КАТЕГОРИИ:
АстрономияБиологияГеографияДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ.
⇐ ПредыдущаяСтр 3 из 3
Та же комната. Стол, стоявший перед диваном, передвинут на серединукомнаты, вместе со стульями. На столе горит лампа. Дверь в переднюю открыта.Из верхнего этажа доносятся звуки бальной музыки. Фру Линне сидит у стола,машинально перелистывая книгу, пытается читать, но, видимо, не в состояниисобрать мыслей. Время от времени прислушивается, не идет ли кто. Ф р у Л и н н е (глядя на свои часы). Его все еще нет. А между темвремени теперь в обрез. Лишь бы он не... (Опять прислушивается.) А! Идет!(Направляется в переднюю и осторожно отпирает наружную дверь; на лестницеслышны тихие шаги; она шепчет.) Войдите. Никого нет. К р о г с т а д (в дверях). Я нашел дома вашу записку. Что это значит? Ф р у Л и н н е. Мне необходимо поговорить с вами. К р о г с т а д. Вот как? И непременно здесь, в этом доме? Ф р у Л и н н е. У меня никак нельзя было. Моя комната не имеетотдельного хода. Войдите. Мы одни. Служанка спит, а Хельмеры наверху навечере. К р о г с т а д (входит в комнату). Скажите! Хельмеры пляшут сегодня? Всамом деле? Ф р у Л и н н е. Почему же нет? К р о г с т а д. Н-да, действительно. Ф р у Л и н н е. Так вот, Крогстад, давайте поговорим. К р о г с т а д. Разве нам с вами есть о чем говорить еще? Ф р у Л и н н е. Да, много о чем. К р о г с т а д. Не думал. Ф р у Л и н н е. Потому что никогда не понимали меня как следует. К р о г с т а д. Чего тут было не понимать? На что уж проще!Бессердечная женщина спроваживает человека на (*431) все четыре стороны, кактолько ей представляется партия повыгоднее. Ф р у Л и н н е. Вы думаете, я все-таки совсем бессердечна? Вы думаете,мне легко было порвать? К р о г с т а д. А разве нет? Ф р у Л и н н е. Крогстад, неужели вы в самом деле так думали? К р о г с т а д. Иначе зачем бы вам писать мне тогда такое письмо? Ф р у Л и н н е. Да не могла я иначе! Раз мне приходилось порвать свами, мой долг был вырвать из вашего сердца всякое чувство ко мне. К р о г с т а д (стиснув руки). Так вот что. И все это - лишь из-заденег! Ф р у Л и н н е. Не забудьте, у меня на руках были старуха мать и двоемалолетних братьев. Мы не могли дожидаться вас, Крогстад. Ваши виды набудущее были тогда еще так неопределенны. К р о г с т а д. Пусть так. Но вы не вправе были бросать меня ради когобы то ни было. Ф р у Л и н н е. Уж не знаю. Не раз я задавала себе этот вопрос -вправе ли я была. К р о г с т а д (понизив голос). Когда я потерял вас, у меня как будтопочва выскользнула из-под ног. Взгляните на меня: я похож на потерпевшегокрушение, выплывшего на обломке судна. Ф р у Л и н н е. За помощью, пожалуй, недалеко было идти. К р о г с т а д. Она была близка. Но вы явились и загородили мнедорогу. Ф р у Л и н н е. Сама того не зная, Крогстад. Я только сегодня узнала,что меня определяют на ваше место. К р о г с т а д. Я верю вам, раз вы это говорите. Но теперь вы разве неуступите? Ф р у Л и н н е. Нет. Это все равно не принесло бы вам никакой пользы. К р о г с т а д. Э, пользы, пользы!.. Я бы на вашем месте все-такисделал так. Ф р у Л и н н е. Я научилась слушаться голоса рассудка. Жизнь исуровая, горькая нужда выучили меня. (*432) К р о г с т а д. А меня жизнь выучила не верить словам. Ф р у Л и н н е. Так жизнь выучила вас весьма разумной вещи. Ну, аделам вы ведь все-таки верите? К р о г с т а д. То есть как это? Ф р у Л и н н е. Вы сказали, что похожи на потерпевшего крушение,который выплыл на обломке. К р о г с т а д. И, думается мне, имел основание сказать это. Ф р у Л и н н е. И я тоже вроде женщины, потерпевшей крушение ивыплывшей на обломке. Некого жалеть, не о ком заботиться! К р о г с т а д. Сами выбрали себе долю. Ф р у Л и н н е. Другого выбора у меня тогда не было. К р о г с т а д. Ну и что же дальше? Ф р у Л и н н е. Крогстад, а что если бы мы двое потерпевших крушениеподали друг другу руки? К р о г с т а д. Что такое вы говорите? Ф р у Л и н н е. Вдвоем, вместе на обломках будет все-таки крепче,надежнее, чем держаться порознь, каждому отдельно. К р о г с т а д. Кристина! Ф р у Л и н н е. Зачем, по-вашему, я приехала сюда? К р о г с т а д. Неужто вы вспомнили обо мне? Ф р у Л и н н е. Без работы, без труда мне не прожить. Всю свою жизнь,насколько помню себя, я трудилась, и труд был моей лучшей и единственнойотрадой. Но теперь я осталась одна как перст... Страшно пусто, одиноко...