Взаимодействие славянского народа с кочевым миром.

На титульном листе «Древних тюрок» стояли следующие слова: «Посвящаю эту книгу нашим братьям – тюркским народам Советского Союза».

Л.Н.Гумилев первым возвысил свой голос в защиту самобытности татаро-монгольской истории и культуры, которым ранее неизменно отказывалось в праве на равноценность с историей европейской или китайской. Лев Гумилев первым выступил против европоцентристской «черной легенды» о татаро-монгольском иге, об извечной вражде кочевников Степи с земледельцами Леса.

Именно Льву Николаевичу принадлежит честь переосмысления на основе строгой научной фактологии той роли, которую играли тюркские и монгольские народы в истории России. Он в своих работах доказывает, что не было ненависти, а была система динамичных, крайне сложных отношений при неизменном чувстве симпатии и уважении этнического своеобразия друг друга.

Л.Н.Гумилев считал, что не было у народов Великой Степи патологической жестокости и склонности к разрушению достижений культуры. Он указывает среди положительных качеств кочевников то, что представители Великой степи всегда исповедовали убеждение, что «за удаль в бою не судят, а предателей не прощают».

Как отличал Л.Н.Гумилев, стереотипы поведения кочевых народов были отличными от европейских, но это не значит, что они были хуже – они были просто другими. Но мало того, стереотипы Степи русским долгое время казались предпочтительнее европейских или китайских!

Л.Н.Гумилев сформировал доказательную концепцию естественного братства русского народа с народами тюркским и монгольским. Можно безо всякого сомнения утверждать, что это братство стало для него нравственным императивом.

Л.Н.Гумилев в своих работах всегда показывал многонациональный характер российского государственного проекта,так как он был сосредоточен на изучении истории России и Евразии.

В чем оно состоит? Чем отличается от раннего евразийства? Прежде всего тем, что Лев Гумилев отрицает принцип обязательной борьбы с Европой, да и вообще с кем-либо. Европа для него лишена свойств культурной или политической привлекательности. Обращение к ней как к мерилу исторических или политических процессов неприемлемо, поскольку, Россия и Европа — два отдельных мира, соприкасающихся по большей части лишь географически.

До Л.Н.Гумилева евразийство являлось агрессивной оборонительно-наступательной идеологией. Гумилев предлагает созидательное евразийство, сосредоточенное на полагании России и Евразии как особых самодостаточных миров. Сохранение и преумножение наследия прошлого — вот главные задачи взаимодействия этносов на пространствах Евразии.

Л.Н.Гумилев подводит убедительную академическую базу под утверждения о многонациональной природе государственного строительства России. Он значительно расширяет исторические горизонты России. Ее история начинается не на берегах Днепра или Ладоги, а за сотни лет до этого в степях Евразии. Славяне лишь приняли эстафету государственности от тюрков.

Видный этнолог Л.Н.Гумилев выбивает почву из под ног у различных последователей расового или этнического превосходства. По его мнению, этническая картина современной величия России — это результат действия плавильного котла Истории, смешавшего небывалое количество народов, а, следовательно, — результат тех браков, в которых рождались "Мураты и Любавы".

Тюркофильство Л.Н.Гумилева общеизвестно. На его памятнике в Казани высечены слова — "Я русский человек всю жизнь защищал татар от клеветы…". Но, нельзя рассматривать евразийство как неоимперскую идеологию. Намерения вооружить Россию новой имперской миссией, сравнимо с желанием раненного дуэлянта продолжать поединок, но уже не на пистолетах, а на шпагах. Евразийство — это не идеология экспансии, а идеология реставрации. Нельзя ставить вопрос о ротации имперских народов (русских на татар, татар на чеченцев и т.д.), но следует прививать им равную ответственность за будущее России.

Прекрасная теоретическая разработка классического евразийства, опыт деятельности ранних евразийцев создают существенные предпосылки для воплощения этой идеологии в практической политике. Этим и попытались заняться последователи нового евразийства.

