Туризм и иммиграция: признаки перемен

«Попадаются и иностранцы, которые нашли в королевстве прибежище, совершив на родине преступление или покинув ее из-за неблагоприятного климата и неплодородной земли».

Никола Жервез, 1688 г.

Туризм в Таиланде является самой крупной статьей дохо­дов. В 2000 году «экзотическая азиатская страна» (как пишут в рекламе) приняла 9 миллионов туристов, кото­рые оставили в ней 20 миллиардов евро. Страна прилагает все усилия, чтобы поток гостей не иссякал, хотя это не проходит бесследно. И горы мусора на побережье или тонны мутных морских вод - не самые печальные последствия. Из-за без­граничной жажды прибыли тайцы готовы обработать каждый сантиметр земли, выкорчевать каждое дерево и испортить лю­бое побережье. В гостиницах цены повышаются почти каж­дый месяц, и они уже приближаются к европейскому уровню. Бессовестные дельцы видят в иностранцах дойных коров, ко­торых следует использовать до последнего. Это одна сторо­на дела. С другой стороны, все еще можно встретить радуш­ное гостеприимство, в первую очередь там, куда туристиче­ский бизнес еще не протоптал дорогу. Население многих регионов так дружелюбно и отзывчиво относится к туристам, да притом и денег не берет, что даже становится неловко.

И тот и другой взгляд на туристов, какими бы противопо­ложными они ни казались, являются типично тайскими. Гос­теприимству традиционно придается большое значение. В прошлые века путешественников обхаживали, как наслед­ных принцев. Но и жажда прибыли уже наложила на психи­ку таиландцев свой неприглядный отпечаток. Кроме того, они по традиции живут «здесь и сейчас» и не заботятся о буду­щем. Этим объясняется тактика многих бизнесменов от ту­ризма, которые сегодня дерут, где только можно, не думая о том, что завтра последствия их жадности оттолкнут туристов. Туристы же невольно способствуют усугублению мерканти­лизма, демонстрируя завидные беспечность и благосостоя­ние. Дорогие фотоаппараты, компьютеризированные радио­приемники, маленькие диско-плейеры пробуждают желания. Невероятно долгие для Таиланда отпуска оставляют впечат­ление, что все сплошь отдыхающие имеют открытые счета в западных банках и билеты во Вьетнам, например, для них стоят пустяки. Таец едет в отпуск в лучшем случае на не­делю, больше он не может себе позволить.

Такое знакомство с приезжими с Запада толкает таиланд­цев к подражанию западному образу жизни. Уже Чулалонг­кон (правил в 1868-1910 гг.), побывавший в Европе, вынес оттуда такие сильные впечатления, что стал требовать от сво­их подданных подражания западной культуре. Как мы уже ви­дели, стремительно начатый им переворот имел следствием кризис ментальности, в конце концов освободивший место материальным устремлениям. Сильное влияние туризма (а также гигантские иностранные инвестиции) довершило дело.

Как показывает история, тайцы всегда были подвержены внешним влияниям. В большинстве случаев они с невероят­ной быстротой и без колебаний брали то позитивное, что предлагал им Запад. Вот типичный пример. Первые трамваи, появившиеся в Бангкоке в конце XIX века, сначала сочли «де­лом дьявола», так как только дьявол способен двигаться с та­кой скоростью, грохотом и скрипом. В первые дни большин­ство населения отказывалось ими пользоваться. Но уже че­рез неделю тайцы привыкли к трамваям, и страх перед дьяволом и его грохочущей повозкой исчез. Теперь уже име­ли значение скорость и удобство передвижения. С этого мо­мента все составы неизменно были битком набиты пассажи­рами, явно получавшими удовольствие от нового вида транс­порта. О легкости, с которой тайцы перенимают все новое, путешественник Франк Винсент писал в своей книге «Страна Белого слона» (1873) так: «Несомненно, страна достигла вы­сшей степени цивилизации в Индокитае. Сиамцы демонстри­руют удивительные способности улучшать свою жизнь и го­товность перенимать новый образ жизни и обычаи. Их стра­на, разумеется, находится на пути европеизации, но это происходит так мягко и постепенно, что в отличие от Китая и Японии нет оснований опасаться реакционных настроений». И страницей дальше: «Если бы Сиам эволюционировал в со­ответствии с западными наукой и искусством, он бы быстро стал одной из самых производительных стран мира».

Хотя высказывания Винсента и не лишены изрядной доли евроцентризма, его наблюдения о «способностях сиамцев» аб­солютно верны. Спустя столетие, в 1989-1990 годах, Таиланд стал одной из шести крупнейших индустриальных стран Азии. (Экономический кризис конца 1990-х годов, однако, отбросил страну на несколько назад.)

При такой восприимчивости тайцев логично предполо­жить, что и туризм не пройдет для них бесследно, как в хо­рошем, так и в плохом смысле. История показывает, что тайцы перенимали больше хорошего, чем плохого. Дай-то Бог... ведь не всякое внешнее влияние позитивно. Под маской ту­ристов в Таиланд проникают и всякие сомнительные элементы и наркокурьеры, и мошенники, и воры, и бродяги, и по­клоники распространения проституции, причем из западных стран. Еще организованнее действуют преступные группировки. Так, в Паттайе действует мощная и очень опасная немец­кая мафия. Встречаются пакистанские торговцы наркотиками и оружием, фальшивомонетчики, грабители. Японская якуд­за («гангстеры») активно участвует в организации проститу­ции и торговле людьми. Как писал Никола Жервез еще три­ста лет назад: «Попадаются и иностранцы, которые нашли в королевстве прибежище, совершив на родине преступление».

