Глава 3. Дом христов.

— Руководит этим домом Анатас Номедович Себ, — продолжила Леся свои объяснения.

— Ты хотела сказать Анастас? — уточнил я.

— Как я хотела, так и сказала, — ответила она твердо, но не грубо. — Этот Себ – пренеприятнейшая личность. Надеюсь, нам не доведется познакомиться с ним лично. Сам дом насчитывает четырнадцать этажей, но над землей находится только первый. Остальные тринадцать – под землей. Наземный этаж – охрана, приемная Себа, конференц-зал и разные службы. Затем двенадцать этажей – двенадцать разных «христов». Последний, самый глубокий этаж – резиденция Себа. А ещё там расположена тюрьма. В ней всего две камеры, в одной сейчас томится мой Жених, а в другую Анатас мечтает упрятать меня. Наша задача – освободить первую камеру и не попасть во вторую. Для этого придется пройти через обитателей двенадцати подземных этажей и убить их предводителей. Всё просто.

— Но я – христианин, а наш Господь никогда никого не убивал, — резко возразил я. — Наоборот, Он дарил жизнь!

— Пойми, Игорь, они – не люди! — с жаром возразила Леся. — Ударь со всей силы хотя бы одного из них – и ты сам в этом убедишься.

— Я не имею права даже ударить человека, — все равно не соглашался я, — это грех!

Вместо ответа она протянула мне свою раскрытую ладонь правой руки. На ладони я увидел несколько перекошенную букву «Т», как если бы её написал ребёнок, только-только учащийся писать.

— Это таув, — сказала она, причем последний звук представлял собой нечто среднее между «у» и «в», — буква древнееврейского алфавита. Именно этой буквой помечал Бог чела рабов Своих в Иезекииля 9:4. Это – моё единственное оружие. Это очень опасное оружие и неосторожное, или немудрое, обращение может принести больше вреда, чем пользы. Поэтому я дам тебе право совершить только один выстрел.

С этими словами Леся взяла мою правую руку и приложила ладонью к своей ладони. Я почувствовал какое-то приятное жжение в том месте, где буква «таув» прикоснулась к моей коже. Когда наши ладони рассоединились я увидел на своей руке точно такой же знак.

— Помни, Игорь: у тебя только один выстрел! — повторила она. — Как бы ни было трудно, знай, что дальше может быть труднее. Поэтому держи его для самой крайней ситуации.

— А почему ты сама не пойдешь и не разгромишь это осиное гнездо? — задал я вполне резонный вопрос. — Ты же можешь стрелять сколько душе угодно!

— Если б там не было Анатаса, я бы так и сделала, — ответила она. При этом в её глазах загорелся огонь, какой можно наблюдать у опытных солдат перед боем. — Но против него я бессильна. Победить его может только мой Жених или Его Отец, или же Их Дух. Но если моего Любимого нет рядом, я не могу выиграть бой против Себа. Тебя он не боится, поэтому ты не вызовешь у него подозрения. Я же хотя и буду всё время рядом, но буду видима только тебе.

— Да, кстати, ты же не рассказала мне как твой всесильный и всемогущий жених попал в плен к этому Себу, — немножко с иронией я вернулся к рассказу, который сам же и прервал.

— Я как раз и хотела тебе рассказать, как ты перебил меня и начал расспрашивать о Доме, — продемонстрировала Леся своё умение держать нить разговора. — А вот насчет всемогущества и всесильности моего Жениха ты зря иронизируешь! Ты сам это поймешь, когда встретишься с Ним.

— Ладно, прости! Я был не прав, — извинился я.

— Прости его, Боже, — прошептала девушка, — ибо не со зла он сказал это, а только по неведению.

— Так вот, — продолжила она, обращаясь уже ко мне, — как я говорила Анатас и моя младшая сестра, (та самая, с которой ты познакомишься лично) разработали хитрый план. Сестра – все мои сестры, как две капли воды, похожи на меня – и Себ снялись в порнофильме, причем сестра назвалась моим именем. Затем они послали Жениху диск с записью к которому приложили письмо. В письме был такой текст: «Если Ты хочешь вернуть Свою Лесю (понятно, что они написали моё настоящее имя), то должен стать слугой Себа на двадцать лет».

— И Он согласился? — удивился я.

— Да, — ответила она, вытирая слёзы. — И самое тяжелое для меня то, что Он до сих пор не знает, что это была не я! В письме было обещано, что «Леся» будет с Ним все время плена. Но когда Он пришел к Анатасу, то лже-Леся – мы-то с тобой знаем, что это была моя сестра – осыпала Его оскорблениями и заявила, что любит Себа, а Он может убираться… и произнесла непечатный адрес из трех букв. Затем Себ предложил Ему отречься от меня и быть свободным или же быть заключенным в тюрьму, чтобы лже-Леся не попала туда. И — ты представляешь? – Он согласился быть пленником Себа!

