Глава 9. – Сюда нас перенесла божественная магия, – сказал Рис

– Сюда нас перенесла божественная магия, – сказал Рис. – Но как мы отсюда выберемся? Дверь исчезла.

– Мередит, – позвал Холод и я повернулась. – Попроси у ситхена дверь наружу.

– И все? Думаешь, это так просто? – удивился Рис.

– Да, если ситхен желает спасения дома Нерис.

– А если не желает или если ему все равно?

Холод пожал плечами:

– С удовольствием выслушаю твои предложения. Рис только развел руками.

Я поглядела на темную стену и попросила:

– Мне нужна дверь наружу.

Темнота поредела, и в стене грота возникла дверь – большая и позолоченная. Я чуть не сказала "Спасибо", но древняя магия часто не любит благодарностей вслух – принимает как оскорбление. Я сглотнула и прошептала:

– Какая красивая дверь.

Дверная рама тут же покрылась резьбой: как будто невидимый палец нарисовал на дереве вьющиеся лозы.

– Это что-то новенькое, – прошептал Рис.

– Пойдемте-ка, пока она не растворилась в воздухе, – посоветовал Холод.

Он был прав. Наверняка прав. Но странное дело – никто из нас не спешил пройти в дверь, пока невидимая рука разрисовывала ее лозами. Только когда дверь перестала изменяться, Дойл повернул золотую ручку. Открылся выход в коридор такой же черный, как кожа стража. Если бы Дойл не двигался, его было бы не разглядеть в проеме.

Рис потрогал стену:

– Не помню, сколько лет не видел в ситхене черных коридоров.

– Стены из того же камня, что в покоях королевы, – прошептала я. В блестящих черных стенах королевских покоев я пережила столько неприятного, что вид черного коридора меня напугал.

Мистраль прошел в дверь последним. За его спиной дверь закрылась и исчезла – осталась только гладкая черная стена, твердая и цельная.

– Коридор, где Мистраль с Мерри занимались любовью, превратился в беломраморный, – припомнил Холод. – Почему же этот стал черным?

– Не знаю, – сказал Дойл, оглядываясь по сторонам. – Он слишком изменился. Я даже не представляю, в какой части ситхена мы находимся.

– Глянь-ка сюда, – позвал Холод. Он смотрел на противоположную стену.

Дойл встал с ним рядом, разглядывая, как мне казалось, абсолютно невыразительную стену. И вдруг зашипел.

– Мередит, вызови дверь обратно.

– Что случилось?

– Вызови. – Голос был негромкий, но так звенел напряжением, словно Дойл заставлял себя говорить тихо – чтобы не заорать.

Спорить я не стала. Крикнула:

– Мне нужна дверь обратно, в мертвые сады.

Дверь появилась вновь, сплошь позолота и светлое резное дерево. Дойл жестом попросил Мистраля войти первым. Тот взялся за золотую ручку, в другой руке держа обнаженный меч. В чем же дело? Чего все они боятся, что я не вижу?

Мистраль прошел в дверь, Эйб за ним, потом я, а следом – Рис и Дойл. Холод шел последним. Но не успела я войти в дверь, как Эйб остановился, а Мистраль закричал откуда-то из сада:

– Назад, все назад!

Дойл сказал:

– Здесь оставаться тоже нельзя.

Я остановилась, зажатая между Рисом и Аблойком. Мы не знали, куда двигаться, – два наших капитана гнали нас в противоположных направлениях.

– Двух командиров быть не должно, Мистраль, – сказал Холод. – Принимать решения должен кто-то один, или мы станем легкой добычей.

– В чем дело? – спросила я.

В коридоре послышались звуки – шаркающие, скользящие, – и у меня сердце застыло в груди. Мне показалось, что я их узнала. Нет, быть не может, я ошиблась. Но тут донесся еще один звук – этот можно было принять за щебетание птиц, только не птицы это были.

– О Богиня... – прошептала я.

– Вперед, Мистраль, или мы погибли! – крикнул Дойл.

– Там за дверью не наш сад, – ответил Мистраль.

Птичье щебетание приближалось, обгоняя тяжелые шорохи. Слуа, кошмары Неблагого Двора и подданные собственного монарха, передвигались быстро, а ночные летуны были даже быстрее прочих своих соплеменников. Мы стояли внутри холма слуа – непонятно как, но мы переместились в их ситхен. Если нас здесь поймают... Может, мы выживем, а может, нет.

– С той стороны двери слуа есть? – быстро спросил Дойл.

– Нет! – крикнул в ответ Мистраль.

– Быстро туда! – скомандовал Дойл.

Эйб чуть не ввалился в дверь – как будто Мистраль неожиданно убрался с пути. Мы влетели следом, Дойл подталкивал нас в спины. Сопротивляться ему было невозможно. Мы кучей попадали на землю, меня придавили увесистые тренированные тела стражей, и я не видела ничего, кроме белых рук и ног.