Л.Н.Гумилев неоднократно с гордостью называл себя «последним евразийцем». Евразийцем называли его и критики теории этносов. Так, М.И.Чемерисская писала: «Кроме “несторианского фактора” (т.е. введения понятий антисистема и химера), это было повторение евразийской концепции». Приверженцы гумилевских построений тоже применяли термин евразийство, характеризуя взгляды Льва Николаевича.

Евразийство было для Льва Гумилева не только научной теорией, но и политическим лозунгом. Каким образом эмигрантское учение, утратившее популярность в Русском зарубежье уже к началу 1930-х гг., возродилось в 1960-х под пером советского ученого? Была ли тут преемственность — или независимая филиация идей?

Существуют различные мнения о генезисе воззрений Л.Н.Гумилева. Сам он утверждал, что контуры концепции сложились стихийно, что озарение настигло его внезапно «на фуфайке под нарами Ленинградской пересыльной тюрьмы». Э.Герштейн, знавшая Л.Н.Гумилева в молодости, выражает сомнение: «Мне кажется, что Лев знал сочинения творцов этой теории раньше. Достаточно вспомнить, что Н.Н.Пунин был передовым образованным человеком, дома у него была хорошая библиотека... Во всяком случае, я помню, как он называл имя князя Трубецкого».

Впрочем, вряд ли знакомство молодого Льва Гумилева с евразийством, если оно и имело место, пошло дальше имен и общих слов — его отчим Пунин, со дня на день ожидавший (и дождавшийся) ареста, не стал бы хранить дома сочинения «белоэмигрантских» философов.

Существует и другая теория, также возводящая взгляды Л.Н.Гумилева к евразийству. Согласно ей, один из основателей этого учения, П.Н.Савицкий, арестованный в Праге в 1945 г. и проведший десять лет в ГУЛАГе, «в заключении знакомится с молодым талантливым историком ... Л.Н.Гумилевым. Лев Гумилев становится прилежным учеником Савицкого, и позже именно он станет главным теоретиком и вдохновителем евразийского подхода в советской этнографии. Без Савицкого Л.Н.Гумилева не было бы».

Видимо, эту легенду запустил сам Лев Гумилев, пока не был еще достаточно знаменит, но позднее, когда теория этноса получила широкую известность, версию о заимствовании основных ее положений у Савицкого Лев Николаевич назвал «мифом». По его словам, знакомство с Савицким произошло гораздо позже, в Праге, когда теория этноса уже давно сложилась.

Отрицал Лев Гумилев и свою начитанность в сочинениях историка-евразийца Г.В.Вернадского, основные труды написавшего по-английски: «Я по-английски читаю неважно». Итак, поверим Гумилеву и будем считать, будто его концепция родилась совершенно самостоятельно.

Бросается в глаза методологическое различие между евразийцами и Л.Н.Гумилевым. Как бы смелы ни были конечные историософские выводы евразийской теории, основная часть сочинений самих евразийцев написана по строгим научным канонам. Н.С.Трубецкой был в первую очередь великим лингвистом, и его языковедческие труды вообще не адресовались широкой аудитории.

«Единственным историком, который всегда придерживался евразийской теории, был Г.В.Вернадский, — пишет исследователь Русского зарубежья. — Вместе с тем подход Вернадского к освещению русской истории едва ли заметно отличался от традиционного... Следует признать, что Вернадский не отличался умением подать используемый материал... Его работы читаются с трудом».

Нельзя себе представить ничего менее похожего на Л.Н.Гумилева, который писал броско, ярко, парадоксально, практически без ссылок, бравируя тем, что пренебрегает научными правилами. Лев Гумилев декларировал отвращение к «морю мелких статей, разлившихся в библиографический океан» и заявлял: «Как только наступает очередь анализа, а тем более синтеза, становится очевидно, что история требует специальных способностей, особого видения и интуиции».

