Деньги населения

С 1994 года - года расцвета «березовско-волошинской» «АВВЫ», возникновения и краха МММ и других финансовых пирамид и по наши дни ресурсом ускорения экономического развития России принято считать инвестиционные ресурсы населения.

Все это время среди экономистов определенного направления считалось признаком хорошего тона подсчитывать, сколько миллиардов долларов находится на руках у населения, и описывать то, как было бы замечательно, если бы эти деньги вдруг были направлены на прямые инвестиции.

При этом полностью игнорировались фундаментальные факторы, среди которых даже пресловутое недоверие населения к государству играло далеко не самую важную роль.

Прежде всего, основная часть долларовых средств населения, относимых официальными экономистами к сбережениям, на самом деле таковыми не были и находилась скорее в состоянии «оборотных средств» и «производственных вложений». Они энергично обращалась в «теневой сфере», обслуживая невидимые неразумному государству и потому относительно безопасные и надежные операции торговли, производства и даже кредитования.

Та же часть наличных валютных средств населения, которая действительно сберегалась им, в значительной степени носила и носит характер «гробовых» и сбережений «на черный день». Всякий коммивояжер, пытавшийся продать старушке-пенсионерке сколь угодно дешевые капиллярные авторучки, знает, что такие средства в принципе не поддаются извлечению, даже при наличии искренней обоюдной симпатии.

И, наконец, самое ужасное для мобилизаторов денег населения. Дело в том, что та часть населения, которая в принципе поддается усилиям государства и готова при определенных условиях доверить ему (или его инвестиционным представителям) свои деньги, в целом уже сделала это, вложив средства по заведомо заниженным процентам в Сбербанк.

То, что его средства используются не на нужды прямых инвестиций (как, например, в Японии - средства весьма похожего Почтового банка), а на финансирование нехватки средств в федеральном бюджете при помощи покупки разнообразных нерыночных ценных бумаг, является проблемой самого государства, исправить которую оно сможет (или не сможет) без привлечения к этому процессу населения и пересчета его средств.

Пора признать: сбережения населения лишь относительно незначительно пострадали непосредственно от самих девальваций. В силу недоверия к государству и банкам эти сбережения хранились в основном в налично-долларовой форме и потому были «проиндексированы». Реальная покупательная способность доллара на российском рынке повысилась (так как инфляция отставала от роста валютного курса) в 1,8 раза, соответственно увеличивая инвестиционный потенциал домохозяйств.

Однако по изложенным выше причинам этот потенциал так и останется потенциалом.

Кроме того, резкое падение уровня текущих доходов, заставившее вспомнить январь 1992 года, и закрепление их практически на этом кошмарном уровне привело к ускоренному проеданию сбережений. Инвестиционный потенциал населения, таким образом, был в значительной степени реализован в форме поддержания его потребительского спроса.

Задействовать финансовые ресурсы населения в интересах развития экономики в ближайшие годы удастся лишь в незначительных объёмах. В принципе при сохранении действующего валютного режима возможно привлечение по 1 млрд.долл. в год из имеющихся на руках 40 млрд.долл. в новые формы инвестирования, но этот результат следует признать максимальным и возможным только в случае совершенно исключительных усилий государства.