Работать для себя одной мало радости. Крогстад, дайте мне цель - для чего идля кого работать. К р о г с т а д. Не поверю я ничему такому. Это все одна женскаявосторженность, великодушная потребность жертвовать собой. Ф р у Л и н н е. Вы замечали за мной когда-нибудь склонность квосторженности? К р о г с т а д. Так вы в самом деле могли бы?.. Скажите мне... Вам всеизвестно... о моем прошлом? Ф р у Л и н н е. Да. К р о г с т а д. И вы знаете, какая про меня идет слава? Ф р у Л и н н е. Я поняла из ваших слов, что, по-вашему, со мной вымогли бы стать иным человеком. (*433) К р о г с т а д. Конечно! Ф р у Л и н н е. Так разве время ушло? К р о г с т а д. Кристина... вы говорите вполне серьезно? Да, да. Явижу по вашему лицу. Так у вас в самом деле хватит смелости?.. Ф р у Л и н н е. Мне надо кого-нибудь любить, о ком-нибудь заботиться,заменять кому-нибудь мать, а вашим детям нужна мать. Мы с вами нужны другдругу. Крогстад, я верю, что основа у вас хорошая; и с вами вместе я на всеготова. К р о г с т а д (схватив ее руки). Спасибо, спасибо, Кристина! Теперьуж я сумею подняться в глазах других... Ах, да я и забыл... Ф р у Л и н н е (прислушивается). Тсс! Тарантелла! Уходите. К р о г с т а д. Почему? В чем дело? Ф р у Л и н н е. Слышите, наверху пляшут тарантеллу? Когда она будеткончена, они явятся сюда. К р о г с т а д. Да, да, так я уйду. Да и к тому же все напрасно. Вы,разумеется, не знаете, на какой шаг я решился против Хельмеров. Ф р у Л и н н е. Знаю, Крогстад. К р о г с т а д. И все-таки у вас хватило бы духу?.. Ф р у Л и н н е. Я хорошо понимаю, до чего может довести отчаяниетакого человека, как вы. К р о г с т а д. Ах, если бы я мог вернуть сделанное! Ф р у Л и н н е. Вы могли бы. Ваше письмо лежит еще в ящике. К р о г с т а д. Вы уверены? Ф р у Л и н н е. Вполне. Но... К р о г с т а д (пытливо глядит на нее). Так не приходится ли такпонять дело? Вы хотите во что бы то ни стало спасти подругу. Скажитенапрямик. Так? Ф р у Л и н н е. Крогстад! Кто раз продал себя из-за других, не сделаетэтого во второй раз. К р о г с т а д. Я потребую свое письмо обратно. Ф р у Л и н н е. Нет, нет. К р о г с т а д. Естественно. Я дождусь Хельмера и скажу ему, чтобы онвернул мне мое письмо, что оно касается одного меня, моей отставки, что емунезачем его читать. (*434) Ф р у Л и н н е. Нет, Крогстад, не требуйте своего письмаобратно. К р о г с т а д. Но скажите, разве не за этим, собственно, вы призвалименя сюда? Ф р у Л и н н е. Да, в первую минуту, со страху. Но теперь прошли целыесутки, и просто не верится, чего только я за это время не насмотрелась здесьв доме. Пусть Хельмер все узнает. Пусть эта злополучная тайна выйдет на светбожий. Пусть они наконец объяснятся между собой на чистоту. Невозможно,чтобы это так продолжалось - эти вечные тайны, увертки. К р о г с т а д. Ну хорошо, раз вы на это решаетесь... Но одно я, вовсяком случае, могу сделать, и надо сделать это сейчас же... Ф р у Л и н н е (прислушиваясь). Скорее! Уходите! Пляска кончена. Насмогут застать с минуты на минуту. К р о г с т а д. Я дождусь вас внизу. Ф р у Л и н н е. Хорошо. Потом проводите меня до дому. К р о г с т а д. За всю мою жизнь я ни разу не был так неимоверносчастлив! (Уходит.) Дверь в переднюю остается по-прежнему открытой. Ф р у Л и н н е (немного прибирает на столе и приготовляет свою верхнююодежду). Какой поворот! Какой поворот! Будет для кого работать... для когожить... куда внести свет и тепло. Да, придется-таки приналечь. Скорее быприходили... (Прислушивается.) А, вот они. Скорей одеться. (Надевает шляпу иманто) За сценой слышны голоса Хельмера и Норы; слышно, как повертывается ключв замке, и затем Xельмер почти силой вводит Нору в переднюю. Она внеаполитанском костюме и закутана в большую черную шаль. Он во фраке и внаброшенном сверху открытом черном домино. Н о р а (еще в дверях, сопротивляясь). Нет, нет, нет! Не хочу сюда!Хочу опять наверх. Не хочу уходить так рано. Х е л ь м е р. Но, милочка Нора... Н о р а. Ну, я прошу тебя, умоляю, Торвальд... Ну, пожалуйста... ещехоть часочек! (*435) Х е л ь м е р. Ни минутки больше, моя дорогая. Ты помнишьуговор? Вот так. Сюда. Ты еще простудишься тут в передней. (Бережно ведетжену, несмотря на ее сопротивление, в комнату.) Ф р у Л и н н е. Добрый вечер! Н о р а. Кристина! Х е л ь м е р. Как, фру Линне, вы здесь, в такой поздний час? Ф р у Л и н н е. Да, извините, мне так хотелось взглянуть на костюмНоры. Н о р а. Так ты все сидела и ждала меня? Ф р у Л и н н е. Да, я, к сожалению, опоздала, ты была уже наверху, ну,мне и не хотелось уходить, не поглядев на тебя. Х е л ь м е р (снимая шаль с Норы). Ну, глядите же на нее хорошенько.Право, стоит посмотреть. Чем не хороша, фру Линне? Ф р у Л и н н е. Да, признаюсь... Х е л ь м е р. Разве не дивно хороша? Там все в один голос призналиэто. Но она ужасная упрямица, эта милая крошка. Что поделаете? Представьтесебе, мне чуть не силой пришлось увести ее оттуда. Н о р а. Ах, Торвальд, ты еще раскаешься, что не дал мне повеселитьсяеще хоть полчасика. Х е л ь м е р. Слышите, фру Линне! Она пляшет тарантеллу... производитфурор... вполне заслуженный... хотя исполнение было, пожалуй, чересчурбезыскусственно-то есть более натурально, нежели это, строго говоря,желательно с точки зрения искусства. Ну да пусть! Главное - она произвелафурор, огромный фурор. И дать ей остаться после этого? Ослабить впечатление?Нет, спасибо. Я подхватил мою прелестную капричианку, - капризнуюкапричианку, можно бы сказать, - под ручку, марш-маршем по зале, общийпоклон, и - как говорится в романах - прекрасное видение скрылось. Конецвсегда должен быть эффектен, фру Линне. Но где мне втолковать это Норе?