Источники, согласно Л.Н.Гумилеву, часто противоречат друг другу, поэтому никакой стройной теории из них не выведешь. «Чтобы анализ удался, приходится ... заполнять темные места изолиниями, и таким путем ... можно получить канву достоверных фактов ... руководствуясь логикой событий». Короче говоря, Л.Н.Гумилев, по словам рецензента его работы, «хочет выйти за рамки той скудной информации, которая содержится в узком круге имеющихся письменных источников».

Исторический материал — лишь досадная помеха на пути его мысли. Со временем оказывается, что и «логика событий» ни при чем. Главное — озарение исследователя. Научное кредо Л.Н.Гумилева: «Логики здесь нет, ибо правильность тезиса дана в интуитивном обобщении».

Оставив в стороне политически актуальные выводы, взглянем на трактовку Л.Н.Гумилевым и евразийцами взаимоотношений Руси и Степи в средние века.

Евразийцы критиковали предшествующую историографическую традицию, объявлявшую татарское иго своего рода «провалом» в русской истории. Они указывали, что по удельному весу монгольское влияние на Руси было более значимым, чем византийское. Они настаивали на том, что нельзя считать это влияние сплошь деструктивным: благодаря ему у нас появились фискальная система и ямская служба, перепись населения и южнорусское хлебопашество, валенки, пельмени, колокола и кофе. К монголам восходят особенности русского костюма и русского военного искусства. Но главное то, что именно благодаря монголам прекратились княжеские междоусобицы и были созданы предпосылки для формирования централизованного государства. Русь усвоила «технику монгольской государственности» (термин Н.С.Трубецкого).

Не будем забывать, что, согласно евразийской теории, золотым веком русской истории было Московское царство. Однако евразийцы (в отличие от нелюбимых ими славянофилов) видели в этом периоде не столько максимальное проявление славянского духа, сколько идеальный русско-татарский симбиоз. По словам Трубецкого, произошло «перенесение ханской ставки в Москву». Именно за умаление «туранских» начал русской жизни осуждали евразийцы Петра Великого с его реформами, да и весь имперский период российской истории.

Значит ли это, что, с точки зрения евразийцев, симбиоз Древней Руси и Великой Степи прошел безболезненно? Ни в коем случае!

Единственным среди евразийцев профессиональным историком-русистом был Г.В.Вернадский, который «счел необходимым подкрепить философские разработки евразийцев конкретными историческими исследованиями. Так вот, он неоднократно подчеркивал: «Монгольское нашествие было, конечно, ужасным несчастьем для подвергшихся ему стран». И далее: «Массовое разграбление и уничтожение собственности и жизни на Руси ... было ошеломляющим ударом, который оглушил русский народ... Потери были колоссальны». Историк честно отмечает среди последствий ига упадок ремесел (исчезновение техники перегородчатой эмали, резьбы по камню, каменного строительства), ликвидацию вечевых свобод, подрыв авторитета и позиций боярского сословия, общее ужесточение жизни (распространение пыток, телесных наказаний, смертной казни).

Н.С.Трубецкой, идеолог евразийского движения, представляет монгольское завоевание так: «Разгром удельно-вечевой Руси ... и включение этой Руси в монгольское государство не могли не произвести в душах ... русских людей самого глубокого потрясения... С душевной подавленностью, с острым чувством унижения национального самолюбия соединялось сильное новое впечатление... Иноземное иго воспринято было религиозным сознанием как кара Божия».

П.Н.Савицкий, зашедший дальше других в доказательствах благотворности «татарщины» и настаивавший на полном упадке Киевской Руси накануне Батыева вторжения, тем не менее писал: «Татары ... пали на Русь как наказание Божие».

