БУМ-ДИРБОМ

— Добрый вечер, уважаемые соседи. Вы дома?
Голос прозвучал приглушенно. Юля не сразу сообразила, что эту фразу произнес из соседней камеры их новый знакомый — Бум-Дирбом. Папа подошел к отверстию в стене.
— Как вы себя чувствуете, Бум-Дирбом? Какие новости? — спросил он.
— Премного благодарен за ваше беспокойство, — учтиво сказал человек. — Чувствую себя неплохо, но угнетен мыслью о предстоящей мне операции. Еще никто из моих друзей не радовался встрече с Психоочистителем.
— Вы считаете, что эта встреча близка? — спросил папа.
— Жду триков-охранников с минуты на минуту, — грустно сообщил Бум-Дирбом.
— Нельзя же просто так сидеть и ждать, когда вас поведут на казнь! — возмутилась Юля.
— А что можно сделать, дорогая девочка? — безнадежно проговорил Бум-Дирбом.
— Скажите, пожалуйста, а тот железный прут, которым вы делали отверстие, еще при вас? — поинтересовалась Юля, и глаза ее лукаво блеснули.
— Да.
— Надо с его помощью пробить отверстие в стене, и вы переберетесь к нам.
— К сожалению, моих сил на это маловато, — с прежней печалью ответил Бум-Дирбом.
— Будьте добры, передайте этот прут мне. Я попробую со своей стороны, — предложил папа.
В отверстии показался конец металлического прута. Папа ухватился за него, втянул его весь и принялся за работу. Нескольких минут ему хватило на то, чтобы выковырять еще несколько кирпичей из стены и расширить отверстие.
— Этого достаточно? — спросил папа Бум-Дирбома.
— Вполне.
— Тогда полезайте.
Через минуту Бум-Дирбом, отряхиваясь от пыли, уже стоял в камере землян. Теперь наконец Юля и ее папа могли рассмотреть своего соседа. Бум-Дирбом оказался маленьким человечком — не выше Юли. По земным меркам это был просто лилипут. Одет он был в клетчатую рубашку и зеленый комбинезон из прочной ткани. Но, конечно, самой выдающейся чертой его внешности была великолепная седая борода, завитая колечками, которая доходила ему до пояса. Впрочем, Бум-Дирбом не казался стариком. Румяные щеки и молодой блеск в глазах сбивали с толку всякого, кто пытался определить его возраст. Голову бума украшал пестрый колпак с бубенчиком на конце.
— Так вы же гномик! — воскликнула удивленная Юля.
— Извините, не понял — что вы сказали? — поклонившись, произнес Бум-Дирбом.
— У нас, на Земле, в сказках рассказывается о гномах, на которых вы очень похожи, — несколько смущенно пояснил папа.
— Никогда не слышал о гномах, — пожал плечами Бум-Дирбом и добавил: — Я чрезвычайно вам благодарен за предоставленную возможность увидеть вас лично, но не очень понимаю, каким образом это поможет мне избежать Психоочистителя.
— Да все очень просто, — пояснила Юля. — Когда за вами придут охранники, они будут искать вас в вашей камере. Так? Трики лишены эмоций, и, как говорит папа, в результате они потеряли и мотивацию. Поэтому они строго выполняют приказы Барденбука, а сами ничего не хотят делать. Если трики не найдут вас в камере, они не станут без специального приказа разыскивать вас и вообще ломать голову над вашим исчезновением. Нет и нет. У них есть другие дела.
Бум-Дирбом с восхищением взирал на Юлю.
— Если на Земле все дети вашего возраста обладают таким умом, — сложив руки на груди, произнес он, — то это поистине счастливая планета.
Юля покраснела от такого комплимента и опустила глаза.
— Итак, друзья, — сказал папа, — надо быстро и аккуратно заделать отверстие в стене, чтобы не было заметно.
Вдвоем с Бум-Дирбомом они установили на место кирпичи и укрепили их кусочками штукатурки. Как выглядело отверстие со стороны камеры бума, они могли только предполагать, но надеялись, что охранники не обратят внимания на неровно стоящие кирпичи.
После этого они стали ждать дальнейшего развития событий. Через некоторое время они услышали шум открывающейся двери соседней камеры. Раздались, как всегда, бесстрастные голоса триков и... чье-то громкое хихиканье. Пленники замерли.
— Так. С триками есть еще кто-то, обладающий эмоциями, — озабоченно сказал папа. — Это меняет дело.
Неожиданно шаги триков стали удаляться. У Юли уже вспыхнула надежда, что ее предположения о поведении охранников оправдались, но в эту минуту заскрежетал замок в двери их камеры. Перед пленниками стоял светлокожий гигант в рабочей куртке и кожаных штанах. В руках он держал поднос с двумя мисками и кувшином — это был обед для Юли и ее папы. На круглом простодушном лице человека светилась глупая улыбка, а в голубых глазах ничего нельзя было увидеть, кроме пустоты.
— Пленный бум из соседней камеры пропал, — весело сообщил вошедший человек и поставил поднос с обедом на пол.