Никак. Фу, какая здесь жара! (Сбрасывает домино и открывает дверь вкабинет.) Э! Да там темно. Ну да, конечно. Извините... (Уходит к себе изажигает там свечи.) Н о р а (быстрым шепотом, задыхаясь). Ну, ну? (*436) Ф р у Л и н н е (тихо). Я говорила с ним. Н о р а. И что же? Ф р у Л и н н е. Нора... ты должна все сказать мужу. Н о р а (упавшим голосом). Я знала. Ф р у Л и н н е. Тебе нечего опасаться со стороны Крогстада. Но тыдолжна все сказать. Н о р а. Я не скажу. Ф р у Л и н н е. Так письмо скажет. Н о р а. Спасибо, Кристина. Я знаю, что теперь делать. Тсс! X е л ь м е р (входит). Ну, фру Линне, налюбовались ею? Ф р у Л и н н е. Да, да, и теперь прощусь. X е л ь м е р. Уже? А эта ваша работа, вязанье? Ф р у Л и н н е (берет работу). Да, благодарю. Чуть было не забыла. X е л ь м е р. Так вы и вяжете? Ф р у Л и н н е. Случается. X е л ь м е р. Знаете, вы бы лучше вышивали. Ф р у Л и н н е. Вот как? Почему? X е л ь м е р. Да это куда красивее. Видите: держат работу вот так,левой рукой, а правой делают стежки... вот так... легкими, свободнымивзмахами... Не правда ли? Ф р у Л и н н е. Да, пожалуй... X е л ь м е р. Вязанье, напротив, не может выходить красиво; всегдакак-то неуклюже. Взгляните: эти стиснутые руки... эти спицы... то вверх, товниз... какая-то китайщина... А-а, какое великолепное шампанское тамподавали! Ф р у Л и н н е. Так прощай, Нора, и не упрямься больше. Х е л ь м е р. Отлично сказано, фру Линне! Ф р у Л и н н е. Спокойной ночи, господин директор. Х е л ь м е р (провожая ее до дверей). Спокойной ночи, спокойной ночи.Надеюсь, благополучно доберетесь до дому. Я бы с удовольствием... но ведьвам недалеко. Спокойной ночи, спокойной ночи. Фру Линне уходит, он запирает за нею дверь и возвращается. Наконец-то спровадили ее. Ужасно скучная особа. Н о р а. Ты очень устал, Торвальд? (*437) Х е л ь м е р. Нет, ничуть. Н о р а. И спать не хочешь? Х е л ь м е р. Совсем нет. Напротив, я необычайно оживлен. А ты? Да, утебя порядком усталый и сонный вид. Н о р а. Да, я очень устала. И скоро усну. Х е л ь м е р. Вот видишь! Значит, я хорошо сделал, что мы не осталисьдольше. Н о р а. Ах, ты все хорошо делаешь. X е л ь м е р (целуя ее в лоб). Ну вот, жаворонок заговорилпо-человечески. А ты заметила, как Ранк был сегодня оживлен? Н о р а. Да? Разве? Мне не удалось с ним поговорить. Х е л ь м е р. И мне почти тоже. Но я давно не видал его в такомхорошем настроении. (Глядит на нее с минуту, затем подходит к ней поближе.)Гм!.. Однако как чудесно опять очутиться у себя дома. Ах ты, очаровательнаяюная красавица! Н о р а. Не гляди на меня так, Торвальд! Х е л ь м е р. Что? Мне нельзя смотреть на свое драгоценнейшеесокровище? На всю эту прелесть, которая принадлежит мне, мне одному, всяцеликом! Н о р а (переходя на другую сторону стола). Не надо так говорить сомной сегодня. Х е л ь м е р (следуя за нею). У тебя в крови все еще кипит тарантелла,как погляжу. И оттого ты еще очаровательнее... Слышишь?.. Гости начинаютрасходиться. (Понизив голос.) Нора... скоро в доме все стихнет. Н о р а. Надеюсь. Х е л ь м е р. Не так ли, моя любимая? О, знаешь, когда я бываю с тобоюв обществе, знаешь, почему я там мало говорю с тобой, держусь от тебяподальше, лишь украдкой поглядываю на тебя?.. Знаешь почему? Потому что япредставляю себе, будто ты моя тайная любовь, что мы с тобой обручены тайкоми никто даже не подозревает, что между нами есть что-то. Н о р а. Да, да, да, я ведь знаю, что все твои мысли около меня. Х е л ь м е р. А когда мы собираемся уходить и я накидываю шаль на твоинежные, юные плечи... на этот дивный изгиб шеи от затылка... я представляюсебе, что ты (*438) моя юная невеста... что мы прямо из-под венца... что явпервые введу тебя сейчас в свой дом... в первый раз останусь с тобойнаедине... один с тобой, моя юная, трепещущая прелесть! Весь этот вечер уменя не было иной мысли, иного желания, кроме тебя. Когда я увидал, как тыносишься и манишь в тарантелле... у меня кровь закипела... я не могбольше... Оттого я и увлек тебя оттуда так рано... Н о р а. Поди, Торвальд... Оставь меня. Я не хочу... X е л ь м е р. Что это значит? Ты меня поддразниваешь, малютка Нора? Нехочу?.. Или я тебе не муж?.. Стук во входную дверь. Н о р а (вздрагивая). Слышишь? X е л ь м е р (оборачивается). Кто там? Р а н к (за дверями). Это я. Можно на минутку? Х е л ь м е р (тихо, с досадой). И что ему теперь понадобилось?(Громко.) Сейчас. (Идет и отпирает дверь.) Вот это славно, что ты не прошелмимо нас. Р а н к. Мне послышался твой голос, вот и захотелось заглянуть к вам.(Окинув комнату беглым взглядом.) Н-да, эти милые знакомые места. Хорошо увас здесь, уютно, у вас - обоих. Х е л ь м е р. Кажется, тебе и наверху было сегодня хорошо, уютно. Р а н к. Восхитительно. И почему бы нет? Отчего не взять от жизни все,что она дает? Во всяком случае, сколько можно и пока можно. Вино былопревосходное... Х е л ь м е р. Особенно шампанское!.. Р а н к. И ты заметил? Просто не верится, сколько я мог влить в себя. Н о р а. Торвальд тоже выпил сегодня много шампанского. Р а н к. Да? Н о р а. Да, а после этого он всегда в отличном настроении. Р а н к. Да что ж, почему и не кутнуть разок вечерком послепроведенного с пользой дня? Х е л ь м е р. Проведенного с пользой! Этим я, к сожалению, не могупохвалиться. Р а н к (ударяя его по плечу). А я так могу! (*439) Н о р а. Доктор Ранк, вы, наверное, предпринимали сегоднякакое-нибудь научное исследование? Р а н к. Вот именно. Х е л ь м е