И даже эпигон «классических» евразийцев Э.Хара-Даван, в своем экстремизме далеко их обогнавший, не отрицает пагубных последствий ига, пусть и уравновешенных его же преимуществами: «Если это и было сопряжено для Руси с материальными жертвами, то зато, с другой стороны, оно явилось для нее превосходной, хотя и суровой, школой».

Иной представляется позиция Льва Гумилева, в многочисленных работах отстаивавшего парадоксальный тезис, что никакого ига вообще не было, что «поход Батыя по масштабам произведенных разрушений сравним с междоусобной войной, обычной для того времени».

В предисловии к тому сочинений Трубецкого Л.Н.Гумилев утверждал, что «с точки зрения современной науки называть Русь “провинцией” Монгольской империи вряд ли корректно... Взаимосвязь ... событий дает право на понимание ситуации Русь—Орда как военно-политического союза... О каком иге можно говорить?.. Н.С.Трубецкой придерживался традиционной точки зрения о существовании татарского ига на Руси, что не вполне увязывается с представлениями автора о евразийском единстве... Тезис Трубецкого ... неверен как по существу, так и с позиций евразийства, отстаиваемого автором».

Эти упреки евразийцу в недостаточном евразийстве очень показательны. Если создателям теории сама конвергенция Руси и Степи виделась как мучительный и долгий процесс, лишь в потаенной глубине которого можно обнаружить едва брезжущий исторический смысл, то Л.Н.Гумилев решительно спрямляет путь истории: раз «историческая прогрессивность» процесса внятна современной науке, значит, она была внятна и людям того времени.

Список использованной литературы :

Л.Н. Гумилев «Древняя Русь, Великая степь».

П.Н. Савицкий «Степь и оседлость».

С.Б. Лавров «Уроки Льва Гумилева» (Евразийский вестник №6,1999 г.)

Е.В. Ихлов «Две стороны нового евразийства»Независимая газета №167 2001 г.

Вернадский Г. В. Начертание русской истории.

Гумилев Л. Н. Этногнез и биосфера Земли.

Гумилев Л.Н. Черная легенда. М.: 2004г

Гумилев Л. Н. История народа хунну. М.: Институт Ди-дик.1997 г

Гумилёв Л.Н. Древняя Русь и Великая Степь. М.: 1992

Гумилев Л. Н. Древняя Русь и Великая Степь. - М.: 1993

Дегтярёв Г. М., Колотило Л. Г. Этногенез — явление космическое. К 25-летию пассионарной теории этногенеза // Ленинградский университет. - 11 мая 1990.

Демин В. Н.,Лев Гумилев. — М., 2007. — 308, с.

Иванов-Ростовцев А. Г. , Л. Г. Колотило. Все мы сопричастны Вселенной… // Санкт-Петербургский университет. - 2 октября 1991.

Каримуллин А. Г., О. Г. Новикова. Лев Николаевич Гумилев. Библиографический указатель. — Казань: 1990.

Карсавин Л. П. Россия и евреи. Часть 2

Материал из интернет-сайтов:

http://gumilevica.kulichki.net/fund/fund06.htm - Родословная

http://www.litrossia.ru/archive/48/history/1122.php – О происхождении Л.Н.Гумилева // Литературная газета. — № 28. — 13.07.2001

http://krasrab.krsn.ru/archive/2001/09/04/07/view_article - Д. Полушин. Феномен Льва Гумилева, или Как открытия рождаются под нарами//Красноярский рабочий, 04.09.2001 г. http://gumilevica.kulichki.net/NOG/nog01.htm - О. Г. Новикова. «Я — русский солдат». Рядовой Л. Н. Гумилёв на фронте Великой Отечественной войны.

http://scepsis.ru/library/id_837.html - Александр Янов. Учение Льва Гумилёва

http://scepsis.ru/library/id_87.html - Яков Лурье. Древняя Русь в сочинениях Льва Гумилёва // Журнал Скепсис

Вопросы

1) Что такое Лес и Степь в понимании Гумилева (взаимодействие славянского народа с кочевым миром)?