Вследствие сильного внешнего влияния тайцы с течением времени утратили часть своего «тайства». Старые индийские иммигранты, приехавшие в Таиланд полвека назад, говорили, что встретили здесь радушный и сердечный прием. Гостей в Таиланде испокон веков встречали как «богов», кроме того, индийцы ведь прибывали из «страны Будды» (в настоящее время географически это не вполне точно: Будда родился в непальском Лумбини, примерно в 20 километрах от индий­ской границы). Этого буддийского единства уже было доста­точно для того, чтобы относиться к индийцам как к «боже­ственным существам». Путешественник Эрнест Янг в своей книге «Королевство желтых одеяний» (1898) не устает нахва­ливать гостеприимство и доброжелательность, с которым его встретили в Таиланде. «По всей стране крестьяне очень гос­теприимны и весьма доброжелательно настроены к путеше­ственникам, - писал он. - В отдаленных районах белая кожа европейца является объектом постоянного изумления. Но никогда, какого бы цвета ни была кожа у путешественника, его не обидят и не нарушат личный покой. Напротив, всякий, от губернатора провинции до последнего раба, сделает все воз­можное, чтобы помочь путнику».

Во всех путевых записках вплоть до первых десятилетий XX века тайцы предстают простым богобоязненным народом, встречающим чужаков с простодушным гостеприимством. Неприятностей от иностранцев никто не ждал, страна нико­гда не находилась под чужеземным игом. Но в один прекрас­ный день, после Второй мировой войны, современный мир настиг и «простодушных» тайцев. Они сами жалуются, что дружелюбие и готовность помочь друг другу резко снизи­лись - вот результат современной жизни и всех ее требова­ний. Разумеется, это не только таиландское, а всемирное яв­ление. Знаменитая тайская улыбка, как говорят сами тайцы, сияет уже далеко не так ярко, как прежде.

И все-таки здесь еще значительно «солнечнее», чем, на­пример, в Европе. Неудивительно, что иной европеец надол­го задерживается в Таиланде, проедая ренту или открывая бизнес. Наибольшее количество таких переселенцев живет в Паттае, Бангкоке, Чиенгмае и Пхукете. Приток таких гостей способствует интенсивному строительству целых кварталов многоквартирных домов, они буквально растут как грибы. Все побережье между Бангкоком и Паттаей застроено многоэтаж­ками, а в Пхукете каучуковые плантации и другие зеленые участки все больше и больше уступают место гостиницам. Вместе с фарангами в страну притекают деньги, а вместе с деньгами сокращается разрыв с богатыми индустриальными странами. Но, как водится, вместе с деньгами в страну при­ходят и чужие проблемы, такова жизнь. Так что таиландский кризис имел и позитивную сторону. Тайцы получили возмож­ность подумать о своих традиционных ценностях и целях. Действительно ли деньги являются единственным благом, к которому нужно стремиться?

Иммигрантов в Таиланде всегда хватало. Разница лишь в том, что раньше они переселялись сюда в надежде на луч­шую жизнь. Прежде всего это были китайцы, огромное ко­личество которых перебралось в Таиланд в начале XIX - середине XX века, и индийцы, тоже в массовом порядке иммигрировавшие в XIX веке и в 1947 году, после разделения британской колонии на два государства - Индию и Пакистан. Сегодня насчитывается 5-6 миллионов тайцев китайского схождения, не поддающееся оценкам число метисов и 100 000 граждан индийского происхождения. Обе группы иммигрантов неплохо ассимилировались, китайцы, однако, лучше - сыграли свою роль общность религии и культурное сходство. Хотя до недавнего прошлого правительство, забо­тясь о единстве страны, запрещало преподавание китайско­го языка в школах, сегодня это положение несколько измени­лось. Китайцы оставили глубокий след в таиландском обще­стве. Они выбились на руководящие позиции в производстве, торговле, менеджменте, банковском деле, своим экономиче­ским успехам с 1980-х годов Таиланд во многом обязан им. Без китайских иммигрантов и их потомков Таиланд был бы сегодня другой страной.

Хотя тайцы легко подвергаются влияниям извне, у них есть и предрассудки против чужеземцев. Китайцы, например, счи­таются жадными и невоспитанными, индийцы - грязными, бедными и необразованными. Фаранг в глазах тайцев богат, надежен и честен, но в то же время жаден и неопрятен (от­ветственность за такую славу во многом несут «альтернатив­ные туристы»); он шумный, грубый, наивный, неопытный и ничего не понимает (последние качества связаны с обычая­ми и нравами таиландцев).

Эти предрассудки часто становятся очевидны в беседах с тайцами, они отражаются и в таиландском юморе. Ведь анек­доты везде более всего отражают предубеждения. В юмори­стических программах на телевидении и на эстраде фаранг часто предстает то ловким пройдохой, то рохлей, который шествует по улице с только что «снятой» девицей так гордо, как будто это «мисс Вселенная». Тайцы считают девушек из баров «go-go» и других продажных дам «уродливыми» и не­достойными. Тот факт, что фаранги «западают» на них, дела­ет их в глазах тайцев неопытными дурачками. Китайцев па­родируют, имитируя сильный китайский акцент (многие пре­старелые китайские иммигранты почти не говорят по-тайски) и представляя их скупцами. Индийцы с «типично индийским» акцентом чаще всего выступают в роли грубоватых неуклю­жих продавцов москитных сеток и сомнительного тряпья.

До тех пор пока с пришельцами говорят на языке юмора, для опасений нет оснований. Агрессивной ксенофобии в Таи­ланде практически не существует, для этого таец слишком уважает личность и культуру другого человека. Жесткие столкновения с иноземцами гораздо чаще случаются в «более цивилизованных» странах Запада, где коренное население чув­ствует себя выше в большинстве своем бедных иммигрантов.