р. Те-те-те! Малютка Нора говорит о научных исследованиях? Н о р а. И можно поздравить - с успехом? Р а н к. Н-да, можете. Н о р а. Значит, результат получился хороший? Р а н к. Наилучший и для врача и для пациента - уверенность. Н о р а (быстро, пытливо). Уверенность? Р а н к. Полная уверенность. Ну как не кутнуть после этого? Н о р а. Да, вы правильно сделали, доктор. Х е л ь м е р. И я то же скажу. Только бы тебе не пришлосьрасплачиваться за это завтра. Р а н к. Ну, даром ничего в этой жизни не дается! Н о р а. Доктор Ранк, вы, верно, охотник до маскарадов? Р а н к. Да, если много забавных масок... Н о р а. Слушайте же, чем нам с вами нарядиться в следующий раз? Х е л ь м е р. Ах ты, ветрогонка! Ты уж думаешь о следующем разе? Р а н к. Нам с вами? Сейчас скажу. Вам - баловнем счастья... Х е л ь м е р. А ты придумай-ка наряд, который бы ясно выразил этумысль. Р а н к. Пусть твоя жена явится такой, какой она всегда бывает вжизни... Х е л ь м е р. Вот это метко сказано. Ну, а ты придумал, чем самявишься? Р а н к. Да, дружище, это у меня решено. Х е л ь м е р. Ну? Р а н к. На следующем маскараде я появлюсь невидимкой... Х е л ь м е р. Вот так выдумка! Р а н к. Есть такая большая черная шапка, - или ты не слыхал ошапке-невидимке? Стоит надеть ее - и человека как не бывало. (*440) X е л ь м е р (подавляя улыбку). Да, это так. Р а н к. Но я совсем забыл, для чего, собственно, зашел. Хельмер,дай-ка мне сигару, из гаванских, потемнее. Х е л ь м е р. С величайшим удовольствием. (Предлагает портсигар.) Р а н к (берет одну и обрезает кончик). Спасибо. Н о р а (зажигая спичку). А мне позвольте предложить вам огоньку. Р а н к. Спасибо вам. Она держит перед ним спичку, и он закуривает. И прощайте! Х е л ь м е р. Прощай, прощай, дружище! Н о р а. Спокойного сна, доктор Ранк. Р а н к. Спасибо за пожелание. Н о р а. Пожелайте мне того же. Р а н к. Вам? Ну, раз вы хотите - спокойного сна. И спасибо за огонек.(Кивает им обоим и уходит.) Х е л ь м е р (вполголоса). Здорово выпил. Н о р а (рассеянно). Пожалуй. Хельмер вынимает из кармана ключи и идет в переднюю. Торвальд... зачем ты? Х е л ь м е р. Надо опорожнить ящик. Он уже полон. Места не хватит дляутренних газет... Н о р а. Ты хочешь работать ночью? Х е л ь м е р. Ты знаешь, что не хочу... Что это? Тут кто-то возился сзамком! Н о р а. С замком? Х е л ь м е р. Да, конечно. Что же это там застряло? Нельзя допустить,чтобы прислуга... Да, тут сломанная шпилька. Нора, твоя шпилька! Н о р а (быстро). Ах, так это, верно, дети... Х е л ь м е р. Ну, их надо отвадить от этого. Гм!.. Гм!.. Ну,наконец-то удалось отпереть. (Вынимает из ящика письма и кричит в кухню.)Элене! Элене! Надо погасить лампу в передней. (Входит в комнату и запираетдверь в переднюю, показывая Норе кипу писем.) Вот видишь, сколько набралось!(Перебирая письма.) Это что такое? Н о р а (у окна). Письмо! Не надо, не надо, Торвальд! (*441) Х е л ь м е р. Две визитных карточки от Ранка. Н о р а. От Ранка? Х е л ь м е р (глядит на них). "Доктор медицины Ранк". Они сверхулежали: видно, он сунул их, уходя. Н о р а. На них что-нибудь написано? Х е л ь м е р. Над именем сверху черный крест. Гляди. Что за жуткаяфантазия! Точно извещает о собственной смерти. Н о р а. Так оно и есть. Х е л ь м е р. Что? Ты что-нибудь знаешь? Он тебе говорил что-нибудь? Н о р а. Да. Раз мы получили эти карточки, он, значит, простился снами. Теперь запрется у себя и умрет. Х е л ь м е р. Мой бедный друг!.. Я так и знал, что мне недолго удастсясохранить его. Но чтобы так скоро... И спрячется от всех, как раненыйзверь... Н о р а. Раз чему быть - так лучше без лишних слов. Так ведь, Торвальд? Х е л ь м е р (ходит взад и вперед). Мы так сжились с ним. Я как-то немогу себе представить, что его не будет. Он, его страдания, его одиночествосоздавали какой-то легкий облачный фон нашему яркому, как солнце, счастью...Ну, а может быть, оно и к лучшему. Для него, во всяком случае.(Останавливается.) Да, пожалуй, и для нас, Нора. Теперь мы с тобой будемодни - всецело друг для друга. (Обнимая ее.) Моя любимая... Мне все кажется,что я недостаточно крепко держу тебя. Знаешь, Нора... не раз мне хотелось,чтобы тебе грозила неминуемая беда и чтобы я мог поставить на карту своюжизнь и кровь - и все, все ради тебя. Н о р а (высвобождаясь, твердо, решительно). Прочти же твои письма,Хельмер. Х е л ь м е р. Нет, нет, не сегодня. Я хочу быть с тобой, мояненаглядная, у тебя. Н о р а. Зная, что друг твой умирает? Х е л ь м е р. Ты права. Это взволновало нас обоих. В наши отношениявторглось нечто некрасивое - мысль о смерти, о разложении. Надо сначалаосвободиться от этого. Пока что разойдемся каждый к себе.... (*442) Н о р а (обвивая его шею руками). Торвальд... спокойной ночи!Спокойной ночи! X е л ь м е р (целуя ее в лоб). Спокойной ночи, моя певунья-пташечка!Спи спокойно, Нора. Теперь я прочту письма. (Уходит с письмами в кабинет изатворяет за собой дверь.) Н о р а (с блуждающим взором, шатаясь, бродит по комнате, хватаетдомино Хельмера, набрасывает на себя и шепчет быстро, хрипло, прерывисто).Никогда не видать его больше. Никогда. Никогда. Никогда. (Набрасывает наголову шаль.) И детей тоже никогда не видать. И их тоже. Никогда. Никогда.