Показ сцен из народной жизни был возможен в ту пору только в жанре комической оперы, к которому и обращается Аблесимов, проявляя при этом большую самостоятельность.

В литературе указывалось, что опера Аблесимова возникла в связи с оперой Ж.-Ж. Руссо «Деревенский колдун», однако этот вопрос нуждается в пересмотре. Если и можно говорить о сходстве общей идеи обоих произведений — retournons à la nature», — о выборе темы из быта крестьянства, то детали сюжетов и развитие их в операх Руссо и Аблесимова различествуют между собой.

В опере Руссо к колдуну обращается Колетта, которую бросил Колен, увлекшийся богатой и знатной дамой. Колдун советует Колетте притвориться равнодушной к Колену, а затем сообщает последнему, что Колетта его разлюбила. Это производит должное впечатление, и любовники примиряются. Как видим, кроме фигуры колдуна, здесь нет ничего похожего на оперу Аблесимова. Колдун же был частым персонажем французской и русской комической оперы (ср. «Le Sorcier», «Soldat magicien» и др.) н не проще ли считать, что обычай ворожей и гадалок — брать плату вперед — был известен Аблесимову из жизни, чем предполагать непременное заимствование из оперы Руссо.

Не случайно в пьесе Аблесимова колдуном выступает именно мельник: в народе говорят, «будто мельница без колдуна стоять не может и уж де и мельник всякой непрост: они де знаются с домовыми» («Мельник», явление I). У Руссо нет этой бытовой детали, выдвинутой нашим автором с большой естественностью. Нет ничего удивительного также и в том, что колдун в обеих операх ворожит — такова взятая им на себя роль.

Идеализация крестьянского быта, в которой упрекали Аблесимова, скорее свойственна опере Руссо и не может быть распространена на «Мельника», где действующие лица держатся просто и естественно.

Говорить о заимствовании нашим автором сюжета и мотивов «Мельника» у Руссо не приходится. Опера эта оригинальна. Однако Аблесимов учитывал традицию французской комической оперы, известной ему по переводам, по русским переложениям, по рассказам, и так как идеи Руссо оказали на нее влияние, то оно отразилось косвенным образом и на творчестве Аблесимова. Дальше этого влияние не идет, и наш автор полностью сохраняет свою самостоятельность. Это — очень важное обстоятельство, обусловившее успех и значение «Мельника». Близость к жизни, стремление показать на сцене простых людей с их обычаями и делами характеризуют комическую оперу Аблесимова; построить ее сюжет позволило наличие в русской действительности особой социальной прослойки — полудворян, полукрестьян-однодворцев, и этот сюжет найден самим Аблссимовым. Подводя итоги полемики вокруг «Мельника», автор писал в «Рассказчике забавных басен»:

Что ж! Про «Мельника» что пели
И порочить что хотели,
Вышло дело, наконец:
Славы звук не уменьшили,
А лишь только погрешили,
Не французский то глупец,
Мельник в русской всей одежде
Ходит так, ходил как прежде...

В этик словах он показал понимание выполненной им литературной задачи. В самом деле, «Мельник» не только много лет «ходил» сам по русской сцене, но и вызвал к жизни ряд подражаний, развивавших показ крестьянского быта, хотя бы и театрально-условного, и использовавших тему мнимого колдовства, с таким успехом разработанную Аблесимовым.

Опера В. Юкина «Колдун, ворожея и сваха» (1791) подражает «Мельнику» весьма заметно. Хитрый слуга, стремящийся устроить брак своего барина Тамира с дочерью Суеверовых, ловко использует их пристрастие к гаданьям и, показывая им во время ворожбы Тамира, заставляет признать в нем будущего зятя. В опере подробно изображаются сговор и девичник, в текст вставлены народные песни, на сцене совершаются народные обряды. Автор правильно учел наиболее сильные стороны «Мельника» и попытался нх использовать.

Действие пьесы оканчивается, по существу, в первом акте, два последующих акта посвящены демонстрации свадебных обрядов и песен и не связаны с сюжетом. Следует отметить, что такое построение оперы было рассчитано на интерес зрителей к народным обычаям и было умело использовано автором. Бытовой, этнографический материал начинает приобретать для драматургии все большее значение, и требование единства действия вовсе перестает соблюдаться авторами.

Другим подражанием «Мельнику» была комическая опера «Вечеринки, или гадай, гадай, девица, отгадывай, красная» (1788). В ней мельник Сила, о котором идет слух, что он «водится с чертями», выступает сватом дочери «упрямого мужика Карпа», исполняя просьбу влюбленного в нее Панфила, задобрившего мельника подарками. На сцене — крестьянская вечеринка с играми и песнями.

Веселье прервано приказчиком, который зашел к старосте Карпу известить о приказе барина: «Взять за три года вперед оброк серебром, крестьян человек с десять отвесть в город и продать в солдаты, да выбрать хороших холостых ребят пять, годных отправлять должность лакейскую, и девок столько же, которые из себя получше, в горнишные, и из них, чтоб была непременно твоя дочь».

Требование приказчика возвращает увлекшихся играми крестьян к действительности. Угроза барского произвола нависает над каждой семьей. Зритель убеждается, что перед ним реальные русские крестьяне, чья жизнь и имущество зависят от барина.

Карпу удается откупить свою дочь у приказчика; мельник толкует угрозу солдатчины как «шутку», разыгранную веселым приказчиком. Свадьба Панфила и Ненилы не откладывается, но остается совершенно ясным, что это — единичная удача героев оперы и что она не распространяется на остальных крестьян: десять других свадеб будут разрушены жестоким приказанием.

Одновременно с разработкой крестьянской темы, русские авторы начинают затрагивать обширный бытовой материал городской, в особенности купеческой и мещанской жизни. Ярким и самобытным представителем этого направления был Михаил Матинский, автор комической оперы «Санктпетербургский гостиный двор» (1791; II изд. в 1792 г. под названием «Как поживешь, так и прослывешь»).