Забывание

Как звали всех моих учителей, начиная с детского сада и в течение всех школьных лет? Не могу вспомнить, сколько бы ни старался. Не нахожу информации.

Механизмы памяти, как я уже говорил, включают приобретение, сохранение и извлечение информации.' Забыванием называют любую невозможность извлечь информацию, включая такой случай, когда сегодня забылось то, что вспомнится завтра.

Моя неспособность припомнить имена учителей не могла объясняться тем, что я не смог приобрести эту информацию. В свое время я должен был хорошо знать эти имена. Значит, дело заключается в хранении информации или в ее извлечении. Но как отличить невозможность сохранить информацию (что было бы истинной ее потерей) от невозможности ее извлечь? Такого способа нет, пока имена не извлекаются. Можно, однако, думать, что в действительности они сохранились в памяти, но погребены под всем остальным, что там находится. Свидетельств этому мало, они большей частью косвенные, но если стараться изо всех сил и достаточно долго вспоминать имена.и подробности прошлой жизни, то поражаешься, сколько всего можно вспомнить.

' Основная трудность извлечения информации связана со структурой памяти и с большим количеством заложенного в нее материала. Проверьте, что вы помните о вчерашнем обеде. Вы, вероятно, сможете почти без усилий вспомнить, какая была еда, где вы сидели и что делали. Если с вами обедали другие люди, то вы, наверное, пом-

48 7. Забывание

ните, где они сидели и о чем вы с ними беседовали. А теперь попробуйте так же вспомнить обед, который был в этот же календарный день десять лет назад.

Вы забываете прежние обеды, иногда даже те, которые хотели бы помнить. За последние 10 лет вы ели около 10000 раз. Даже если самые мелкие детали все еще сохраняются во вторичной памяти, как можно воскресить какое-то одно определенное событие? Все подробности сливаются в обобщенное представление о еде. Пытаясь вспомнить именно тот обед, который я ел точно год тому назад, я сталкиваюсь с полнейшей мешаниной из всех подобных событий. К этому обеду надо было бы прикрепить специальный опознавательный ярлык, чтобы сделать его доступным.

Для успешного извлечения недостаточно того, чтобы нужная информация сохранялась. Искомое событие должно быть описано таким способом, который отличал бы его от всех остальных похожих событий. Извлечь его из памяти не удастся, если такое описание не будет достаточно индивидуальным. Тогда этого события все равно что нет в памяти, поскольку его невозможно найти в общем хаосе.

Бывают и другие формы забывания. По дороге на работу я собираюсь опустить письмо. Забываю это сделать и вспоминаю только тогда, когда позже вернусь домой и увижу письмо у себя на столе. Это могло произойти из-за того, что мое намерение вообще не удержалось в моей голове. Возможно, что оно не попало дальше первичной памяти.

Третий вид забывания близок ко второму, но сложнее. Я действительно беру письмо, но забываю опустить. Возможно, что в течение дня я несколько раз «вспомню», что не опустил его, но всякий раз не тогда, когда мог бы опустить. К концу дня письмо не опущено, но в данном случае дело не просто в том, что информация не поступила во вторичную память. Этот случай сложнее — он требует понимания человеческой системы действий. Как мы производим действия? Я полагаю, что мы формулируем намерение, которое затем руководит действием. В предыдущем случае такое намерение было, но оно действовало только в пределах первичной памяти; по-

7. Забывание 49

скольку емкость первичной памяти невелика, намерение со временем исчезает. Следовательно, забывание отчасти объясняется недостаточной длительностью намерения.

Этот пример ставит нас в тупик. А почему вообще человек вспоминает, что надо опустить письмо? Что заставляет меня в какой-то случайный момент времени вдруг подумать: «Письмо. Я должен опустить письмо». Речь идет здесь о вспоминании — явлении, быть может дополнительном к забыванию. Почему человек вспоминает о чем-то, казалось бы, в случайные моменты?