Никогда... О-о! Прямо в темную, ледяную воду... в бездонную глубину... О-о!Скорее бы уж конец, скорее... Вот теперь он взял письмо... читает... Нет,нет, еще не сейчас... Торвальд, прощай! И ты и дети... (Хочет кинуться впереднюю.) В эту минуту дверь кабинета распахивается, и на пороге появляетсяХельмер с распечатанным письмом в руках. X е л ь м е р. Нора! Н о р а (громко вскрикивает). А! Х е л ь м е р. Что это? Ты знаешь, что в этом письме? Н о р а. Знаю. Пусти меня! Дай уйти! Х е л ь м е р (удерживая ее). Куда ты? Н о р а (пытаясь вырваться). И не думай спасать меня, Торвальд. Х е л ь м е р (отшатываясь). Правда! Значит, правда, что он пишет?Ужасно! Нет, нет! Это невозможно, чтобы это было правдой. Н о р а. Это правда. Я любила тебя больше всего в мире. Х е л ь м е р. Ах, поди ты со своими вздорными увертками! Н о р а (делая шаг к нему). Торвальд!.. Х е л ь м е р. Несчастная... Что ты наделала?! Н о р а. Дай мне уйти. Нельзя, чтобы ты платился за меня. Ты не долженбрать этого на себя. Х е л ь м е р. Не ломай комедию! (Запирает дверь в переднюю на ключ.)Ни с места, пока не дашь мне от-(*443)чета. Ты понимаешь, что ты сделала?Отвечай! Ты понимаешь? Н о р а (глядит на него в упор и говорит с застывшим лицом). Да, теперьначинаю понимать - вполне. Х е л ь м е р (шагая по комнате). О, какое ужасное пробуждение! Все этивосемь лет... она, моя радость, моя гордость... была лицемеркой, лгуньей...хуже, хуже... преступницей! О, какая бездонная пропасть грязи, безобразия!Тьфу! Тьфу! Нора молчит и по-прежнему не отрываясь глядит на него. (Останавливается перед ней.) Мне бы следовало предчувствоватьвозможность подобного. Следовало предвидеть. Все легкомысленные принципытвоего отца... Молчи. Ты унаследовала все легкомысленные принципы своегоотца. Ни религии, ни морали, ни чувства долга... О, как я наказан за то, чтовзглянул тогда на его дело сквозь пальцы. Ради тебя. И вот как ты меняотблагодарила. Н о р а. Да, вот как. Х е л ь м е р. Теперь ты разрушила все мое счастье. Погубила все моебудущее. Ужас подумать! Я в руках бессовестного человека. Он может сделатьсо мной, что хочет, требовать от меня, чего угодно, приказывать мне,помыкать мной, как вздумается. Я пикнуть не посмею. И упасть в такую яму,погибнуть таким образом из-за ветреной женщины! Н о р а. Раз меня не будет на свете, ты свободен. Х е л ь м е р. Ах, без фокусов! И у твоего отца всегда были наготоветакие фразы. Мне-то какой будет прок из того, что тебя не будет на свете,как ты говоришь. Ни малейшего. Он все-таки может раскрыть дело. А раз он этосделает, меня, пожалуй, заподозрят в том, что я знал о твоем преступлении.Пожалуй, подумают, что за твоей спиной стоял я сам, что это я тебя подучил!И за все это я могу благодарить тебя! А я-то носил тебя на руках все время.Понимаешь ли ты теперь, что ты мне причинила? Н о р а (с холодным спокойствием). Да. Х е л ь м е р. Это до того невероятно, что я просто опомниться не могу.Но придется постараться как-нибудь вы-(*444)путаться. Сними шаль. Сними,говорю тебе! Придется как-нибудь ублажить его. Дело надо замять во что бы тони стало. А что касается нас с тобой, то нельзя и виду подавать: надодержаться, как будто все у нас идет по-старому. Но это, разумеется, толькодля людей. Ты, значит, останешься в доме, это само собой. Но детей ты небудешь воспитывать. Я не смею доверить их тебе... О-о! И это мне приходитсяговорить той, которую я так любил и которую еще... Но этому конец. Отныненет уже речи о счастье, а только о спасении остатков, обломков, декорума! Звонок в передней. (Вздрагивая.) Кто это? Так поздно. Неужели надо ждать самогоужасного?.. Неужели он?.. Спрячься, Нора! Скажись больною! Нора не двигается с места. Хельмер идет и отворяет дверь в переднюю. С л у ж а н к а (полуодетая, из передней). Письмо барыне. Х е л ь м е р. Давай сюда. (Хватает письмо и затворяет дверь.) Да, отнего. Ты не получишь. Я сам прочту. Н о р а. Прочти. Х е л ь м е р (около лампы). У меня едва хватает духу. Быть может, мыуже погибли, и ты и я... Нет, надо же узнать. (Лихорадочно вскрываетконверт, пробегает глазами несколько строк, смотрит на вложенную в письмобумагу и радостно вскрикивает.) Нора! Нора вопросительно смотрит на него. Нора... Нет, дай прочесть еще раз... Да, да, так. Спасен! Нора, яспасен! Н о р а. А я? Х е л ь м е р. И ты, разумеется. Мы оба спасены, и ты и я. Гляди! Онвозвращает тебе твое долговое обязательство. Пишет, что раскаивается ижалеет... что счастливый поворот в его судьбе... Ну да все равно, что он тампишет. Мы спасены, Нора! Никто тебе ничего не может сделать. Ах, Нора,Нора!.. Нет, сначала уничтожить всю эту га-(*445)дость. Посмотрим-ка...