Сценическое оправдание.

Итак, мы видим, что путь к сценической вере — это убедительное для актера объяснение, увлекательная для него мотивировка всего, что происходит на сцене и что он сам делает в роли. Секрет актерской веры — в хорошо найденных ответах на вопросы: почему? зачем? (для чего?). К этим основным вопросам можно прибавить и ряд других: когда? где? каким образом? при каких обстоятельствах? и т. п. Ответы на такого рода вопросы К. С. Станиславский называл "сценическим оправданием".

Что значит оправдать? Это значит — объяснить, мотивировать. Однако не всякое объяснение имеет право называться "сценическим оправданием", а только такое, которое целиком реализует формулу "Мне нужно". Для того чтобы стать сценическим оправданием, мотивировка, во-первых, должна быть верной (т. е. соответствовать идее данного образа и всего спектакля) и, во-вторых, предельно убедительной, или даже больше чем убедительной — увлекательной для самого актера.

Итак, сценическим оправданием мы будем называть верную для спектакля и увлекательную для самого актера мотивировку.

Мотивировку — чего? Всего, что находится и происходит на сцене. Ибо на сцене не бывает ничего такого, что не нуждалось бы в верной и увлекательной для актера мотивировке, т. е. в сценическом оправдании. Оправданным на сцене должно быть все: место действия, время действия, декорации, обстановка, все находящиеся на сцене предметы, все предлагаемые обстоятельства, костюм и грим актера, его повадки и манеры, действия и поступки, слова и движения, а также действия, поступки, слова и движения партнера — словом, все, решительно все!

Почему используется именно этот термин — оправдание! В каком смысле оправдание? Разумеется, в особом сценическом смысле. Оправдать — значит сделать для себя правдой. При помощи сценических оправданий, т. е. верных и увлекательных мотивировок, актер превращает для себя (а следовательно, и для зрителя) вымысел в художественную правду.

Как видим, это не имеет ничего общего с моральным или юридическим значением слова "оправдать". Оправдать в сценическом смысле поведение какого-нибудь негодяя, например, шекспировского Яго, — это отнюдь не значит признать его невиновным в тех преступлениях, которые он совершает. Это значит — установить мотивы и цели его отвратительных поступков и таким образом объяснить его поведение. В результате этого объяснения наш моральный приговор над Яго может оказаться еще более строгим и беспощадным, чем без этого объяснения.