Когда он поднял голову, его взгляд упал на сжавшуюся фигурку Бум-Дирбома. В глазах его появилось озадаченное выражение, а нахмуренный лоб говорил о попытках осмыслить некую проблему.
— Это шлям, — грустно пояснил землянам Бум-Дирбом. — Он разносит еду заключенным.
— Так, значит, он, как и все шлямы, не умеет думать? — уточнила Юля.
— Совершенно верно, уважаемая инопланетная гостья, — ответил бум. — Но это не помешает ему сообщить трикам, где я нахожусь. А тогда и вам не поздоровится.
— Не волнуйтесь! Мы сейчас что-нибудь придумаем. Правда, папочка?
— Так, значит, бум пропал? — совершенно спокойно переспросил папа шляма. — Куда же он мог деться?
Шлям, видевший прямо перед собой исчезнувшего бума, был совершенно сбит с толку словами землянина.
— Не знаю. Его камера пуста, — неуверенно ответил он, переводя взгляд с бума на психолога и обратно.
— Вы плохо себя чувствуете? — заботливо поинтересовался у шляма папа, глядя на его растерянное лицо.
— Смотрите на мой палец!
Папа высоко поднял руку и начал водить указательным пальцем прямо перед носом у пораженного шляма, а Юле незаметно подмигнул, и девочка сразу сообразила, что папа специально отвлекает внимание надзирателя. Она быстро схватила Бум-Дирбома за руку, подвела к широко распахнутой двери в камеру и втолкнула его в узкое пространство между дверью и стенкой.
Шлям в это время тупо таращился на быстро двигающийся палец папы и ничего не заметил.
— Так-так, молодой человек, — сказал папа, опуская руку. — вы перенапряглись на работе.
Шлям затряс головой, потом огляделся.
— А где бум? — спросил он наивно.
— Какой бум? Никакого бума здесь не было, — спокойно сказал папа.
— Но я его видел!
— Вам померещилось! У вас галлюцинации, — озабоченно произнес папа. — Серьезный случай.
— Но я его видел! — снова тупо повторил шлям.
— Откуда ему взяться? — удивился папа.
— В соседней камере его нет?
— Нет.
— Он умеет ходить сквозь стены?
— Нет.
— А может просачиваться сквозь замочную скважину?
Шлям почесал в затылке, пытаясь обдумать это предложение.
— Нет. Вряд ли.
— Сейчас в нашей камере его нет?
— Нет.
— Значит, во-первых, он просто не мог здесь оказаться, а во-вторых, его здесь нет и не было. Так?
— Нет и не было, — повторил шлям. Видно, такая длинная цепочка рассуждений была не по силам его мышлению. Но убедительный тон психолога произвел на него впечатление, и он неуверенно произнес:
— Так я его не видел?
— Только в своем воображении. Но не говорите об этом никому. А то по состоянию здоровья вас освободят от работы, и вы останетесь без заработка.
— Конечно, конечно! Надо работать, — поспешно произнес шлям и быстро направился к двери, бормоча на ходу: — Ясненько-понятненько!
Дверь захлопнулась, и Бум-Дирбом облегченно вздохнул.
— Здорово! Ты его совсем запутал, папа, — улыбаясь, сказала Юля.
— Увы, никакой моей заслуги здесь нет. Перехитрить человека, не умеющего думать, что тут сложного?
— Мне его очень жалко, — сказала Юля.
— Еще бы! — ответил папа. — Ведь этот несчастный шлям не человек в прямом смысле слова. Он только зеркало, которое воспринимает сигналы из окружающего мира и отражает их, но не может осмыслить.
— А что значит осмыслить?
— Гм... Это не так просто объяснить. Тебе будет понятнее, если я приведу пример. Допустим, мы с тобой знаем две вещи: первое — все шлямы не имеют мышления; второе — этот человек — шлям. Значит...
— Значит: этот человек не имеет мышления, — закончила за него Юля. — Ну и что?
— А то, что человеку, не умеющему думать, сделать такой вывод не под силу. Это и есть самая простая форма мышления.
— Папа, а как же все-таки человек думает?
— Он думает с помощью специальных мыслительных операций. Главные из этих операций — анализи синтез. Когда мы анализируем что-то, то мы как бы разбираем, расчленяем предмет на части — ну, например, когда ты, будучи еще совсем маленькой девочкой, разбирала куклу, чтобы посмотреть, что у нее внутри, ты уже анализировала.
— А синтез я тоже делала?
— Что касается куклы, то не всегда успешно. Ремонтировать ее приходилось мне. А вообще-то, синтез — то есть собирание воедино разрозненных частей — ты делала тоже. Например, когда насаживала кольца на стержень разобранной пирамидки.
— Я и теперь умею проводить анализ и синтез?
— Конечно. Ты только что из двух высказываний получила третье. Здесь ты применила и анализ, и синтез. А хочешь, расскажу тебе сказку о профессоре Мышлении?
— Ты еще спрашиваешь?! — обрадованно воскликнула Юля и приготовилась слушать.