(Бросает взгляд на расписку.) Нет, и смотреть не хочу. Пусть все это будетдля меня только сном. (Разрывает в клочки и письмо и долговое обязательство,бросает в печку и смотрит, как все сгорает.) Вот так. Теперь и следа неосталось... Он писал, что ты с сочельника... Ах, какие же это были, ужасныетри дня для тебя, Нора! Н о р а. Я жестоко боролась эти три дня. Х е л ь м е р. И страдала и не видела другого исхода, как... Нет, ненадо и вспоминать обо всем этом ужасе. Будем теперь только радоваться итвердить: все прошло, прошло! Слушай, же, Нора, ты как будто еще непонимаешь, что все прошло. Что же это такое... Ты как будто окаменела? Ах,бедная малютка Нора, я понимаю, понимаю. Тебе не верится, что я простилтебя. Но я простил, Нора, клянусь, я простил тебе все. Я ведь знаю: все, чтоты наделала, ты сделала из любви ко мне. Н о р а. Это верно. Х е л ь м е р. Ты любила меня, как жена должна любить мужа. Ты тольконе смогла хорошенько разобраться в средствах. Но неужели ты думаешь, что ябуду меньше любить тебя из-за того, что ты неспособна действоватьсамостоятельно? Нет, нет, смело обопрись на меня, я буду твоим советчиком,руководителем. Я не был бы мужчиной, если бы именно эта женскаябеспомощность не делала тебя вдвое милее в моих глазах. Ты не думай больше отех резких словах, которые вырвались у меня в минуту первого испуга, когдамне показалось, что все вокруг меня рушится. Я простил тебя, Нора. Клянусьтебе, я простил тебя. Н о р а. Благодарю тебя за твое прощение. (Уходит в дверь направо.) Х е л ь м е р. Нет, постой... (Заглядывая туда.) Ты что хочешь? Н о р а (из другой комнаты). Сбросить маскарадный костюм. Х е л ь м е р (у дверей). Да, да, хорошо. И постарайся успокоиться,прийти в себя, моя бедная напуганная певунья-пташка. Обопрись спокойно наменя, у меня широкие крылья, чтобы прикрыть тебя. (Ходит около дверей.) Ах,(*446) как у нас тут славно, уютно, Нора. Тут твой приют, тут я буду лелеятьтебя, как загнанную голубку, которую спас невредимой из когтей ястреба. Ясумею успокоить твое бедное трепещущее сердечко. Мало-помалу это удастся,Нора, поверь мне. Завтра тебе все уже покажется совсем иным, и скоро всепойдет опять по-старому, мне не придется долго повторять тебе, что я простилтебя. Ты сама почувствуешь, что это так. Как ты можешь думать, что мне моглобы теперь прийти в голову оттолкнуть тебя или даже хоть упрекнуть вчем-нибудь? Ах, ты не знаешь сердца настоящего мужа, Нора. Мужу невыразимосладко и приятно сознавать, что он простил свою жену... простил от всегосердца. Она от этого становится как будто вдвойне его собственной - егонеотъемлемым сокровищем. Он как будто дает ей жизнь вторично. Онастановится, так сказать, и женой его и ребенком. И ты теперь будешь для меняи тем и другим, мое беспомощное, растерянное созданьице. Не бойся ничего,Нора, будь только чистосердечна со мной, и я буду и твоей волей и твоейсовестью... Что это? Ты не ложишься? Переоделась? Н о р а (в обыкновенном домашнем платье). Да, Торвальд, переоделась. Х е л ь м е р. Да зачем? В такой поздний час?.. Н о р а. Мне не спать эту ночь... Х е л ь м е р. Но, дорогая Нора... Н о р а (смотрит на свои часы). Не так еще поздно. Присядь, Торвальд.Нам с тобой есть о чем поговорить. (Садится к столу.) Х е л ь м е р. Нора... что это? Это застывшее выражение... Н о р а. Присядь. Разговор будет долгий. Мне надо многое сказать тебе. Х е л ь м е р (садясь к столу напротив нее). Ты меня пугаешь, Нора. И яне понимаю тебя. Н о р а. В том-то и дело. Ты меня не понимаешь. И я тебя не понимала...до нынешнего вечера. Нет, не прерывай меня. Ты только выслушай меня...Сведем счеты, Торвальд. (*447) Х е л ь м е р. Что такое ты говоришь? Н о р а (после короткой паузы). Тебя не поражает одна вещь, вот сейчас,когда мы так сидим с тобой? Х е л ь м е р. Что бы это могло быть? Н о р а. Мы женаты восемь лет. Тебе не приходит в голову, что это ведьв первый раз мы с тобой, муж с женою, сели поговорить серьезно? Х е л ь м е р. Серьезно... в каком смысле? Н о р а. Целых восемь лет... больше... с первой минуты нашегознакомства мы ни разу не обменялись серьезным словом о серьезных вещах. Х е л ь м е р. Что же мне было посвящать тебя в свои деловые заботы,которых ты все равно не могла мне облегчить. Н о р а. Я не говорю о деловых заботах. Я говорю, что мы вообще никогдане заводили серьезной беседы, не пытались вместе обсудить что-нибудь,вникнуть во что-нибудь серьезное. Х е л ь м е р. Ну, милочка Нора, разве это было по твоей части? Н о р а. Вот мы и добрались до сути. Ты никогда не понимал меня... Сомной поступали очень несправедливо, Торвальд. Сначала папа, потом ты. Х е л ь м е р. Что! Мы двое?.. Когда мы оба любили тебя больше, чемкто-либо на свете? Н о р а (качая головой). Вы никогда меня не любили. Вам тольконравилось быть в меня влюбленными. Х е л ь м е р. Нора, что это за слова? Н о р а. Да, уж так оно и есть, Торвальд. Когда я жила дома, с папой,он выкладывал мне все свои взгляды, и у меня оказывались те же самые; еслиже у меня оказывались другие, я их скрывала, - ему бы это не понравилось. Онзвал меня своей куколкой-дочкой, забавлялся мной, как я своими куклами.Потом я попала к тебе в дом.... Х е л ь м е р. Что за выражение, когда говоришь о нашем браке! Н о р а (невозмутимо). Я хочу сказать, что я из папиных рук перешла втвои. Ты все устраивал по своему (*448) вкусу, и у меня стал твой вкус или ятолько делала вид, что это так, - не знаю хорошенько. Пожалуй, и то идругое. Иногда бывало так, иногда этак. Как оглянусь теперь назад, мнекажется, я вела здесь самую жалкую жизнь, перебиваясь со дня на день!.. Меняпоили, кормили, одевали, а мое дело было развлекать, забавлять тебя,Торвальд. Вот в чем проходила моя жизнь. Ты так устроил. Ты и папа многовиноваты передо мной. Ваша вина, что из меня ничего не вышло. Х е л ь м е р. Нора! Какая нелепость! Какая неблагодарность! Ты ли небыла здесь счастлива? Н о р а. Нет, никогда. Я воображала, что была, но на самом деле никогдаэтого не было. Х е л ь м е р. Ты не была... не была счастлива! Н о р а. Нет, только весела. И ты был всегда так мил со мной, ласков.