За время, пока рассказывала мне эту историю, Леся, казалось, постарела лет на десять.

— М-да, — произнес я после некоторой паузы. — Я не знаю ни одного мужчины, который бы простил столько своей возлюбленной.

— Теперь ты понимаешь, почему я готова на всё ради своего Жениха? — спросила она. – Я не знаю ни одной женщины, способной не ответить на такую любовь!

Тем временем мы вышли на довольно-таки широкую поляну диаметром, наверное, метров в двести. Точно посреди поляны стояло приземистое одноэтажное здание, похожее на гигантскую спичечную коробку. Его высота составляла, примерно, три – три с половиной метра, длинна – метров пятьдесят, а ширина – десять. С той стороны, которая была обращена к нам, здание представляло сплошную бетонную стену, и только слева, почти в самом углу, находилась металлическая офисная дверь – из тех, которые на пару с пластиковыми окнами сегодня предлагают чуть ли не на каждом углу – едва освещенная тусклой лампочкой-экономкой. К этой двери мы и направились.

Леся взяла меня за левую руку. Я почувствовал, что она дрожит, хотя ночь была по-прежнему душной. Взглянув на её лицо, я увидел смесь гнева и страха. Чтобы как-то успокоить девушку, обнял её за плечи. Она не сопротивлялась. Вместе с тем никаких желаний она во мне не вызывала. Ощущение было таким, словно я обнял манекен: красивый, стройный и очаровательный, но неживой, просто кусок пластика в форме красивой девушки.

— С этого момента я остаюсь видимой только для тебя, — сказала Леся, когда до двери оставалось не более двадцати метров. При этом она убрала мою руку со своих плеч. — Спасибо, что успокоил меня. Скоро ты встретишь свою половинку. У твоей жены будет прекрасный муж! Почти такой же, как мой Жених.

Мы подошли к двери. Я нажал кнопку переговорного устройства.

— Кто вы и к кому? — услышал я металлический голос.

— Смирнов Игорь Николаевич, христианский блогер, — представился я. — Хочу написать о вашей организации.

— Отлично, — произнес всё тот же голос, изучив удостоверение. — А почему вы приехали так поздно – три часа ночи уже.

— Заблудился, пока нашел дорогу, — соврал я. Не рассказывать же ему правду.

— А где ваша машина? Мы могли бы о ней позаботиться, — что это было: простая вежливость, или проверка, - я не знал, поэтому и ответил:

— Спасибо, не стоит. Я оставил её на подъезде к поляне. Вряд ли кто забредёт сюда в столь поздний час. А утром я, надеюсь, уже уеду.

— Проходите, — толи предложил, толи приказал голос, и дверь отворилась. Я замешкался на секунду, якобы для того, чтобы вытереть ноги, в действительности чтобы пропустить Лесю.

Я вошел в небольшую комнату, и оказался у стойки, наподобие тех, что стоят в барах, за которой сидели два крепких парня в форме. Слева я заметил монитор. На экране виднелось холеное лицо крупного мужчины лет сорока. Стриженные ежиком черные волосы с проседью, бородка и усы, обрамляющие полные, мясистые губы, жесткие, я бы даже сказал жестокие глаза при добродушном выражении лица. Увидев это лицо, Леся задрожала, как осиновый лист. Да и сам я, человек, неоднократно смотревший в глаза смерти, испытал липкий, холодящий сердце, ужас, глядя на него, и только огромнейшим усилием воли подавил свой страх.

— Извините, пожалуйста, Анатас Номедович, что потревожили Вас, — голос охранника источал раболепство, а на лице читался тот же ужас, что едва не овладел и мной, — но здесь такое дело. Пришел человек, говорит, что он - христианский блогер. Говорит, что хочет написать статью о нашем Фонде. Столь позднее время визита объясняет тем, что заблудился в лесу, пока искал нас.

— Вполне правдоподобно, не кажется ли тебе Макс? — голос Себа напоминал голос кота, играющего с мышью.

— О да, Ваша тёмность! — проблеял охранник.

— Представьтесь, пожалуйста, господин писака, — обратился Себ ко мне. Я выполнил просьбу, показав удостоверение.