2) Что такое Лес и Степь в понимании Гумилева?

3) Согласны ли вы с данным утверждением: «Лес является не «симбиозом», а скорее «химерой» этносов, так как находится на нисходящей ветви этногенеза»?

4) Согласны ли вы, что Россия является ядром Евразии?

5) Как вы думаете, применим ли в отношении Казахстана термин «цветущей» сложности?

Лекция 12.

Евразийская проблематика в творчестве поэта О.О.Сулейменова.

Советская эпоха, взгляды общественных деятелей, людей творчества и ученых на евразийскую тему.

Данная версия страницы не проверялась участниками с соответствующими правами. Вы можете прочитать последнюю стабильную версию, проверенную 28 ноября 2010, однако она может значительно отличаться от текущей версии. Проверки требуют 12 правок.

Олжа́с Ома́рович Сулейме́нов (каз. Олжас Омарұлы Сүлейменов; род. 18 мая 1936, Алма-Ата) — поэт, писатель-литературовед, общественно-политический деятель Казахстана, дипломат. Пишет на русском языке. Родился в семье офицера казахского кавалерийского полка, репрессированного в 1937 году. Позже Лев Гумилёв сообщил Олжасу, что сидел с его отцом в норильском лагере, где того расстреляли. Окончил школу в 1954 году и поступил на геологоразведочный факультет Казахского госуниверситета, окончил его в 1959 году, инженер-геолог. Последние годы учебы совмещал с работой в геологоразведочных партиях. Литературной работой занялся в 1955 году. В 1958 году поступил в Литературный институт им. А. М. Горького в Москве на отделение поэтического перевода, который окончил в 1961 году.

Олжаса Сулейменова причисляют к поэтам-шестидесятникам, его друзьями были три столпа тех лет: Андрей Вознесенский, Евгений Евтушенко, Роберт Рождественский. Вознесенский написал стихи «АТЕ 36-70» или «2 секунды, 20 июня 1970», посвященные Олжасу и автоаварии, в которую они попали под Алма-Атой. Увлеченный стихами Сулейменова о казахском поэте и народном герое Махамбете, он сам создал цикл «Читая Махамбета»: «Зачитываюсь Махамбетом, Заслышу Азию во мне, Антенной вздрогнет в кабинете Стрела, торчащая в стене.» Рождественский начал свой стих «О друзьях» так: «Олжас, Мумин, Виталий…», а Римма Казакова в 1968 году написала целое стихотворение: «Люблю тебя, товарищ мой Олжас». Большой была популярность поэта среди его поклонников по всей стране.

Причину его необыкновенного всесоюзного успеха известный критик Лев Аннинский сформулировал так: «Поэт оказался на скрещении культур, на скрещении традиций: он счастливо совместил в себе сразу многое: молодой задор и книжную образованность…. и ассоциативную экспрессию распространенного сегодня поэтического стиля… и филологическую любовь к мировым построениям, в которых Пушкин встречается у Сулейменова с Чоканом Валихановым, Конфуцием и Тагором… и местную обжигательную степную специфику…». Молодой поэт писал стихи на русском языке и был поначалу известен только у себя на родине. Широкую известность он получил весной 1961 года. Тогда, отчисленный за драку из Литературного института, он вернулся в Алма-Ату и подрабатывал в газете «Казахстанская правда». 11 апреля осведомленный о событиях на Байконуре редактор газеты Фёдор Боярский заказал ему стихи про полет человека в космос. За ночь он набросал несколько строк и 12 апреля, когда объявили о полете Гагарина в космос, стихи уже вышли в газете и листовки с этим текстом разбрасывали с самолетов над Алма-Атой и другими городами Казахстана. Впечатленный эпохальным событием, поэт за неделю превратил эти стихи в поэму «Земля, поклонись человеку!» и уже в мае она вышла в свет.