Но весь наш дом был только большой детской. Я была здесь твоейкуколкой-женой, как дома у папы была папиной куколкой-дочкой. А дети были ужмоими куклами. Мне нравилось, что ты играл и забавлялся со мной, как имнравилось, что я играю и забавляюсь с ними. Вот в чем состоял наш брак,Торвальд. Х е л ь м е р. Тут есть, пожалуй, доля правды, как это ни преувеличеннои ни выспренне. Но теперь у нас все пойдет по-другому. Время забав прошло!Пора взяться за воспитание. Но р а. За чье? За мое или детей? Х е л ь м е р. И за твое и за их, дорогая Нора. Н о р а. Ах, Торвальд, не тебе воспитать из меня настоящую жену себе. Х е л ь м е р. И ты это говоришь? Н о р а. А я... разве я подготовлена воспитывать детей? Х е л ь м е р. Нора! Н о р а. Не сам ли ты сейчас лишь говорил, что не смеешь доверить мнеэтой задачи? Х е л ь м е р. В минуту раздражения. Можно ли обращать на это внимание! Н о р а. Нет, ты рассудил правильно. Эта задача не по мне. Мне надосначала решить другую задачу. Надо постараться воспитать себя самое. И не утебя мне искать по-(*449)мощи. Мне надо заняться этим одной. Поэтому я ухожуот тебя. Х е л ь м е р (вскакивая). Что ты сказала? Н о р а. Мне надо остаться одной, чтобы разобраться в самой себе и вовсем прочем. Потому я и не могу остаться у тебя. Х е л ь м е р. Нора! Нора! Н о р а. И я уйду сейчас же. Кристина, верно, даст мне ночлег... Х е л ь м е р. Ты не в своем уме! Кто тебе позволит! Я запрещаю! Н о р а. Теперь напрасно запрещать мне что бы то ни было. Я возьму ссобой лишь свое. От тебя ничего не возьму, ни теперь, ни после. Х е л ь м е р. Что же это за безумие! Н о р а. Завтра я уеду домой... то есть в мой родной город. Там мнебудет легче устроиться. Х е л ь м е р. Ах ты, ослепленное, неопытное созданье! Н о р а. Надо же когда-нибудь набраться опыта, Торвальд. Х е л ь м е р. Покинуть дом, мужа, детей! И не подумаешь о том, чтоскажут люди? Н о р а. На это мне нечего обращать внимания. Я знаю только, что мнеэто необходимо. Х е л ь м е р. Нет, это возмутительно! Ты способна так пренебречьсамыми священными своими обязанностями! Н о р а. Что ты считаешь самыми священными моими обязанностями? Х е л ь м е р. И это еще нужно говорить тебе? Или у тебя нетобязанностей перед твоим мужем и перед твоими детьми? Н о р а. У меня есть и другие, столь же священные. Х е л ь м е р. Нет у тебя таких! Какие это? Н о р а. Обязанности перед самой собою. Х е л ь м е р. Ты прежде всего жена и мать. Н о р а. Я в это больше не верю. Я думаю, что прежде всего я человек,так же как и ты, или, по крайней мере, должна постараться стать человеком.Знаю, что большинство будет на твоей стороне, Торвальд, и что в книгахговорится в этом же роде. Но я не могу больше (*450) удовлетворяться тем,что говорит большинство и что говорится в книгах. Мне надо самой подумать обэтих вещах и попробовать разобраться в них. X е л ь м е р. Как будто твое положение в собственном доме не ясно ибез того? Да разве у тебя нет надежного руководства по таким вопросам? Нетрелигии? Н о р а. Ах, Торвальд, я ведь не знаю хорошенько, что такое религия. Х е л ь м е р. Что ты говоришь? Н о р а. Я знаю это лишь со слов пастора Хансена, у которого готовиласьк конфирмации. Он говорил, что религия то-то и то-то. Когда я высвобожусь извсех этих пут, останусь одна, я разберусь и в этом. Я хочу проверить, правдули говорил пастор Хансен или, по крайней мере, может ли это быть правдой дляменя. Х е л ь м е р. Нет, это просто неслыханно со стороны такой молоденькойженщины! Но если тебя не может вразумить религия, так дай мне задеть в тебехоть совесть. Ведь нравственное-то чувство в тебе есть? Или - отвечай мне -и его у тебя нет? Н о р а. Знаешь, Торвальд, на это нелегко ответить. Я, право, и этогоне знаю. Я совсем как в лесу во всех этих вопросах. Знаю только, что ясовсем иначе сужу обо всем, нежели ты. Мне вот говорят, будто и законысовсем не то, что я думала. Но чтобы эти законы были правильны - этого яникак не пойму. Выходит, что женщина не вправе пощадить своего умирающегостарика отца, не вправе спасти жизнь мужу! Этому я не верю. Х е л ь м е р. Ты судишь, как ребенок. Не понимаешь общества, в которомживешь. Н о р а. Да, не понимаю. Вот и хочу присмотреться к нему. Мне надовыяснить себе, кто прав - общество или я. Х е л ь м е р. Ты больна, Нора. У тебя жар. Я готов подумать, что тыпотеряла рассудок. Н о р а. Никогда еще не бывала я в более здравом рассудке и твердойпамяти. Х е л ь м е р. И ты в здравом рассудке и твердой памяти бросаешь мужа идетей? (*451) Н о р а. Да. Х е л ь м е р. Тогда остается предположить одно. Н о р а. А именно? Х е л ь м е р. Что ты меня больше не любишь. Н о р а. Да, в этом-то все и дело. Х е л ь м е р. Нора... И ты это говоришь! Н о р а. Ах, мне самой больно, Торвальд. Ты был всегда так мил со мной.