– Где мы? – спросил Холод.

Рис встал и поднял меня с земли. Дойл, Холод и Мистраль оглядывались по сторонам, готовые к бою. Дверь исчезла, оставив нас на берегу черного озера.

Впрочем, озеро – это сильно сказано. Котловина почти пересохла, осталась только маслянистая лужица на самом дне. Высохшее дно устилали кости, тускло блестя в слабом свете. Свет лился с каменного свода, словно в камень втерли луну. Котловину окружали каменные стены грота, полого поднимаясь в сумрак; между стенами и вертикальным обрывом берега оставалась только узкая кромка.

– Призови дверь, Мередит, – сказал Дойл, оглядывая мертвый пейзаж.

– Да, призови и скажи теперь адрес поточнее, – присоединился Мистраль.

Аблойк все не поднимался. Я расслышала резкий вздох и обернулась к стражу: из руки у него лилась блестящая жидкость, черная в этом свете.

– Что же за кости такие, что могут пробить руку сидхе?

– Скелеты самых волшебных из слуа, – ответил ему Дойл. – Созданий настолько фантастических, что, когда сила слуа начала таять, магия не смогла уже поддерживать их существование.

Я прошептала, вцепившись в Риса:

– Мы в мертвых садах слуа.

– Да. Призови же дверь. – Дойл быстро глянул на меня и снова повернулся к жуткому пейзажу.

Рис держал одной рукой меня, другой – пистолет.

– Давай, Мерри.

– Мне нужна дверь в ситхен неблагих сидхе.

Дверь появилась. С той стороны озера.

– Не слишком удобно, – иронически заметил Рис и привлек меня ближе к себе.

– Тут можно пройти по кромке обрыва, если внимательно глядеть под ноги и не наступать на кости, – сказал Мистраль.

– Будьте осторожней, – посоветовал Эйб. На ноги он поднялся, но левая рука от самого плеча была покрыта кровью. В правой за неимением оружия он держал кубок – все оружие осталось в спальне. Мистраль оделся и вооружился заново, Холод был одет и при оружии – он нес стражу, когда все началось. А у Дойла было только то, что он успел схватить, – когда ты голый, много оружия не унесешь.

– Холод, перевяжи рану Аблойку, – велел Дойл. – И пойдем к двери.

– Да она не опасная, Мрак, – сказал Эйб.

– Здесь место силы слуа, а не нашей, – ответил Дойл. – Не нужно, чтобы ты истек кровью только потому, что мы поленились тебя перевязать.

Холод не тратил времени на споры: оторвал полосу от собственной рубашки и принялся перевязывать руку Эйбу.

– Почему это на трезвую голову боль сильнее? – спросил Аблойк.

– Наслаждение на трезвую голову тоже сильнее, – заметил Рис.

Я глянула на него.

– Говоришь будто по опыту. А я тебя пьяным ни разу не видела.

– Я почти все пятнадцатое столетие провел в глубоком запое – насколько мне удавалось. Ты же видела Эйба, долго нам пьяными не остаться. Но я очень старался – видит Богиня, старался.

– А почему? Почему именно тогда?

– А почему нет? – ответил он, переводя все в шутку – но именно так Рис всегда уклонялся от ответа. Надменность Холода, непроницаемость Дойла, ирония Риса – разные проявления скрытности.

– Аблойку нужен целитель, – сказал Холод. – Но что мог, я сделал.

– Отлично, – отозвался Дойл, шагая первым по узкому берегу к мягко сияющей золотом двери, которая появилась по моему велению. Только почему ока появилась на другом берегу, почему не рядом, как в прошлые разы? Да и почему она вообще появилась? С какой стати ситхен слуа подчиняется моим желаниям, как наш?

Берег был такой узкий, что Дойл пробирался боком, спиной прижавшись к стене – слишком широкие у него плечи. Для меня узкая тропа была поудобней, чем для мужчин, но и мне пришлось прижаться спиной к гладкой стене грота. Стена оказалась не холодной, как в обычной пещере, а непривычно теплой. Кромка, по которой мы шли, предназначалась для существ поменьше нас размером – а может, вообще не предназначалась для ходьбы. Устилавшие дно скелеты принадлежали плавающим или ползающим тварям, а не прямоходящим. Походили они на слепленные воедино фрагменты скелетов рыб, змей и созданий, которые в земных морях скелетов вообще не имеют. Вроде кальмаров – только у кальмаров не бывает костей.

Мы прошли почти половину пути, когда воздух у двери задрожал и пошел волнами.

А в следующий миг на том месте стоял Шолто, Царь Слуа, Властитель Всего, Что Проходит Между.