«Разгадай:

Почему люди тянутся к звёздам!

Почему в наших песнях

Герой — это сокол?

Почему всё прекрасное,

Что он создал,

Человек, помолчав,

Называет — Высоким?»

На волне этого успеха вышел первый сборник стихов Сулейменова «Аргамаки» (1961), который чуть было не полетел из планов издательства из-за того инцидента с дракой в Литературном институте. Острые строки стихов «Аргамак», «Я видел», «Волчата» и др. подвинули казахского культуролога Мурата Ауэзова заявить, что они стали «протестом против насилия в условиях тоталитарного режима». «Казахстан, ты огромен, пять Франций — без Лувров, Монмартров — / уместились в тебе, все Бастилии грешных столиц. / Ты огромною каторгой плавал на маленькой карте. Мы на этой каторге — родились!» (через много лет это стихотворение цитировал Жак Ширак на встрече с Назарбаевым). На IV Всесоюзном совещании молодых писателей, отмечая новый сборник стихов Олжаса Сулейменова «Солнечные ночи» (1962), один из старейших поэтов двадцатого столетия Николай Семенович Тихонов сказал: «Не только я, но и все участники обсуждения были радостно поражены темпераментом, силой образности, широтой чувств, большим захватом темы… Из пламени такого поэтического костра рождается характер нового человека, нашего современника, дышащего всей мощью нашего индустриального, богатого чудесами атомного века».

«Нет Востока, И Запада нет.

Нет у неба конца.

Нет Востока, И Запада нет,

Два сына есть у отца.

Нет Востока, И Запада нет,

Есть Восход и закат,

Есть большое слово — ЗЕМЛЯ!»

Очередной сборник стихов «Доброе время восхода» (1964) удостоился уже премии ЦК ВЛКСМ.

«Кочую по чёрно-белому свету.

Мне дом двухэтажный построить советуют,

а я, как удастся какая оказия,

мотаюсь по Африкам, Франциям, Азиям.

В Нью-Йорке с дастанами выступаю,

в Алеппе арабам глаза открываю,

вернусь, И в кармане опять — ни копья;

Копьё заведётся — опять на коня!»

Стихи и поэмы Олжаса Сулейменова переведены на английский, французский, немецкий, испанский, чешский, польский, словацкий, болгарский, венгерский, монгольский и турецкий языки. Наибольшую известность казахский поэт получил во Франции, где помимо целого ряда стихотворений, опубликованных в разное время на страницах литературной периодики, было издано несколько поэтических сборников казахского поэта. Широко известна в литературных кругах Франции дискуссия в связи с выходом в Париже «Года обезьяны» (1967) и «Глиняной книги» (1969). «В „Годе обезьяны“ Олжаса Сулейменова, — писала Лили Дени в газете „Летер франсез“ за 19 июня 1968 года, — я прочла то, что является одновременно прошлым и будущим. Слова о корнях…». Профессор Сорбонны, поэт и переводчик русской поэзии Леон Робель, представляя французскому читателю свой перевод поэмы «Глиняная книга» написал: «Олжасу Сулейменову давно уже близка идея братства культур и духовное взаимообогащение народов. Он хочет читать историю, как большую книгу переселений и изменений знаков. Расшифровка письменности, языков и легенд, по его мнению, поможет нам по-другому взглянуть на Историю Человечества, все же единую, в которую разделение и произвольная изоляция внесли замешательство. Это страстное чувство проходит через всю книгу, и, несмотря на шутливую, едкую полемическую форму, это произведение от корки эпическое: давно уже наш раздробленный мир не слышал такого сильного голоса — мы признаем Олжаса Сулейменова наследником или преемником Гильгамеша, Гюго, Хлебникова, одним из тех, величие которых естественно».