Но я ничего не могу тут поделать. Я не люблю тебя больше. Х е л ь м е р (с усилием преодолевая себя). Это ты тоже решила вздравом рассудке и твердой памяти? Н о р а. Да, вполне здраво. Потому-то я и не хочу здесь оставаться. Х е л ь м е р. И ты сумеешь также объяснить мне причину, почему ялишился твоей любви? Н о р а. Да, сумею. Это случилось сегодня вечером, когда чудо заставилосебя ждать. Я увидела, что ты не тот, за кого я тебя считала. Х е л ь м е р. Объяснись получше, я совсем тебя не понимаю. Н о р а. Я терпеливо ждала целых восемь лет. Господи, я ведь знала, чточудеса не каждый день бывают. Но вот на меня обрушился этот ужас. И я быланепоколебимо уверена: вот теперь совершится чудо. Пока письмо Крогстадалежало там, у меня и в мыслях не было, чтобы ты мог сдаться на его условия.Я была непоколебимо уверена, что ты скажешь ему: объявляйте хоть всемусвету. А когда это случилось бы... Х е л ь м е р. Ну, что же тогда? Когда я выдал бы на позор и поруганиесобственную жену!.. Н о р а. Когда бы это случилось... я была так непоколебимо уверена, чтоты выступишь вперед и возьмешь все на себя - скажешь: виновный - я. Х е л ь м е р. Нора! Н о р а. Ты хочешь сказать, что я никогда бы не согласилась принять оттебя такую жертву? Само собой. Но что значили бы мои уверения в сравнении ствоими?.. Вот то чудо, которого я ждала с таким трепетом. И чтобы помешатьему, я хотела покончить с собой. Х е л ь м е р. Я бы с радостью работал для тебя дни и (*452) ночи,Нора... терпел бы горе и нужду ради тебя. Но кто же пожертвует даже длялюбимого человека своей честью? Н о р а. Сотни тысяч женщин жертвовали. X е л ь м е р. Ах, ты судишь и говоришь, как неразумный ребенок. Н о р а. Пусть так. Но ты-то не судишь и не говоришь, как человек, накоторого я могла бы положиться. Когда у тебя прошел страх, - не за меня, аза себя, - когда вся опасность для тебя прошла, с тобой как будто ничего ине бывало. Я по-старому осталась твоей птичкой, жаворонком, куколкой, скоторой тебе только предстоит обращаться еще бережнее, раз она оказаласьтакой хрупкой, непрочной. (Встает.) Торвальд, в ту минуту мне стало ясно,что я все эти восемь лет жила с чужим человеком и прижила с ним троихдетей... О-о, и вспомнить не могу! Так бы и разорвала себя в клочья! Х е л ь м е р (упавшим голосом). Вижу, вижу... Действительно, междунами легла пропасть... Но разве ее нельзя заполнить, Нора? Н о р а. Такою, какова я теперь, я не гожусь в жены тебе. Х е л ь м е р. У меня хватит силы стать другим. Н о р а. Быть может - если куклу у тебя возьмут. Х е л ь м е р. Расстаться... расстаться с тобой!.. Нет, нет, Нора,представить себе не могу! Н о р а (идет направо). Тем это неизбежнее. (Возвращается с верхнейодеждой и небольшим саквояжем в руках, который кладет на стул возле стола.) Х е л ь м е р. Нора, Нора, не сейчас! Погоди хоть до утра. Н о р а (надевая манто). Я не могу ночевать у чужого человека. Х е л ь м е р. Но разве мы не могли бы жить, как брат с сестрой? Н о р а (завязывая ленты шляпы). Ты отлично знаешь, так бы долго непротянулось... (Накидывает шаль.) Прощай, Торвальд. Я не буду прощаться сдетьми. Я знаю, они в лучших руках, чем мои. Такой матери, как я теперь, имне нужно. (*453) Х е л ь м е р. Но когда-нибудь, Нора... когда-нибудь? Н о р а. Как я могу знать? Я совсем не знаю, что из меня выйдет. Х е л ь м е р. Но ты моя жена и теперь и в будущем - какой бы ты нистала. Н о р а. Слушай, Торвальд... Раз жена бросает мужа, как я, то он, как яслышала, по закону свободен от всех обязательств по отношению к ней. Я, вовсяком случае, освобождаю тебя совсем. Ты не считай себя связанным ничем,как и я не буду. Обе стороны должны быть вполне свободны. Вот твое кольцо.Отдай мне мое. Х е л ь м е р. И это еще? Н о р а. И это. Х е л ь м е р. Вот. Н о р а. Так. Теперь все покончено. Вот сюда я положу ключи. Прислугазнает все, что и как в доме, лучше, чем я. Завтра, когда меня не будет,Кристина придет уложить вещи, которые я привезла с собой из дому. Пусть ихвышлют мне. Х е л ь м е р. Конечно, конечно! Нора, ты и не вспомнишь обо мненикогда? Н о р а. Нет, я, верно, часто буду вспоминать и тебя, и детей, и дом. Х е л ь м е р. Можно мне писать тебе, Нора? Н о р а. Нет... никогда. Этого нельзя. Х е л ь м е р. Но ведь нужно же будет посылать тебе... Н о р а. Ровно ничего, ничего. Х е л ь м е р. Помогать тебе в случае нужды. Н о р а. Нет, говорю я. Ничего я не возьму от чужого человека. X е л ь м е р. Нора, неужели я навсегда останусь для тебя только чужим? Н о р а (берет свой саквояж). Ах, Торвальд, тогда надо, чтобысовершилось чудо из чудес. Х е л ь м е р. Скажи какое! Н о р а. Такое, чтобы и ты и я изменились настолько... Нет, Торвальд, ябольше не верю в чудеса. Х е л ь м е р. А я буду верить. Договаривай! Изменились настолько,чтобы?.. Н о р а. Чтобы сожительство наше могло стать браком. Прощай. (Уходитчерез переднюю.) X е л ь м е р (падает на стул у дверей и закрывает лицо руками). Нора!Нора! (Озирается и встает.) Пусто. Ее нет здесь больше. (Луч надежды озаряетего лицо.) Но - чудо из чудес?! Снизу раздается грохот захлопнувшихся ворот.
Дата добавления: 2015-09-13; просмотров: 50; Мы поможем в написании вашей работы!; Нарушение авторских прав |