— Это хорошо, что христианские СМИ заинтересовались Фондом развития человеческой Личности, — одобрительно кивнул Себ, просмотрев моё удостоверение. — Извините, Игорь Николаевич, но Ваши единоверцы столько вылили на меня грязи. Говорят, что я готовлю путь для Антихриста, что я – воплощенный дьявол и всё такое прочее. А ведь чего проще: приехать, самому всё посмотреть, поговорить с сотрудниками и клиентами Фонда!

— Это не моя вина, Анатас Номедович, — спокойным голосом ответил я. После этих слов моё спокойствие, которое я сохранял ценой огромнейшего усилия, передалось и Лесе. Чтобы вы поняли наше состояние, скажу, что у Себа был такой взгляд, будто он читает ваши мысли, причем именно самые низменные и постыдные. Хотя для охранников Леся и оставалась невидимой, казалось он видит её.

— Я и не виню Вас лично, — ответил Себ. — Просто говорю о наболевшем. Чтобы развеять все мифы и наговоры, я позволяю Вам свободно ходить по всему зданию и общаться с кем пожелаете и о чем пожелаете. Сопровождающего Вам не даю, чтобы никто не сказал, что мы контролировали Вас. Извините, но я не смогу принять Вас – к сожалению очень занят. Захотите интервью со мной – позвоните предварительно.

После этих слов экран монитора погас, а над дверью справа зажглась лампа с надписью «ВХОД». Мы прошли туда и оказались в длинном узком коридоре. Справа шла глухая стена, а слева – несколько дверей. Та, через которую мы только что прошли, была подписана «ВЫХОД», следующая – «СЛУЖЕБНОЕ ПОМЕЩЕНИЕ». Далее, судя по надписи, шла приемная. Надписей на следующих дверях я не различил. Только на противоположной стороне коридора можно было различить над дверью надпись «Уровень 0».

- Ну, и как тебе господин Себ? – спросила Леся, когда за нами закрылась дверь.

- Действительно, жутковатая личность, - признался я.

- А ты – молодец, не испугался его, - похвалила меня Леся, впервые за все время. – А вот я едва не лишилась чувств. Но твоя смелость придала сил и мне.

Я не успел ничего ответить, так как в противоположном конце коридора показался… нет, это, конечно же, не он. Я прекрасно знал, что этот парень повесился три года назад! Но это был он.

- Привет! – сказал он с насмешкой, когда увидел меня. – Значит ты отрекся от своей веры, раз оказался здесь. Как давно ты умер? Тебя застали с этой девочкой? – он кивнул головой на Лесю.

Когда этот парень был жив, то я испытывал к нему только отвращение. Прекрасно помню, как он неоднократно напивался до такой степени, что умудрялся испачкать своими испражнениями собственную голову. При этом он считал себя выше меня потому что я «сектант», а он – нет. Волна гнева, страха и отвращения захлестнула мой разум до такой степени, что я потерял самоконтроль и ударил его в лицо, намереваясь сломать челюсть. То, что произошло в момент удара, буквально ошеломило меня. Впоследствии я видел в том месте немало удивительных вещей, но ни одна из них не оказала на меня такого сильного влияния. Наверное потому, что это было первое необычное происшествие в Доме христов, которое и подготовило меня к грядущим событиям.

Едва мой кулак коснулся его челюсти, как его «тело» буквально рассыпалось в кучку песка! Больше всего это было похоже на то, как если бы кто-то стал крушить песчаную статую.

– Теперь ты понимаешь, что я имела в виду, когда говорила, что они – не люди? – спросила меня Леся. – И теперь понимаешь, что значит убивать их? Согласись, если бы я рассказала тебе все, то ты просто отвез бы меня в сумасшедший дом.

В этом она была права: расскажи мне кто-то, даже такая красивая девушка, что через полчаса я встречу говорящую и двигающуюся песчаную статую давно умершего человека, то я действительно сдал бы его психиатрам.

– Они здесь все такие? – только и смог спросить я.

– Все, кроме Себа, – давно умершие люди. Вернее их прах, – ответила Леся.

– А Себ кто такой?

– Прочитай фамилию, имя и отчество наоборот.

– А-на-тас – сатана? – я был крайне удивлен своим открытием. – Так значит это сатана, демон и бес?

– Да, – ответила Леся. – А мой Жених – это…

– Иисус! – закончил я. – А ты – Экклесия, Церковь, собрание! Ты знаешь, Леся, – продолжил я, – когда я увидел тебя, то сразу заметил в тебе какой-то неуловимый нюанс. Тогда я не понял, что именно, но сейчас вижу: лицо каждого человека имеет небольшую асимметричность, а твоё – абсолютно симметричное. То есть ты – тоже не человек!

– Да, я тоже не человек.

Так беседуя мы подошли к дверям, ведущим на следующий уровень.