Сулейменов известен также как автор ряда работ, посвящённых Слову о полку Игореве. Он заинтересовался этой темой ещё в 1960, будучи студентом Литературного института, публиковал работы о «Слове» с 1962. Тема его дипломной работы по исторической грамматике — «Категория одушевленности и неодушевленности в „Повести временных лет“», а тема его кандидатской диссертации уже на кафедре русской филологии КазГУ — «Тюркизмы в „Слове о полку Игореве“». Общая линия работ Сулейменова была направлена на выявление в «Слове» обширных пластов тюркской лексики и целых тюркских фраз, в дальнейшем искажённых при переписывании, и получила наиболее законченное выражение в получившей большую известность книге «Аз и Я. Книга благонамеренного читателя» (1975), где предлагается также собственная концепция исторического контекста «Слова», ряда событий и т. п. О своей концепции Сулейменов говорил: «Я впервые заявил, что „Слово о полку Игореве“ было написано для двуязычного читателя двуязычным автором. Допустим, русским, который владел и тюркскими языками. Значит, на Руси тогда существовал билингвизм. Я попытался это доказать, опираясь на данные многих древнерусских источников. В советской исторической науке считалось, что в русский язык за время половецкого и татаро-монгольского нашествия попало всего несколько тюркских слов, таких как аркан или кумыс. Я же говорил о НЕВИДИМЫХ тюркизмах, которые всегда считались русскими. Вот это и потрясло академиков. Я, как ни странно, оказался первым двуязычным читателем „Слова о полку Игореве“».

Книга вызвала характерные для того времени идеологические «проработки», основанные на советских политических обвинениях в «национализме», «пантюркизме», «методологических ошибках» и т. п. (книга была даже по указке Суслова осуждена ЦК КП Казахстана в особом постановлении 1976 г. и изъята из продажи, директор издательства Адольф Арцишевский уволен, автор попал в опалу и долго не издавался). Только обращение Кунаева к генеральному секретарю ЦК КПСС Брежневу помогло автору отделаться «строгим выговором», и разбирательство по книге на литературную тему из ЦК КПСС передали в Академию наук СССР. Тогда же было проведено особое заседание Академии наук СССР по книге «Аз и Я» в зале Отделения общественных наук на Волхонке. По списку пропустили в зал сорок семь академиков, членов-корреспондентов и рядовых докторов наук. Обсуждение длилось с 9 часов утра до 18, без перерыва на обед. Открыл его академик Б. А. Рыбаков словами: «В Алма-Ате вышла яростно антирусская книга — „Аз и Я“ стотысячным тиражом». Его поддержал виднейший специалист по «Слову» академик Д. С. Лихачев. В интервью Олегу Цыганову Сулейменов приводит сведения, по которым личное отношение Д. С. Лихачёва к нему и его работам, несмотря на публичную критику, было более доброжелательным: «Московский телережиссер Ионас Марцинкявичус, делавший мое двухчасовое выступление в зале Останкино в 80-м году, поехал в Ленинград взять интервью у Лихачева. Снимал его дома. И рассказывал потом, как удивился, увидев в его книжном шкафу, — „Аз и Я“ стояла не корешком, как обычно в ряду других книг, а развернутая за стеклом, всей обложкой». Оппоненты встречались несколько раз и, как вспоминал Сулейменов, «очень по-доброму». Из того же интервью: «С Дмитрием Сергеевичем мы встречались и в дни съездов народных депутатов. На одном из съездов, кажется, на первом, в конце мая восемьдесят девятого, выступая, академик вдруг сказал, что русская культура издревле взаимодействовала с восточными, в частности с тюркскими степными культурами. О чем ясно свидетельствует „Слово о полку Игореве“». В больших раздумьях «Возвысить степь, не унижая горы», опубли­кованных на страницах «Правды» (27 января 1989 года), Олжас Сулейменов заявил: «Обобщённого научного знания о судьбах этого огромного куска Ев­разии не написано: концепция его не выработана. Наши усилия должны быть направлены на то, чтобы разоблачить ложный догмат, утверждаю­щий, что предки наши всегда только враждовали».