Я думаю, что случайного вспоминания не бывает. Структуры памяти таковы, что даже кажущиеся случайными мысли всегда можно проследить до определенной логической сети, связывающей их между собой; вероятно, благодаря такой сети моя мысль, блуждая по ее разветвлениям, привела меня под душем в Шампейне от воспоминаний о дружеской встрече к рамкам для моих слайдов. (Здесь я следую за Фрейдом—он пишет: «В мыслях нет ничего случайного или необусловленного».)

«С глаз долой — из сердца вон» — эта старая пословица во многом верна. Чтобы вы вспомнили о письме, что-то должно вам о нем напомнить. Быть может, мысли в течение дня автоматически приведут вас к отправке письма в должное время, но будет лучше положить письмо на видном месте, чтобы оно могло пробудить вашу мысль.

Почему мы помним, что, выйдя из машины, надо выключить фары? В темноте вам напомнит об этом свет. Днем из-за отсутствия видимого напоминания мы можем не вспомнить о фарах, и они останутся невыключенными.

Если вы ведете самолет, то как вы вспомните, что нужно выпустить шасси, когда настанет время приземляться? После того как вы работали около своего дома, вспомните ли вы, что нужно, например, вычистить все инструменты, включить обратно рубильники, установить ^по-прежнему регуляторы температуры, положение которых вам пришлось перед этим изменить, или же снова включить воду? Выключить подачу воды и забыть включить— это простая ошибка, вызванная потерей информа-

Ш

50 7. Забывание

ции в первичной памяти. Но ошибка станет серьезной, если пилот не выпустит шасси или не будут снова открыты вентили во вторичной системе охлаждения ядерного реактора. Все эти ошибки случались, и все они — результат обыкновенного, простого забывания.

Возможны и другие причины забывания. Да, я забыл опустить письмо. Простой случай. Но что, если мне как раз было удобно, чтобы письмо не было отправлено? Что, если я собирался пригласить к себе на вечер человека, присутствие которого мне было нежелательно, и задержка с письмом означала бы, что приглашение не придет вовремя? Может быть, я забываю только то, что мне неудобно? Насколько приятнее была бы жизнь, если бы мы избирательно помнили только о приятных вещах.

Клиническое название для таких форм забывания — подавление. Оно играет полезную защитную роль, не позволяя неприятным мыслям проникать в сознание. Подавление представляет собой интересный феномен. Как оно осуществляется? Допустим, произошел травмирующий вас инцидент — назовем его Т. Как могла бы система памяти избежать извлечения Г? Одним из способов могло бы быть наличие в системе памяти некоего «цензора», который составлял бы часть механизма извлечения и всякий раз, когда дело бы шло к извлечению Т из памяти, вмешивался и прекращал эту операцию. Но тогда «цензор» должен был бы знать о Г, а также и о ряде других вещей, если и их нужно было бы подавлять. Значит, понадобился бы еще какой-то мощный механизм интерпретации для предотвращения каких бы то ни было воспоминаний о Т. Кроме того, «цензор» должен был бы действовать на подсознательном уровне, иначе мы узнавали бы о Т через наше осознание того, что подвергалось цензуре.

Другой возможный механизм цензуры состоит в том, что ставится пометка в самой памяти — к Г прикрепляется ярлык, означающий «не извлекать». У этой гипотезы есть свои преимущества и свои недостатки. Если таким ярлыком служит активированное состояние, возможно способное распространяться в памяти на смежные элементы, то легко представить себе, что попытка подавить Т будет подавлять также группу элементов, связанных с

8. Структура памяти 51

f. Это действительно происходит. Возможны и другие механизмы. I

Подавление является простой формой клинического забывания. Бывают еще другие, более драматичные случаи, например клиническая амнезия, при которой больной забывает целый кусок жизни. Иногда амнезия ведет к состояниям «фуги», когда человек живет некоторое время как одна личность, а затем переключается и живет как другая личность. Такие переходы между двумя или несколькими состояниями могут продолжаться много лет.

Это сложные феномены, и кое в чем они лежат за пределами моего понимания. Я могу придумать для них множество объяснений, но это не та область, в которой я хорошо разбираюсь.