас­сказывать о творческом процессе, повествуя о том, что для него важна не только работа сама по себе, но и все, что выходит за ее рамки. Множество кадров запечатлеет, как Дэн комкает бумагу и со злостью бросает ее через всю комнату. Ванесса хотела показать, что написание стихов — да и твор­чество вообще — это не только упражнение для ума, но и для тела. К тому же у Дэна на спине были такие великолепные мышцы, что ей не терпелось начать работу.

Дэн встал, снял с себя черную футболку и бро­сил ее на неубранную кровать, где, растянувшись на спине, словно выбросившийся на берег волосатый кит, спал Маркс, старый жирный кот се­мьи Хамфри. В квартире, которую Дэн делил со своим отцом Руфусом, издателем малоизвестных поэтов-битников, и своей младшей сестрой Джен­ни, все было как-то недоделано, разваливалось на части или, уж по крайней мере, было покрыто шерстью кота и слоем пыли. Это была большая светлая квартира с высокими потолками, но ее как следует не убирали уже лет двадцать, а осы­пающиеся стены умоляли о том, чтобы их покра­сили заново. Дэн, его отец и сестра редко выбрасывали что-нибудь из дома, поэтому обветшалая мебель и исцарапанные деревянные полы были сплошь усыпаны старыми газетами и журналами, редкими книгами, использованными батарейками, сломанными карандашами и неполными колодами карт. Это было то место, где в кофе у тебя непременно оказывался волосок шерсти кота ту же минуту, как ты его налил, именно с этой проблемой изо дня в день сталкивался Дэн, потому что он совершенно пристрастился к кофеину

- Хочешь, чтобы я смотрел прямо в камеру? — спросил он, усаживаясь на свой обшарпанный деревянный стул и пододвигаясь на нем к Ванессе.

- Я мог бы положить на колени тетрадь и писать вот так, — показал он.

Ваннесса присела и, прищурившись, глядела сквозь линзы камеры. На ней была серая плиссированная униформа школы «Констанс Биллар» и черные колготки. Грубый ворс ковра впился ей в колено.

— Да, вот так хорошо, — пробормотала она. Только посмотрите, какой гладкой и бледной была грудь Дэна! Она видела каждое ребро и полоску рыжевато-коричневых волосков, которая спуска­лась от живота к пупку. Она медленно продвига­лась вперед на коленях, пытаясь подобраться по­ближе и не испортить кадр.

Дэн грыз конец ручки, улыбался сам себе и, в конце концов, написал: «У нее коротко остри­женные волосы, она постоянно носит черное, ей нужна пара армейских ботинок, и она не любит краситься. Но она та, кто верит в тебя и кто ка­ким-то чудом добьется твоей публикации в "Нью-Йоркере". Кажется, я могу сказать, что люблю ее».

Возможно, это самое банальное из того, что он когда-либо писал, но, понятное дело, он не собирался печатать это в «Избранном».

Ванесса продвинулась еще немного вперед, пы­таясь уловить страстную белизну пальцев Дэна, в то время как он что-то быстро и небрежно писал.

— Что ты пишешь?

Она нажала кнопку записи звука на камере. Дэн взглянул сквозь свою густую челку и улыб­нулся ей, его золотистые карие глаза светились.

— Это не стихотворение. Это просто неболь­шой рассказ про тебя.

Ванесса почувствовала тепло во всем теле:

— Прочти его вслух.

Дэн застенчиво почесал подбородок и откаш­лялся.

— Ну ладно. «У нее коротко остриженные во­лосы...» — начал он читать то, что написал.

Ванесса покраснела, а затем уронила камеру на пол. Она двигалась на коленях к месту, где си­дел Дэн, отбросила в сторону его тетрадь и по­ложила голову ему на колени.

— Ты знаешь, мы так часто говорим о сексе, а у нас его не было, — прошептала она в то вре­мя, как ее губы ласкали грубую ткань его камуф­лированных штанов. — Почему бы нам не занять­ся этим прямо сейчас?

Щекой она почувствовала, как напряглась его бедренная мышца.

— Сейчас?

Он посмотрел на Ванессу и провел пальцем по краю ее уха. В каждом ухе у Ванессы было по че­тыре прокола, но ни в одном не было серьги. Он глубоко вздохнул. Да, у них до сих пор не было секса, потому что Дэн ждал подходящего момента, ему хотелось, чтобы все между ними было романтическим и уместным. Может быть, этот момент наступил сейчас, наступил так неожидан­но. Ему казалось особенно ироничным то, что ровно через час он вернется в «Риверсайд» на последнюю пару, будет сидеть на латыни и слу­шать, каким воодушевленным голосом ботаник доктор Уэрд читает Овидия. Две пары секса — последнее изменение в ве­сеннем расписании.

- Ладно. Давай им и займемся.

Все имена и названия изменены или сокращены до первых букв, чтобы не пострадали невиновные. То бишь я.

Народ!