«Кружись, айналайн, Земля моя!

Как никто,

я сегодня тебя понимаю,

все болезни твои

на себя принимаю,

я кочую, кружусь по дорогам

твоим…»

В феврале 1989 года Олжас Сулейменов выступает по телевидению с обращением к народу Казахстана и на митинге у здания Союза писателей в Алма-Ате объявляет о создании антиядерного движения «Невада — Семипалатинск». Интервью газете «Казахстанская правда»: «Я узнал, что подземные испытания вовсе не безвредны. И прорыв радиоактивных газов происходил постоянно на протяжении многих лет. Об этом должны были узнать казахстанцы. 25 февраля был запланирован на телевидении мой прямой эфир. Для изложения предвыборной программы: я баллотировался на второй срок в Верховный Совет СССР по Алма-Аты. У меня была заготовлена речь- обещание защищать интересы столице в союзном парламенте. И пара стихотворений. Но то, что я узнал, не вмещалось в рамки моего избирательного округа. Государство обманывало своих граждан и сорок лет, по сути, вело тихую атомную войну против своего народа. Я отложил в сторону предвыборную программу и к ужасу телевизионного начальства выдал в эфир узнанную информацию и призвал народ на митинг в Союз писателей». За месяц было собрано 4 миллиона подписей в поддержку запрета на ядерные испытания. Летом того же года Олжас Сулейменов выступает на I съезде народных депутатов СССР, на котором сообщает о целях и требованиях движения. После того, как 19 октября 1989 года были остановлены испытания под Семипалатинском, в мае 1990 года прошёл первый «Антиядерный конгресс» без участия государства, потому что в то время у государства и у движения были разные цели: общество требовало остановить испытания, государство СССР — продолжить. В поддержку Движению 400 000 тогда полновесных рублей перечислил Фонд Мира, руководимый экс-чемпионом мира по шахматам Анатолием Карповым. Олжас Сулейменов, поклонник древней игры, тогда был председателем федерации шахмат Казахстана (1977—1995). Указом президента Н. А. Назарбаева 29 августа 1991 года был окончательно закрыт полигон и последовал международный мораторий на испытания ядерного оружия: остановились ядерные испытания на полигонах — Новая Земля (Россия), Невада (США), на атолле Муруроа (Франция) и озере Лобнор (Китай). Был подписан большинством стран Договор о нераспространении ядерного оружия. В память о создании народного антиядерного движения Невада — Семипалатинск у входа в здание Союза писателей Казахстана был установлен гранитный куб с памятной надписью. После этого Движение переросло в политическую партию «Народный конгресс Казахстана» (1991—1995). И все эти годы Сулейменов был его лидером.

В 1995 году Сулейменов перешёл на дипломатическую работу. Свободное от работы время он смог теперь посвятить научным изысканиям. Плодом многолетнего труда стало исследование «Язык письма», опубликованное в Риме. В 2006 году она была издана на украинском языке в Киеве, а автор награждён орденом Ярослава Мудрого. «Улыбка бога» (К проекту первого тома базового этимологического словаря «1001 слово»), Рим, RIAL, 1998. Сулейменов: "Я высказал в этой книге («АЗиЯ») некоторые идеи, которые не услышаны и не поняты до сих пор. А истинная научная ценность именно в них. Я еще раз вернусь к некоторым из неоцененных в книге «Улыбка бога». «Пересекающиеся параллели» (ведение в тюркославистику), Алматы, 2001. «Тюрки в доистории» (о происхождении древнетюркских языков и письменностей), 2002. За это исследование Сулейменов стал первым лауреатом премии имени Кюльтегина «за выдающиеся достижения в области тюркологии» (2002), а по итогам своих работ удостоился Международной премии «За вклад в тюркский мир» (Турция).